Юлия Викторовна Минаева
Случай на станции «Сокольники»
– Я с сексуальным извращенцем никуда не поеду, мне домой надо, – заголосил Никита и начал изворачиваться, как уж на сковородке, пытаясь вырваться из лап сержанта.
– Нет у тебя никакого дома, Маугли, – прошептала ему на ухо сотрудница полиции, – я за тобой давно охочусь. И если ты еще ни разу не был пойман, совсем не значит, что я не осведомлена о твоих подвигах. Ты расскажешь мне о том, где же прячутся бандерлоги или отправишься в тюрьму для маленьких бандитов и никогда, слышишь, никогда больше не увидишь свою сестричку.
Вечно уставшая капитан полиции Селезнева обожала эпитеты и сравнения, потому как много читала и в тайне ото всех надеялась когда-нибудь оставить, опостылевшую ей рутинную службу, и посвятить себя писательству, к которому чувствовала непреодолимую тягу. А пока, она часто использовала в общении с подчиненными и задержанными свои литературные познания, попутно раздавая клички всем, кто встречался ей на пути.
– И прошу учесть, я – не извращенец! Я женат и вообще…я не такой, – испуганно пролепетал Олег, в надежде оправдаться.
– Разберемся в отделении, – окоротил его сержант, а капитан Селезнева добавила, – Вы все не такие, как же.
Глава 8.
Видео про извращенца с бешеной скоростью разошлось по интернету, а мускулистый человек-гора, задержавший преступника, и вовсе стал национальным героем.
– Скажите, что вы почувствовали, когда поймали преступника? – Воодушевленно обратилась к качку, корреспондент местного телеканала.
– Это самое…я, как бэ… говорить не мастак. Ну, почувствовал радость и гордость, – силясь выдавить из себя пару грамотных слов, произнес человек-скала. – И вообще, раз уж пошла такая тема, – выдергивая микрофон у корреспондента, проревел качок, резко отбросив все свое стеснение, – покупайте мой видео курс тренировок, становитесь улучшенной версией себя!
– Да, вот так один раз засветишься в интернете и считай звезда, – заключила девушка, уставившаяся в смартфон. Она развернулась, и, сделав усилие, покатилась на своем кресле к рабочему столу коллеги.
– Карин, может, запишемся на эти групповые тренировки, а? Одной заниматься скучно. Да и тренер у них секси, смотри какой, – девушка подсунула под нос приунывшей Карины смартфон. Та молчаливо изучала все происходящее на записи, пока неожиданно оживившись, закричала, – Олег? Да что же ты на этот раз натворил!
– Инесса, придумай, что-нибудь, молю! Мне надо срочно отъехать – Карина принялась хаотично забрасывать в свою безразмерную сумку личные вещи, разбросанные по всему рабочему столу.
– Что я придумаю? – удивилась вездесущая коллега, – у меня работы невпроворот, отчет на носу, а я еще должна за тебя придумывать!
– Ну, тогда просто скажи шефу, что я заболела, – крикнула Карина, в спешке покидая офис.
Убедившись в том, что девушка скрылась, Инесса, бросилась разносить новость по отделу, – девки, а я ведь говорила, муж Каринкин-то никакой не трудоголик, он – сексуальный извращенец! Вот, на те, гляньте!
Глава 9.
– Милости прошу, – сержант распахнул двери камеры и кивком головы подал знак странной парочке. – Что стоим, не теряемся – заселяемся.
– А ребенка то за что, – удивленно произнесла сотрудница полиции, прихлебывая ароматный, травяной чай, – побойся бога, Романюк, – обратилась она к сержанту и бросила Никите конфетку через решетку, тот с ловкостью подхватил ее.
– Журавлева, тебе гормоны видать глаза застилают, это не ребенок, а особо опасный вор карманник по кличке Маугли. Товарищ капитан приказала его, как зеницу ока беречь, а вот этого извращенца посторожить до выяснения обстоятельств, – сержант указал на Олега.
– Ну, какой же он вор? Ты только посмотри, какой милый мальчик, глазки, как бусинки! – умиляясь, произнесла сержант Журавлева, и, отставив чай, попыталась подняться с кресла. Она схватилась за большой живот и погладила по нему своей изящной ручкой. – Ох, чувствует мое сердце, рожу на работе. Сплошные нервы. А вы случаем не доктор? – обратилась она к Олегу, который схватился обеими руками за решетки камеры и с ужасом озирался по сторонам.
– Я промальп, – начал было Олег, но его перебил сержант Романюк:
– Это еще кто?
– Промышленный альпинист. Мы работаем на высоте, там, где нет никакой опоры. Точнее я уже не работаю, больше руковожу. Но было время, – Олег пустился в разговоры, в попытке оправдаться. – Кстати, я как раз на работе со своей будущей женой и познакомился. Это было жутко романтично. Но, к сожалению после свадьбы вся романтика сходит на «нет». Жена категорически против того, чтоб я подвергал себя опасности, любит меня дурака, а я вот только и делаю, что в истории влипаю. Но я клянусь, что я не извращенец. Я вообще детей не люблю, можно даже сказать ненавижу. Все эти пеленки, какашки, баночки.
– Ты, дядечка скорее не ребенка, а моего чихуахуа описываешь, – засмеялся Никита. Он уже давно разлегся на лавке, подложив куртку под голову так, будто это вполне привычное для него времяпрепровождение. – Мне вот никаких пеленок и баночек не требуется, – продолжил он, – и вообще, я шаурму люблю и в туалет сам предпочитаю ходить без чьей либо помощи.
Расчувствовавшаяся сержант Журавлева разогрела в микроволновой печи ароматные пирожки, и, пронеся их мимо носа напарника Романюка, отправилась к камере.
– Вот доложу я на тебя когда-нибудь, Журавлева, – начал недовольный сержант, – где это видано задержанных кормить!
– Что вы там говорили про свою опасную профессию и про то, как с женой познакомились? – Будто не замечая слов напарника, начала Журавлева, передавая Олегу пирожки, – я просто обожаю романтические истории.
– Поскорей бы ты, Журавлева в декрет ушла, плохо на тебя беременность влияет, – обиделся на коллегу сержант Романюк и погрузился в бумаги.
– Ну а что, без товарища капитана мы все равно сделать ничего не сможем, придется дожидаться ее. А так с пользой время проведем, послушаем занимательную историю, надеюсь рассказчик вы хороший.
– Да, сказочник он будь здоров, – ухмыльнулся мальчишка.
– Да я вообще почти никогда не вру, – начал Олег, недовольно косясь на мальчишку.
– Только иногда подвираю, – дополнил его Никита и отвернулся к стенке, дожевывая пирожок.
– В общем, дело было так, – интригующе произнес Олег, и все отделение замерло в ожидании остросюжетной мелодрамы.
Глава 10.
Десять лет назад я покинул детдом и отправился в армию. Мыслей о том, чтобы поступить в институт у меня не было, ведь я понимал, что мозгов для этого дела у меня не хватает. Учился я плохо, а хорошо умел делать только две вещи – летать в облаках и бесстрашно ходить по обрывам. По этому, как только вернулся из армии, сразу решил устроиться на работу. И ни куда-нибудь там, а на стройку. В прочем и вариантов особых у меня не было. Многие из наших детдомовских ребят трудились на высоте, и это опасное дело привлекало меня. Труд этот не был зазорен. Он был честен и приносил хороший доход. Благо столица наша строится и разрастается во все стороны, обеспечивая таких работяг, как я, средствами к существованию. На стройке я проработал года два, а потом сколотил с друзьями бригаду и стал заниматься промальпом. То, чем мы занимались тогда не казалось нам чем-то опасным или героическим: мы латали швы на панельных многоэтажках, утепляли фасады домов, мыли стекла блестящих высоток. Это была просто обычная, рутинная работа, до тех пор, пока я не встретил Ее. Я стоял в люльке на двенадцатом этаже и возил туда – сюда шваброй вверх и вниз, очищая одно стекло за другим. Люди за ними всеми силами пытались сделать вид, что не замечают меня, хотя мою любопытную физиономию не заметить было просто не возможно. Офис за большими блестящими окнами гудел, словно муравейник, и каждому муравьишке в нем отводилась особая миссия. Я с неподдельным интересом наблюдал за сотрудниками, среди которых выделялся приятный взору профиль девушки, ни на секунду не отрывающейся от монитора компьютера. Я уже не помню, что было надето на ней в тот день, но я отчетливо запомнил ее тонкий прямой нос и пышные губы, смазанные каким-то блестящим розовым блеском, тонкие брови с красивым изгибом и длинные блестящие черные волосы, непослушными локонами, ложащимися на ее тонкие плечи. Она была необычайно хороша, но совершенно недосягаема для меня за этой стеклянной преградой. Я всегда был не особенно робок и порой даже дерзок в обращении с людьми, но при виде девушек часто робел и говорил ерунду. Не зная, что же такого предпринять, чтобы она обратила на меня свое внимание, я решился на очень странный жест и постучал в окно.
– Как голубь? – засмеялся Никита и приподнялся на лавке, – Голубок Олежа! – Он так заливисто засмеялся, что даже сержант Романюк, не питающий слабости к любовным историям, оторвался от бумаг и ухмыльнулся.
