Зинаида Гиппиус
Царский путь
Девочка смотрела круглыми, не мигающими глазами на игру. Смотрела жадно и робко; на одной щеке ее, крепкой, розовой, было пятнышко от просохших слез.
– Здравствуй! Здравствуй! – запрыгали дети, увидав, наконец, студента. – Христос воскрес!.. А ты погляди, что я на свой кон взял!.. А у меня… А я…
– Да вижу, здравствуйте, воистину! Уж христосовались утром. Вы постойте, вы мне скажите, а чего она с вами нынче не играет?
И он мотнул головой в сторону девочки, сидевшей вдали, на скамейке.
– Нынче нам с ней нельзя, – сказал Костя.
– Мы яйца катаем, яйца красные, – объяснила Надя убежденно.
– Яйца – Христос воскрес, – подтвердил Петя.
– Для ней не Христос воскрес, – пропищала Аня.
Студент поглядел на детвору и скорчил удивленную и смешную рожу.
– Вот так-так! Это откуда же у вас эта новость? А я и не знал. Значит, для всех вас, без исключения, Христос воскрес, а для нее и не думал?
– Без исключения, – повторила Аня, которой понравилось это слово.
– Ну погодите, ребята, я вам одну штуку скажу.
– А что? А что?
– Да вы забоитесь.
– Не забоимся! Скажи! Я не забоюсь!
– Ладно. Только страшное. И уж наверно. Вот слушайте. Если для Хеси не воскрес Христос, так знайте, что и для вас, для всех вас без исключения, тоже нет никакого Христос воскрес. И каток этот не ваш, и яйца не ваши, и вам нельзя играть. Даже опасно.
Он так это сказал, и такое при этом сделал лицо, что дети замолкли, вправду испугались, сами еще не зная чего.
