Юрий Харитонов
Генезис мрака
Глава 2. (Юлия)
Ярость, исказившая некогда милое лицо Вани, хлынула потоком гневных слов, словно обжигающая лава извергающегося вулкана.
Призрак сестры, некогда родной и близкий, теперь предстал перед ней чудовищем, одержимым жаждой смерти. Глаза Вани, некогда полные тепла и света, теперь горели ледяным, потусторонним светом.
Ваня кинулась на Юлию, но та, стиснув в руке Гринандэр – фамильный меч, сияющий в лунном свете, как небесный огонёк, – встретила сестру яростным рыком, полным решимости и боли.
Отчаянная битва с порождениями тьмы, вызванными безумием Вани, развернулась на мраморной террасе замка. Каждая плита под ногами дрожала от сотрясающей силы ударов, а эхо от лязга стали разносилось далеко по горной округе.
Сталь лязгала о сталь, искры сыпались дождём, словно падающие звезды, а тени монстров – призраков былой дружбы и любви – метались по каменным плитам, словно тени проклятых.
– Я не дам тебе забрать меня с собой! – кричала Юлия, срывая голос. – Я не стану призраком! Я не последую за тобой в чертоги Азраида! Ты никогда не уничтожишь меня!
В её голосе звучала не только ярость, но и отчаяние, мольба о спасении, о том, чтобы вернуть сестру из тьмы, в которую она погрузилась.
С каждым взмахом Гринандэра монстры рассеивались, словно дым на ветру. Сила, исходящая от Энеи и Яона – зелёной и голубой лун, которые только сегодня ночью напитали меч магической силой, – наполняла Юлию, делая её удары сокрушительными.
Она сражалась не только за свою жизнь, но и за душу Вани, за ту светлую девочку, которой она была когда-то.
В этой битве не было места жалости. Лишь ярость и воля к жизни обуревали обеих сестёр.
Кто же одержит верх в этой схватке?
Сумеет ли Юлия справиться с безумием Вани и сохранить свою жизнь, или же тьма поглотит их обеих?
Исход этой битвы зависит не только от силы оружия, но и от силы любви и отваги.
«Ты моя сестра! – разъярился призрак. – И ты смеешь отказывать мне в компании? Не желаешь стать призраком? Да я… тебя…»
Огромный кулак вновь превратился в сэрила, и жуткое создание, видимое только Юлии, взмыло на три человеческих роста и едва не задело графиню мощными, когтями размером с локоть.
Девушка едва увернулась. Проворно откатившись в сторону, она встала на колено и выставила Гринандэр.
Сэрил пролетел мимо, насадившись на меч.
Клинок рассёк призрачное брюхо от шеи до паха, и внутренности покинули незадачливое чудовище. Оно ещё падало, но потроха уже усеивали красивый мраморный пол.
Будь чудовище живым, то мрамор покрыли бы яркие пятна крови. Скорее всего, забрызгало бы все, включая изгибающиеся перила, колонны и балясины.
Но призрак, созданный воображением Вани, был лишь воплощением её внутренней магической силы, облачённым в знакомый образ. Поэтому сэрил, едва коснувшись поверхности, исчез, как и ошмётки его тела.
– Я твоя сестра, но ты предала меня, – тихо произнесла Юлия и бросилась вперёд.
Туда, где вместо сэрила материализовался высокий каменный тролль.
Когда-то давно графиня любила ходить на поляну в лесу рядом с родовым замком и проводить время, лёжа на тёплых камнях одинокой скалы. Но в один миг, когда мир скатился с горы Света во Мрак ущелья, камни собрались вместе, и на свет появился глупый каменный тролль, питающийся утёсами и валунами, например, из развалин замка ди Ванэско…
– Это всего лишь жалкая пародия! – воскликнула Юлия, огибая каменного гиганта, возвышавшегося над ней на две головы. – Твоим поделкам далеко до настоящих монстров! Я не пролью ни слезинки по той, что ушла! Не буду цепляться за прошлое, где меня никто не любил и не ценил!
«Ха! – раздался из каменного рыла тролля смех Вани, от которого задрожали все его лицевые камни. – Глупая девчонка! Я буду вечным напоминанием о твоём доме! И не я тебя предала! Это все проделки Азраида. Он украл твою силу…»
Тролль, неуклюже переставляя каменные ноги, пытался схватить Юлию. Замахиваясь огромными руками, он хотел раздавить графиню, но та проворно ускользала от его объятий.
Несколько раз Гринандэр вонзался в каменное чудовище, но отскакивал с гулким звоном, не причиняя монстру видимого вреда. Лишь крошки откололись от его коленки.
Тролль неторопливо преследовал Юлию, словно играя с ней, как кошка с мышью. То загонял в угол, то давал ей передышку, наслаждаясь её мучениями.
Каменный монстр бил по тому месту, где только что была графиня, и медленно поворачивался, выискивая очередную жертву.
Через несколько минут Юлия почувствовала, как нарастает в ней отчаяние. Монотонность и неутомимость чудовища выматывали её.
– Ты думаешь, я умру от скуки? Наивная! Четырнадцать лет я тебя выносила! Что может быть мучительнее?"
«Ах, неблагодарная!» – взревел тролль голосом Вани и зашевелился проворнее. Юлии пришлось ускорить бег и ловчее уворачиваться. Но это не помогало. Тролль все ещё был неуязвим.
«Я тут с ней всю её никчёмную жизнь нянчилась, не давала её глупенькой головушке окончательно отупеть, а она – предательница!»
– Это ты предательница! – парировала Юлия и вновь бросилась под ноги тролля. У неё был план, как повергнуть врага на землю… вернее, на холодный мрамор обширного балкона, почти на вершине дворца Левии в Мазал Гур Драме. Юлия сейчас находилась почти на самой высокой точке мира, и все её тело это ощущало.
Холодный ветер пробирал до костей, а заснеженный горный склон за перилами напоминал, где она находится.
– Это ты меня бросила! Исчезла в самый нужный момент и оставила погибать под молотом королевского солдата…"
Юлия скользнула по мраморным плитам под троллем и вскочила на ноги позади каменного чудовища. Недолго думая, она вонзила Гринандэр под колено, туда, где два камня почти срослись. Щель, подобная щели между жерновами, перемалывающими все, что попадает между ними, но невластная над древним металлом меча.
Юлия напряглась и надавила, что-то внутри каменной коленки заскрежетало и… лопнуло. Графиня едва успела отскочить, когда у тролля отвалилась нога, и он всей массой рухнул на мрамор. Поднялся невообразимый грохот, и чудовище рассыпалось на камешки, из которых оно некогда и было создано.
«Зачем ты все крушишь, глупая? Всё, что попадается тебе под руку… или просто живёт рядом!»
Юлия застыла, словно окаменев. Слова призрачной сестры резанули по ещё не затянувшейся ране, пронзив самое сердце. А призрак, тем временем, продолжал:
«Ты разрушила тролля, убила сэрила… Ты уничтожила короля и его маленькую дочь-ведьму. Ты погубила всех тронгов мира. Сначала подземных, потом их собратьев с горы. Ты сокрушила бесконечно старого каменного великана. Растерзала ведьму Жанну по пещере. Из-за тебя убили Сабрину и её старшую сестру-монахиню. А до этого… ты… Уничтожила всех сестёр, мать и отца, а ещё… ещё… Я умерла из-за тебя… свалилась с восточной башни, когда мы там играли. А ещё отрубила Саббатону руку! Все! Это! Сделала! ТЫ!»
– Неправда, – прошептала Юлия дрожащими губами. Она смотрела, как вместо каменного существа вырастает огненное чудовище. Ваня решила пустить на неё Мао – Владыку тронгов. Ну и пусть… Юлия его уже победила однажды… только теперь, после слов Вани, графиня наполнялась злостью, словно сосуд, из которого выплеснули все хорошее, не оставив места ничему другому.
– Я никого никогда не убивала! Это все сделал Азраид… Он хотел их руками уничтожить меня! А моими…
«Но если подумать, то живая тут как раз ты, а все остальные, кто хоть как-то касался тебя и твоей жизни, мертвы. Даже Азраид. Ты забыла, как изгнала его из этого мира?»
– Ты лжёшь! – выкрикнула Юлия, но где-то в глубине души она осознавала правоту призрака сестры. Из всех, кто её окружал, выжила только она. – Ты хочешь смерти!
«Но я и так…»
Ваня, вернее, созданный ею Мао, не успел договорить. Юлия, охваченная яростью, ринулась на огненного тронга. Пламенный монстр даже отступил под натиском графини.
Расплавленное золотое существо вырастило по мечу из каждой руки, но могло лишь обороняться, настолько молниеносно атаковала Юлия. С каждым взмахом Гринандэра от Мао отделялись части тела. Они пытались вновь соединиться с Владыкой тронгов, но девушка действовала стремительно, и расплавленное золото не успевало вернуться к хозяину, как на полу оказывалась новая его часть.
– Я тебя уничтожу! – кричала разгневанная Юлия, нанося удар за ударом невидимому врагу, пока не выбилась из сил. Наконец, она отбросила меч и отошла к каменным перилам. Гринандэр со звоном скользнул по мрамору, но графиня не обращала на него внимания.
Её грудь вздымалась, а руки вцепились в холодные перила с такой силой, что побелели пальцы. Юлия едва не закричала, желая выплеснуть на горы крик давно копившихся обид. Но, вспомнив, где находится, она решила не тревожить магов. Поэтому крик вырвался еле слышным мощным выдохом и превратился в белый пар. Но Юлия не ощущала холода. Разогретые тренировкой мышцы горели огнём.
Графиня некоторое время молчаливо созерцала раскинувшиеся под горой чужие просторы, а потом, покачав головой, произнесла:
– Все, что я услышала, – правда. Я виновна в гибели этих людей. Либо они погибли из-за меня.
Но одна крупица истины так и не сорвалась с её уст или не всплыла в мыслях. Вани не было. Азраид забрал её вместе с силой, оставив Юлию обычной девушкой, ничем не отличающейся от других.
Единственное, что ей было подвластно, – это сражаться и убивать. И принести кому-либо она могла лишь смерть.
Даже Ваня исчезла по её вине. Ведь Юлия не согласилась служить Азраиду.
И теперь графиня, словно одержимая, носится с оружием по смотровому балкону замка Левии, представляя, что Ваня рядом, что она беседует с Юлией и создаёт призрачных существ, с которыми ей приходится сражаться.
Удивительно, но Юлия породила ещё один фантом. На этот раз вымышленный. Фантом призрака, если можно так выразиться.
Но кого же она обманывает? Вани нет, и не будет уже никогда. Как и Саббатона. Дядя был в ярости на Юлию. И как его не понять? Потерять руку из-за племянницы… Кто бы не взбесился?
И теперь графине вряд ли удастся когда-либо наладить с ним отношения. Зачем ей такое родство, она не знала, но чувствовала, что обязана попытаться наладить отношения. Ведь он был единственным родственником, который у неё остался в этом жестоком мире.
Но как же тоскливо без Вани!.. Словно кто-то вырвал из груди сердце и унёс его куда-то далеко, где оно бьётся, трепещет, рвётся назад, но не может вернуться.
И Юлия не знает, где это место, и не может его найти.
С момента битвы в Долине Оракулов и Красных драконов прошло полмесяца, но Юлия каждый день выходила на этот балкон, сжимала в руках оружие и тренировалась до изнеможения, представляя, что против неё, как и прежде, выступает призрак сестры, используя по очереди те умения, что приобрёл за последнее время.
На что же она надеялась? Наверное, на то, что Ваня исчезла ненадолго и скоро вновь появится. Но она не появлялась. И Юлия больше не ощущала ни покалывания в пальцах, ни головной боли, предшествующих появлению Вани.
А это означало только одно: Азраид исполнил свою угрозу, и Юлии нужно было привыкать к жизни без колдовства.
Теперь она стала обыкновенной девушкой. И хотя она не верила в колдовские способности, всячески их отрицала и гневалась, когда её называли ведьмой, Юлия очень расстроилась из-за исчезновения ведьмовской силы.
Более того, здесь, на вершине мира, в центре чужой страны, одиночество ощущалось особенно остро. И единственные родственники – сила, преобразившаяся в Ваню, и родной дядя, застрявший в теле десятилетнего мальчика и обиженный на весь мир, – были так далеко, как только возможно.
Что же делать дальше?
Юлия обещала присоединиться к магам Сэмена и вот уже полмесяца ждала, когда они соизволят рассмотреть её кандидатуру.
Орин-Юджин заходил каждый день и успокаивал графиню, что совет вот-вот соберётся, и её участие в борьбе со Мраком будет закреплено некими торжественными договорами и царскими печатями.
Но Юлии от этого было ни холодно, ни жарко. Она чувствовала, что её мысли и чувства не здесь, а потому ощущала дикую потребность уйти из этого магического места.
Единственное, что устраивало Юлию целиком и полностью, – это спокойствие.
Здесь, на вершине самой высокой в мире горы, его было с избытком. Если бы не постоянные метания и разброд мыслей из-за Вани и Саббатона, то здесь можно было бы остаться навсегда.
Огромные покои, молчаливые монахи, постигающие магию, изысканные блюда и удобные одежды – всё, о чем можно мечтать потасканной по войнам и битвам графине.
Здесь на неё никто не охотился, и тут никто не стремился убить Юлию или предъявить на неё какие-то права.
Возможно, не исчезни Ваня, графиня бы и не вспомнила о Саббатоне, но поскольку отсутствовали они оба, то мысли, цепляясь за сестру-призрака, непременно перекидывались и на непутёвого мальчика-дядю.
Отцовская вина перед ним не давала покоя и Юлии…
– Эстэто мари рино Каэрто, – спокойным голосом сказал позади Орин-Юджин аль Вааль.
Хотя Юлия и знала, что с минуты на минуту маг заявится, но всё равно его появление стало неожиданным, и девушка вздрогнула. Но не стала поворачиваться. Ещё слишком заметны на лице были следы её переживаний.
– Что это значит? – спросила она.
– Опасность преследует тех, кто её уже познал, – ответил чародей.
Юлия слышала его лёгкие шаги за спиной. Он прошёл мимо, поднял звякнувший меч и подошёл к девушке.
– Я все же не уловила мудрости вашей фразы, – понуро ответила Юлия и, наконец, соизволила повернуться к Орину-Юджину.
Она аккуратно взяла у него меч и вложила в ножны, стараясь не смотреть ему в глаза.
В последние дни он часто навещал девушку, водил по Мазал Гур Драму, много показывал и рассказывал. А ещё он много смотрел… на Юлию. И это всегда смущало графиню.
Даже Ильрик Вронский не смотрел так красноречиво на Лилию, когда сватался.
Орин-Юджин, возможно, испытывал к Юлии нежные чувства, а возможно, что-то хотел от неё, а скорее всего, и то, и другое.
Несмотря на то, что некогда в далёкой спокойной жизни в родовом замке графиня мечтала о союзе с мужчиной, сейчас она не знала, как себя вести в подобной ситуации.
Орин-Юджин явно пылал страстью, хоть ни разу не намекнул Юлии об этом, но его взгляд прожигал в девушке огромные дыры.
Конечно, молодой маг очень нравился ей, но испытания, свалившиеся полмесяца назад, оставили глубокий след в её душе, а потому Юлия всячески избегала не только вопросов о мыслях и чувствах Орина-Юджина, но и старалась не встречаться с ним взглядом.
– Это значит, что человек, познавший лишения, жаждет их вновь, – пояснил Орин-Юджин. – Жизнь становится пресной, и его тянет к приключениям. Ему хочется вновь испытать те сильные чувства, которые возникают, когда борешься за жизнь.
Не хватает боли в руках, гнева в груди, честной и неприкрытой злости, которую можно не стесняясь выплеснуть на голову врага с помощью оружия. Мне кажется, это болезненное состояние…
– Болезненное? – встрепенулась Юлия и, наконец, встретила его взгляд.
Ее карие глаза сверкнули из-под тонких черных бровей, словно взмахнув клинком. Его голубые, наивные, с долей радости, проглотили выпад, будто и не заметив. Он не отвёл взгляд, но и не захотел отвечать, а смотрел как влюблённая в стог сена скотина. Именно такое сравнение пришло на ум Юлии.
– А ты знаешь, сколько я вытерпела? Сколько потеряла близких и друзей? Неужели моё состояние должно быть каким-то другим? Уж точно не нормальным…
– Прости, графиня, я не хотел тебя обидеть, – улыбнулся Орин-Юджин и поднял руки. – Я могу представить, что тебе пришлось пережить, но мой опыт вряд ли способен даже близко намекнуть на испытания, выпавшие на твою долю. Я лишь могу декламировать то, чему меня обучали наставники. Поэтому смиренно прошу…
– Не надо, – отмахнулась Юлия и повернулась к горам. – Ничего смиренного для меня не надо. Я не просила тебя меня понимать…
– Хорошо, – совсем не обидевшись согласился Орин-Юджин. – Раз ты в порядке, смею пригласить тебя на совет, что пройдёт в замке Правия.
Юлия вздрогнула. Наконец-то! Волшебники соизволили что-то решить.
– Прямо сейчас? – спросила девушка. – Или я могу принять ванну, а то тренировка, знаешь ли…
– Тебя уже ждёт ванна, – кивнул маг.
Юлия приподняла бровь, и Орин-Юджин поспешил добавить:
– Я же здесь хозяин. Могу позаботиться о гостье?
Юлия сделала вид, что её удовлетворил такой ответ, и повернулась, чтобы уйти, но затем остановилась и спросила:
– А чего они так долго тянули?
– Короли… – ответил маг, а потом, осознав, что Юлия не знает местных традиций, пояснил: – В совет входят семь магов, представляющих семь стран, и шесть королей из этих стран. Седьмого, увы, нет, ибо седьмой страной – Анддраменом – должны управлять два мага, но… тут такое дело… Анддраменом управляю только я. Пока…
– Короли? – удивилась Юлия. – Про них мне никто ничего не говорил! Что это значит?
– Прости, графиня, – смутился Орин-Юджин. – Я не понимаю твоего беспокойства.
– С недавнего времени я ненавижу королей! А ты… ты притащил сюда целых шесть! Это такое развлечение у вас здесь? Такая шутка? Я отказываюсь участвовать в этом…
– Стой! Погоди! – замахал руками маг. Его лицо побледнело, словно он осознал, какую ошибку совершил. – Я не знал, что для тебя это так важно. Но если хочешь, я дам тебе гарантии, что короли тебя и пальцем не тронут.
– Ты – маг, а они – короли, – удивлённо сказала Юлия. – Что ты им можешь возразить?
Орин-Юджин, обиженно заиграв желваками, медленно произнёс:
– Я единственный правитель Анддрамена, центральной страны Сэмена. По древней прихоти Аспекса, я управляю не только своим королевством, но и верховожу остальными. Неформально, но короли и маги других стран вынуждены со мной считаться.
– К тому же, я хозяин этого дворца, и именно я созвал Совет Семи. Мне ничто не мешает защитить тебя от кого бы то ни было!
Юноша говорил столь пылко, что Юлии стало ясно: он настроен серьёзно. Если пообещал защитить, то исполнит данное слово. В этот момент он больше всего походил на настоящего мага.
Белые свободные одежды с длинными полами и рукавами развевались на ветру, каштановые волосы трепал ветерок, глаза слегка сузились, а скулы напряглись.
Орин-Юджин наконец перестал казаться влюблённым мальчишкой. Перед Юлией стоял мужчина, отвечающий за свои слова и верящий в них.
Девушка поймала себя на мысли, что таким маг ей нравится больше.
– Ты веришь мне, графиня? – прервал аль Вааль мысли Юлии. Она стушевалась и смущённо кивнула.
– Хорошо, – сказала девушка. – Верю. Но обещай мне не бросать… иначе я просто сбегу!
– Обещаю, Юлия, – девушка внутренне воспряла: он редко называл графиню по имени. Этикет не позволял.
Конечно, не «ваше превосходительство» и не «любезная леди», как это было положено другим, но никогда по имени. Либо графиня, либо «моя дорогая гостья».
– Подождите меня, – Юлия кокетливо улыбнулась и церемонно присела, – дорогой Орин-Юджин, в прихожей. Я постараюсь поторопиться, чтобы не задерживать приглашённых вами королей.
Юноша довольно зарделся и, улыбаясь, склонил голову, а Юлия лёгкой походкой направилась в ванную комнату.
Глава 3. (Саббатон)
«Что это с тобой? – нахмурилась Ваня. В свете внезапно проглянувшей из-за туч Энеи её лицо стало прозрачным, и Саббатон сквозь него разглядел черты молодой девушки, прижавшейся к мальчику ногами. Она тихонько посапывала во сне. – Хочешь заняться нашим старым ремеслом? Грязным и отвратительным убийством ведьм?»
«Не убийством, нет, – ухмыльнулся Саббатон. – Ведь Юлия, насколько я помню, жива. Я просто заберу силы у каждой ведьмы или колдуна, кого встречу на пути!»
«Но для них это равносильно смерти! – воскликнула Ваня. – Ты высосешь их магию, чем они будут защищаться от враждебного мрачного мира? Как им жить дальше? В отличие от обычных людей, они не могут обходиться без колдовства».
– Ох ты ж, да ты что! – воскликнул мальчик. – Ведь некоторые из них были заодно с Юлией, а значит, против Мрака и, конечно же, ведьм!
«Глупости!» – сказала Ваня и растаяла.
Вместо неё на Саббатона смотрели испуганные глаза проснувшейся девушки. Мальчик понял, что последние слова он произнёс вслух.
Вслед за глазами она распахнула и пасть. Из глубины отвратительного, щербатого рта девицы вырвался пронзительный дикий крик. Саббатона передёрнуло. Именно это он ненавидел в женщинах больше всего – эту способность орать без единой паузы на вдох по любому поводу, на неистово высоких нотах, разрывающих не только барабанные перепонки, но и душу.
Опомнившись, что находится опасно близко к мальчику, девица обхватила его ногами, а затем резко отдёрнула их и с силой лягнула тощего мальчишку, что Саббатон отлетел, словно сорванный ветром сарсазановый лист, кувыркаясь через спящих рабов, пока не врезался в железные прутья. Естественно, все в клетке проснулись и, подстрекаемые воплями девицы, собрались у противоположной стены, с обвинением глядя на Саббатона.
– Он – ведьма! – вопила обезумевшая дева. – Только что разговаривал сам с собой и смотрел сквозь меня! Хотел околдовать! Хотел меня… меня… хотел… обесчестить!
Саббатону вспомнились гнилые зубы, и он замотал головой, но его слова никто не понял. Непонятно было, то ли он отрицает, что он ведьма, то ли не хотел никого обесчестить. Злые женские и детские глаза уставились на него, и было ясно, что люди поверили воплям девицы. Поверили, что он хочет её обесчестить, хотя это абсурд: Саббатону на вид лет девять-одиннадцать, и он явно не колдун. Это просто какое-то безумие: подозревать в каждом страшного колдуна, особенно в мальчике!
– Смертомаг! Черный чаровник! Злой колдун! – во всю глотку закричал мальчишка рядом с девицей. Его крик подхватили остальные, разгоняя сон и будоража остальных рабов и солдат дикими воплями.
– Маг! Здесь маг!
– Он пришёл за нами! Он хочет убить нас и съесть наши сердца!
– Помогите! Убивают!
А самые маленькие дети просто завыли на столь дружной высокой ноте, что звук, казалось, пронзил тучи, на мгновение успокоил дождь и вызвал Энею с Яоном, чтобы те посмотрели на этого уродливого черного колдуна, посмевшего разбудить бедных рабов разговором с самим собой.
– Нет! – завопил Саббатон, стараясь перекричать поднявшийся гвалт, и поднял руку. – Я не маг!
Но едва он это сделал, крик усилился. К кричавшим присоединились все остальные.
– Спасите!
– Он колдует!
– Убивают!
И едва Саббатон попытался встать, вскочили и остальные рабы, отчего клетка затряслась, а мальчик почувствовал, как земля вновь уходит из-под ног. Крики разбудили рабов в соседних повозках-клетках, и те тоже орали, призывая солдат проснуться и помочь добрым, несчастным людям против одного злого мальчика-мага. Ну почему он не может воздействовать на обычных людей? Почему этот глупый абсурд должен был повлиять на него именно тогда, когда перед Саббатоном замаячил выход? Солдаты проснулись, недовольно ворча на рабов и стуча по клеткам. И они приближались к клетке Саббатона.
– Нет! Я не маг! – завопил мальчик, когда недовольный и злой солдат уже тянулся к замку клетки.
– Они простолюдины, невежды! – кричал он. – Неужели не видят разницы между мальчишкой, разговаривающим сам с собой, и колдуном?! Почему вы им верите?! Я же говорю, что я не маг! Да неужели никто меня не слышит?!
Но его отчаянные мольбы тонули в гуле голосов. Люди обезумели: они поймали колдуна! А их с давних пор, ещё со времён восхождения Эльмира Третьего на трон, учили, что все ведьмы – зло и их нужно уничтожать. И сам Саббатон не мог не согласиться. Из всех ведьм, кого он встречал, самой доброй была лишь Юлия, а остальные, включая и тех, кого уничтожила Жанна, были настоящими монстрами. И вот люди, сами того не осознавая, вообразили, что он – такая же ведьма, и решили линчевать его на месте.
Брыкающегося Саббатона вытащили из клетки и скрутили. Рабы, подначиваемые солдатами, наставили ему тумаков и едва не выцарапали глаза. Несмотря на сопротивление, мальчик оказался в руках солдата, который, не обращая внимания на его юный возраст, – на взгляд ему было всего десять лет, – грубо схватил Саббатона за горло и прижал лицом к железным прутьям решётки.
На шум из своего тёплого фургона вышел даже сам Сиф Раонрог, чтобы посмотреть, кто посмел нарушить его покой. Солдаты лишь на мгновение остановились перед Сифом, не давая сказать Саббатону ни слова. Сиф же просто кивнул, и солдаты потащили пацана в центр импровизированной арены, созданной из составленных в круг повозок-клеток. Одни быстро вкопали деревянный столб, другие привязали к нему Саббатона, третьи навалили вокруг хвороста.
– Я не маг! Я не ведьма и не чернокнижник! – орал Саббатон, но его слова, казалось, слышал только дождь. Ливень, наоборот, усилился, словно желая заглушить жалкие попытки мальчика оправдаться, прежде чем его казнят. Саббатон завыл от ярости и бессилия. Один из воинов зажёг факел и направился с ним к импровизированному костру, где сорокалетнего мальчишку ждала страшная участь.
«Ну, как? Нравится? – прозвучал рядом тихий голос Вани. Она стояла никем невидимая, уперев руки в бока и вопросительно подняв брови. – Мы вот в точно таком же положении были, когда взбешённые крестьяне приняли Юлию за ведьму, да и когда Жанна в своём логове хотела высосать из графини силы, то есть меня».
– Но я помог вам! – возмутился Саббатон. – Я лишил её силы, чтобы спасти вас! Я…
«Обманул, да? Чтобы Азраид заманил её в ловушку, да? А ещё ведь ты замыслил страшное, да?» – переспросила Ваня и растворилась в воздухе.
– Вернись! Помоги! Я помню, как ты убивала тронгов! Помоги! Сделай с солдатами тоже самое! – заорал Саббатон, судорожно пытаясь вытащить руки из слишком тугих верёвок, но ему не удалось. И словно ветром вдруг надуло шёпот призрака:
«Ни за что!»
Солдат, прикрывая огонёк факела шлемом от ливня, неумолимо приближался к импровизированному костру. Остальные же, с ехидными ухмылками на лицах, полными жажды крови, с нетерпением ждали казни. Даже рабы, женщины и дети, прильнув к холодным прутьям своих клеток, жадно всматривались в то, как будут казнить человека, такого же, как и они. Саббатон искал в их глазах хоть каплю сострадания, но видел лишь звериную жажду крови. Все они жаждали смертельного зрелища. Неужели им было всё равно, что происходит с человеком на их глазах? Словно люди уже не задумывались, кто станет следующей жертвой, даже если это будет кто-то из них…
– Твари! – вновь заорал Саббатон. – Убийцы! Ребёнка одолели! Звери! Как вы будете жить с этим?!
Но его слова не тронули ни единой души. Звери в клетках смотрели на него с холодной, алчной жаждой крови, а звери вне камер лишь ржали над его отчаянием, подбадривая солдата с факелом. Огонь же, фыркая и сопротивляясь, метался во тьме, сдуваемый ветром и шипя под вновь усилившимся дождём, который неведомым образом заливал воду под шлем. Но огонь не таял, как того желал мальчик, а цепляясь за просмолённую ветошь, жадно готовился пожрать кострище. Солдат же, наклонившись над пропитанными маслом сложенными ветками, с опаской поглядывал на обречённого колдуна.
«Да ты сгинешь вместе со мной! – вопил изо всех сил внутренний ребёнок».
«И ладно! Зато ты сдохнешь, и твои грязные помыслы развеются пеплом!»
«А как же Юлия? – рискнул спросить Саббатон. – Ты о ней подумала?»
Призрак замолчал на подозрительно долгий срок. Солдат уже поднёс горящий факел к хворосту. Если эта странная сила, которую он отобрал у Юлии и которая, судя по всему, обладала собственным разумом, не отличалась особой сообразительностью, то нужно было подтолкнуть мысли этой Вани в нужном направлении.
«Как она там без тебя? – спросил он. – Ты помнишь, где её оставила? На поле брани! Одну среди войска короля! Как думаешь, хватит ли ей сил справиться с врагами?»
«Она отлично владеет мечом! – отозвалась Ваня, но в её голосе не было уверенности».
«Да что толку от меча, когда вокруг столько диких зверей, враждебных рас и ведьм, которые уже повылазили из своих укрытий? Долго она будет отбиваться от них своим мечом? Может, уже и погибла?»
«Тогда мне тем более нечего здесь делать!»
«Или нет, – тут же поправился Саббатон, сообразив, что чуть не совершил ошибку. – Или она жива, но очень нуждается в твоей помощи! А ты как нерадивая сестра совсем забыла о ней!»
«Что ты несёшь?» – возмутилась Ваня.
«Помоги мне, и останется только дождаться, когда она придёт за тобой. А она придёт, я уверен».
Сырые поленья, потрескивая, неохотно разгорались. Окружающие «звери», затаив дыхание, с жадным нетерпением следили за огнём, желая его скорой победы над проклятым и всеми брошенным мальчишкой. И вот, наконец, пламя уверенно охватило новые ветки. Саббатон, зажмурившись, сжал кулаки и судорожно подтянул к груди ноги, отчаянно пытаясь отсрочить прикосновение огня.
«Расслабься,» – тихо посоветовала Ваня.
«Что?» – от неожиданности мальчик чуть не потерял сознание.
«Скорее расслабься, увечный! – воскликнула Ваня. – Мне же нужно через кого-то воздействовать на мир? А пока что я могу влиять только на тебя! Шустрее, ну! Хочешь же жить?»
«Хочу!» – выдохнул мальчик и обмяк в верёвках, словно уже мёртвый. Его ступни погрузились в жаркий огонь, но… не почувствовали боли!
«Отлично! – сказала Юлия. – Теперь ты не сгоришь!»
«То есть, ты их не убьёшь?» – удивился Саббатон, распахнув глаза. На него уставились не меньше сотни изумлённых взглядов. «Звери», чувствуя себя обманутыми, разинули рты в немом удивлении.
– Колдует! – хрипло прокричал кто-то из клетки.
– Верно! – рявкнул солдат, поджигавший костёр. – Колдует! Огонь его не берет!
– Стрелы! – скомандовал Сиф Раонрог, наблюдавший за казнью издалека. Солдаты, не мешкая, принялись за снаряжение луков.
«Ты не убьешь их? – в панике повторил Саббатон».
«Я не стану никого убивать из-за тебя! Только ради Юлии! – ответила Ваня. – Достаточно, что они не смогут к тебе прикоснуться!»
«Что?! – разозлился мальчик, но тут же зажмурился и сжался в комок».
Стрелы полетели в него. Сильный страх сковал тело, и оно само собой дёрнулось несколько раз. Но ни одна стрела не достигла цели. Все они вонзились в невидимый щит и разлетелись в стороны. Солдаты, ошеломлённые и испуганные, разинули рты. Из клеток доносился довольный рёв рабов, с азартом наблюдавших за происходящим:
– Колдует! Убейте его! Убейте их всех! Убейте друг друга!
Лишь Сиф яростно орал, отдавая приказы:
– Не стойте столбами! Стреляйте! Подбросьте дров, пусть задохнётся! Переехать его телегой! Раздавить мага!
И главарь, выхватив длинный меч, сам бросился на не убиваемого юного мага. Саббатон видел его яростное лицо, мелькающее в свете факелов, и сверкающее лезвие оружия, когда очередной град стрел, срикошетив от невидимого щита Вани, заставил мальчика снова зажмуриться. Кто-то вскрикнул – очевидно, одна или две стрелы, отскочив от щита, поранили пленниц. Одну из телег-клеток развернули, и кляча, пятясь, стала толкать её на столб с привязанным Саббатоном. Сиф Раонрог, не отставая, с яростью, присущей главарю, обрушился на воздушный щит мечом, но тот всякий раз отскакивал, а Сиф лишь пуще расходился, изрыгая ругань и нанося новые удары.
