Юрий Никитин
Как стать писателем… в наше время
Чего ждет каждый автор, так сказать, по дядюшке Фрейду…
…но в чем никогда не признается? Увы, автор подсознательно жаждет, чтобы авторов было поменьше, вообще чтобы он был единственный на весь мир, и потому чтобы в любом случае читали только его, Замечательного:-). И болезненно реагирует на появление новых, даже если на людях улыбается и поздравляет их с новыми победами, увы, так принято.
Только один из знакомых писателей сказал откровенно: Юра, а на фиг ты выдаешь им наши секреты? Мы горбом их постигали, каждый в одиночку изобретал, сколько шишек набили!.. Сколько ошибок, разочарований, потерь, тупиковых путей! А ты все отдаешь готовенькое… Пусть и они, гады, погорбатятся.
Но большинство, лицемеря даже перед своими, упорно говорили, что писательству научиться нельзя, что это от Бога, должна посетить муза или хотя бы пегий конь с крыльями, и что если будет вдохновение, то и пьяный грузчик напишет новую «Войну и мир», а не будет, то и свое имя не нацарапаешь.
Не стоит у классиков, политиков и великих деятелей прошлого выискивать подходящие для подкрепления своих позиций хлесткие фразы. Оно, конечно, звучит, но классики тоже не всегда бывали классиками, однако даже в ранге классиков иной раз брякали нечто либо в полемическом задоре, либо в порядке провокации, а потомки хватают по принципу: «Сам Такой-то сказал!» и глотают, как утки, не пережевывая и не понимая вкуса. К таким вот шедеврам относится и сентенция: «Если можешь не писать – не пиши!», она принадлежит тому самому человеку, который в споре с Сеченевым как-то брякнул: «А раз человечество такое подлое, давайте уничтожим его к черту, пусть все снова с обезьян или рыб!»
Фразы фразами, но по воспоминаниям современников, сам граф очень мог не писать, но превозмогал лень, дурное настроение, сплин, отсутствие музы и просто нежелание работать, и каждое утро садился к письменному столу. И работал, как ремесленник, то есть переписывал по двадцать раз один и тот же текст, улучшая его ремесленнически, в то время, как мы все знаем, начинающие гении и по второму разу не правят свои тексты, ведь это уже не творчество! Это даже – ах-ах! – убивает творчество, как вы понимаете:-).
Вывод
Вы, конечно же, лучше какого-то там Льва Толстого, но все-таки не рискуйте истратить жизнь в ожидании музы, что сделает за вас все сама.
Работайте!
Необходимость массовости профессии
Раньше и народ в массе был неграмотен, и профессия писателя была окружена ореолом таинственности избранника богов, к которому стенает не то конь с крыльями, не то девки опять же с крыльями. Сейчас же масса народа пробует себя на литературной стезе так же просто, как в бизнесе или профессии инженера, электрика, сборщика компьютеров.
А мы уже догадываемся, что в Бразилии нет шансов создать хорошую хоккейную команду, а вот в Канаде – есть. И не потому, что в Бразилии не играют в хоккей – играют! Но в Канаде играют все, а вот в Бразилии игроков… столько же, сколько в России было писателей в эпоху Бунина. Кстати, победы нашего хоккея относятся к эпохе, когда у нас играли все, во всех дворах. Но пришла новая эпоха, люди получили доступ к массе других профессий, ранее недоступных, и молодые сильные ребята, что раньше шли в хоккей, пошли в бизнес, рэкет, челноки, охранные агентства…
В литературе как раз наоборот. Сейчас, когда «можно писать все» и когда можно получать не урезанные советским чиновником гонорары, в нее хлынула масса людей, которые раньше искали бы другое применение своим возможностям. А это как раз ситуация с хоккеем в Канаде.
Искусство – как поиски алмазов, сказал некогда Солоухин… Ищут сто человек, находит один. Но этот один никогда не нашел бы алмаза, если бы рядом не искали сто человек.
Не презирайте тех, кто, в отличие от вас, просто решил лучше устроиться в жизни и пишет «коммерческие» книги. Помните, чемпионами канадцы становятся потому, что вся Канада играет в хоккей, как бразильцы – в футбол. Больше пишущих – выше уровень наших чемпионов. Выше наш общий уровень.
А давайте прямо и честно…
…слово «талант» заменим словом «халява»? Прямо и честно потому, что в данном контексте талант для этих людей означает именно халяву. То есть не учиться, не трудиться, а открыл рот и сразу запел арию Торквемады. Или сел за рояль и сбацал симфонию. Подошел к клаве и одним пальцем запросто отстучал роман, за который сразу получил все нобелевки, золотые статуи в рост оригинала, баб-с, аплодисменты.
По щучьему веленью, если прямо, а если возвышенно, то – талант, братцы, талант!
Правда, эти люди все же не торопятся просаживать деньги в лотерею, но вот в создание романа без всякого труда почему-то верят.
Если вы все еще верите в возможность выехать на голом «таланте», без долгого и неприятного порой процесса обучения, то бросайте читать дальше, ищите медную лампу, караульте у проруби говорящую щуку или золотую рыбку.
Иное время, иные песни…
Заранее придется принять аксиому, что никогда уже ваши произведения не будут столь значимы, как были бы еще в середине прошлого века. О Пушкине уже говорил и скажу ниже, но даже на моей памяти – оглушительно громкие и блистательные имена советских писателей, огромные многотысячные толпы восторженного люда, что собирались на площадях послушать поэтов, разовые тиражи по пять-десять миллионов экземпляров…
Все это ушло и больше не повторится. Ушла поддержка тоталитарной властью, когда большинство авторов выпалывалось, а одиночек превозносили: официальных – открыто, а так называемых диссидентствующих – тайно. К тому же раньше человеку некуда было податься, кроме как в спорт и в книжество. Да, одни писали, другие читали, теперь же в обществе гораздо больше возможностей реализовать себя в том же предпринимательстве, которого раньше не существовало. Плюс – появились телевидение, видеомагнитофоны, компьютеры, Интернет, видеоклипы, компьютерная графика… Если раньше кинокамера была диковинкой, а на пишущую машинку надо было брать разрешение из милиции, то теперь каждый в состоянии приобрести телекамеру, даже цифровую, пробовать себя в качестве… уже в другом качестве!
В то же время, подчеркиваю для тех, кто загрустил, возросли и возможности пишущего автора. Он может сразу разместить свою вещь хотя бы в Интернете, а раньше надо было ждать несколько лет, пока прочтут и поставят в план на публикацию, а еще не меньше трех лет на прохождение рукописи по всем этапам. Резко возросли гонорары. И хотя их еще недостаточно, чтобы каждую неделю на шаттле туристические полеты вокруг Земли, но все же авторы покупают роскошные квартиры или дома, дорогие машины и живут в достатке, не отвлекаясь на проблемы, чем накормить детей, а спокойно занимаются творчеством.
Это я к тому, что когда вам будут указывать на Гомера, Пушкина или даже на ныне здравствующих гигантов прошлого века, но сейчас стыдливо умолкнувших в тряпочку, принимайте спокойно эту… критику. Умных мало, а поговорить каждому хочется, к тому же каждый дурак почему-то считает себя очень умным и охотно берется учить других… Тут въедливый ехидно кивнет в мою сторону, но скажу, что я не ссылаюсь на Пушкина и не разбираю его знаменитую онегинскую строфу, а рассказываю на своем примере и примерах авторов, что пишут сейчас, и подсказываю, как выжить пишущему в условиях массовой культуры и Интернета. Как выжить, не роняя себя, не приспосабливаясь, оставаясь оригинальным, не поддаваясь масскультуре, а напротив, если понадобится для литературных целей, то и подминая ее под себя, заставляя служить себе.
Вообще советую никогда не спорить с критиками, ибо автор в заведомо проигрышной позиции. Еще до начала спора. Козе понятно, что критиковать проще, чем что-то творить, создавать, изобретать, строить. У критика, ессно, поддержка и энтузиазм миллионов, ибо каждому приятственно, что еще одного взлетевшего или пытающегося взлететь опустили. В смысле, на землю опустили, что не совсем земля, а ею станет, когда высохнет и потеряет запах.
Так что просто творите, сцепив зубы. Из ругателей только двое критиков вошли в историю, да и то не за ругань, а за переход к более активным действиям: один спалил храм, который критиковал, а другой, по имени Зоил, после многих лет придирок не утерпел и набил морду поэту, не посмотрел, что тот слепой и не может дать сдачи.
Автор сейчас может сразу разместить свою вещь хотя бы в Интернете, а раньше надо было ждать несколько лет, пока прочтут и поставят в план на публикацию, а еще не меньше трех лет на прохождение рукописи по всем этапам. Резко возросли гонорары.
Вы – создатели виртуальных реальностей!
Сейчас очень модно говорить к месту и не к месту о виртуальной реальности, при этом всегда имеется в виду нечто навороченное, с массой сложных приборов, человек находится чуть ли не внутри суперкомпьютера, весь опутан проводами, почему-то именуемыми чипами, видимо, для эффектности, проводов масса, хотя я уже сейчас пользуюсь беспроводной клавой и бесхвостым грызуном, словом, почему-то все мы, давно живя в виртуальном мире, все еще имеем его на других планетах.
Книга – тот же виртуальный мир, мы погружаемся туда, прекрасно понимая, что на самом деле рыцари короля Артура были грязными оборванными дикарями, а не нашампуненными красавцами в полных рыцарских доспехах XVI века, в костюмах от лучших дизайнеров, с идеально ровными и белыми зубами, разговаривающими так, как нужно писателю, то есть вам, а вовсе не «по правде», как требует дурачок… не стану называть его имя, вы сами его знаете, у каждого из вас есть такой прилипчивый придурок.
Повторяю, читателю совсем не важно, как было «на самом деле», он охотно включается в созданный вами виртуальный мир, принимает все правила игры, не обращает внимания на анахронизмы, ведь это игра, социокультурная игра, а натурализмом он и в реальной жизни обожрался, он ему осточертел, достал, он охотно принимает ваш придуманный мир!.. Читатель жадно воспринимает действие, следит за оживленным диалогом, сопереживает, хотя и понимает наигранность некоторых сцен, ненатуральность поведения: «В жизни так не бывает!», однако он не хочет, чтобы вы изображали так, «как в жизни», он требует, чтобы вы создали для него интересный виртуальный мир!
Создавайте миры… интересные. Захватывающие. В которых интересно жить. В которых вы станете лучше. Все остальные требования – мусор.
«Ну сколько, сколько же все-таки книг писать?»
Интересный вопрос: сколько книг писать? То, что популярный у нас писатель-фантаст Айзек Азимов написал уйму книг, воспринимается у нас и у «них» одинаково одобрительно. Помню, у нас хотели даже отметить выход двухсотой книги этого мастера. Готовились, сообщали об этом в «Литературке».
Однако у него одновременно, в течение недели, вышли сразу три новых книги. Так что не удалось определить, какая из них двухсотая, какая двести первая, а какая двести вторая. Понятно, что на том он не остановился, писал еще много лет весьма плодотворно, но никто «там» его книги не считал, а здесь хоть и хотели бы, но не успевали. Совсем другой разговор, когда речь об отечественном авторе. Здесь писатель, у которого количество изданных книг подходит к десятку, уже под подозрением: а не халтуру ли гонит? Почему так много? Одна, две, ну пусть три… ну даже четыре, но – десять? Нет, это явная халтура. Раз много, значит – не умеет писать. Хотя почему не наоборот – непонятно.
Более того, после двадцатой моей книги меня на полном серьезе начали спрашивать: сколько человек пишет под ником «Юрий Никитин»? Сейчас у меня вышло больше пятидесяти, так что, понятно, уже нет сомнений: это коллектив! Американец – может, француз… Сименона называли автором тысячи романов – может, любимый мной в свое время английский детективщик Джон Кризи написал пятьсот романов, но ленивый и косорукий русский – да ни в жисть!
Я чувствую, что пока что моих слов вы не разделяете. Пока что не зацепило. Для вас и одна книга – непосильный труд, почти подвиг, а уж пятьдесят… Нет, не зацепило.
Сказываются издержки еще той, советской системы. Была такая разнарядка: одна книга – в три года. Да и то лишь для членов Союза писателей СССР. Для начинающих так и вовсе публикация – всегда чудо, но, как в любой феодальной системе, а в Советском Союзе был ярко выраженный феодальный строй, существовал табель о рангах: дворянину позволено больше, чем простолюдину, мелкому феодалу – больше, чем простому дону, крупному – еще больше и так далее. То есть лауреату Государственной премии можно издаваться каждый год, а лауреату Ленинской премии – любое количество в год, плюс собрание сочинений, а также в «Роман-газете» с ее тиражом в десятки миллионов экземпляров…
Понятно, что писатели-фантасты или детективщики никогда лауреатами не были. Да и не могли быть «по рангу», то есть рылом не вышли, чтобы равняться с благородным сословием авторов, пишущих о буднях строителей коммунизма, о рабочем классе, о колхозниках или счастливой службе в рядах Советской Армии. Так что у нас, вроде бы перешедших на рельсы рыночной экономики, мораль осталась все же совковая – вон Шолохов написал всего три книги? Вот и ты больше не пиши!
Помните, вы живете уже в другом мире! Вообще двадцать первый век диктует и другие скорости. Понятно же, не в сторону замедления. Так что не оглядывайтесь на классиков. Они бы сейчас работали, еще как работали!
Почему говорю правду именно я, а остальные брешут?
Да, большинство из вас мечтают, что вот напишет как-нибудь рассказ, а наутро проснется знаменитым: рассказ, как волна цунами, пошел везде миллионными тиражами, враз переведен на все языки мира, получил высшие премии с солидными денежными довесками, за вами гоняются папарацци и тележурналисты с просьбой дать интервью для «Плейбоя», «Нью-Йорк Таймс» и «Лучшие люди планеты».
Конечно, теоретически есть и такой шанс, чего отрицать, но такого удачливого пока что не видел и не предполагаю, что при моей или даже при вашей жизни это случится. Так что лучше настройтесь, как это ни грустно, на долгий и упорный труд. Тем, кто его выдержит, можно ну почти что гарантировать, что будут и большие тиражи, и большие деньги, даже очень большие, и признание, и просьбы дать интервью для ведущих изданий планеты.
Сейчас высокие мотивы сразу вызывают подозрение, начинают искать, где же автор брешет, ну не может человек делать что-то без личной выгоды, ведь уже доказали псевдоисторики, крестовые походы были ради грабежа, Ромео и Джульетта просто придурки и что вообще никогда и нигде не было бескорыстия, а только брехня, грабеж и фрейдизьм.
Так что признаюсь сразу, чтобы освободить всех от долгой работы по выискиванию подспудных мотивов написания этой книги: я уже заканчиваю свою литературную карьеру, мне эта книга уже не повредит, а остальные мне по фигу. Пусть пишущих будет много. Намного больше, чем сейчас. Да, конкуренция станет жестче. Но выиграет читатель, а я уже на пенсии, перехожу в стаз читателей:-)).
Это циничная позиция, надеюсь, будет понята, все мы такие, живем по общечеловеческим рыночным ценностям фрейдизма, так что сразу перейдем к делу.
Настройтесь, как это ни грустно, на долгий и упорный труд. Тем, кто его выдержит, можно ну почти что гарантировать, что будут и большие тиражи, и большие деньги, даже очень большие, и признание, и просьбы дать интервью для ведущих изданий планеты.
Собака лает, но караван должен идти
Вчерашний день, что тормозит прогресс во всех его проявлениях, будет тормозить и вас. В первую очередь – насмешками и высокопарными рассуждениями о невозможности научиться тому, что дается свыше, от Бога, от природы и так далее, то есть на халяву.
Помню, я застал еще Ивана Поддубного, неоднократного чемпиона мира по классической борьбе. В его биографии мне запомнился один интересный момент: когда ему было за шестьдесят, он поехал на чемпионат в США, а там при заполнении анкеты произошел конфуз. Когда он назвал возраст, все были в шоке, ибо по их законам человеку, которому миновало тридцать пять, нужно приносить отдельную справку, что, мол, врачи не возражают против его участия в соревнованиях. Но все же Поддубного допустили к участию, он с блеском выиграл, вернулся очередным чемпионом, а вообще-то боролся вплоть до восьмидесяти лет, а прожил за девяноста.
Теперь представим себе нынешнюю ситуацию. Каким бы ни обладал человек здоровьем и как бы ни был тренирован, сможет ли участвовать в соревнованиях и побеждать, когда ему за шестьдесят? Для нашего времени это абсурд. Такое возможно было лишь в те времена, когда борьбой занимались одиночки, когда не было жесточайшей конкуренции, не было изматывающих, подрывающих здоровье тренировок.
Та же ситуация и в литературе. В те же времена, когда боролся Поддубный, вся Россия, за немногим исключением, была неграмотной. Умели не только писать, но даже и читать – одиночки. Умеющие писать книги – вообще особые люди, «одаренные свыше милостью Бога». Это я так долго клоню к тому, что лишь в те времена можно было пописывать время от времени, не особенно-то и отшлифовывая стиль, все равно конкурентов нет, а сейчас, при нынешней жесточайшей конкуренции, надо заниматься литературой так же, как занимается отработкой движений гимнастка, нацелившаяся на олимпийскую медаль, или метать и метать молот, стараясь забросить за черту мирового рекорда, да еще зная, что тысячи таких же в это самое время тоже метают молот, стараясь побить рекорд!
Я большую часть жизни прожил при той старой эпохе, когда, как уже говорил чуть выше, писать больше одной книги в год считалось не только неприлично, но было узаконено, что книгу берут к печати только раз в три года. И когда пришла перестройка, какое было единодушное осуждение, когда я начал публиковать по две книги в год, а потом и по три! Единодушное в том, что осуждали не только коллеги, с этими понятно, с ними как на старом советском заводе, где опытные слесари предостерегают молодого, чтобы не работал быстро, а то нормы всем поднимут! Осуждали критики, ну с этими тоже понятно, самое странное, что осуждали даже читающие!
Да, хотелось бы, наверное, писать по книге в год. Тщательно отделывать ее всю… Или нет? Не знаю, у меня слишком много идей и тем, мне одной все равно будет мало. Но вам придется писать много еще и потому, что только в тренировках наращиваются мускулы. Если не будете писать и писать, не будет роста. Дураки изгавкаются на мне до хрипоты, а вы идите, не обращая внимания на них: пишите много. Очень много. Иначе вас обгонят менее талантливые, но более усидчивые.
Мораль
Пишите много.
Правда, добавлю слова Чехова: «Писатель должен много писать, но не должен спешить». Однако как это совместить, там, ниже:-).
Где и как писать
Большинство авторов, как известно, предпочитают работать в кабинетах. По старинке. И чтобы никто нигде не шумел, мимо двери чтобы все на цыпочках, разговаривали во время творческого процесса только шепотом. Знаю таких и сейчас, указывать пальцем не буду, не надо поднимать шерсть на загривке загодя.
Помимо того с Запада пришла мода писать в шумных кафе, как любили работать Хемингуэй, Селинджер и целый ряд авторов их поколения.
Кроме того, одни, как известно, пишут хорошо с утра, а другие, напротив, – поздно ночью. Это считается своеобразным шиком, как бы добавочным штришком, характеризующим творческую натуру. Все простые люди на солнечном свету, а мы – особые, демонические, таинственные, во мраке ночи, когда луна, оборотни, блеск дальних звезд…
Мне, к примеру, по фигу, когда и где. Конечно, в переполненном кафе никогда не писал, там хватает других интересных занятий, но вот дома прекрасно могу писать на кухне, на балконе, в комнате за компьютером, за столом, на диване или в кресле, положив ноутбук на колени. И, конечно же, нисколько не мешает включенный телевизор, где я могу одновременно с работой смотреть новости, не мешает пес, что тычет в колени игрушку и упрашивает поиграть, не мешает Лилия, что в самое вроде бы неподходящее время спрашивает: эту кепочку надеть или примерить другую? А эту?… А эту?
По опыту (не только своему) скажу, что на самом деле важно не место написания или уровень окружающего шума, а с каким азартом пишете. Когда выжимаете из себя строчку за строчкой, то, конечно, мешает все, как плохому танцору, хоть хирурга приглашай. Если же сумели себя разжечь либо соревновательной составляющей, либо гонораром, либо кому-то что-то доказываете, то вам ничто не помешает: ни шум, ни ходьба и вопросы домашних, ни интересная передача по жвачнику.
Конечно же, когда не пишется… и писать очень уж не хочется, то абсолютно все годится для отмазки. Не буду указывать пальцем, но знаю двух-трех авторов, которые уже несколько лет не могут закончить книги, все им что-то да мешает! Это мои ровесники, с годами писать все труднее, но вам это не грозит в ближайшем будущем, так что у вас абсолютно нет оправданий, чтобы не браться писать вот прямо сейчас, а начинать долго и старательно обустраивать место для творчества.
У вас нет оправданий, чтобы писать плохо или мало. Вы просто обязаны писать хорошо и много.
