Юрий Грушевный
Паладин Безликой. Начало
Глава 4, в которой надо как-то обустраиваться
Спал без снов. Второе мое пробуждение также случилось в новом мире. Я не пришел в себя, истыканный трубками поддержания жизнедеятельности в больнице, не проснулся с удивлением от увиденного на своем диване. То, что я увидел, открыв глаза, точно было деревянным потолком иномирной таверны.
«Ну что же, один раз – это случайность, а два раза – закономерность.».
Окончательное осознание того, что это не сон и не наваждение, крайне огорчило. Моя любимая семья осталась где-то очень далеко, на Земле. А я оказался в новом мире, один.
«Бойтесь своих желаний. Не зря эту фразу любят повторять в книгах и кино. Хорошо о чем-то фантазировать и мечтать и совсем другое дело попасть в новую реальность…».
Немного, но утешает, что с моей семьей все должно быть в порядке. У них остались в помощь и недвижимое и движимое имущество, и финансы, и мои родители, и родители моей любимой супруги, и друзья с обеих сторон.
«Эх. Мне от этого не легче. Меня-то с ними не осталось…».
Если вчерашний день, полный стресса и угроз, не давал рефлексировать, то утро в таверне догнало всеми переживаниями. Воспоминания накатили на меня и заставили пустить скупую мужскую слезу. Вспомнился медовый месяц с женой на островах, двое кардинально разных партнерских родов. Первый сын появился очень тяжело, второй же – неожиданно легко. Радости первых лет жизни и новых навыков каждого из сыновей. Поездки, покупка недвижимости, громкие праздники в кругу родных и друзей. Все это осталось в прошлом, а новых совместных воспоминаний уже не будет.
О работе, карьере, хобби, каких-то материальных благах жалости не было вообще – все это либо уже не важно, либо останется моей семье.
«А может, и вовсе, как со Стиксом, я только ощущаю себя тем человеком? На самом же деле тот человек сейчас спокойно досыпает или уже даже активно начинает новый день. А я лишь его копия? Или все же какой неожиданный инфаркт, они вроде молодеют? Лучше буду считать первое. Так как правды я точно не знаю и маловероятно, что узнаю, приму этот небольшой самообман за основную версию.».
Хоть немного, но все же сразу полегчало.
То, что моя мечта осуществилась и моя просьба была исполнена, хоть и слишком буквально, особо не радовало. Загадывая такой «подарок» на сорокалетие, я не задумывался о последствиях, ибо он был невыполним.
Ладно, лучик радости все же пробился в сознание через боль утраты. Приключения все же начались, вот эти все «сталь», «магия» и прочие вещи, так желаемые остатками инфантильной части личности. Если это вторая жизнь и вторая попытка, будем адаптироваться и собирать информацию. Ныть можно долгими и спокойными одинокими вечерами. Если спокойные будут. А там может и путь домой отыщется.
Первое – поднялся и подошел к местному зеркалу. Метровый квадрат в рамке стоял на столе, уперевшись о стену. Перед ним стояла посуда с принесенной за время моего сна снедью.
Задумался. Помнится, в нашем средневековье зеркала были одним из самых дорогих товаров. Здесь же оно стоит в таверне, в деревне, и выглядит вполне современно. Видимо, магия помогла местным умельцам расплавить песок и соединить его с каким-то из расплавленных местных металлов.
«Ну или я просто еще много не видел и не знаю о местном мире, и на улице уже ждет магобричка с городским дознавателем из отдела отлова иномирных переселенцев.»
Вернулся к осмотру своего внешнего вида. Последний обескуражил. Помимо недовольства захотелось высказать и слова благодарности волшебному транспорту между мирами.
На меня из зеркала смотрел я же, но на двадцать лет моложе. Мышцы определенно в форме меня двадцатилетнего, когда я располагал временем и активно занимался в тренажерке, даже были грехи по заигрыванию со спортивной фармакологией. Отчетливо просматривался пресс, который я в свои сорок уже не надеялся увидеть.
Помимо возвращенной молодости, с лица ушли все неровности, угри, рубцы, шрамы и прочие дефекты, полученные с раннего детства. Осмотрел дополнительно тело – все верно. Ровно, гладко, в нужных местах выпукло и волосато.
Отдельно проверил левую ногу – самый приметный из шрамов у меня ранее располагался именно там. Последствие игры в догоняшки на недостроенном фундаменте многоквартирного дома. Окрестной детворе и мне очень нравилось, ибо фундамент замершей стройки во дворе представлял собой бетонный лабиринт, чуть выступающий над землей, на котором воображаемый минотавр гонялся за воображаемыми приключенцами. Запнувшись во время бега об один кусок местами торчащей из бетона арматуры, я полетел и сильно распорол ногу о другой. Благо меня быстро дотащили до взрослых и дальше в больницу, но вот следы от швов, сам уродливый шрам и ноющая боль при смене погоды остались уроком на всю жизнь. В новой версии меня шрама не было.
Практически затянулись последствия и от новой травмы, а именно, от встречи моей головы со статуей. К моему удивлению, о неприятном событии напоминал только небольшой багровый рубец над левой бровью. По всему моему жизненному опыту и количеству крови, которая временами натекала в глаз, там должна была быть как минимум рваная рана и серьезная гематома. Но ничего такого не было и в помине. Будто с неприятного события прошел месяц, а то и больше.
– Чудеса или магия. – задумчиво протянул я, – Вот они, её новые очевидные проявления.
Единственное, что при текущих знаниях приходит в голову, – подарком при переносе или инициации была в десятки раз ускоренная регенерация. Отсюда и изменения организма – никто кропотливо не вычищал итоги моего жизненного опыта. Организм божественным и непостижимым образом, для воспитанного на науке человека, научили восстанавливать свое эталонное состояние. Тот же шрам на ноге – это, по сути, заплатка. В генах, отвечающих за ногу, никаких шрамов нет, поэтому это досадное недоразумение на клеточном уровне было исправлено подаренной регенерацией. Лишний жир также пропал по понятным причинам – пошел на восстановительные процедуры.
На голове вместо сухих и ломких волос теперь красовалась густая шевелюра из плотных и здоровых, но белоснежных. Зрение, посаженное долгой работой за компьютером и рано догнавшим диабетом, тоже радовало непривычной резкостью. Однако здесь не обошлось без нововведений – зрачки стали светло-фиолетового цвета.
– Свечение после прикосновения к статуе тоже было фиолетовым, значит, это все неспроста… – продолжил я общаться вслух сам с собой.
Не знаю, радоваться или грустить. Теперь подтверждающая инициацию печать божества красуется у меня на самом заметном месте. Палево, и, скорее всего, мне это еще аукнется. У других местных представителей, от паренька на крыше до малолетней симпатяжки, глаза были привычных земным обитателям цветов. Ничего подобного у них я не заметил, а такой нереальный для земли цвет точно бросился бы в глаза. Мне мой сейчас бросается.
«Возможно, люди тоже заметили эту уникальную особенность моего лица. По этой причине, а вовсе не из-за золота, ко мне такое отношение? Интересно…», – вспомнил как пристально мне в глаза вчера смотрели местные.
Уже перестав удивляться изменениям на всякий случай, проверил уши – нет, уши мои, никаких изменений в эльфийскую сторону не замечено. Клыков в сияющем белоснежном рту, полном отреставрированных зубов, тоже не оказалось.
Закончил с осмотром изменений и сел за стол. Ощущения, что все твои старые проблемы кто-то одним махом убрал, сильно подняло настроение.
– Все супер, благодарю! Можно мне теперь в таком виде обратно? – в комнате повис вопрос, очередной раз оставшийся без ответа, – Понятно. Пока общаться со мной никто не желает.
Придвинул стоящую на столе большую глиняную кружку с водой и большую глиняную миску с едой. Сразу почему-то представилась вчерашняя стесняшка. Представил, как она под утро краснеет, как помидор, расставляя снедь и разглядывая меня, оказавшегося перед ней снова в одних трусах. Молодое тело откликнулось, кровь сразу пошла не туда. Успокоил разум и перешел к еде. Кушать, и особенно пить, после ночи приключений хотелось очень сильно.
Сперва выпил воду, которая оказалась остывшим пряным и вкусным, но не сладким, травяным взваром. Надеюсь, мой земной диабет тоже волшебным образом излечился. Там я уже давно отучил себя от сахара, поэтому даже если этой белой отравы, на которую подсадили всю планету Земля, здесь нет, я только порадуюсь. И уж точно я не буду тем, кто её принесет в этот мир.
Дальше переключился на еду. В глубокой глиняной миске лежала свежая сырая зелень, накрытая крупной зеленоватой лепешкой. Убрал лепешку и несколько мгновений изучал местную съедобную траву. Визуально все в привычных зеленых и красных оттенках, разве что неестественно насыщенных, но при этом местная трава была не похожа ни на что из растущего на Земле.
На вкус зелень также отличалась от всего, что я ел раньше. Жена постоянно сидела на правильном питании, поэтому зелени я в свое время попробовал самой разнообразной, даже самую экзотическую в различных поездках, в жаркие страны. Вкус у местной травы был приятный, кислило и горчило в меру, один вид стручков вообще напоминал нашу земную пряную черемшу, с которой я фанател.
Завершил завтрак, или уже обед, приемом лепешки. На земные аналоги из пшеничной или ржаной муки вкус был не похож. Лепешка также имела травяной привкус, причем ничего похожего на съеденное ранее я в этом привкусе не разобрал. Было ощущение, что кто-то сделал лепешку из щавеля, полностью убрав из него кислинку.
Подводя итог первого приема местной пищи, с удовольствием отметил, что я насытился без мяса, анафилактический шок, несмотря на иноземное происхождение продуктов, мне не грозит, и моя матрица вкусов не пострадала. Выходит, что питаться здесь не только терпимо, но даже вкусно. Во всяком случае, пока не приелась местная трава.
Немного огорчало отсутствие мяса, но как уберечь скотину в прошедший туман, даже если она в местных реалиях рогатая и зубастая, я пока не представлял. Разве что делать магические консервы или заморозки. Надо будет уточнить, есть ли здесь мясо в рационе в принципе. А то вполне может оказаться, что здесь культ вегетарианства. Если это так, то, возможно, стоит задуматься о переносе моих сюда, а не о возвращении меня обратно. Одному человеку из семьи здесь точно понравится.
Закончив перекус по заветам дедушки Ленина и «Общества чистых тарелок», очень удивился неожиданному приливу сил. Какая-то травка в отваре или миске имела тонизирующие свойства, либо иные магические свойства по типу усиления. Есть же у нас на Земле тот же кофе или гуарана, да и более сильные растительные стимуляторы.
«Если мне не подсыпали запрещенки и такое питание у них в норме, то, судя по всему, местные меня могут неприятно удивить в силовых упражнениях. Выращенные на таком-то допинге.»
Сразу вспомнился Обеликс из забавной парочки галлов, который в своем детстве упал в чан с отваром на похожих травах и после швырял римлян как плюшевые игрушки.
«Надо будет обратить внимание, может, деревенские тут телеги груженые сами толкают или бегают по своим деревенским делам со скоростью наших легкоатлетов-профессионалов.»
В голове также появилась легкость – это я заметил еще вчера. Видимо, последствия переноса или регенерации, а может, мозги наконец отдохнули. Это второй день, проведенный без поглотителей времени и когнитивных ресурсов с яркими экранами. Не зря даже один известный психолог термин ввел «информационная псевдодебильность».
Раньше я жаловался на память, а сейчас она отзывалась мгновенно и показывала все нужное максимально детально.
«Тоже регенерация? Или полноценная оптимизация? В любом случае моя большая благодарность! Мозги – пока моя главная суперспобоность. Или нет?»
Насытившись, собрал посуду в кучу и вернулся на кровать. Выходить, не обдумав дальнейшие шаги, казалось глупостью.
Сев по турецки, благо восстановленные суставы позволили сделать это без былых проблем, перешел к анализу.
Самым первым и главным вопросом в голове еще со вчерашней погони горел одни – для чего я здесь?
Ведь если звезды зажигают, а людей призывают, значит это кому-то нужно? Если откинуть случайность моего выбора, что я просто под руку попался, то из всех моих достоинств на ум приходит… Ничего. Да и что, я в принципе для местных реалий умею?
Математическое высшее образование и работа, связанная с ИТ, для данного мира не применимы. Во всяком случае, для времен, в которых застряла эта деревня. Налегал бы на химию с физикой – может, еще какой прогресс местным принес. Хотя то же вполне современное зеркало и странная афизичная душевая намекают, что меня здесь еще могут и самого удивить. Многое, над чем бьются и бились наши ученые, здесь, видимо, закрывает магия.
Психология и управленческие техники могут пригодиться, но маловероятно. Людям с совершенно другой понятийной матрицей, другой религией, фольклором, сказаниями, историей, миром и его обитателями, с туманами и всем прочим будет достаточно сложно применить земные подходы.
Про ремесленные навыки обычного среднестатистического горожанина двадцать первого века можно даже не вспоминать. Прикрутить шуруповертом полку, починить сломанную машинку ребенку, поднять смартфон и позвонить сантехнику, если что-то протекает или сломалось в уборной. Все это никак к местным реалиям не применимо.
Все связанное с огнестрелом отметаем, даже если он здесь есть он в зачаточном «мушкетном» состоянии.
Из прикладного потенциально могут пригодиться навыки смешанных единоборств или ММА, которыми я занимался хоть и на любительском уровне, но постоянно. Здесь надо уточнять местные реалии, ибо меня терзают смутные сомненья применимости мордобоя. На местном дворе все же что-то похожее на европейское средневековье, а это, скорее, больше про мечи, копья, луки и вот это вот все дробяще-колюще-тыкающе-режущее.
Чтобы вступить с местным воином в рукопашный бой, адаптируя старую земную присказку, обоим надо потерять все оружие, элементы одежды, слить ману и находиться на местности без палок, крупных сухих веток и камней.
В общем, только если гопникам каким пьяным в деревне нос разбить. То же дворянство на земле, а оно или его аналог скорее всего тут тоже есть, всегда предпочитало дуэли на оружии, а кулачный бой считало прерогативой черни. Надеюсь, я ошибаюсь.
Все остальное, типа мытья посуды в посудомойке, кулинарии через сервисы доставки и прочих навыков современного городского человека с деньгами, быстро перебрал в голове и откинул за нулевой эффективностью в средневековом мире.
– Да, плохой из меня попаданец… – громко выдохнул я, сидя за столом и смотря в пустую посуду.
Вместо страйкбола сюда бы реконструкцию, ММА заменить на фехтование или кэндо, а навыки управления людьми – на способности выживальщика. Чтобы из резинки, вынутой из трусов, и клока волос из ноздрей собрать себе прямо у каменной статуи какой-нить дичайший аркан и перебить с помощью него всю нечисть еще в день своего переноса.
«Ладно, шутки в сторону. Такого бы тогда и вызвали. Иначе зачем на неумеху кучу сил и божественной маны тратить?».
Все пока не так уж и плохо. Много чего из навыков прошлого мира не даст пропасть, во всяком случае, по первой. А там и с фиолетовым подарком от статуи разберемся. Чую я, это какая-то местная магия, а не банальная привязка к месту воскрешения.
«За неимением другой информации будем исходить из реалий. Меня, по просьбе, совпадению или за какие-то заслуги, которые я пока не могу собрать в голове в кучу, призвало некое божество, статую которому здесь так масштабно установили аборигены.»
Сделано это было осознанно, ибо случайные метаморфозы при переносе не убирают с тела все проблемы, восстанавливая организм до оптимального состояния.
Божество положило меня прямо к своим ногам, чтобы я не сомневался в своей добродетели и ничего не напутал.
Также неспроста мое появление было приурочено к моменту нападения тумана на деревню. Это вторая зацепка. Если у них такое бывает периодически, то все собирается в достаточно понятную, конечно, на первый взгляд и с имеющимися данными, картину.
Некое местное божество призвало подходящую под его критерии душу или сущность в свой мир, чтобы он или она разобрались с проблемой, которую местные не могут или по каким-то причинам не хотят решить. Призванная сущность благополучно прилетела и зафиксировала свое почтение клятвой на крови. Все, вперед и с песней.
Моя микротравма после переноса тоже кажется запланированной. Кровь нужна была для некой местной инициации. Которая, в свою очередь, возможно, что-то во мне открыла.
«Очень жаль, что я оказался таким читаемым. Но где мне спорить оригинальностью с богами…»
– Вообще, Сущность, неплохо было бы со мной пообщаться, как это обычно в книжках бывает! – повысив голос, в слух сказал я.
Тишина.
– Ну, нет – так нет, пока сами осмотримся на местности, – уже менее воинственно продолжил.
За окном неожиданно громко зачирикали. Я резко обернулся и увидел вспорхнувшую с подоконника небольшую симпатичную птичку, похожую на земную колибри, только белого цвета с фиолетовыми перьями по краям.
«Да, недвусмысленный намек, Ватсон. Дедукция меня не подвела и мне, видимо, подтвердили ход моих мыслей. Это, конечно, не полноценный разговор, но если это не совпадение, то уже хоть какой-то контакт. Внушает веру в то, что я здесь не случайно.»
Пора вставать с кровати, брать выданный комплект из рубахи и штанов с фирменными узорами от моего нового работодателя, и идти узнавать побольше об этом мире и своем задании. И сперва я направлюсь, пожалуй, к статуе, по совместительству точке моего, в компьютерно-игровых терминах, респауна.
Интерлюдия 1, в которой что-то становится понятнее
Седой Ансель сидел в своей комнате и размышлял. Опытный воин много повидал на своем веку. Как личный телохранитель и правая рука местного барона Дерека Зоркого он почти двадцать лет провел в походах и войнах по всей восточной части Империи Варны, расположенной на огромном материке Омир, окруженном бескрайними водами Великого Океана.
Гонял по горам небольшие отряды подгорных племен. Хоть и издалека, но видел летучие отряды лесных жителей. Защищал южную часть Империи от набегов клыканов и даже пару раз вместе со сборным отрядом из жрецов, магов и паладинов попадал в Туман.
Когда возраст начал брать свое и он уступил в бою новому молодому телохранителю, барон, хорошо наградив своего старого друга, предложил отправить его главой в одну из ближайших к баронству деревень – Прилесную. Можно было еще повоевать, но зелье омоложения, не заделав наследника, Ансель пить не решился, ибо жить долго, но одному, бессмысленно. Противиться барону и старому другу Ансель не стал и согласился, прихватив в деревню вместе с собой брата Барта с семьей, да еще нескольких пожелавших спокойной жизни сослуживцев.
Однако, несмотря на весь его опыт и всю далеко не скучную жизнь, случившиеся события последних дней не хотели укладываться в его голове.
Туманная напасть, Туман или пора «белого ужаса», как звали её крестьяне, была редким, но не невозможным явлением, и всегда о её приближении удалось узнать заранее. По этой причине многие деревни в далеких от границ и относительно спокойных землях даже не были подготовлены как-то дать отпор появляющимся с туманом тварям. Расставлять ловушки или держать сильную дружину просто не было смысла, а любые частоколы туманные твари, в отличии от обычных лесных, преодолевали.
Статуя, установленная для защиты деревни жрецами Безликой богини, выбранной единственной покровительницей Империи, помимо возможности обратиться к Богине, имела важную предупреждающую функцию – её глаза начинали светиться, предупреждая о любой серьёзной опасности для деревни. Будь то появившаяся в округе страшная тварь, сильный отряд клыканов или Туман. Обычно это давало день или два собраться, закрыть дома и отправиться в соседнюю деревню или даже в замок к сюзерену, если он располагался неподалеку.
Каждый раз статуя исправно светилась и позволяла успеть укрыться и пережить напасти без потерь, но не в этот… Ансель как староста ходил к статуе Богини ежедневно, молясь за деревню и проверяя нет ли знака, это входило в его обязанности, как, впрочем, и в обязанности стражников. Но предупреждения в этот раз точно не было, он был в этом уверен. Как уверены были и его люди.
Три дня назад Туман полился как густое молоко со стороны леса, окружавшего западную часть деревни. Скорость его была такой, что не позволила ушедшим с утра на промысел в лес грибникам и охотникам добраться до деревни и предупредить её жителей.
Игравшие у частокола дети заметили белесое марево и подняли крик, но было слишком поздно. Из леса и с полей успели вернуться и укрыться не все. Потери оказались тяжелыми. Деревня лишилась охотника, нескольких грибников и целой семьи травников, которые в этот день не успели добежать даже до частокола.
Поведение статуи – это была первая странность, но на статуе они не закончились.
Судя по различным доносившимся при появлении Тумана звукам, тварей с молочной мглой пришло очень мало. Это могло бы быть поводом для радости, но часть из этих звуков за двадцатилетние странствия некогда удачливому солдату были хорошо знакомы и вызвали неподдельный ужас.
Он уже слышал этот стрекот, принадлежавший огромной твари в два человеческих роста, похожей на кровососущего гада, которыми кишели леса и болота, с толстым и коротким хоботком и короткими крылышками, что располагались над брюшком с жалом. Люди звали их ненасы, сокращенно от «ненасытный». Ибо чудовища могли высасывать из людей кровь вместе с внутренностями и не останавливались до момента, когда переставали двигаться. Немногие выжившие рассказывали, что потом такая раздутая тварь окукливалась, и из куколки вылезала такая же, но уже летающая тварь с огромными крыльями и еще большими брюшком и жалом. Хотя эти рассказы больше походили на байки.
Третьей странностью оказался необычный чужак, найденный на чердаке в доме у почивших в Тумане травников, очень похожий на варваров, граничащих с Империей на севере.
Северные территории – места достаточно недружелюбные как по обитающим там тварям, так и по погодным условиям. Однако человечество доказало, что для него нет мест, где оно не может адаптироваться и начать подчинять природу. Более того, именно в таких местах появлялись самые выносливые и приспособленные к войне его представители. Такими и были племена северян или как их называли в империи «ледяных варваров».
Племена многие годы из-за междоусобиц и вспыльчивого характера предводителей так и не смогли собраться в единую страну. Этому активно способствовала Империя и прочие граничащие с севером государства, постоянно вербуя и умасливая некоторых из северных вождей, дабы поддерживать внутреннюю напряженность и не давать сплотиться грозной силе в один кулак. А сила действительно была грозной.
Все попытки подчинить и присоединить непокорных соседей со стороны Империи всегда оканчивались большой кровью и ответными визитами объединяющихся перед общей угрозой племен северян. Ансель такого не помнил, но поговаривают, что один раз северяне дошли почти до столицы, и дошли бы, но уже награбленное по дороге снова стало предметом междоусобных распрей, и ответное наступление захлебнулось, а удачливые атакующие откатились в свои неприветливые земли.
Туго пришлось даже лесным жителям, о военных навыках которых ходили легенды, особенно по части луков и копий. Лесники решили на границе с северной землей выводить какие-то свои морозоустойчивые виды деревьев и трав, что не понравилось не только варварам, но и иным полуразумным местным обитателям. Гнали незадачливых садоводов долго и остановились только глубоко в их лесах.
Сами же северяне редко устраивали набеги на Империю. Видимо, большие и малоинтересные остальным странам неизведанные территории с недружелюбными обитателями и холодным климатом давали варварам достаточно еды, благ и забот, чтобы из них не вылезать.
Чужак, несмотря на высокий рост и стать, которой славились северяне, отличался от них цветом глаз и волос. Глаза фиолетового цвета, как у старших ступеней паладинов Безликой, а волосы белоснежные, как у местных седых старцев деревни, кто уже устал жить или по каким-то причинам еще не смог накопить на зелье омоложения. При этом выглядел чужак на двадцать-двадцать пять лет.
Если же откинуть различия во внешнем виде и принять в расчет, что он все же северянин, ответа, как его занесло в одном исподнем за одну ночь в такую даль, с ходу в голову не приходило. Так же, как и ответа – как он выжил в Тумане. Точнее, приходило и их было только два – магия и везение.
Везение заключалось в том, что сейчас шел сезон заготовки трав, и Барт Луговой, как звали травника, почившего в Тумане за частоколом со всем своим семейством, не убирал лестницу на чердак, где сушились собранные с начала сезона травы. Дверь на чердак отсутствовала, что требовалось для лучшего перемещения воздуха, необходимого для правильной сушки трав. Это позволило северянину забраться и укрыться на чердаке, замаскировав его запах.
Магия же являлась причиной того, что мужчину забросило так далеко от его северных территорий. Фиолетовые глаза опытному Анселю не оставляли сомнений, чья именно магия.
– Святая Безликая! – вырвалось у Анселя.
Только сейчас, собрав все сведения воедино, ему неожиданно пришло понимание, что помощь этому странному чужаку и есть та плата, которую он однажды, спасая в своем детстве от болезни Барта, задолжал Богине. И теперь он должен был сделать все, чтобы она не разочаровалась в своем истовом последователе.
Ансель только сейчас порадовался, что не остался со всеми поминать усопших и праздновать завершение Тумана, а, устроив чужака на постой к своему брату, пошел к себе, чтобы разобраться в ситуации.
Достав писчие принадлежности и быстро изложив все события, включая информацию про странного чужеземца, в свитке. Он поднялся и окрикнул одного из сыновей, чтобы тот позвал ему Нурта, одного из охотников деревни, по счастливому случаю отдыхавшего в злополучный день дома и пережившего Туман.
Когда охотник подошел, староста рассказал ему о важности задачи и передал свиток, дополнив его единственным имеющимся набором усиливающих зелий из своего личного запаса. Последнему требовалось как можно быстрее добраться до барона Дерека. Напутственные слова о важности происходящего и признаках участия в случившемся богини не оставили охотнику шансов задержаться на праздник.
Стоя у окна и провожая взглядом фигуру удаляющегося охотника, Ансель вернулся к размышлениям. Поговаривали, что в столице баронства есть артефакты, способные доставить проговоренное по воздуху в мгновение ока. Жаль, что такие артефакты не передавали в деревни. С другой стороны, как человек погруженный в военный премудрости, Ансель понимал, что такой артефакт слишком значимая со стратегической точки зрения диковина – опасно, если попадет не в те руки. А рук у неспокойных соседей Империи много.
Ансель бы многое сейчас отдал за такой артефакт связи. Информация была невероятной важности и сейчас её передача зависела всего от одного человека. Конечно, для самоуспокоения и ускорения доставки сообщения староста отправил бы наездника, но используемые для этого хорты, эти могучие и воинственные псы, таиться были не приучены, поэтому пали жертвой ненасов в первые же часы с момента попадания тварей с туманом на территорию Прилесной, даже не сумев забрать с собой ни одной твари. Отправлять в поддержку Нурту кого-то смысла не было, больше охотников в деревне не осталось, а любой другой житель будет для него только обузой.
Дождавшись, когда охотник скроется из виду, устало переставляя ноги, староста отправился в трактир. Все же надо промочить горло. Иначе мысли просто не дадут уснуть еще одну ночь.
