Юрий Иванович
Алексей Справедливый
– Будете мешать спать – утром руки-ноги поломаем! И плевать на наказания и прочие неприятности!
Сила воли у Алексея была огромная. Практически сразу же он отсек рецепторы от мозга и, внешне совершенно спокойно, обратился к окаменевшему от удивления Зиновию:
– Ну что, будешь меня прикрывать, или последний потомок рода Карралеро поспешит на встречу со своими предками?
Конечно, долго так продолжаться не могло. Алексей понимал, что с его телом творится что-то страшное. Наверняка на него переключился и тот варьег, которому лилипут оказался не по зубам. Скоро они на пару и до мозга доберутся или чего похуже сделают. Например, наделают таких дырок, что до утра загнешься от потери крови.
– Ты не подумай, что я тебя подставить хочу, – торопливо сказал маленький сокамерник. – Просто самому надо пару минут, чтобы меня в покое оставили. Но ты меня поразил: скала! Не иначе! Я уж грешным делом подумал, что и ты зеркальник. Ладно, давай ложись на нары животом вниз.
Алексею пришлось признаться:
– Не могу, тела не чувствую.
– Тогда стой на месте, я тебе прыгаю на спину.
Алексей ничего не ощутил, но услышал голос над ухом:
– Все, забрался. Отобьемся.
Прошло несколько минут.
– Порядок, – сказал коротышка. – Включайся, варьеги тебя уже не тронут.
После этого Алексей минуты три приходил в себя. Вновь почувствовав собственное тело, он добрел до нар и упал на них. Он ощущал страшную усталость, а коротышка на спине, казалось, весил целую тонну.
– Слышь, Зиновий, а чего ты такой тяжелый стал?
– Может, мозг у меня вырос? – хохотнул тот над ухом. – Ну, как самочувствие? Не беспокоят демоны-кроты?
– Вроде нет. Хотя за пятки так и пытаются порой ущипнуть. Но даже приятно от такого массажа.
– Вероятно, моего росточка не хватает, – стал рассуждать маленький сокамерник. – Теперь главное, чтобы никто нас в такой позе не увидел. А то ведь не поймут, замучают насмешками.
– Ничего, мой кулак эти насмешки быстро прервет. Нам главное – тут продержаться.
– Это точно. Варьеги сейчас весь свой выводок на развлечение приведут. Вот будет для них потеха! Жаль, что увидеть не можем.
– А будь у нас пятидесятый уровень Шабена, что бы мы увидали?
– Сам с трудом представляю. Наверное, как слепой: махнет кулаком в пустоту, а сам неизвестно от кого получает такой же удар. Ударит ногой со всей дури, и тут же сам подпрыгивает от мощного пинка. Забава!
– А ты-то сам что чувствуешь при отражении?
– Как тебе сказать… Приходилось плавать на корабле? Когда стоишь возле туго натянутого паруса, кажется, что он звенит от напряжения. Вот нечто похожее на такой парус в полном напряжении и у меня вдоль всего тела. Не знаю, как дальше, но пока держится… Хоть и звон в ушах стоит изрядный.
Чем больше Зиновий давал объяснений, тем больше у Алексея возникало к нему вопросов. Но на горизонте близкого будущего вдруг обозначилась одна весьма интересная ситуация. Так что вопросы нужно было пока отложить.
– Зденк, но ведь про варьегов должны знать многие, – все-таки не удержался Алексей. – А уж тюремному Шабену вообще по должности положено. Почему же ты говоришь, что это великая тайна?
– Да, ходят всякие слухи, да кто им поверит? Мало ли всяких слухов! Выводки варьегов живут очень глубоко, и встреча с ними – вообще явление уникальное. Я их, можно сказать, издалека чувствую, но и то лишь второй раз в жизни сталкиваюсь. Хотя читал кое-что…
– А что ты читал?
– После первого случая нашел в нашей фамильной библиотеке одну книгу. Конечно, для ребенка она была слишком уж мудреная, но все-таки полистал. Думал: подрасту, поумнею – и перечитаю. К сожалению, не получилось…
У Алексея уже готова была сорваться с языка ехидная реплика насчет «фамильной библиотеки», но он сдержался.
– Но хоть что-то ценное запомнил? – спросил он.
– Увы, только самые общие данные.
И вот тут иномирец и перешел к самому главному:
– Возьмешь меня с собой в побег?
Лежащий на его спине сокамерник тут же замер и даже дыхание затаил.
Затянувшуюся паузу прервал шепот Алексея:
– Не доверяешь?
– Хм! Шустрый ты парень! Но как догадался?
– Не зря же ты в эту камеру перебрался? Такими деньгами и мелочами, что предложил тебе тот несчастный, мог удовлетвориться разве что глупый уголовник. Но уж никак не единственный наследник рода Карралеро.
Коротышка по-простецки завозился, поудобнее укладываясь на широкой спине Алексея, и захихикал:
– Светлые демоны! Да и ты и вправду поверил!
– И все-таки – возьмешь?
– Вообще-то от такого напарника я бы не отказался. Но честно признаюсь: мне и самому еще многое неизвестно. Ту древнюю книгу я действительно без должного усердия прочитал. И о том, что надо делать, больше догадываюсь, чем знаю. Кажется, кротов этих одичавших можно попытаться приручить. Но, скорее всего, эта мысль осталась со времен детского восприятия мира. Наверняка там имелось в виду, что надо с этими шутниками подружиться, и только тогда мы сможем рассчитывать на какую-то помощь с их стороны. Сам понимаешь, что ни о сроках самого приручения, ни о возможности общения с варьегами я не имею ни малейшего понятия.
– Давай тогда думать вместе, – предложил Алексей. – Все-таки у меня возможностей больше, чем у тебя.
– Неужели после пасхучу ты еще что-то можешь?
– Да не так чтобы очень много… Но, по теории, врожденные способности нельзя умертвить никаким эликсиром.
Сокамерник теперь завозился на спине Алексея от явного интереса:
– А конкретнее?
– Ну, вот ты говорил о приручении, а приручать ведь надо либо удовольствием, либо вкусной пищей. Правильно?
– И где же мы эту пищу возьмем?
– Ты прав, прикормить мы их не сможем. Но тогда стоит попробовать с удовольствиями поэкспериментировать.
– Шутишь?
– Нисколько. У меня еще до того, как я стал шаманом, были умения передавать эманации удовольствия в демонический мир. Такая врожденная способность пасхучу не убивается. А поскольку эти слепые кроты как раз из параллельного мира, то я бы мог вызвать в себе разные приятные воспоминания и индуцировать на весь их выводок, когда он соберется здесь в полном составе.
– Здорово! – Зиновий чуть ли не запрыгал от возбуждения. – Напарник, ты это просто гениально придумал!
– Посмотрим… Послушай, Зденк, ты мне уже всю спину оттоптал. А нельзя ли нам по-другому лечь, на бок? Тогда мне заниматься эманацией будет намного проще.
– И то правда, почему бы не попробовать, – сразу согласился маленький сокамерник.
Алексей осторожно перекатился на бок и прижал зеркальника к стене, так что защита от слепых полудиких варьегов не прервалась ни на мгновение. Некоторое время заключенные полежали тихо, прислушиваясь к своим ощущениям, а потом иномирец спросил:
– Может, они ушли?
– Второй явно ушел, потому что бестолково продолжает на меня кидаться только одна личность.
– Ну вот и отлично. Давай на нем и испробуем мои врожденные способности. Где он сейчас?
Зиновий не сдержал смешка.
– Лежит, скотина, прямо на нас и дергается, как честно отрабатывающая оплату проститутка.
Теперь уже и Алексей затрясся от смеха.
– И какого же он пола?
– Вопрос не ко мне. Я только чувствую их личности, и ничего более. Может, это ребенок, может – старик. Но шансов пятьдесят из ста, что он мужского рода.
– Хорошо, что за нашим трио не наблюдает Шабен пятидесятого уровня! Вот бы ему понравилась такая картинка!
Дорогой дальнею
Поздним вечером того же дня, когда состоялась тайная встреча Семена со Славентием Пятым, трио путешественников уже было довольно далеко от столицы Сапфирного королевства. По-прежнему не желая засвечиваться, Загребной решил устроить ночевку в лесу. Они свернули с тракта на хорошо протоптанную тропу и, найдя удобную Платформу, разбили лагерь.
Маркиза Фаурсе, правда, высказала свои подозрения по поводу места:
– Не нравится мне здесь. Смотри, сколько тут старых кострищ. Как бы не оказалось, что это любимая полянка шайки разбойников.
– Да плевать, – беззаботно отмахнулся Семен. – У меня тут одна очень красивая демонесса никак не имеет времени заняться фехтовальной разминкой. Пошлю ее на этих разбойников, пусть порезвится.
Они быстро развели сдвоенный в обоих мирах костер, достали запасы провизии и приступили к ужину.
Однако Люссия не унималась:
– Порезвиться, конечно, можно. Но если кто-нибудь нас захочет уничтожить арбалетным залпом издалека?
Командир мини-отряда внимательно осмотрелся и отрицательно помотал головой:
– Нет. Ничего у них не получится. Тепловые пятна возле поляны мы увидим. А издалека стрелять невозможно – ветки мешают. Если начнут подкрадываться ближе, заметим любого агрессора без особого труда.
– Ладно, может, ты и прав. А скажи-ка, почему ты все королевские грамоты попросил выписать не только на свое имя, но и на имя Алексея Фаурсе?
– Надеюсь, что не всегда же ему в тюрьме сидеть. Поможем ему выпутаться из передряги и создадим в Мраке торговый дом. С такими грамотами у него в подчинении будут все торговые представители от Сапфирного королевства. И можно будет налаживать спокойную хорошую жизнь.
– Да? Поскольку мне уже удалось к вам присмотреться, то я сильно сомневаюсь, что твой старший сынуля возжелает жить в роскоши и покое. Или он у тебя склонен к торговле?
– Да как тебе сказать… Он вроде как за любое дело взяться может, если оно ему интересно. И довести это дело до победного конца с самыми феноменальными результатами. Так что, если грамотно направить его в нужную сторону…
Люссия понимающе улыбнулась:
– Вполне похвальное стремление. Ну а почему именно Фаурсе?
– Нравится мне это имя. Звучит хорошо. Или тебе жалко?
– Да нисколечко. Наоборот, лестно…
Люссия вдруг насторожилась. Как всегда, они сидели лицом друг к другу, чтобы видеть, что творится за спиной напарника.
– Кажется, к нам гости, – сказала Люссия голосом, слышным только в демоническом мире. – Выходят из-за деревьев… Остановились, внимательно все осматривают.
Вероятно, меня, Раста и больевов они не видят. Думают, что ты один…
Семен, почти не разжимая губ, тихо спросил:
– Кто именно и сколько?
– Старик со старухой. Им лет по сто на вид, не меньше. Еле плетутся. С ними мальчуган лет семи. Тащит на спине большой мешок, похоже, что с тряпками, уж слишком он громоздкий для такого ребенка… Подходят… Сиди спокойно, если что – предупрежу, да и сама успею им кишки выпустить…
Вскоре за спиной Семена раздалось осторожное покашливание, и старческий голос продребезжал:
– Приветствуем тебя, добрый человече! Дозволь и нам возле твоего костра погреться.
Часть пятая
И на старуху бывает проруха
Загребной неспешно оглянулся, осмотрел странное трио и сделал приглашающий жест:
– И я вас приветствую! Коль с добром, то присаживайтесь, места не жалко, хватит на всех.
– Вот спасибо! А то мы уже и не чаяли хоть кого-то встретить.
Все трое стали располагаться с противоположной стороны костра, как раз там, где сидели Люссия и Раст. Чтобы не совмещаться телами с людьми, демоны пересели чуть в сторону. Перед тем как устроиться на земле, ночные гости подстелили под себя какие-то довольно грязные тряпки.
Старики при ближайшем рассмотрении оказались намного моложе столетних и были довольно крепкими. У каждого из них была дорожная сума. Оттуда была извлечена нехитрая снедь, и старушка попыталась завязать более оживленный разговор:
– А где же твои попутчики, голубчик? Аль, сердешный, в дороге одиночеством томишься?
– Мне и одному, уважаемая, не скучно, да и привыкший я к дальней дороге. А вот вы почему так поздно по лесу ходите?
– Что делать? Денег на постоялый двор у нас нет, а ходу до нашей деревни еще часа три, не меньше. Хотели и ночью идти, да сил не рассчитали, совсем с ног валимся. Хорошо, что малец наш глазастый огонек костра среди леса узрел. Разрешите, до утра тут подремлем, а нет – поедим и пойдем дальше.
Загребной повнимательнее присмотрелся к ребенку, который как-то слишком уж поспешно набросился на краюху простого хлеба и задубевший кусок вяленой конины. Свой огромный мешок он поставил сзади на землю и сейчас опирался на него спиной.
– А как тебя зовут, силач?
На такой простой вопрос мальчик и не подумал отвечать. Он почему-то вздрогнул и отвернулся.
– Чего это он у вас такой неразговорчивый? – обратился Семен к старикам.
– Не обращайте на него внимания, добрый человече. Это его не так давно плохие разбойники обидели да напугали шибко. Вот он теперь ни с кем чужим и разговаривать не хочет.
Семен не только своих детей любил. А уж обиженных и несчастных готов был нянчить и баловать чем угодно. Поэтому он без раздумий отрезал огромный шмат буженины, добавил к нему местный овощ, очень похожий на огурец, и все это отдал ребенку. Тот принял подношение без эмоций, благодарить не стал, а тут же принялся быстро жевать. Но глотал неспешно, видимо, боясь поперхнуться. На стариков он как-то слишком уж демонстративно и не посмотрел. Похоже, что они его такими разносолами не баловали. Может, не имели, а может…
– Внучок, что ли?
– Да нет, – подключился к разговору дедуля. – Хоть и опекаем его, как родного. А ты, мил человек, из каких краев будешь? Вроде как одежды на тебе ненашенские, нездешние. И на столичного хлыща не похож. Скорее на гвардейца княжеского смахиваешь.
– Не угадали, я сам по себе. Хотя некоторые обязательства меня и гонят в дорогу среди ночи.
Люссии надоело томиться бездельем. Пользуясь своей демонической сущностью, она приступила к бесцеремонному осмотру багажа нежданных соседей по поляне. И комментировала:
– В их котомках нет никаких личных вещей, и еды всего чуть-чуть. Видимо, и в самом деле идти недалеко им осталось. Всякие веревки… Колышки какие-то, разной формы… Кажется, сетка свернутая. Так, теперь их карманы проверим и все остальное… Ого! А у бабули неплохой стилет за пазухой. И в сапожках по метательному ножу… А чем дедуля от ночных разбойников отбиваться будет? Тоже неплохо: огромный разделочный тесак. Чуть ли не меч… Ну, у мальца на теле ничего, кроме торчащих ребер…
– И чем же вы занимаетесь, если не секрет? – спросил Загребной.
– Зайцев ловим, – буркнула старуха.
А дедок более словоохотливо добавил:
– К осени-то мех погуще становится, шкурки в цене поднимаются, вот мы и зарабатываем на хлеб и все остальное. Тяжко на старости лет по лесам да буеракам таскаться, да ничего не поделаешь, приходится…
И два таких тяжелых вздоха за этими словами последовали, что любой путник проникся бы жалостью и состраданием к обездоленным стариканам, которые вынуждены бродить по лесу да расставлять силки на мелкого зверя. Загребной уже и рот открыл, намереваясь разрешить троице ночевать возле костра, да его остановило восклицание демонессы:
– А это что такое? Никогда такого не видела. Честно признаться, в насекомых не особо разбираюсь. Но вроде как в этом большом мешке какие-то соты с муравьями. Ну-ка, Раст, ты взгляни, может, тебе это знакомо?
Однако аптекарь так ничего и не увидел. Второй уровень Шабена никак не позволял ему рассмотреть представителей фауны человеческого мира. Поэтому он только и мог, что выслушивать описание странных муравьев да недоуменно покачивать головой.
Странное содержимое мешка насторожило Загребного. Чтобы все окончательно выяснить, командир отряда милостиво разрешил:
– Ладно, можете заночевать у костра. Только прошу не шуметь. Мне надо хорошенько выспаться, потому что завтра предстоит дальняя дорога.
Он встал и подошел к пасущимся неподалеку стреноженным коням. Затем беззаботно расстелил на земле одеяло, улегся на него и чуть ли не с головой накрылся вторым. Да еще и спиной к костру повернулся. Хотя ловил каждое слово демонессы.
– Ага, наши гости такого не ожидали. Сидят и удивленно переглядываются… Теперь на что-то решились: бабулька достала мешочек с каким-то порошком и стала щепотками бросать в костер… Жаль, мы не можем с Растом определить состав этого дымка. Улетает он в другую сторону… Ага, прямо на мешок с сотами. Мурашек она коптит, что ли? О! Да они проснулись и забегали как сумасшедшие! Мальцу дедок расстелил за своей спиной еще одну тряпку побольше, и тот безропотно на нее улегся. Хм! Странно, мне кажется, мальчик всплакнул… А может, ему дым в глаза попал?
Видимо, Люссию ребенок чем-то удивил, потому что она постаралась к нему присмотреться повнимательнее. Но и со стариков глаз не спускала.
И дальше началось самое интересное. Старушка потянула за невидимую раньше в траве тонкую нить, и в огромном мешке, в самом низу, открылось маленькое окошко. А в следующее мгновение наружу хлынул стремительный ручеек поблескивающих под луной хитиновых панцирей. Вначале чернеющий поток немного замедлился, образовав шевелящуюся лужицу, но потом целенаправленно устремился к притихшему Загребному. Само собой, дожидаться, пока странные муравьи заберутся к нему под одежду, командир не стал, а, слушая указания маркизы, заворочался, а затем и сел на своем жестком ложе. Широко зевнул и схватился обеими руками за живот. Скривился и с извиняющимся видом пояснил старикам:
– Видимо, мое вино прокисло… Я в кустики.
И буквально перед самыми усиками первой волны муравьев поднялся и поспешил в глубину леса. Старушка тихонько замычала от досады, а старик так вообще со злости сплюнул в костер. Затем они оба вздохнули и принялись терпеливо ждать развития событий.
Муравьи тем временем многочисленной стаей пробежались по одеялам, и добрая половина из них затаилась в складках. Остальные этакой мечущейся тенью рассосались в траве поблизости, и их почти не стало видно. Хотя из мешка ручеек хитиновых панцирей продолжал сочиться, и новые сотни насекомых все больше и больше расползались по округе. Некоторые копошились и вокруг странных пришельцев, но ни один муравей не заполз на расстеленные на земле грязные тряпки.
Загребной вернулся на поляну минут через пятнадцать, но до костра не дошел. Демонесса сделала так, что за спинами стариков, в лесу, что-то зашуршало, а потом и ветка хрустнула. Само собой разумеется, что одинокий путник, насторожившись, подался в ту сторону и стал прочесывать лесные заросли с мечом на изготовку. А Люссия с ажиотажем спортивного комментатора докладывала, что в это время делают ночные гости:
– Да ты только посмотри на них! Они вроде как даже пошевелиться боятся. Кажется, и дыхание сдерживают. Вот это воспитанные гости, ждут хозяина костра… О! У них, оказывается, и с потовыделением все в порядке. Лица так и заблестели! Неужели так волнуются? За своих мурашек переживают? Наверняка покормить бедных забыли… А те уже вокруг тряпочек сплошной линией стоят! Словно стая диких псов, которые вот-вот бросятся на своих врагов. Хм! Интересно, а что случится, если я помогу мурашкам преодолеть грязную тряпку и сразу их перенесу на одежду, допустим, дедули? Решено, пробую!
Семен подошел к поляне и из-за деревьев смотрел на странников. Раст вообще встал с ними рядом, словно ожидал увидеть цирковое представление. А маркиза Фаурсе принялась поднимать по одному муравью и аккуратно опускать их на спину старику. Вначале ничего не происходило, насекомые просто прятались в складках одежды, словно партизаны, накапливающие свои силы перед отчаянной атакой. А то, что они собирались атаковать все одновременно, стало ясно, когда демонесса рассмотрела вонзившиеся в кожу человека хоботки. Ошибиться было нельзя: странные муравьи приготовились к штурму.
Вскоре старик заметил одного черного агрессора у себя на руке, дернулся и дико вскрикнул. И в тот же момент его тело выгнулось дугой, и он, словно парализованный, растянулся на земле. Тут же его тело покрыла копошащаяся масса хитиновых панцирей. Через минуту они схлынули, и Загребной, делая вид, что ничего не заметил, решил поинтересоваться издалека:
– Что такое? Ему плохо?
Старушенция осторожным движением вытерла пот со лба и ответила:
– Это у него эпилепсия. Бывают приступы. Ничего, пройдет…
И тут же, почти не скрываясь, стала сыпать в огонь щепотки каких-то трав из другого мешочка. Лишь только тяжелый маслянистый дымок стал распространяться вокруг костра, как все муравьи дружно бросились возвращаться в мешок.
Когда отверстие вновь было плотно закрыто, Семен, после подсказок Люссии, рискнул вернуться к костру. Ведь они до сих пор так и не знали, чего конкретно опасаться и какую защиту должен применить Загребной.
Демонесса с аптекарем принялись обследовать старика, взглянув перед этим и на мальчугана.
– Этот просто лежит неподвижно и делает вид, что спит, – сообщила Люссия.
А вот ужаленный собственными ручными муравьями дедок оказался в коме, из которой, по мнению Раста, он не выберется и до завтрашнего обеда.
Нитку, открывающую мешок, перерубили сразу; как говорится, от греха подальше. А затем Загребной стал изображать из себя грозного и всезнающего судью. Вначале он уселся на свое место и таким жутким взглядом прошелся по бледной и дрожащей старухе, что та сразу догадалась: ее раскусили. Но все-таки сделала попытку вновь расшевелить своих хитиновых питомцев. Ее пальцы нервно швырнули в костер горсть пробуждающего зелья. Оно до пламени не долетело, а неожиданно вернулось песком в глаза старой ведьме. А потом еще и Семен величественным жестом бога указал на мешок с сотами, и тот переместился ему за спину. Тоже, так сказать, на всякий случай.
Затем начался суд, в процессе которого судья обменялся с подсудимой бросками ножей. Только и здесь победил более молодой. Летящий в него стилет Семен небрежно отбил левой рукой, а вот его снаряд насквозь пробил резвой старушенции правое плечо. После такого обмена любезностями обвиняемая сторона полностью признала свое поражение.
– Давно чувствовала, что накроют нас, – сказала истекающая кровью старуха. – А ведь могли в город уехать, дом купить и зажить припеваючи. Все жадность его грызла. – Она без всякой злобы, словно на труп, посмотрела на парализованного напарника, затем непроизвольно покривилась от боли. – Вот она, наша расплата, и пришла…
Долго продолжались ее покаянные речи.
Жили они неподалеку, на глухом хуторе, и лишь только темнело, выходили на разбойный промысел. Путников очень тщательно выбирали, кого попало своими ядовитыми муравьями не травили, вполне резонно опасаясь, что могут попасться. Втирались в доверие, выпытывали подробности и со спокойной совестью, недрогнувшей рукой убивали путешественников из дальних краев, кого никто в округе не хватится. Действовали до того нагло, что чаще всего нападали на целые группы путешественников. По пять-шесть человек подчас становились их жертвами. Ну кто будет опасаться двух пожилых людей, которые попросили разрешения погреться у костра? А когда все спокойно засыпали, муравьи делали свое черное дело, вводя в кому всех без исключения. Даже если часовой чуть в стороне стоял, то и до него добирались муравьи и впрыскивали в едином порыве группового инстинкта ядовитую кислоту. А через несколько часов вновь вонзали свои хоботки в тело жертвы, но уже для того, чтобы набрать разжиженное питательное вещество, которое образовывалось под кожей.
Ребенок оказался счастливчиком. Оказывается, таких сирот и беспризорников вылавливали в ближайшем городе и под страхом смерти заставляли таскать мешок с сотами. А когда очередной жертвы не было, скармливали муравьям их носильщика. Этому повезло: чуть ли не месяц продержался. Но сегодня должен был стать жертвой, потому что одного путника насекомым никогда не хватало.
Обессиленная и обескровленная старуха замолкла, но Загребному и так уже все было ясно. Показательный суд в присутствии окрестного населения он решил не устраивать. Просто поднялся и сказал:
– Данной мне королевской властью приговариваю тебя и твоего сожителя к казни через повешение. Приговор будет приведен в исполнение немедленно.
Старуха еще нашла в себе силы пробормотать:
– Да, ты необычный человек… И я не сомневаюсь в твоем праве…
Лежащий на странной подстилке мальчонка приподнялся на руках и, вытаращив глаза, стал наблюдать за приготовлениями к казни. Из дорожных сум одна за одной вылетели две веревки и поочередно обвили петлями шеи старика и старухи. Затем какая-то невидимая сила приподняла их немощные тела и поволокла к лесу. За ними неспешно последовал странный путник.
Вернулся он довольно быстро и в задумчивости остановился возле мешка с сотами. А потом стал разговаривать вслух со своими невидимыми помощниками:
– Что же с этой гадостью сделать?
– Сжечь.
– Их яд может отравить воздух или пропитать землю. Кто знает, какие у него свойства.
– Да и костер потребуется очень большой, – согласилась Люссия. – И неизвестно еще, всех ли нам удастся уничтожить.
– А я считаю, что уничтожать этих насекомых нельзя, – заявил Раст. – Их изучить надо. Вдруг они еще и пользу какую принести могут?
– Шутишь? Да они наверняка созданы только для убийства.
Но аптекарь не сдавался:
– Может, и так. Но мы просто обязаны изучить мурашек. Мало того, интересно и воздействие на них дыма, который выделяется при сгорании зелий. Наверняка состав уникальный и может пригодиться для чего-нибудь другого. Потом – сама ткань, на которой они сидели… Ее вообще надо исследовать самым тщательным образом. Вдруг в ней таится действенная защита от более страшных монстров? Ведь вы знаете, сколько всяких созданий бродят по нашим мирам и между ними.
Семен сдался:
– Убедил! Собирай и выбирай все, что угодно. Только мешок-то великоват.
– А так много нам и не надо. Сейчас отрежем кусочек с тремя десятками насекомых – и вполне хватит. Ну а остальное можете хоть жечь, хоть…
– О, придумала! – воскликнула демонесса. – Ты можешь припрятать их в скалу, точно так же, как свой кошелек.
– Но они ведь живые.
– Зато не теплокровные. Ты их «заморозишь» в камне, и никто, кроме тебя, оттуда их не достанет.
– Ладно, давай попробуем.
Вырезая соты, действовали со всей осторожностью, опасаясь, что насекомые начнут разбегаться. Но те были сонными и почти не шевелились. А затем мешок был утоплен в обнаруженных неподалеку скалах.
Командир отряда вернулся к костру и уставился на свернувшегося калачиком мальчика:
– Ну а с тобой что делать?
Мальчик молчал. И когда у Семена уже стало зарождаться подозрение, что тот немой, ребенок ответил хрипловатым голоском:
– Что хотите, то и делайте.
И добавил совсем неожиданное:
– Главное, не забывайте меня кормить три раза в день.
– Ха! Да ты и сам напомнишь! Зовут тебя как?
– Жак.
– А полное имя?
– Не знаю, беспризорник я сызмальства и никого из родителей не помню. А ребята дали мне прозвище Воплотник.
– Ого! Оригинально. Но почему именно Воплотник?
– Прятаться очень хорошо умею.
– Ну, а лет тебе сколько?
– Вроде как восемь с половиной. Одна нищенка помнила, что в то время, когда я на улице оказался, годика три мне было.
– И ничего у тебя с тех пор не сохранилось?
– Не-а, – ответил мальчик и добавил, опережая следующий вопрос: – И на теле у меня никаких особых знаков нет, ни родинок, ни чего-нибудь еще.
– А вдруг твои родители живы? Поискать бы их.
Ребенок как-то совсем не по-детски покачал головой, словно навсегда отрицая само существование родителей для такого, как он. А потом спросил:
– Вы ведь Шабен, и вам демоны прислуживают?
Загребной удивленно вскинул брови, а над самым ухом мальчугана раздался уже знакомый женский голос:
– Почему прислуживаем? Мы боевые товарищи и близкие друзья. Хотя он и считается командиром, ведь в любом деле должно быть единоначалие. А ты что, нас боишься?
Жак словно прислушался к самому себе и ответил:
– Не боюсь. Мне кажется, вы тоже хорошие. Вот именно поэтому я и хочу, чтобы вы взяли меня с собой.
В ответ донеслось сразу два насмешливых фырканья.
И тут малец зачастил, не желая упускать шанс:
– Можете не верить, но я давно мечтал найти Шабена и напроситься к нему в ученики. Потому что я имею врожденный дар успокаивать почти всех животных с теплой кровью. На меня ни одна собака никогда не гавкнет. А значит, в будущем обязательно стану не меньше чем шаманом. И еще я умею прекрасно прятаться и хорошо подсматривать. Ну и самое главное… Хочу признаться, что мне надо очень многое узнать и вспомнить. Дело в том, что та же нищенка утверждала, что я был необычным ребенком и говорил страшные и таинственные вещи. Порой даже ругался, как взрослый. И она же мне посоветовала обратиться хоть к какой-нибудь Бениде за разъяснениями. Год назад я так и сделал. И та мне объяснила, что бывают такие магические превращения взрослого человека в младенца. С тех пор я стал постоянно напрягать свою память, и мне кое-что открылось из моей прежней жизни. Я, например, умею читать и писать, хотя меня никто этому на улице и не учил. Отлично знаю счет и таблицу умножения. Порой выдавал такие мудреные фразы, что мои друзья по полчаса покатывались со смеху. Ну и самое главное, смотрите!
Мальчонка вскочил на ноги, подхватил с травы старухин стилет, который в его руке смотрелся как миниатюрная рапира, и стал делать разминочные фехтовальные движения. Глядя на его изумительные по точности и красоте выпады, Семен и демоны буквально рты раскрыли от удивления: перед ними был великолепный фехтовальщик, который атаковал выверенными движениями и столь же грамотно уходил в защиту.
Ну никак не мог ребенок, даже самый талантливый, так умело обращаться с оружием. А значит, действительно когда-то, будучи вполне взрослым человеком, Жак Воплотник подвергся магической атаке и стал ребенком. Загребному сразу же припомнились те младенцы, в которых превращались его враги на поле боя после страшного колдовства Хазры. Бенида не одного грозного воина обратила к начальному периоду его существования, оставив жизнь, но забрав при этом память. Хотя, как она говорила, память частично могла возвращаться, особенно при магическом воздействии. Но тогда он ее не очень внимательно слушал – было не до этого. Судьбы младенцев, отданных на воспитание другим людям, его никогда не интересовали. И вот теперь у него перед глазами был тот, чья жизнь претерпела магические изменения. Что уже само по себе было очень интересно. Оставалось только догадываться о прошлой судьбе этого человека: ведь он мог быть как плохим (например, получившим по заслугам преступником), так и вполне хорошим человеком, которого несправедливо наказала какая-нибудь коварная Бенида.
Ему припомнилось еще одно утверждение Хазры. Она говорила, что из подобных младенцев впоследствии вырастают вполне порядочные граждане, да еще и половина из них, как правило, становится Шабенами. Потому что такое кардинальное воздействие магических сил на тело человека намного улучшает человеческое восприятие.
Можно было и в самом деле оставить малыша при себе. Такой всесторонне развитый помощник в тягость не будет.
– Верхом ездить умеешь? – спросил Семен.
