Анна Никольская
Всё равно ты
– Лиза, привет! Хочешь сфоткаться?
– Привет, – я смотрю в сторону, будто застеснявшись вместо Кольки. – Не-а.
– С тобой бесплатно, – смеётся Колька и делает общее селфи. Что-то я не замечала раньше, что он такой. Весёлый, в смысле. – У тебя же днюха сегодня, да?
– Откуда ты знаешь?
– Так-так… – Он роется в безразмерных пятнистых карманах. – Вообще-то это для детей, но у тебя же праздник, – Колька протягивает мне мыльные пузыри.
– Эм… – Я верчу в руках баночку с единорогом. Мне пять исполнилось, что ли?
– Открывай, – подбадривает Колька. – И пошли гулять, у меня рабочий день пять минут назад как закончился. Ты ведь никуда не торопишься?
Колька – высоченный, идёт по Невскому, чуть столбы не задевает. Он всё ещё в костюме, и время от времени к нему прибегают обниматься дети. А я шагаю рядом и пускаю мыльные пузыри. А ничего так, хоть и на нас все смотрят.
– …во весь голос, понимаешь? Иначе так и буду жить по чужому велению и хотению, – рассказывает Колька. – А они говорят: «Классический натюрморт надо рисовать гладко, вылизывать каждый мазок».
Зажигаются тёплым светом фонари. Мимо проезжает мусороуборочная машина – сзади, держась за кузов, едут дворники – загорелые и весёлые. Они громко напевают что-то на своём южном языке.
– А ты?
– А я по-своему хочу, не по-классически.
Кажется, мой день рождения перестаёт быть невезучим. Я улыбаюсь. Ещё квартал – и я буду дома. Там меня ждёт мама и торт с витыми разноцветными свечами. Я съем половинку кусочка, а может, и целый. Или три целых! Мне можно. И это тоже.
Ксения Потапцева. Чудо справедливости
– Не пойман – не вор! – шепчет мне Вика, хватает горсть колец с прилавка, пока разговорчивый продавец отвлёкся, и бежит со всех ног.
Я в таком шоке, что несусь следом и ничего не могу поделать.
– Стой! – наконец прихожу в себя. – Ты что наделала?!
– А что? – хохочет Вика, её это забавляет. – Не попались же!
– Не попалАсь, – уточняю, – я считаю, тебе нужно всё вернуть!
– Ага, уже! – она закатила глаза и вздохнула. – у него этих колец четыре коробки, а я взяла маленькую жменю. Вика начинает рассматривать добычу, крутит в руках миниатюрные кольца, надевая на все пальцы разом. Стразы переливаются на солнце. Красивые!
– Хочешь подарю одно? – спрашивает Вика.
– Не хочу! Я куплю.
– Угу, купишь. Твоя мама скажет: зачем тебе эти пылесборники?
Вика сложила добытые сокровища в карман и походкой Джека Воробьёва пошла вдоль Набережной. Джек, это наш одноклассник Женька Воробьёв, однажды выиграл соревнования по плаванию и придумал «походку победителя». Спину назад, грудь колесом и огромными шагами – вперёд, размахивая руками. Правда, Сашка Чернов говорит, что эту походку до него придумал знаменитый ирландский боец. У него ещё фамилия модная, Эгрегор, что ли, но Женька плагиат отрицает.
Я не двигаюсь с места. Не могу понять, что со мной не так. Вика – моя лучшая подруга, но порой она ведёт себя словно мы с разных полюсов. Мы с ней дружим с третьего класса, с того самого дня, когда она пересела ко мне за парту, передвинув Антона Любимова и заявив: «Будем сидеть рядом. Теперь мы всё будем делать вместе, ты не против?» Это Вика уточнила, уже раскладывая ручки и перекинув бомбер Антона на свою бывшую парту.
– Не против, – ответила я, а про себя подумала: «Вот блин!»
Дело в том, что я люблю Любимова! Да, такая вот тавтология. В нашем классе все девчонки за него замуж собрались. Все хотят быть Любимыми, кроме Вики. Она говорит: сахарный он какой-то. Ей больше брутальные нравятся, как Громов.
После того как Вика стащила кольца, прошла неделя. За кражу ничего не было. Викина тактика – «не пойман – не вор», сработала, и она каждый день надевала новое колечко. А я всё время представляла горюющего продавца. Видела, как он домой плетётся, еле ноги переставляя от грусти. А дома семеро козлят по лавкам, детей то есть. И все есть хотят… Жена обязательно с укором смотрит на него и ругается. Нечто такое мне виделось каждый раз, когда Вика сверкала новеньким кольцом.
Во мне что-то изменилось с того дня, перещёлкнуло. Внутри жгло ощущение глубокой несправедливости. Преступление вроде бы есть, а раскаяния нет. Вика ходила довольная и, кажется, гордилась собой. Рассказывать о ней я не стала, подруга всё-таки.
Может, и нет никакой справедливости, кары небесной или совести?
На днях меня назначили президентом класса! Голос Любимова был решающим, он так и сказал: «Аньку в президенты! Кто не проголосует, будет иметь дело со мной». Я аж заново влюбилась в него в тот момент. Первое задание на новом посту – поздравить ветеранов с Днём Победы. Всем классом решили купить открытки, сдали мне деньги и отправили на почту. Открыток тьма: прямоугольные с гвоздиками, квадратные с салютом и даже овальные с голубем мира. Продавец, узнав, что это для ветеранов, отдал мне тридцать штук бесплатно. Поблагодарив, я забрала открытки и ушла.
Держу в руках две тысячи рублей и открытки.
– Денег могло и не остаться…
– Но остались…
– Так и поручение я выполнила! Можно же сказать, что я свои открытки классу за две тысячи продала…
– Можно. Наверное…
– И вообще, не пойман – не вор! – раздался в ушах голос Вики.
Так я забрала классные деньги себе. В первый день правления. А ведь даже инаугурации ещё не было. Деньги мне были не нужны, мама всегда давала на карманные расходы. Но в тот момент мне показалось, что правило Вики работает. В класс я не вернулась, а почему-то пошла в сторону дома. Я почти бежала, сжимая в руке маленький кошелёк. Дойдя до дома, я зашла в сад и под клумбой любимых маминых роз закопала деньги.
Потом уселась на землю, перебирая грязными пальцами, с землёй под ногтями, пустой кошелёк.
– Не пойман – не вор, – убеждала я кого-то.
– Вор. Только непойманный, – отозвался этот кто-то внутри.
Меня словно кипятком ошпарили! Я вдруг поняла: неважно, застукали тебя или нет, но в масштабах Вселенной событие произошло, а значит, будут последствия. Можно обмануть продавца, одноклассников, себя, но не жизнь.
Я разрыла спрятанные деньги и поспешила в класс. Точно зная, что справедливость… живёт внутри меня! В душе у меня, что ли… В общем, я ощущала её, эту справедливость, всем телом чувствовала.
В классе я рассказала, что открытки отдали бесплатно. Собиралась раздать деньги, но кто-то посоветовал пустить их на доброе дело. Вдруг я вспомнила о торговце кольцами, у которого на днях украли товар, и предложила отдать деньги ему. Вика в этот момент покрутила пальцем у виска. А одноклассники идею оценили, и мы отправились на Набережную.
Когда мы подошли к палатке продавца, он упаковывал в бумагу статуэтку Фемиды, богини справедливости. Рядом с покупательницей крутился мальчик с самокатом, и торговец отсыпал ему приличную горсть карамели. Я сделала вид, что рассматриваю товар, а сама незаметно подложила деньги в корзину с кольцами и отошла к одноклассникам, которые кучковались рядом.
Продавец обнаружил находку через несколько минут – на лице его читалось удивление. Принялся расспрашивать прохожих, кто деньги забыл, – даже пробежался вдоль Набережной, размахивая купюрами, как сумасшедший. А дальше я смотреть уже не стала – побежала домой.
Спустя два дня мы с мамой гуляли по Набережной. Проходя мимо того ларька, я ускорила шаг, но мама, поравнявшись с ним, остановилась.
– Помнишь то кольцо с красными вишнями, давай тебе купим? – она потянула меня к лавке.
Пока я примеряла глянцевое колечко, продавец разговорился с мамой. С ней вообще часто люди на улице заговаривают.
– …И вот представляете, на прошлой неделе меня обокрали, такие дела, да…
– Какой ужас, – сказала мама, – сочувствую.
– Спасибо, – продавец расцвёл. Ему явно хотелось рассказать эту историю маме до конца. Видимо, уже не ей первой. – А самое интересное, знаете, что?
– Не знаю, – мама тоже ему улыбнулась.
– Буквально позавчера на прилавке появились две тысячи! Буквально из ниоткуда! Просто чудо какое-то, – сказал он и посмотрел зачем-то на небо. – А ещё говорят, справедливости на свете нет.
Мама рассмеялась – она у меня здорово смеётся. А мне захотелось ему что-нибудь сказать, этому продавцу, но я промолчала.
На душе у меня теперь было хорошо, очень.
