Захар Николаевич Бабяк
Сорок восьмой километр
– Хорошо?! То, что я вам рассказал, по-вашему, хорошо?
– Успокойся, друг мой, успокойся. Я тебе расскажу свою историю…Мой отец умер, когда мне было семь лет, мать – когда стукнуло шестнадцать. Я жил один, сам по себе. Без всякой поддержки от государства. Представь пацана, у которого родителей нет, а он даже школу не окончил. Вот это – неудачная жизнь! Я поступал в университет, поступил, окончил, но работу, которую хотел, не нашёл. Зарабатывал абы как. Затем меня очень крупно подставили по жизни, я всё потерял. Затем стал странствовать по свету, изучать то, что было интересно. Я тоже до каких-то лет жаловался на свою жизнь, чуть ли не проклинал её. Но позднее заставил себя всё переосмыслить, передумать, и после этого всё поменялось в лучшую сторону. Я женился, завёл детей…В общем, у истории хороший конец! – Женя улыбнулся, допив свой чай.
Шведов сидел молча, не шевелясь, но вот решил спросить:
– Извините, а где ваши жена и дети?
– Они в Москве живут, с ними каждый день говорим по компьюктэру! – мужик засмеялся – Так что ты, имея семью, должен радоваться и благодарить Бога за то, что он тебе преподнёс. У тебя есть работа, ты можешь зарабатывать. Радуйся жизни, дружище!
– Эх… – Шведов вздохнул и допил чай – Мне не понять такого резкого переосмысления.
– Есть идея! – радостно заявил Женя.
– Какая?
– Ты завтра торопишься куда-то с утра?
– Эм…Нет.
– Тогда часиков в шесть утра встанем и пойдём в одно славное место.
– В шесть утра?
– Да, мой друг! А сейчас пошли на второй этаж, я тебе постель застелю…
Шведов проснулся в 5:30 утра. Он чувствовал себя таким бодрым, словно спал двое суток. Ещё нужного времени не наступило, как Георгий с счастливым лицом встал с кровати и оделся. Он спустился на кухню, где давно проснувшийся Женя крутился около плитки и готовил яичницу, из-за чего на весь дом распространился прекраснейший аромат.
– Доброе утро! – радостно объявил хозяин домика.
– Доброе утро! Так вкусно пахнет!
– Спасибо, готовим, как умеем. Вижу, что ты проснулся раньше, чем надо. Это похвально.
– Я поспал около шести часов, но чувствую себя отлично, честно! Это ваши травки так влияют?
– Там удивительных эффектов вагон и маленькая тележка, поверь!
– Ещё бы! Я, проснувшись, своё лицо потрогал – кожа такая же шелковистая и нежная, как персик.
– Это ещё одно последствие.
– Спасибо огромное! Я таким довольным себя никогда не чувствовал.
– Ну вот, Георгий. Ты хоть раз за сегодня вспомнил о чём-то плохом, жаловался ли ты сегодня на жизнь?
– Нет, мне пока что не хочется.
– Да ты словно заново родился, друг! Тебя не узнать, если сравнивать со вчера. Ты так быстро переосмыслил образ жизни?
– Нет, если честно. Вечером недовольство всё равно вернётся вместе со всеми проблемами… – вздохнул Шведов – Так что переосмысления не произошло.
– Так, давай поедим, а потом пойдём в нужное нам место. – Женя положил яичницу гостю и себе, и они приступили к завтраку.
Через десять минут, позавтракав и умывшись, мужчины вышли в путь. На сей раз Женя был в белой рубашке, бежевых шортах и сандалиях.
– Нам идти полчаса. – сказал хозяин дома.
– Ясно.
– Пойдём через поле, так что возьми лучше эти сандалии! – Женя достал пару обуви из шкафчика на веранде.
– Зачем?
– Всё в росе, друг мой, и ты просто намочишь ноги.
– Хорошо.
Они шли через поле с невысокой, но ярко-зелёной травой. Небо в этот день было, пожалуй, самым чистым и солнечным за всё время. Первые лучи солнца уже освещали и согревали отдыхавшую ночью землю. Перед глазами идущих мужчин представал очень приятный контраст: зелёная трава, а на ней переливающиеся на солнце росинки, ярко-голубое небо, жёлтое солнце. Такое можно увидеть только живым глазом, и никакой фотоаппарат не сможет передать красоту сего пейзажа.
Холодные капли росы приятно оседали на ногах мужчин. И это была не сырость, а приятная влага. Роса – один из символов утра.
Мужчины после поля свернули на дорогу, прошли через маленькую деревеньку, и на её отшибе показались блестящие серебристые купола церкви.
Они ярко сверкали при свете солнца.
– Ты веруешь? – спросил Женя.
– Да, конечно.
– Славно. – они подходили к церкви. – Её основали ещё в девятнадцатом веке по просьбе крестьян, что пришли сюда из Смоленска, чтобы спасти икону. Большинство из них были в увечьях. У кого-то нет руки, у кого-то – ноги, кто-то вообще без конечностей был. Война с Наполеоном жестокой была. Тем не менее, все они были счастливыми. Они радовались тому, что могли дышать, ходить в церковь и молиться. С тех пор церковь организовала общество поддержки таких людей, где собираются деньги на покупку протезов, лекарств и прочего.
– Мы сюда только ради этого шли? – скептически буркнул Шведов
– Пошли-пошли, не порти настрой себе же.
Они вошли во двор церкви. Там под навесом стояли скамеечки в несколько рядов, а перед ними небольшой подиум – подобие театра, где уже собрались несколько дюжин разных людей: и все с ограниченными возможностями, а у большинства из них были протезы. Они в столь раннее время сидели и пили местный церковный чай, играли в шахматы и пели песни в церкви во время служб.
– Всем доброго утра! – объявил Женя.
– Приветствуем вас, Евгений Анатольич! – радостно ответила толпа, расплывшись в улыбке.
– Как ваши дела обстоят?
Почти все ответили: «Отлично!», некоторые возгласили: «Хорошо!», а одна бабулька, что имела хромированный протез вместо ноги, и вовсе радостно сказала: «Великолепно!».
– Пошли в церковь. – Женя обратился к Шведову. – Пошли, пошли.
Они вошли в здание, которое, как ни странно, выглядело богато как снаружи, так и изнутри. Различные иконы, обрамлённые древними и красивыми рамами, свечные светильники, даже пол из гранитных плит был выложен.
Мужчины постояли, помолились, собрались с мыслями. Всё это происходило в течение нескольких минут. Шведов стоял с закрытыми глазами, и несколько раз отходил, потому что яркие солнечные лучи, пробивавшиеся через узкие окна, били прямо по его глазам.
– Пойдёмте. – предложил Георгий.
