Юрий Никулин
Счастье – это просто. Несерьезные серьезные письма. 1960–1972 годы
8 мая 1965 г. Утро. Суббота
Дорогая моя мамочка!
Сегодня ночью разговаривали с Машей по телефону. Маша сказала, что «вчера Лиза звонила, и у нее все в порядке». Слышно было очень хорошо. Слушали голосок нашего парня, который успел прибежать со двора и сказать нам несколько слов.
Сегодня суббота – три спектакля. Через 40 минут у нас отходит автобус в цирк, и я спешу закончить письмо, с тем чтобы его внизу отправить уже.
Погодка у нас сегодня испортилась. Вчера вечером во время 2-го отделения хлынул дождь. Мы слегка подмокли, т. к. приходится все бегать от вагончика в манеж и обратно. Ночью опять был дождь, а сейчас серединка на половинку – то дождь, то солнце, но не холодно. Завтра 9-е Мая. Ровно двадцать лет прошло с тех пор, как мы узнали, что кончилась война! Кажется, что все это было совсем недавно. Время летит и летит… Вот и у нас гастроли, в общем-то, подходят к концу. Остается здесь пробыть две недели, и потом две недели в Брисбене. Пока все идет хорошо. Публики много, хорошо принимают, и мы получаем полное удовлетворение от своей работы.
Завтра выходной, а у нас два приема в двух обществах. Так что отдохнуть особенно не придется.
Третьего дня получил письмо от Ролана Быкова (это актер и режиссер «Мосфильма»). Предлагает мне главную роль в фильме «Доктор Айболит» (предлагает роль Айболита). Пишет, чтобы дал согласие, и он утвердит безо всяких проб. Я ответил ему, что ничего конкретного сказать не могу, т. к. связан с работой, а также словом с Гайдаем, который тоже что-то замышляет, а главное, я сценария не читал и не представляю, что это за роль и стоит ли за нее браться.
Ну да ладно! По приезде в Москву все выяснится.
Маша сказала в двух словах, что говорила с Гайдаем[2] и он сообщил, что картина как будто получилась и на днях ее будут сдавать руководству («Операция Ы»).
Сейчас заходил Мишка (советовался: не надо ли купить фарша. Сегодня его очередь покупать продукты, т. к. в субботу мы готовим в цирке обед сами). Просил передать тебе большой привет. Выглядит он ничего. Получил несколько писем из дома и вроде успокоился.
Вот пока все новости, родная моя!
Спасибо тебе, что часто и подробно пишешь. Я в курсе всех твоих домашних дел. Вовка, конечно, «свинух», что до сих пор не зашел к тебе. Я понимаю: приезд, устройство на новое место, встреча с родными и т. д. Но это не оправдание. Мог бы выкроить пару часов и зайти к тебе. Думаю, что, пока дойдет письмо, он уже тебя повидает.
Кажется, я писал тебе, что послал письмо Науму (небольшое, с открыточками).
Вот и все пока, родная моя. Горячий привет всем родным и знакомым.
Крепко тебя целую и обнимаю.
Танька присоединяется.
Твой Юра
P.S. А я свин тоже. До сих пор не раскачался написать Тейковцам.
Целую.
Юра
17 мая 1965 г. Утро. Понедельник
Дорогая моя мамочка!
Прости, родная, что целую неделю не писали. Дело в том, что наш переводчик должен был поехать в Москву, и его отъезд с каждым днем откладывался. Поэтому мы выжидали. Кажется, теперь он едет в пятницу, но мы решили не ждать и шлем письма по почте.
Мы живы-здоровы и чувствуем себя хорошо. Погода благоприятствует нашим гастролям, хотя по вечерам бывает прохладно. Здесь уже вовсю считается, что идет зима.
19-го мы даем уже сотый спектакль в Австралии. Если брать на круг – по четыре с половиной тысячи зрителей, – то нас уже посмотрело около полумиллиона человек. Это хорошо. Все дни у нас заполнены походами и встречами. Позавчера были в гостях на нашем пароходе «Советск» (из Одессы), а вчера нас пригласил в гости чехословацкий консул. Было очень весело (нас ездило 16 человек), угощали вкусными вещами.
Думаю, что в эту неделю по гостям мы ходить не будем, т. к. неделя будет трудная. Каждый день (кроме пятницы) будет по 2 спектакля, а в субботу – 3. Дело в том, что здесь начались школьные зимние каникулы, и приток зрителей увеличился.
23-го (в день нашей свадьбы!) мы уезжаем в Брисбен. Едем поездом. Это будет последний город! 12-го июня там закончим и 16-го вылетаем.
Ждем этого дня с нетерпением, т. к. уже соскучились по Москве очень. И, кроме того, нужно домой. В последних письмах Маша пишет, что парень наш разболтался и ведет себя неважно в школе.
А самое главное – хотим видеть всех своих. Я очень соскучился по тебе и переживаю, что ты себя чувствуешь очень одинокой. Не скучай. Ведь когда ты получишь это письмо, до нашего приезда уже останется какая-нибудь пара недель. На днях ходили с Танькой в магазин и купили тебе хорошую сумку (черную) и перчатки к ней, как ты мечтала. Материал еще на пальто не присмотрели. Что касается мулине, то, может быть, есть смысл купить дома. Здесь не очень хороший выбор. Но посмотрим…
Сейчас утро. Я сижу в номере за маленьким столиком (согнулся в три погибели) и пишу. Танька сидит перед зеркалом и причесывается. Через 45 минут идет автобус в цирк на первый спектакль.
После первого спектакля мы едем в гостиницу, обедаем и часа полтора отдыхаем.
Проходим мы по-прежнему хорошо. Особенно здорово принимают «Насос» и «Воду», а кроме того, реприза в номере Арнаутовых, когда Мишка летает в номере и с него снимают штаны.
Медведь, который болел, снова вышел на манеж, и трюки с велосипедом и мотоциклом пошли опять.
Вот и все новости.
Большой привет всем соседям, а особенно Борису. Его письмо я получил и все приветы передал.
Крепко тебя целую и обнимаю, родную мою.
Танька целует.
Твой Юра
Крепко целую и обнимаю. Спасибо за частые письма.
Ваша Таня
Ночь с 20 на 21 мая, 1965 г.
Дорогая мамочка!
Пишу коротенькое письмо, которое посылаем с нашим другом, Рудольфом Куркиным. Его срочно вызвали в Москву, и мы поспешно пишем небольшие письма.
Возможно, он отправит письмо по почте, а возможно, завезет Маше, и ты получишь письмо от нее. Маше я написал и теперь пишу отдельно тебе. Танька спит как убитая, т. к. мы пришли только что из гостей (были в гостях у наших посольских, приехавших в Сидней).
Завтра утром (вернее, сегодня) поеду провожать Рудольфа и передам ему письма.
Танька писать не в силах, и поэтому я отдуваюсь за всю семью.
Живем мы хорошо и дружно. Хотели 23-го устроить небольшой вечер по случаю 15-тилетия нашей совместной жизни, но это нам не удается. Дело в том, что в этот день мы уезжаем в 5 вечера. Может быть, в поезде можно будет чуть-чуть отметить этот день. Для этого случая мы всю поездку храним бутылку армянского коньяка, захваченного с собой из Москвы.
Третьего дня послали вам письма, и они, наверное, придут после этого письма, т. к. Рудольф будет в Москве, самое позднее, в понедельник.
Мамочка! Ты пишешь про нитки, которые у тебя кончились при вышивании, но не написала, какие цвета тебе нужны. Напиши нам в Брисбен. Возможно, мы успеем купить их.
Получили письмо от Грина Леви. Очень теплое и приятное. Дочка его, Вера, тоже написала отдельное письмо. А вчера получили письмо от Илюши Гутмана. Тоже очень большое и подробное. Он сдал итальянскую картину (успешно) и сейчас отдыхает в Болшеве.
Мамочка! В последнем письме ты волнуешься, что мы не получаем твои письма.
Все твои письма (без исключения) мы получили и в курсе всех твоих дел. И адрес я получил, хотя и не пытался писать туда. (Это далеко от нашего местонахождения. И вообще не захотел).
Здесь уже давно официально зима. Днем тепло, а вечером бывает очень прохладно. Наша теплая одежда из Москвы нас здорово выручает.
Беспокоюсь за Милу. В последнем письме ты ничего не писала, как там у них.
Вот, вроде, и все наши новости.
Крепко-крепко целуем тебя. Спасибо за частые и подробные письма.
Мишка шлет привет (просил «непременно написать»).
Еще раз обнимаю.
Привет большой соседям.
Твой Юра
24 мая 1965 г. Брисбен
Дорогая мамочка!
Вот мы и прибыли в последний город наших австралийских гастролей. В Сиднее последний день был бурным. С утра поехали на прием в Русский общественный клуб. Там нам был задан обед с борщом, пельменями и прочими закусками и питьем. Очень радушно нас принимали.
Говорили русские речи, фотографировались. В заключение показали фильм «Пес Барбос…», перед началом которого меня заставили выступить и сказать несколько слов.
В три часа поехали в отель собираться к поезду, а в половине пятого мы уже садились в автобусы, которые повезли нас на вокзал. Провожающих была уйма. Русские, австралийцы, а также наши моряки с парохода «Суджа», который пришел накануне в Сидней.
Пришли нас провожать австралийские клоуны. Это двое пожилых мужчин (один уже не работает). Нанесли нам всякой всячины, а больше всего фруктов.
Устали мы от проводов, от людей ужасно. И только в купе вздохнули свободно. Через час, немного придя в себя, решили опять выпить, в своей компании, и отметить наше 15-летие. Танька достала заветную бутылку коньяка, принесли еще вина, пива, а закуски было – завались. В нашем двухместном купе набились только женщины, а мужчины стояли в коридоре и протягивали в дверь стаканы.
Вчера утром я встал рано и побежал в магазинчик напротив, купив большой букет гладиолусов. Подарок (часы на шею) был куплен мною еще раньше и спрятан в номере. Танька еще спала. Я поставил часы и подарок у ее постели, а сам опять лег и, уже лежа, стал будить ее.
Она проснулась и увидела цветы. Довольна была, конечно. Тут же полезла под матрас и достала мне бумажник из крокодиловой кожи.
Приехали мы в Брисбен сегодня в 10 утра. Город небольшой и, кажется, уютный. Мы немного походили после завтрака. Гостиница хорошая. Сейчас разложили по шкафам и ящикам вещи. Танька сидит вяжет, а я, включив приемничек, пишу письма.
Маша звонила 22-го, в ночь на 23. Узнали, что они едут на пароходе 25-го.
Теперь осталось немного уже дней до отъезда (гораздо меньше месяца).
На этом кончаю. Крепко целую тебя, родную мою, и обнимаю. Танька шлет привет и целует. Большой привет всем знакомым.
Еще раз целую.
Твой Юра
Крепко целую и обнимаю.
Ваша Таня
31 мая 1965 г.
Дорогая моя мамочка!
Вот и осталось всего нам работать ровно две недели!
Завтра начинается уже июнь!
В субботу получили от тебя письмо, которое ты писала еще из Сиднея (переслали оттуда).
Смерть Ляли Душкиной меня потрясла. Мне просто не верится, что ее нет. Все время думаю, что это не так и что вдруг что-нибудь не так сказали по телефону. Очень расстроился, что на тебя это подействовало сильно и что ты пьешь лекарство.
А тут еще письмо от Маши, где она пишет, что ты слегка простудилась. Она писала это в связи с просмотром в Доме кино. Писала, что, возможно, ты не пойдешь. Думаю, завтра получим письмо от Марата (он послал полный отчет о просмотре. Так сказала Маша еще 22-го по телефону).
В пятницу, наконец, послали письмо Тейковцам с красивой открыткой. Думаю, что они рады будут получить наше письмо.
В пятницу у нас состоялась премьера в Брисбене. Прошла программа необычайно хорошо. Очень тепло принимали, и в субботних газетах были самые лестные отзывы. Думаю, что гастроли все пройдут успешно, т. к. спрос на билеты очень велик.
По существу, у нас осталось всего 6 спокойных дней (по одному спектаклю).
А то все дни будут заполнены работой и важными необходимыми встречами и приемами.
Вчера был выходной, и мы все ездили на пикник. Нас пригласило Общество австрало-советской дружбы. Пикник был далеко от города в горах. Кругом лес. Место чрезвычайно живописное. Погода была прекрасная, и мы приятно провели время.
Вылетаем мы из Сиднея 16-го утром. До Индии нас везет индийская авиакомпания, а в Бомбее мы пересаживаемся на свой самолет. Там нам придется сидеть около 2-х суток, т. к. наш самолет ходит строго по расписанию два раза в неделю.
Если все будет в порядке, то числа 19-го должны быть уже в Москве.
Вот, пожалуй, и все наши новости. Чувствуем себя хорошо, а Танька немного расстроена (поправилась!).
Она целует тебя и обнимает и шлет всем приветы.
Я обнимаю тебя и крепко-крепко целую.
Не скучай.
Твой Юра
<Приписка сбоку>
Всем приветы.
1967 год
Ночь с 9 на 10 сентября 1967 г.
Мамочка, дорогая моя!
Во-первых, поздравляем тебя с прошедшим днем рождения и желаем тебе самого хорошего здоровья и благополучия, и чтобы ты не скучала и ждала нас. Наверное, технически мы и смогли бы дать телеграмму, но фактически мы настолько были замотаны первыми днями премьеры, что было не до этого.
Итак, вот уже пять дней, как мы в Канаде, в Монреале. Долетели хорошо. Летели 10 часов без посадки, и в 3 часа дня по-местному были уже в Канаде (здесь разница на 7 часов с нашим временем).
Конечно, то, что я остался за начальника группы, – выбило нас из колеи. Было очень трудно сговориться с местным импресарио. И вообще была масса осложнений по подготовке помощников, репетиций и размещения.
Работаем мы в большом спортивном зале (тысяч на 6), а живем рядом в небольших домишках, напоминающих вагончики (только без колес). Это часть большого мотеля. В вагончиках уютно. Отопление, ванна, уборная.
Начали мы гастроли 7-го сентября в 8 ч. 30 м. вечера по-местному.
Народу было не ахти как много. Все волновались. Еще не все успели толком отрепетировать свои номера с оркестром.
Но тем не менее прошло все неожиданно хорошо. Импресарио был доволен.
Фамилия импресарио Кудрявцев, зовут Николай Федорович. Он местный богач, а сам родом из Одессы. Приехал сюда во время революции.
Это хитрый и жадноватый дядька, но, в общем, говорить с ним можно. Он принимает нас в Канаде, а в Штатах мы будем уже подчиняться американскому импресарио м-ру Чалфину.
Работать будем здесь до 14-го сентября, а затем в Торонто. За это время будет всего один выходной день (18-е).
А вообще, система работы такая. Выходной – понедельник. Каждый день спектакль, а в субботу и воскресенье по два.
Вот сегодня воскресенье (я пишу уже утром 10-го).
Вчера, в субботу, оба спектакля прошли хорошо при полном аншлаге.
Народ, видимо, расчухал и пошел.
Принимают нас здесь хорошо. Трудно работать в большом помещении, но на наши репризы реагируют хорошо.
Все номера проходят прекрасно. Правда, первый день мы подзатянули спектакль, но теперь вечером заканчиваем в начале двенадцатого.
Погода стоит неплохая. Вчера только был дождь, похолодало, а утром сегодня опять ясно.
Города, конечно, еще толком не повидали. Ехали через центр, по главной улице города. Улица Святой Екатерины. Тянется на 50 километров. Город большой – два с лишним миллиона жителей, а в связи с выставкой всемирной еще больше. Вот сейчас вошел Миша и просит передать тебе привет. Пока я кончу это письмо.
Вчера Танька послала письмо маме (успела), а я нет. Но теперь нам легко, т. к. начальство наше наконец прилетело и весь груз забот спал с моих плеч. Я целую тебя и обнимаю.
Танька целует и шлет всем приветы.
Чувствуем мы себя хорошо. Лед тронулся, и теперь станет легче и время полетит быстрее.
Еще раз обнимаю.
Юра
P.S. Марку на письме сохрани Максиму.
10 сентября 1967 г. Воскресенье
Дорогая мамочка!
Вместе с этим письмом пойдет и другое, большое, с местной почтой. (Посмотрим, кто быстрее). У нас все в порядке. Начали премьеру успешно, проходим хорошо.
Уже была рецензия, где нас похвалили.
Города, конечно, толком еще не видели, т. к. было много работы.
Мои мучения кончились. Прилетело наше начальство, и весь груз ответственности свалился с моих плеч.
Танька целует тебя и всем передает приветы.
Привет от Шуйдина.
А я целую крепко и обнимаю.
Твой Юра
P.S. Жди подробного письма.
13 сентября 1967 г. Монреаль
Мамочка, родная моя!
Вот и третье письмо из Канады. Завтра 10 дней, как мы здесь, а кажется, что уже прошла уйма времени.
Последние дни посвящаем Всемирной выставке[3]. Ходим ежедневно с утра и, придя домой, лежим пару часов перед работой. Это, конечно, утомительно, и всего не посмотришь. Мы стараемся посмотреть самое интересное. Наибольшим успехом на выставке пользуется чешский павильон (наш по посещаемости 3-й). Для того, чтобы там побывать, нужно стоять в очереди 5–6 часов на жаре. Мы, конечно, очереди избежали. Договорились, и нашу группу впустили с черного хода. Описать, да, наверное, и рассказать, что там происходит – трудно. Нужно все это видеть. Экспонатов там мало, но зато есть два кинозала, которые всех потрясают. Там особая система экранов, и все это сопровождается изумительной музыкой. За полчаса перед тобой проходит жизнь страны. Это здорово по-настоящему. Интересен канадский павильон и «Лабиринт», там тоже связано с кино. Тоже интересная система киноэкранов и особого кинозала.
Американский павильон не произвел на нас впечатления, а зато английский интересен. Все сделано со вкусом и очень умно.
Посещаем и наш павильон. Наши работники радостно встречают нас. Ведь многие здесь по четыре с лишним месяца.
Погода у нас стоит превосходная. В цирке работа идет хорошо, только в будни маловато народу. То ли реклама плохая, то ли отвлекает выставка (ведь мы живем от выставки в стороне).
Погода стоит отличнейшая днем (ясно и тепло), а вечерами прохладно, но мы этого не замечаем, т. к. в комнатах тепло, а цирк рядом.
В ближайшие дни будем «добивать» выставку. Всего, конечно, не усмотришь, но основные, самые интересные павильоны нужно посмотреть.
Сегодня на большом листе ватмана я начал рисовать наш график, чтобы повесить его в гардеробной и каждый день отмечать. График придумали коллективно. Это большой небоскреб (22 этажа), и каждое окно – это наш один день гастролей. Каждый вечер это окошко будет торжественно заштриховываться. Балконы – это города, где мы будем гастролировать. Внизу небоскреба мы входим в двери, а на крыше 22-го этажа уже стоит самолет, который нас должен увезти домой.
Народ к нам здесь относится дружелюбно.
Встретили много знакомых. Приходил сын Юренева Андрей (он здесь на выставке). Приходит к нам Клава Грузинова, наша австралийская переводчица. Она тоже работает здесь. В ресторане на выставке шеф-повар тоже наш знакомый. Зовет в гости.
Сегодня познакомились с академиком Келдышем[4]. Он приехал с делегацией, в числе которой один наш знакомый Игорь, с которым мы встречались в Москве.
Поедем дальше – уже знакомых и друзей встречать не будем.
Вот пока и все, моя родная. Передай привет соседям и всем родным нашим напиши в Тейково о наших поцелуях.
Крепко тебя обнимаю. Танька целует (сидит сушит волосы и учит английский. Она молодец, хорошо уже разговаривает с англичанами).
Еще раз целую.
Не скучай.
Твой Юра
Утро 15 сентября 1967 г.
Задержали отправку писем, т. к. не было марок (покупать их нужно на почте, а это далеко. В мотеле их нет). Вечером 14-го получили письмо от Маши. Пишет, что долго не знали, как мы долетели. Описала нам подробно визит японского мальчика Тихары. Максим вроде не очень уж скучает, хотя и часто вспоминает.
Весь день 14-го провели на выставке. Посетили павильон с телефонной станции Канады. С трудом попали туда, т. к. желающих тысячи. Там демонстрируется циркорама. Это зал с круговым киноэкраном. Очень красиво и эффектно. Очень хорошие цветные кадры. И снято операторски талантливо. В общем, получили 30 минут блаженства.
После обеда были во французском павильоне. Павильон средний. Интересен отдел культуры (это на двух последних этажах). Там много картин из Лувра. После двухчасового отдыха сыграли спектакль. И поздно легли спать, т. к. зашел к нам Кио и разговорам не было конца.
На этом кончаю и опускаю письмо.
Еще раз целуем крепко.
Твой Юра
P.S. Маша сообщила, что ты ходишь на курсы вязания.
19 сентября 1967 г. Монреаль
Дорогая мамочка!
Полчаса тому назад говорили с Машей по телефону. Мы еще спали, когда нас позвали к администратору. Было слышно плохо, но сумели понять, что в Москве прохладно и что все живы-здоровы.
А вчера была еще радость – пришло письмо от тебя. Шло оно неделю. С удовольствием прочли письмо прямо в машине. Читали, как прошел твой день рождения. Это здорово, что Максим вынул из ящика нашу открытку и принес. Хорошо, что ты поступила на курсы вязания. Шерсть мы постараемся привезти. (Это при условии, если в Америке небольшие очереди за шерстью), и ты свяжешь себе кофту по своему вкусу.
Что у нас. Дни идут. Отмечаем с радостью каждый пройденный день. Уже заканчиваем второй этаж нашего «небоскреба». В след. понедельник (25-го) выступаем в Торонто (это еще Канада), где пробудем неделю.
А затем Нью-Йорк.
Пиши письма за неделю или 10 дней до начала наших гастролей в городе по графику, который я тебе отправил. Пиши латинскими буквами, только посмотри, как правильно писать города по-английски (например, USA New-York Moscov Circus Nikulin).
Погода стоит жаркая, солнечная.
Вчера был, наконец, выходной день.
С утра мы все автобусами были вывезены на природу. Это километров около ста от Монреаля. Место озер. Кое-кто купался (мы нет, т. к. не было костюмов купальных), катались на лодках там и пообедали. Домой приехали около шести вечера, а в 7 выехали на выставку в театр. Там гастроли французского варьете. Театр великолепный (помещение), а концерт нам понравился не очень.
Вернулись домой около двенадцати и сразу же завалились спать.
Сегодня утром выяснилось, что до 12-ти нужно сдать почту. Она пойдет нашим самолетом завтра.
Вот сидим спешим пишем.
Танька сидит напротив на корточках за нашим маленьким не очень удобным столиком и строчит письмо в Фурманов.
Сейчас отнесем письма в наше консульство и поедем на выставку. Сегодня, наверное, будет последний наш визит туда. Завтра репетиция (будем записывать на магнитофон английский текст для работы в кино).
Проходим хорошо. Пятница, суббота и воскресенье (5 спектаклей) – все было битком.
Вот и все новости, дорогая моя.
Настроение у нас бодрое. Живем мы все дружно. Коллектив наш разношерстный, но вроде народ ничего и жить со всеми в дружбе можно.
Мишка просит передать тебе привет. Он в легкой мрачности. От Зины пока нет писем (обычная история в поездках).
Танька целует и шлет привет всем знакомым.
Будете звонить: поцелуй Наташе с Феликсом и Леночке и дяде Гани с Ниной. Поцелуй Вовку со Светой.
Вот пока и все новости.
Крепко целую и обнимаю.
Всем привет.
Твой Юра
