Юрий Лебедев
Уходящие в вечность
Блокада Ленинграда в документах Фрайбургского архива
Если кто не слышал об архиве вермахта, то охотно могу о нем рассказать. Размещается он в старинном немецком городке Фрайбург на юго-западе Германии. Город удивительно привлекательный и почитаемый среди немцев. Говорю это как очевидец, хотя провел там всего четыре часа. Именно столько времени, к сожалению, было у меня для первого и пока единственного знакомства с местным архивом.
Почему именно там находятся документы нацистской Германии? Видимо, потому что с давних времен это место являлось основным хранилищем немецких военных источников. Официально это учреждение называется Bundes Archiv Militär Archiv, сокращенно BAMA. Переводится как «Федеральный архив, военный архив». В обиходе немцы именуют его «Архивом вермахта».
Главное для меня во время той краткой поездки было понять, насколько он информативен применительно к блокаде Ленинграда и боям за наш город. Этой темой я занимаюсь свыше двадцати лет. Посетив архив, я убедился, что работы для историка, владеющего немецким военным языком, там непочатый край.
Оказалось, что в архиве, помимо подробнейших сведений о действиях немецких войск, имеются также и некогда секретные разведывательные данные, касающиеся допросов советских военнопленных, в том числе на уровне командиров соединений и выше. Это подтверждают многочисленные истории немецких дивизий и воспоминания ветеранов, где приводятся сведения архивного характера, полученные из Фрайбурга.
Большое количество документов исследовал, к примеру, во Фрайбургском архиве вермахта немецкий писатель Хассо Стахов, подбирая материал для своей книги «Трагедия на Неве». Чтобы усилить достоверность изложенного в книге материала, Стахов поместил в приложении названия 96 документов, большая часть из которых находится в архиве вермахта. Перечень начинается с документов Верховного командования вермахта и заканчивается документами дивизионного звена.
Вот наиболее интересные материалы из архива вермахта, которые использовал в своей книге Стахов.
Допрос полковника Старунина
Среди документов немецкой 254-й пехотной дивизии Хассо Стахов выделил «Отчеты начальника разведотделения 9.3.42 г. и 11.5.42 г., касающиеся допроса пленного командира 191-й стрелковой дивизии полковника Старунина». Документы хранятся во Фрайбурге под номерами: BAMA RH26-254/8-11, 16-20. Стахов проанализировал эти данные и поместил в своей книге редкое по эмоциональности описание.
Вот что говорится в этом отчете: «Полковник захвачен в плен 7 марта 1942 года разведдозором на одной из лесных прогалин. Перед этим были взяты три его офицера, политрук и шесть солдат. Один из пленных русских указал разведдозору место, где скрывался командир. При взятии его в плен возникла перестрелка, в ходе которой полковник получил легкое ранение. Разведдозор получил приказ доставить полковника, по возможности, живым. Остальные русские были расстреляны».
Далее Стахов сообщает, что командиром, о котором идет речь, является полковник Старунин. Он командует 191-й стрелковой дивизией, ему 43 года, он сын крестьянина. Во время советско-польской войны в 1920 году он от простого солдата дослужился до командира роты, а затем стал штабным офицером. В 311-й стрелковой дивизии, куда он затем был переведен, его назначили начальником разведывательного отделения. В августе 1941 года дивизия потерпела тяжелое поражение под Чудово. В самый последний момент Старунину удалось избежать окружения. В тот же день он был арестован и обвинен в сдаче Чудово. Спустя два месяца двери камеры внезапно для него открылись. Ему сказали, чтобы он убирался на все четыре стороны. Едва он смирился со своей участью отверженного, как был назначен начальником штаба 191-й стрелковой дивизии. Эта дивизия известна. Она принимала участие в боях за Тихвин и нанесла удар во фланг немецкой 21-й пехотной дивизии, когда та с боями отходила от Волховстроя на юг. В феврале 1942 года Старунин становится командиром этой дивизии. Все это напоминает судьбу таких генералов, как Малинин, Мерецков и Рокоссовский, которые считались с 1938 года заговорщиками, а затем вдруг были поставлены во главе корпусов и армий.
Такие потрясения можно стойко сносить, лишь когда душа очерствела и фанатизма в достатке. Старунин обладает этими качествами. Ему поставлена задача пробиваться к передовым частям на севере участка прорыва, обходя дивизии, застрявшие в ожесточенных боях на просеке «Эрика». Там он получает новый приказ: выдвинуться к шоссе Ленинград – Новгород, чтобы перерезать пути снабжения немцев в районе Померанье неподалеку от Любани. При этом не имеет значения, как далеко он оторвется от своих частей снабжения и насколько будут открыты его фланги.
Старунина терзают сомнения, но он отбрасывает их прочь. Он утешает себя, что снабжение наладится и к тому же на подходе должно быть подкрепление. 191-я стрелковая дивизия продолжает движение и выходит, не подозревая ни о чем плохом, к узкоколейке, называемой в просторечье «Восток – Запад». На старунинских картах она оказалась не обозначена. Немцы, спеша изо всех сил, превратили железнодорожную насыпь в огневое заграждение. Вскоре дивизия ввязывается в ожесточенные лесные бои. Заканчиваются продовольственные и другие запасы, на флангах появляются немцы. Слабые попытки идущих следом частей установить контакт со Старуниным ни к чему не приводят. Его узлы связи уничтожаются огнем артиллерии. Посыльным не удается пробиться через немецкий заслон. Полки Старунина окончательно застревают в 15 километрах от шоссе перед указанной им целью – деревней Померанье. Там они попадают в окружение. У них заканчиваются боеприпасы и продовольствие.
Проходит не так уж много времени, и Старунин убеждается, что ему не удастся вырваться из окружения с остатками своей дивизии. В северном направлении разорвать кольцо невозможно. Он пытается прорваться на запад, но и это не приводит к успеху. Тогда он приказывает оставшимся частям пробиваться мелкими группами на юг. После поражения под Померанье его в случае благополучного выхода из окружения ждет смертная казнь. Не поэтому ли он остался в котле? Старунин отрицает это. Он легко мог бы пробиться к своим, полагает Старунин, так как часами изучал систему и порядок действий немецких сторожевых постов. Нет, он просто не хотел бросать в беде своего дивизионного комиссара. Намерен ли он это использовать как смягчающее обстоятельство? Старунин пожимает плечами. Когда комиссар умер, то все шансы на благополучный исход были уже потеряны.
Когда немцы обнаружили Старунина, то он стал отстреливаться, но отказало оружие. «Мне нужно было бы погибнуть в бою», – говорит он. Старунин понимает, что его семья будет уничтожена, если НКВД узнает о его сдаче в плен. Семья – это единственное его счастье. Остается ли Старунин по-прежнему убежденным коммунистом после всего того, что он узнал о советском режиме? Он отвечает утвердительно. Немецкие офицеры тоже ведь имеют свои идеалы. И он без тени страха спрашивает офицера, который его допрашивает, почему тот сам является национал-социалистом.
На этом немецкий писатель заканчивает свой рассказ о Старунине. Мне же стала интересна дальнейшая судьба командира 191-й дивизии, и я разослал записи Хассо Стахова по Интернету. Неожиданно быстро получил письмо от одного молодого петербургского историка. «Полковник Старунин по-прежнему считается пропавшим без вести в результате неудачной Померанской операции, – написал он мне. – Из той операции мало кто вернулся, а штаб дивизии сгинул бесследно. Наличие такого документа в немецком архиве позволяет вычеркнуть из списка пропавших без вести еще одного командира Красной армии, хотя я уверен, что сама запись допроса содержит массу фамилий офицеров Красной армии с разъяснением их судеб. Сколько советских солдат и офицеров можно было бы вычеркнуть из списков пропавших без вести благодаря таким вот документам, если бы этим занялось Министерство обороны России».
Какой «немецкий порядок» планировался в оккупированном Ленинграде?
Согласно документам, обнаруженным Хассо Стаховым в «Архиве вермахта», еще в июле 1941 года командование 18-й армии разработало планы по захвату Ленинграда и решению вопросов, связанных с контролем, эксплуатацией, управлением, работой заводов и других учреждений, а также со снабжением.
Было продумано:
– кто будет распоряжаться его городским имуществом;
– кто займется производственными мощностями;
– какие войска необходимы для патрульной службы и организации безопасности;
– что делать с пленными и заложниками;
– где должны быть созданы лагеря для пленных.
Как и положено в таких случаях, все было спланировано до мелочей. Это касалось:
– сдачи оружия и саперного имущества;
– автомобилей и лошадей;
– архивов;
– библиотек;
– произведений искусства;
– сырья;
– благородных металлов;
– больниц, электростанций и газовых заводов.
Учтено было буквально все, включая:
– количество фуража при сдаче скота;
– количество бензина для заполнения емкостей конфискованных автомобилей.
Проработаны были вопросы:
– о системе разделения города на районы;
– о пропускной системе при переходе из одного района в другой;
– о постоянном контроле над дорогами внутри города.
Решены были вопросы о том:
– кто станет заботиться о подаче тока в случае выхода из строя центральной городской электростанции;
– какие телефонные и телеграфные станции и с каким персоналом должны будут продолжать свою работу;
– кто будет заботиться о снегоуборочной и дорожно-строительной технике;
– кто будет отвечать за разминирование взрывоопасных предметов и их ликвидацию.
Когда я переводил эту страницу из «Трагедии на Неве», то возникло сильное желание ознакомиться с архивными немецкими документами применительно к каждому из указанных пунктов. Особенно зацепила фраза относительно привлечения снегоуборочной техники. Речь ведь шла не о лопатах и скребках и других подручных средствах, а о машинах для уборки снега. Получалась так, что немцы еще летом 1941 года продумывали, откуда будут завозить эту технику в захваченный ими Ленинград. Следуя логике, эта техника могла завозиться из Баварии, где в горных районах снега в избытке, или из Австрии. А может быть, из оккупированной Норвегии? Но тут же возник другой вопрос: а как же это сочеталось с желанием Гитлера сровнять город с землей? Вновь подумалось, что только личное знакомство с такого рода документами, а не простая ссылка на них, может внести полную ясность в данный вопрос.
Пропуск в Ленинград.
Среди документов Фрайбургского архива, помещенных в книге «Трагедия на Неве», имеется один поистине уникальный. Это проект пропуска для передвижения по Ленинграду его жителей в уже оккупированном немцами городе.
Вот как он выглядит в переводе на русский язык:
Месяца там нет, только год. Но какой – 1941! По существу, это еще один ответ на вопрос, что собиралось делать командование группы армий «Север» с Ленинградом после его занятия осенью 1941 года. Капитуляция города, но никак не разрушение, была целью немецкой армии. Зачем им нужно было его разрушать, ведь личному составу предстояло в нем жить. Зачем рубить сук, на котором придется сидеть, да тем более еще в преддверии зимы?
Профессор Хюртер высоко оценивает архив вермахта
С документами Фрайбургского архива вермахта постоянно работает немецкий военный историк – профессор Йоханесс Хюртер из Мюнхена. На них он ссылается в своей монографии «Вермахт под Ленинградом. Боевые действия и оккупационная политика 18-й армии осенью и зимой 1941/42 годов». Издана она в журнале «Ежеквартальные тетради по современной истории» Ольденбургского издательства научной литературы в Мюнхене в 2001 году. Исследуя вопрос о планах командования 18-й армии, входившей в состав группы армий «Север», Хюртер отмечает, что они в отношении Ленинграда в случае его захвата оставались неизменными и концентрировались прежде всего на важнейших вопросах управления, обеспечения безопасности и снабжения.
«Вопросы управления готовились в тесном согласовании с начальником тыла группы армий «Север», который уже выделил для Ленинграда полевые и местные комендатуры и откомандировал в 18-ю армию с этой целью, как большого специалиста, полковника Лизера, бывшего сотрудника Восточного отдела». Такого рода данные Хюртер обнаружил в журнале боевых действий 18-й армии, где были представлены донесения отдела обер-квартирмейстера за 13 и 16.9.1941 г. Документ хранится во Фрайбурге под идентификационным номером BAMA, RH 20-18/1203. Заслуживает внимание уже само упоминание о журнале боевых действий 18-й армии. В советской и последующей российской военной историографии мне не доводилось сталкиваться с содержанием документов подобного рода. Ниже уровня дневников начальника Генерального штаба сухопутных войск вермахта генерала Франца Гальдера наша историография никогда не опускалась. А ведь чаще всего информация низовых звеньев, отслеженная и проанализированная, дает самые интересные результаты и позволяет делать выводы, привязанные напрямую к реальным фактам.
Хюртеру удалось отыскать в архивах вермахта документ, согласно которому «для захвата Ленинграда в сентябре 1941 года была определена конкретная ударная группировка в составе 50-го армейского корпуса и полицейской дивизии СС». За нею в город должны были последовать другие части полиции и службы безопасности СД. Следующий документ, обнаруженный Хюртером, оказался еще более интересным, поскольку в нем была названа кандидатура будущего коменданта Ленинграда. На эту должность планировался командир 50-го армейского корпуса генерал Линдеманн. Хюртер при этом вновь ссылается на телефонный разговор командующего группой армий «Север» Лееба с командующим 18-й армией Кюхлером.
Как же должна была действовать эта ударная группировка? Из журнала боевых действий 18-й армии за 13 сентября 1941 года следует, что начальник штаба армии полковник Хассе намеревался «в первую очередь самыми боеспособными силами проникнуть в город через максимально большое количество улиц. Войсковые подразделения должны были сразу же задействоваться для поддержки полицейских сил с целью проведения систематических зачисток и лишь после этого постепенно отводиться из города». По существу была предложена типовая схема захвата крупного населенного пункта, которая немцами с успехом была отработана при взятии Варшавы, Киева, Смоленска и других больших городов.
Уверенное в падении Ленинграда командование 18-й армии 15 сентября подготовило «Инструкцию по обращению с населением города». В ней предписывалось направлять в пункты сбора военнопленных и концентрационные лагеря всех красноармейцев, милиционеров, коммунистов, комиссаров, евреев, а также подозрительных лиц. Планировалось зарегистрировать мужское население города, «так как определенно следовало считаться со всевозможными террористическими актами врага». Каждое лицо мужского пола должно было иметь при себе отличительный знак для контроля за его передвижениями. Все эти данные имеются во Фрайбургском архиве вермахта, зафиксированы они в документе под названием «Информация о поездке командующего 18-й армии генерал-полковника Кюхлера в 50-й армейский корпус 17.9.1941 г.».
Согласимся, что наличие таких источников, исследованных Хассо Стаховым и Йоханнесом Хюртером, доселе неизвестных российским историкам блокады, может вызвать плодотворную дискуссию и, несомненно, пополнит коллекцию ценных материалов по этой теме.
История «Петергофского десанта»
Петербургский военный историк Юрий Кольцов собирал материал о высадке балтийских моряков в октябре 1941 года на побережье Финского залива. В историю боев за Ленинград эта операция вошла под названием «Петергофский десант». Узнав, что я побывал во Фрайбургском архиве, он взял у меня его адрес. Затем связался с дирекцией и попросил найти информацию по интересующему его вопросу.
Вскоре он получил оттуда материалы 1-й немецкой пехотной дивизии, которая в занятом ею Петергофе в первых числах октября 1941 года отражала атаки моряков-балтийцев, посланных туда по личному приказу Жукова. Оказалось, что первую атаку советских моряков-десантников отразила немецкая рота снабжения, которая случайно попала под удар. С немецкой педантичностью было зафиксировано, как развивался бой, сколько человек с нашей стороны было убито и взято в плен.
Российский историк опубликовал эти данные в книге «Петергофский десант». Думается, что эта работа является одной из удачных попыток создания исторического документа, основывающегося на точных архивных сведениях с обеих сторон.
Апрельская трагедия Невского пятачка
Олег Суходымцев, сотрудник музея-диорамы «Прорыв блокады Ленинграда», попросил меня поискать дополнительные данные с немецкой стороны о ходе боев за Невский плацдарм с 24 по 28 апреля 1942 года.
Перед поездкой во Фрайбург я направил туда соответствующий запрос и был приятно удивлен, когда по приезде мне вручили пухлую папку с различными документами. Признаюсь, что просмотрел ее буквально на бегу, так как мне предстояло обстоятельно пройтись по всем залам архива. Но даже то, что я мельком увидел, произвело впечатление. Особенно когда в папке обнаружилась крупномасштабная немецкая карта, показывающая линию обороны, а также позиции своих войск и противника. Были там и протоколы допросов взятых в плен солдат и офицеров советского 330-го полка 86-й стрелковой дивизии.
Суходымцев затем написал статью «Апрель 42-го: гибель плацдарма», которая была опубликована в книге «Невский пятачок. От плацдарма к мемориалу». Работа, на мой взгляд, получилась интересной и насыщенной документальными данными из российского (Подольского) и немецкого (Фрайбургского) военных архивов.
Может быть, Путину это будет интересно
Применительно к Невскому пятачку имеется еще один интересный факт. Связан он с отцом президента России Владимира Путина. Владимир Спиридонович воевал на плацдарме и был искалечен немецкой гранатой. Не сомневаюсь, что Владимиру Владимировичу было бы интересно ознакомиться с немецкими документами с Невского пятачка за 17 ноября 1941 года. В этот день его отец получил там тяжелое ранение. Путин в книге «От первого лица» так описывает этот эпизод: «Отца тяжело ранили на этом пятачке. Ему и еще одному бойцу дали задание взять «языка». Они подползли к блиндажу и только приготовились ждать, как оттуда неожиданно вышел немец. Растерялся и он, и они. Немец пришел в себя раньше. Достал гранату, запустил в них и спокойно пошел дальше».
Судя по всему, это мог быть либо солдат из 1-й пехотной дивизии, либо десантник из 7-й Критской авиадесантной дивизии. В своей книге «Ленинградский “Блицкриг”» я привожу дневниковые записи фельдмаршала фон Лееба, командующего группой армий «Север». Вот что он пишет 17 ноября: «Относительно плацдарма Выборгская можно предположить, что благодаря подходу двух третей 1-й пехотной дивизии позиции будут удержаны. Есть основание надеяться, что тем самым удастся противостоять даже крупным силам атакующего противника. В то же время запрошено согласие на то, чтобы 7-я авиадесантная дивизия продолжала находиться поблизости в качестве тактического резерва».
Без сомнения, более полную информацию по данному вопросу можно было бы получить, пролистав дела указанных выше немецких дивизий. Скорее всего, они сопровождаются также и фотографиями того периода.
Все приведенные выше примеры наглядно свидетельствуют о важности документов Фрайбургского архива вермахта для российской блокадной историографии. Несомненно, они могли бы стать ценным дополнением материалов и экспонатов, представленных в Музее обороны и блокады Ленинграда.
Представляется важным начать наконец-то планомерное исследование документов Фрайбургского архива вермахта. Заявки на поиск документов применительно к определенным знаковым датам и событиям уже поступают от музейных работников, историков и литераторов, занимающихся проблемами блокады Ленинграда и боев за город.
К примеру, информация о Фрайбургском архиве интересует некоторых историков, разрабатывающих тему воздушных налетов немецкой авиации на корабли в Кронштадте в сентябре 1941 года. Их, в частности, занимают такие вопросы, как кодовое название воздушной операции немцев по уничтожению Краснознаменного Балтийского флота в период с 19 по 23 сентября, а также какие потери понесли немцы от огня корабельной артиллерии осенью 1941 года. Эти данные как раз и можно найти во Фрайбурге.
Отрадно, что мысли, изложенные здесь, находят отклик и у юной молодежи нашего города. Вот что написала ученица одной из петербургских гимназий Катя Лифинцева, ознакомившись со статьей: «Трудно не согласиться с Вами в том, что изучение секретных архивных немецких документов необходимо, чтобы иметь более полное представление о событиях, происходивших в блокадном Ленинграде. На уроках истории нам говорили, что Ленинград по приказу Гитлера должны были стереть с лица земли. Однако, узнав о существовании документов, в которых говорится о планах командования группы армий «Север» по устройству жизни в Ленинграде после его захвата, я поверила, что немецкое командование не планировало разрушать город и уничтожать всех его жителей. Ознакомившись с материалами, представленными в Вашей статье, я осознала, что изучение архивных документов поможет не только разобраться в сложнейших военных ситуациях, но и разрешить проблемы, связанные с судьбами русских солдат и офицеров. Я раньше ничего не слышала о полковнике Старунине. Прочитав отчет о допросе пленного командира 191-й стрелковой дивизии, я не просто открыла для себя новое имя человека, чья судьба была определена военной ситуацией, но еще раз задумалась о том, насколько жизнь каждого воина зависела от политики руководства страны, гражданином которой он являлся. Страшно, когда у человека не остается никакого выбора, потому что и плен, и выход из окружения для Старунина были равносильны смерти. Но вместе с тем я вновь испытала чувство гордости за русского героя, который перед лицом смерти не отказался ни от своих убеждений, ни от Родины. Вновь задумалась над тем, какие уроки необходимо вынести нам, анализируя события этой страшной войны».
Подобные письма радуют, особенно когда их пишут молодые люди. Им еще предстоит постичь историю, свободную от идеологической засоренности.
Насколько реально сегодня посещение Фрайбургского архива историками из Санкт-Петербурга? В принципе никаких проблем, кроме знания немецкого военного языка и наличия денег, для этого не существует. Доступ открыт практически ко всем документам, в отличие от многих наших архивов. Заказ на получение материалов можно сделать заранее по Интернету. Однако хотелось бы сразу подчеркнуть, что немецкий военный язык отличается большим количеством сокращений. Эффективная работа в архиве вермахта может лишь тогда иметь смысл, если историк будет знать военные термины и специфику боевых действий под Ленинградом. Сам доступ к материалам архива бесплатный, платить надо только за ксерокопии документов. То же самое касается карт, схем и фотографий. Учитывая, что командировка во Фрайбург – это вопрос не одного дня, то расходы будут связаны с размещением и питанием. Поблизости от архива имеется доступный по деньгам центр туризма, где можно решить все вопросы. Мне ясно дали понять, что в архиве охотно примут гостей из нашего города, предоставят им нужные документы и будут оказывать всяческое дальнейшее содействие.
