Зинаида Гиппиус
Царский путь
– Вот и выбирайте, – продолжал студент. – Либо, если Пасха, так она для всех, и для Хеси тоже; а нет у нее – и у вас ничего. – Этого уж не переменишь.
Дети переглянулись.
– У нее Пасха есть… – сказала нерешительно девочка постарше.
Но Костя не сдавался.
– У ней без яйцев… Ей яйцев не даются…
Студент пожал плечами.
– Тебе, Костя, я удивляюсь. Малыши могут не понимать, а ты большой, ты Священную историю учишь. Тебе задавали про Христа? Как к нему дети отовсюду шли, много-много детей, и Он не велел отгонять? А ты думаешь дети – кто эти были? Ани, Кости, да Нади? Как бы не так! Все были Хеси! Честное слово. А вы по какому же праву вашу Хесю отгоняете, выдумали, будто для нее Христос не воскрес? Ладно попали!
Девочка на скамейке, не шевелясь, прислушивалась, глядела на студента круглыми темными глазами; то на студента и на детей, то на каток и на кучки розовых яиц.
– Да мы что ж? – сказал Костя, задумчиво теребя шнурок пояса. – Мы же всегда вместе играем. Мы только нынче…
Студент передразнил:
– Нынче, нынче! Про то и речь! Ну, словом, решайте. Кто еще думает, что нынче с Хесей нельзя играть в яйца? Пусть прямо скажет и, чур, не врать, не хитрить, все равно узнается.
Никто ничего не сказал.
– Чего же вы? забоялись?
– Я не забоялась вовсе, – решительно выступила Надя. – Я ничего не боюсь. Это Аня тогда первая, и Костя. А я говорила же… И пусть Хеся с нами играет…
Костя вспыхнул:
