Юрий Рубцов
Герои битвы за Крым
Первые залпы по прорывавшимся через Перекопский перешеек в Крым частям 11-й немецкой армии произвели 12 сентября 1941 г. 152-мм орудия 725-й подвижной батареи Черноморского флота. «Наши части на Перекопе с 12 сентября фактически уже втянулись в бои и вели их беспрерывно вплоть до 24 сентября, когда Э. фон Манштейн двинул на перешеек свои главные силы… – писал П. И. Батов. – 12 сентября был первый массированный удар авиации по Перекопу»17. Так началась героическая борьба за Крымский полуостров – важный стратегический аванпост нашей родины на юге.
Как уже отмечалось выше, война пришла на Крымский полуостров 22 июня 1941 г., когда в первую же военную ночь фашистская авиация нанесла бомбовый удар по главной базе Черноморского флота – Севастополю. Указом Президиума Верховного совета СССР от 22 июня 1941 г. Крым, как и другие приграничные районы, был объявлен на военном положении. Состоявшееся утром этого же дня в Симферополе совещание руководителей Крымской АССР определило первоочередные задачи по перестройке всей работы на военный лад.
Первая военная мобилизация в Крыму завершилась в течение нескольких дней. Уже к началу июля здесь насчитывалось 10 тысяч добровольцев. Всего в первые месяцы войны на полуострове были мобилизованы 93 тысячи человек18. Заводы и фабрики Севастополя, Симферополя, Керчи, Феодосии и других городов переключились на выпуск минометов, гранат, авиабомб, ремонт боевой техники и кораблей. Труженики сельского хозяйства на полмесяца раньше, чем в 1940 г., собрали урожай, досрочно выполнив план продажи хлеба государству19.
В первые дни войны, учитывая прифронтовое положение полуострова, были созданы 628 групп самозащиты, 70 взводов противопожарной защиты, сотни постов местной противовоздушной обороны (МПВО). В них насчитывалось свыше 166 тысяч человек20. На строительство оборонительных объектов вышли десятки тысяч жителей Крыма.
Четырнадцатого июля, когда нависла опасность вражеского вторжения в Крым, был утвержден состав Совета по эвакуации. Из Крыма в тыл вывозились культурные ценности, оборудование отдельных промышленных предприятий и машинно-тракторных станций, общественный скот. Была организована массовая эвакуация детских учреждений, вузов, научных учреждений.
По указанию советского государственно-политического руководства, на случай захвата Крыма врагом, была развернута работа по формированию партизанских отрядов. Для их активной деятельности создавались также склады оружия и боеприпасов, продовольствия и обмундирования. Всего на территории полуострова было создано 29 партизанских отрядов.
В середине сентября войска противника попытались с ходу ворваться в Крым через Арабатскую стрелку, но были остановлены частями 51-й отдельной армии. 16 сентября отряд кораблей Азовской военной флотилии нанес артиллерийский удар по батареям и войскам противника в районе переправы на Арабатскую стрелку. Это помогло нашим оборонявшимся войскам отразить натиск врага и улучшить положение на рубеже Геническ – Сальково. В последующие дни корабли неоднократно поддерживали своим огнем правый фланг 51-й отдельной армии.
Для огневого содействия левому флангу наших войск привлекались крейсер «Ворошилов» и эскадренные миноносцы «Бойкий» и «Дзержинский». Особенно эффективным был проведенный 19 сентября крейсером «Ворошилов» обстрел ряда пунктов в северо-восточной части Каркинитского залива. Стрельба, впервые проведенная здесь в дневное время с корректировкой огня самолетом МБР-2[3], дала хорошие результаты21. Мелководье Каркинитского залива и удаленность целей ограничивали возможности кораблей Черноморского флота по оказанию огневой поддержки обороняющимся на севере полуострова советским войскам22.
Вместе с тем для усиления огневой мощи 51-й отдельной армии в августе – сентябре 1941 г. Черноморский флот передал в состав Каркинитского сектора береговой обороны и 120-го отдельного Чонгарского артиллерийского дивизиона восемь батарей береговой обороны – 34 орудия калибра 100–152 мм23. Силами флота была также осуществлена постановка управляемых минных полей на наиболее танкоопасных направлениях.
События, коренным образом повлиявшие на дальнейший ход боевых действий, развернулись в двадцатых числах сентября в районе Перекопского перешейка и Ишуньских позиций. Утром 24 сентября немецкая 11-я армия обрушила на перекопские позиции 156-й дивизии всю свою огневую мощь и устремилась в прорыв, вглубь Крыма. 24–26 сентября 1941 г. в течение трех суток продолжалось единоборство воинов 156-й дивизии с превосходящими силами противника в районе Перекопского вала.
Двадцать шестого сентября войска 11-й немецкой армии, ведя наступление вдоль Перекопского залива, прорвались частью сил на Перекопский вал и захватили Армянск. Ввиду реальности угрозы прорыва противника в Крым 25 сентября в район Ишуни и Воинки была срочно переброшена оперативная группа войск в составе 172-й и 271-й стрелковых и 42-й кавалерийской дивизий под командованием генерал-лейтенанта П. И. Батова. В нее была также включена и 156-я дивизия. Эти войска 27 сентября предприняли попытку с ходу овладеть Перекопским валом, но из-за запоздалого решения командования и нехватки времени на подготовку выполнить эту задачу не смогли.
Двадцать седьмого сентября по указанию И. В. Сталина начальник Генерального штаба маршал Б. М. Шапошников направил командующему 51-й отдельной армией директиву Ставки ВГК № 002369, в которой отмечалось: «Из донесений штаба не видно, как протекает бой за Перекопский перешеек и какие силы противника атакуют наши войска. Можно только предполагать, что бои носят упорный характер или что вследствие слабого укрепления перешейка противник быстро продвигается вперед. По существу, за один день противник взял Перекоп, овладел Турецким валом и занял Армянск. Такое продвижение противника могу объяснить только недостаточной напористостью в обороне наших частей и, по-видимому, разрозненными контратаками группы Батова, не только не сбросившими противника с Турецкого вала на север, но в результате приведшими к оставлению Армянска. Имейте в виду, что с потерей Турецкого вала наступающий получает расширенный плацдарм для развития своих действий»24.
Ожесточенные бои продолжались три дня, с 26 по 28 сентября. Немцы были выбиты из Армянска, часть их сил отброшена за Перекопский вал. Контратаки обеих сторон сменяли друг друга. Северо-западная часть Армянска несколько раз переходила из рук в руки. К вечеру 28 сентября по приказу командующего 51-й армией советские войска отошли с боями к Пятиозерью. С 29 сентября по 4 октября немцы пытались прорваться к Ишуни, но их снова остановила 156-я дивизия. «Было бы несправедливо не отдать должное героическим усилиям воинов 51-й отдельной армии, стоявших насмерть на Перекопских позициях, – отмечал Адмирал Флота Советского Союза С. Г. Горшков. – Но недавно сформированные и не полностью укомплектованные дивизии еще не имели боевого опыта. Кроме того, на устойчивость обороны отрицательно повлияло недостаточное количество артиллерии»25.
Опасность захвата Крыма врагом заставила Ставку ВГК использовать практически все силы Черноморского флота для обороны полуострова. Но этого было явно недостаточно. Становилось очевидным, что одновременная оборона Одессы и Крыма является непосильной задачей в условиях сложившейся ситуации на южном крыле советско-германского фронта. Одесса оказалась в глубоком тылу наступавших войск противника, возникла угроза потери Крымского полуострова. В конце сентября Одесса еще могла сдерживать натиск врага, сковывая здесь его значительные силы. Но противник нацелился на Севастополь, и стратегические соображения требовали эвакуации войск Одесского оборонительного района в Крым, чтобы поддержать его защитников.
Военный совет Черноморского флота 29 сентября доложил в Ставку о том, что создалась реальная угроза захвата врагом Крымского полуострова, так как 51-я отдельная армия не в состоянии сдерживать натиск превосходящих сил гитлеровских войск и находится на грани катастрофы. Кроме того, Военный совет флота просил Верховного главнокомандующего принять решение об эвакуации Одессы и переброске войск Одесского оборонительного района в Крым. Такое решение Ставка ВГК приняла в тот же день.
В 1 час 10 минут 30 сентября директива Ставки ВГК № 002454 за подписью Сталина и Шапошникова об эвакуации Одесского оборонительного района была направлена командующим Черноморским флотом, Одесским оборонительным районом, 51-й отдельной армией, народному комиссару военно-морского флота. В ней отмечалось следующее: «В связи с угрозой потери Крымского полуострова, представляющего главную базу Черноморского флота, и ввиду того, что в настоящее время армия не в состоянии одновременно оборонять Крымский полуостров и Одесский оборонительный район, Ставка Верховного главнокомандования решила эвакуировать Одесский район и за счет его войск усилить оборону Крымского полуострова.
Ставка приказывает:
1. Храбро и честно выполнившим свою задачу бойцам и командирам Одесского оборонительного района в кратчайший срок эвакуировать войска Одесского района на Крымский полуостров.
2. Командующему 51-й отдельной армией бросить все силы армии для удержания Арабатской стрелки, Чонгарского перешейка, южного берега Сиваша и Ишуньских позиций в своих руках до прибытия войск Одесского оборонительного района.
3. Командующему Черноморским флотом приступить к переброске из Одессы войск, материальной части и имущества в порты Крыма – Севастополь, Ялта и Феодосия, используя по своему усмотрению и другие удобные пункты высадки.
4. Командующему Черноморским флотом и командующему Одесским оборонительным районом составить план вывода войск из боя, их прикрытия и переброски; при этом особенное внимание обратить на упорное удержание обоих флангов обороны до окончания эвакуации.
5. Командующему Одесским оборонительным районом все, не могущее быть эвакуированным, вооружение, имущество и заводы, связь и рации обязательно уничтожить, выделив ответственных за это лиц.
6. По высадке в Крыму войсковые части Одесского оборонительного района подчинить командующему 51-й отд. армией.
7. Получение и исполнение подтвердить»26.
Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов, вспоминая об этих драматических днях, писал: «Решение Ставки Верховного главнокомандования об эвакуации Одессы было принято 29 сентября. Тогда же, после совещания в Ставке, где обсуждалось не только и, пожалуй, не столько положение в Одессе, сколько обстановка на подступах к Крыму и на Южном фронте в целом, я направил телеграмму Военному совету Черноморского флота: “Приказываю немедленно готовиться к эвакуации Одессы”… 6 октября радировал снова: “Дайте указание Жукову[4] не затягивать эвакуацию. Вывозить в первую очередь войска и оружие. Весь транспорт подчинить этой задаче”. Такое неоднократное напоминание об эвакуации в указанные Ставкой сроки вызывалось усложнявшейся с каждым днем обстановкой на Перекопе и необходимостью срочно перебросить в Крым подкрепление»27.
Эвакуация войск Одесского оборонительного района была четко организована и осуществлена без потерь. С 1 по 16 октября в Крым на боевых кораблях и транспортных судах были перевезены 86 тысяч военнослужащих, 15 тысяч человек гражданского населения, 14 танков, 36 бронемашин, 462 орудия, 25 тысяч тонн различных грузов28. 73-дневная героическая оборона Одессы сковала до 18 дивизий противника, при этом он потерял свыше 160 тысяч солдат и офицеров, примерно 200 самолетов и 100 танков, что затруднило продвижение правого крыла группы немецких армий «Юг» на восток.
Как показал ход последующих событий, задержка эвакуации войск Одесского оборонительного района могла бы крайне негативно сказаться и на судьбе защитников Одессы, и на обороне Севастополя осенью 1941 г. Опыт обороны Одессы имел большое значение для организации в последующем устойчивой обороны Севастополя. Подчинение разнородных сил единому военному командованию, централизация управления ими позволили организовать тесное взаимодействие армейских частей и соединений, авиации, кораблей и частей флота.
Прибывшие 17 октября из Одессы соединения и части Приморской армии под командованием генерал-майора И. Е. Петрова представляли собой значительную силу. Это были соединения, получившие хороший боевой опыт на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками. 18 октября части 11-й немецкой армии возобновили наступление на Ишуньские позиции, атаковав части 51-й отдельной армии. К этому времени на подступах к Крыму была создана группировка немецких войск, состоявшая из девяти пехотных, двух моторизованных дивизий и двух кавалерийских бригад, усиленная артиллерией и авиацией. В этот же день командование Приморской армии получило приказ выдвинуться на север для оказания поддержки 51-й отдельной армии.
Однако эти, безусловно, правильные решения советского командования радикально изменить обстановку на севере Крыма уже не могли. Используя значительное превосходство в танках и артиллерии, противник 20 октября занял Ишунь, с ходу форсировал устье реки Чатырлык и начал стремительно продвигаться по левому флангу обороны советских войск – вдоль побережья Каркинитского залива. Бои стали смещаться вглубь полуострова. В эти трагические дни вся надежда была на Приморскую армию, полки и дивизии которой форсированным маршем выдвигались на исходные рубежи обороны.
Уже вечером 22 октября первые части Приморской армии вступили в бой с врагом на севере полуострова. Это были бойцы и командиры 2-й кавалерийской дивизии полковника П. Г. Новикова. 23 октября подошли части и подразделения 95-й стрелковой дивизии генерал-майора В. Ф. Воробьева и полк 25-й Чапаевской дивизии. Через три дня все соединения и части Приморской армии обороняли северные рубежи полуострова и даже на отдельных участках контратаковали противника. Так, части 95-й стрелковой дивизии ворвались в Воронцовку и продвинулись к Чатырлыку, заставив немецкие части приостановить наступление.
Однако сил на закрепление и развитие успеха у советских войск уже не было. Катастрофически не хватало боеприпасов для артиллерии, не говоря уже о танках и авиации. В этих условиях обеспечить перелом на фронте Приморская армия не могла. Она оказалась в очень тяжелом положении, поскольку в степной части Крыма не было подготовленных в инженерном отношении рубежей, на которых можно было бы закрепиться. В этот же день советским командованием была предпринята попытка улучшить организацию управления сухопутными войсками и силами Черноморского флота, находившимися в Крыму, с целью достичь большей согласованности их действий.
Двадцать второго октября Ставка ВГК директивой № 004055 освободила генерал-полковника Ф. И. Кузнецова от командования 51-й отдельной армией, отозвав его в свое распоряжение. С целью объединения управления 51-й отдельной, Приморской армиями и Черноморским флотом Ставка создала командование войск Крыма во главе с заместителем наркома ВМФ вице-адмиралом Г. И. Левченко, подчинив ему 51-ю и Приморскую армии, а также Черноморский флот. Заместителем по сухопутным войскам стал командующий 51-й отдельной армией генерал-лейтенант П. И. Батов, заместителем командующего Черноморским флотом по вопросам обороны главной морской базы – контр-адмирал Г. В. Жуков29. В оперативном отношении командующему войсками Крыма был подчинен и Черноморский флот.
Однако все эти меры оказались явно запоздалыми. Противник ввел в сражение вторые эшелоны и, нарастив силу удара, начал теснить советские войска, оказывавшие ему упорное сопротивление.
«При таких условиях, в бою с противником, упорно обороняющим каждую пядь земли… потери были значительными», – писал в своих мемуарах фон Манштейн30. Превосходство было на стороне войск 11-й немецкой армии. 26 октября 1941 г., продолжая оказывать ожесточенное сопротивление превосходящим силам противника, 51-я отдельная армия с боями начала отходить к Керченскому полуострову.
Двадцать восьмого октября немецкие войска вырвались на степные просторы Крыма и устремились к Евпатории и далее на Саки и Бахчисарай, чтобы отрезать путь советским войскам, отходившим на Севастополь и Алушту, и перекрыть шоссе на Керчь. Соединения и части Приморской армии с боями отходили в южном направлении. Связь с командованием войск Крыма прервалась. Командующий Приморской армией генерал-майор И. Е. Петров в ночь на 31 октября собрал в поселке Сарабуз (ныне поселок Гвардейское Симферопольского района) Военный совет армии, где было принято решение о дальнейшем направлении движения войск к Севастополю. Через 12 часов Петров собрал еще одно совещание в поселке Экибаш, севернее Симферополя, на которое были вызваны командиры и комиссары всех дивизий Приморской армии, включая и недавно поступивших в подчинение из 51-й армии 172-й стрелковой, 40-й и 42-й кавалерийских дивизий. Было принято решение о выводе Приморской армии на новое операционное направление с целью защиты Севастополя с суши. Вспоминая это судьбоносное для обороны главной базы Черноморского флота решение, бывший начальник штаба Приморской армии Маршал Советского Союза (а тогда полковник) Н. И. Крылов писал: «…Для нас, приморцев, оборона Севастополя началась с Экибаша»31.
Как отмечал в своих воспоминаниях Адмирал Флота Советского Союза С. Г. Горшков, «танковые части и моторизованная пехота противника перерезали шоссе Симферополь – Севастополь, основным силам Приморской армии пришлось отступать через горный хребет Яйла на Алушту и Ялту. В течение нескольких дней враг захватил значительную часть Крымского полуострова: 31 октября – Евпаторию, 1 ноября – Симферополь, 3 ноября – Феодосию. К 4 ноября его войска овладели всем побережьем от Ялты до мыса Чауда»32.
Немецкие войска заняли также большую часть аэродромов в Крыму, создав тем самым реальную угрозу нанесения воздушных ударов по главной базе Черноморского флота – Севастополю и находившимся в ней кораблям.
Создавшаяся ситуация вынудила командующего Черноморским флотом в ночь на 1 ноября начать перебазирование кораблей эскадры из Севастополя в порты Кавказского побережья. В последующем туда были эвакуированы и некоторые службы флота, а в районе Туапсе развернут запасной флагманский командный пункт флота.
Ведя непрерывные арьергардные бои с превосходящими силами противника, Приморская армия после оставления Ишуньских позиций вынуждена была отойти к Севастополю. В то же время теснимые немецкими войсками соединения и части 51-й отдельной армии отходили к Керченскому полуострову. С 31 октября они остались без централизованного управления, поскольку штаб армии, 172-я, 184-я стрелковые, а также 40-я и 42-я кавалерийские дивизии, отрезанные клиньями моторизованных частей 11-й немецкой армии от основных сил, вынуждены были отходить к Севастополю. Учитывая сложившуюся обстановку, Верховным главнокомандованием было принято решение оборонять Керченский полуостров на Ак-Монайских позициях и остановить наступление противника. Здесь 3 ноября и была организована оборона силами остатков частей и подразделений 106, 156, 320, 157 и 276-й стрелковых дивизий 51-й отдельной армии. Общее руководство обороной возглавил командир 9-го стрелкового корпуса генерал-майор И. Ф. Дашичев.
Еще в сентябре – октябре 1941 г. на Ак-Монайском перешейке возводились инженерные сооружения: сооружались долговременные огневые точки, от Азовского до Черного моря был вырыт противотанковый ров. Это позволило задержать противника на несколько дней.
Следует отметить, что 51-я отдельная армия с начала боевых действий в конце сентября и до начала ноября 1941 г. ни разу не получала пополнений и была значительно ослаблена в ходе непрерывных боев. В армии ощущалась острая нехватка боеприпасов, противотанковых средств и средств ПВО.
Четвертого ноября противник перешел в наступление после предварительной массированной артиллерийской и авиационной подготовки. Через трое суток упорного сопротивления превосходящим силам врага наши войска были вынуждены оставить Ак-Монайские позиции. 8 ноября для оказания помощи командованию войск Крыма по решению Ставки ВГК в Керчь был направлен Маршал Советского Союза Г. И. Кулик в качестве представителя Ставки ВГК. 9 ноября командующему 51-й отдельной армией генерал-лейтенанту П. И. Батову была направлена директива Ставки ВГК за подписью Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова, в которой от войск армии требовалось вести жесткую оборону, а также встретить и оказать содействие Кулику33.
К этому времени советские войска находились в тяжелом положении. Они самоотверженно сражались, но силы были неравны. 10 ноября начались ожесточенные бои за Керчь. Последним оборонительным рубежом значительно поредевших частей 51-й отдельной армии стала гора Митридат. 825-й стрелковый полк 302-й горнострелковой дивизии, прибывший с Кавказского побережья для усиления обороны города, не смог переломить ситуацию. Подразделения вермахта прорвались на северные склоны Митридата и открыли огонь по Керчи. Обеспечивавшей противодесантную оборону 9-й бригаде морской пехоты под командованием полковника Н. В. Благовещенского ценой значительных потерь удалось отбросить врага, но положение по-прежнему оставалось угрожающим. Кроме трех действовавших в районе Керчи дивизий фашистское командование подтянуло к городу еще одну.
Десятого ноября командующий войсками Крыма вице-адмирал Г. И. Левченко докладывал Сталину: «Противник, сосредоточив центр своих усилий на нашем левом фланге, продолжает теснить наши малочисленные, измотанные непрерывными боями, совершенно деморализованные и небоеспособные части. В связи с выводом из строя проволочных средств связи управление войсками осложняется. Положение исключительно тяжелое и ежедневно осложняется. Части не в состоянии удержать Керченского полуострова. Вызывает большое опасение в данной обстановке возможность потери всей материальной части артиллерии и техники. 302 сд сможет прибыть в Керчь не ранее 3–5 дней. Перебрасываемый из Тамани 825 гсп не в состоянии восполнить понесенных потерь. Прошу разрешения приступить к эвакуации с Керченского полуострова войск, матчасти и техники»34. 13 ноября Левченко в боевом донесении № 15 Верховному главнокомандующему и наркому ВМФ об обстановке и решении эвакуировать с Керченского полуострова тяжелую технику вновь докладывал о том, что «войска керченского направления в последнее время понесли большие потери, а ведущие бой – крайне устали. Фронт сдерживается исключительно двумя полками вновь прибывшей 302 сд и группами устойчивых бойцов, оставшихся в дивизиях. Противник давит минометами и живой силой. Войска, не имея достаточного количества автоматического оружия и минометов, потеряли всякую сопротивляемость. Сегодня мною принято решение на переправу с Керченского на Таманский полуостров ценной техники, тяжелой артиллерии, специальных машин, излишнего автотранспорта»35.
Представитель Ставки ВГК маршал Кулик 13 ноября также доложил Сталину о необходимости с учетом сложившейся обстановки начать эвакуацию войск армии на Таманский полуостров. В это время бои шли уже на западных и южных окраинах Керчи. 14 ноября Шапошников направил командующему войсками Крыма вице-адмиралу Левченко и представителю Ставки в Крыму Кулику директиву № 004842, в которой требовал «удержать Керчь во что бы то ни стало и не дать противнику занять этот район». При этом начальник Генштаба РККА приказал: «Донесите обстановку в Керчи, а также в Севастополе, имея в виду, что с вас не снято руководство боевыми действиями в Севастопольском районе»36.
Однако, несмотря на жесткий тон, что-либо изменить в ситуации, сложившейся на Керченском полуострове, директива Ставки уже не могла. 16 ноября 51-я отдельная армия была эвакуирована на Таманский полуостров. На восточный берег пролива не успела переправиться часть подразделений, прикрывавших эвакуацию армии. Они еще несколько дней вели боевые действия с подразделениями противника, а затем ушли в Старокарантинские и Аджимушкайские каменоломни, где вместе с партизанами продолжали сражаться с оккупантами.
К середине ноября 1941 г. почти вся территория Крыма, кроме Севастополя, была оккупирована немецкими войсками. Вместе с тем в ходе ожесточенных боев с войсками 51-й отдельной и Приморской армий противник понес существенные потери, советские войска в течение почти месяца, с 18 октября по 16 ноября, сковывали непрерывными боями крупную группировку немецких войск. Это позволило командованию войск Крыма усилить сухопутную оборону главной военно-морской базы Черноморского флота – Севастополя.
Это были своевременные меры, так как 8 ноября 105-й пехотный полк 72-й пехотной дивизии вермахта овладел Балаклавой. До Севастополя оставалось полтора десятка километров. Манштейн решил ввести в сражение на севастопольском направлении LIV армейский корпус, которому ставилась задача прорваться через реки Бельбек и Черную, отрезав путь отступления на Севастополь советским частям, находившимся в горах. Однако на подступах к Севастополю, между реками Кача и Бельбек, а также при продвижении к реке Черной корпус встретил упорное сопротивление советских войск. Попытки противника с ходу захватить Севастополь были отражены. Началась героическая оборона города.
Поражение советских войск на севере Крыма выдвинуло на первый план задачу обороны Севастополя. Военный совет флота, предвидя возможность ударов по главной базе Черноморского флота с суши, еще в июле принял решение приступить к сооружению сухопутных оборонительных рубежей. Ежедневно на их строительстве трудились несколько тысяч человек – личный состав частей гарнизона и жители города. Система сухопутной обороны Севастополя включала три оборонительных рубежа – передовой, главный и тыловой. Эти мероприятия сыграли важную роль в срыве немецкого плана захватить город до подхода сюда частей отступавшей кружным путем Приморской армии.
Адмирал Флота Советского Союза Н. Г. Кузнецов вспоминал: «По мере приближения противника к городу работы ускорялись. Военный совет флота с каждым днем привлекал к ним все больше воинов и местных жителей. В 10–12 км от города строился главный оборонительный рубеж, ближе к городу, в трех – шести километрах от него, шел тыловой рубеж. К моменту прорыва немцев в Крым было сделано многое. Огромная заслуга в этом принадлежит генералу А. Ф. Хренову. Войска Приморской армии не были бы так боеспособны без надлежащей военно-инженерной подготовки всех линий обороны. Эта подготовка была проведена. Будущий заместитель командующего СОР[5] по инженерным войскам А. Ф. Хренов еще в сентябре лично объехал все рубежи сухопутной обороны и обеспечил выполнение всех неотложных работ. Сотни дотов, дзотов и окопов были готовы принять войска»37.
Кроме того, главная база флота имела мощную береговую оборону – одиннадцать батарей только крупного и среднего калибра, готовых вести огонь по береговым и морским целям. Всего же Севастопольский гарнизон насчитывал около 23 тысяч человек и имел до 150 полевых и береговых орудий.
К этому же времени относится и начало боевой службы легендарной плавбатареи № 3. С началом войны в нашей стране были прекращены работы по строительству линкоров типа «Советский Союз», но в Северной бухте Севастополя оставалась экспериментальная секция корпуса новейшего линкора. Высокая прочность и непотопляемость конструкции, а также ее внушительные размеры навели офицера Черноморского флота капитана 2-го ранга Г. А. Бутакова на мысль использовать отсек для создания плавучей артиллерийской батареи для защиты Севастополя от авиации и кораблей противника. Он обратился с рапортом к командующему Черноморским флотом Ф. С. Октябрьскому, который поддержал Бутакова, нарком ВМФ Н. Г. Кузнецов также одобрил эту идею.
Секцию отремонтировали, поставили электростанцию, оборудовали кубриками для личного состава, погребами для боеприпасов и провианта, вооружили и оснастили средствами наблюдения и связи, закамуфлировали под цвет моря. Первоначально на батарее установили два 130-мм орудия, четыре 76,2-мм зенитных орудия, три 37-мм автоматические пушки, три 12,7-мм зенитных пулемета ДШК и два зенитных прожектора. Позднее 130-мм пушки были сняты и вместе с расчетами переданы в состав береговой обороны Севастополя, а зенитное вооружение усилено счетверенным 7,62-мм пулеметом. Экипаж батареи насчитывал 130 человек, ее командиром стал старший лейтенант С. Я. Мошенский. 3 августа на отдельной плавучей батарее № 3 был поднят военно-морской флаг, на следующий день приказом командующего Черноморским флотом она была включена в состав охраны водного района главной базы, спустя несколько дней отбуксирована в море, поставлена на якоря и начала несение боевой службы. Эффективностью своего огня плавбатарея заслужила у жителей и защитников Севастополя название «Не тронь меня!»[6].
В ноябре, в связи с приближением к Севастополю фашистских войск, а также сильными штормами, плавбатарея была отбуксирована в Казачью бухту и притоплена на отмели. «Не тронь меня!» вошла в систему ПВО героического Херсонесского аэродрома. До июня 1942 г. ее экипаж бессменно нес боевую вахту, прикрывая единственную воздушную трассу к осажденному городу. В воспоминаниях А. Т. Караваева, бывшего в годы войны инспектором Главного политического управления Военно-морского флота, приводится такой характерный эпизод: «“Квадратом смерти” называли славную батарею № 3 немецкие летчики. В записной книжке сбитого и поднятого из воды немецкого летчика Винцеля были такие слова: “Вчера не вернулся из квадрата смерти мой друг Макс. Перед этим не вернулись оттуда Вилли, Пауль и другие. Мы потеряли в этом квадрате уже 10 самолетов. Столько же вернулось подбитыми. Летать туда – значит погибнуть. Огонь этой батареи изумительно меток, страшен, беспощаден. Что там за люди, которые с нескольких выстрелов сбивают наших летчиков?”»38.
Забегая несколько вперед отметим: с началом третьего, последнего штурма Севастополя авиация противника совершила ряд налетов на Херсонесский аэродром и плавбатарею. 19 июня 1942 г. на батарею «Не тронь меня!» был произведен очередной – 450-й по счету – налет люфтваффе. Одна из бомб попала в левый борт «квадрата», вторая разорвалась прямо у борта. Погибли командир плавбатареи и 28 членов экипажа, были ранены 27 моряков. Целыми оставались только два 76-мм орудия, два 37-мм автомата и пулемет ДШК. На исходе были боеприпасы. Пополнить их в осажденном городе не представлялось возможным. 27 июня экипаж плавбатареи был расформирован. Моряков направили воевать на сухопутные позиции, раненых вывезли на Большую землю корабли Черноморского флота. Командир плавбатареи «Не тронь меня!» капитан-лейтенант Мошенский был похоронен в Камышовой бухте, но точное место его захоронения, к сожалению, неизвестно. За десять месяцев героической вахты моряки плавбатареи под командованием Мошенского уничтожили 22 вражеских самолета из 54, сбитых в период обороны Севастополя частями и кораблями охраны водного района базы и города. Многие матросы и офицеры батареи были награждены орденами и медалями39.
