Злата Федосеева
Школа жизни. Сеча. Часть 3
В один человеческий волос помещается около миллиона нанокартриджей, а в один сантиметр нанокартриджа вмещено порядка десяти в тридцать шестой степени кварков, что означает, что в одном сантиметре человеческого волоса размещается такое количество частиц, которое позволяет создать обилие материальных предметов объёмом с целый город. Таким образом, один картридж размером с человеческий волос способен обслуживать человека всю жизнь и гораздо дольше.
В картридже частицы хранятся сжато, компактно, не взаимодействуя друг с другом, где между частицами, составляющими материальные объекты, огромное расстояние. Расстояния, на которых находятся между собой элементарные частицы в микромире, подобны расстоянию между звёздами и галактиками во внешнем пространстве. А причина этой фронтальности расположена в заквантовом внешнем мире, который для игроков «Школы жизни» является фантастикой, а эти технологии – технологиями первых высших – богов.
Однако справедливости ради нужно отметить, что не все игроки стремятся к свету, как и не все игроки вообще разделяют потребность в нём. Многие просто живут и размножаются, видя в этом свой главный смысл, одни смелее, кто-то хитрее, кто-то отважнее или злее, есть и жестокие, и садисты, в игре хватает разного люда. Есть и откровенные отщепенцы. И вот на всём этом фоне великого разнообразия душ появляются иные, хитрые и безжалостные манипуляторы.
Это стало досадным открытием для жрецов различных Гелеополисов, так как это явление как таковое стало стихийным и повсеместным. По первой никто не придал этому особого значения, пока я, Тефнут, сама лично не столкнулась с новой формой поведения люда.
Но пока я осознавала, что манипуляция – это новый вид психологического воздействия, при котором один человек принуждает другого к какому-либо действию при помощи скрытой, обманной тактики, получая от этого действия выгоду, это явление уже распространилось по всей территории Школы.
Углубившись в пирамиду сознания и связав с ней закон свободы воли, я выявила следующую проблематику и суть стихийно возникшего явления, при этом чётко осознавая, что лекарства от него нет, как и нет защитных технологий противодействия. В манипулятивной ситуации всегда есть как минимум два участника: один – это охотник-манипулятор, и другой – это жертва. И вот что интересно: жертвой и охотником могут выступать сразу целые группы людей.
Манипуляцию от простых социальных действий люда отличают четыре характерных признака:
Воздействие имеет цель, скрытую для жертвы.
Жертва согласилась выполнить действие потому, что её убедили, что оно принесёт кому-либо пользу.
Действие принесёт жертве вред или как минимум не принесёт пользы.
У манипулятора есть заранее продуманный сценарий развития ситуации.
Наблюдая за манипулятором, я выяснила, что такая духовная сущность воспринимает окружающих её людей (и не только) не как полноценных личностей, а как инструменты для достижения собственных целей, предварительно внедряет в них искажённое восприятие своей собственной ценности, играет на их страхах и получает тем самым беспредельную власть над ними. Такая манипуляция – это скрытая форма насилия. Однако неверно представлять манипуляторов как злых и исключительно токсичных персонажей. Напротив, они могут казаться приятными и заботливыми людьми, которые действуют исключительно из лучших побуждений другим на благо. Манипуляторы страдают и сами, поскольку воспринимают окружающий мир как потенциальную угрозу, и чаще всего никому не доверяют.
И вот такие индивиды стали появляться абсолютно во всех сферах жизни Гелеополисов. С ними стало возможным столкнуться в любой сфере и в любой ситуации, где человек может получить для себя какую-то выгоду. Даже среди детей появились те, кто уже с раннего детства может манипулировать родителями. «Но как?» – спросите вы, а я отвечу, что если отчасти задуматься и задаться вопросом, почему ребёнок всегда улыбается, то ответ будет совсем неочевиден, поверьте, ибо он улыбается не потому, что он любит или не любит свою маму и папу, а потому что улыбка, как истерика, является простейшей формой манипуляции. И чаще всего такими манипуляторами оказываются члены семьи, друзья, сексуальные или деловые партнёры. И даже жрецы и политики, пытающиеся манипулировать электоратом.
Манипулятор в первую очередь – активный наблюдатель, от взора которого никогда ничего не ускользает. И, чтобы заставить человека действовать в своих целях, он нащупывает в жертве некую внутреннюю «мишень» (например, чувство жалости или стыда) и использует этот инструмент по полной. А всё потому, что манипулятору важно лишить вас собственного мнения, поставив тем самым вас в созависимость.
Дело в том, что ваше мнение – это ваш самый главный и самый ценный ресурс, это проявление себя во внешнем мире. На этом ресурсе строится ваш мир. Ваше мнение – это ваша личность, вы с ней рождены, плюс ваш жизненный опыт и характер. А манипулятор, осознанный манипулятор или патологический абьюзер, он же нарцисс, психопат, социопат, – он лишён своей личности, вместо неё у него ложное «я», его хрупкое эго, которое основывается на внешних оценках и знании о себе. Чтобы понять это, задайте себе вопрос: «Почему манипулятору важно не просто подавить вашу личность, а напрочь лишить вас своего мнения?» Всё просто: потому что так ему проще контролировать вас и ваши решения. Ему нужен постоянный доступ к вашему ресурсу. Он хочет полностью владеть вами и, кроме того, присвоить себе вашу личность.
Так действуют мошенники или аферисты, которые, к примеру, собирают пожертвования для несуществующих детей. А вот близко знакомые манипуляторы действуют тоньше – некоторые из них могут годами втираться в доверие, чтобы потом использовать самые глубокие душевные раны и комплексы жертвы. Но появились технологии осознанного манипулирования, позволяющие в короткие сроки полностью подчинить себе человека, не только лишив его воли, но и уничтожив его как личность.
Когда я искала основу сего повсеместного явления, мне никак не удавалось понять, откуда оно взялось, что является её источником. И тут мне снова помог мой Шу.
– Любовь моя, – сказал он, как-то собираясь в горы на охоту, – ты не учла закон причинно-следственной связи.
И тут всё встало на свои места.
Действительно, манипуляция появилась лишь потому, что сознание человека состоит не только из сознательного, но и бессознательного. Внутри как раз этого бессознательного хранятся все параметры личности человека, все его убеждения, привычки, характер, а также здесь хранятся все так называемые юридические настройки, то есть здесь находится весь список того, на что у человека дано согласие, а на что согласия нет. Именно здесь, в бессознательном, хранятся настройки, сообщающие всем внутри игрового пространства о том, как и с кем себя вести другому существу-оппоненту, неважно, кто это: человек, животное, насекомое, нежить, вообще не суть. Здесь зафиксировано как постулаты всё то, на чём основано общение одного человека с другим: как с ним разговаривать, как с ним поступать. Только здесь, внутри бессознательного, есть такой небольшой тумблер с режимом «ВКЛ» и «ВЫКЛ» на применение к нему насилия. И если этот тумблер включён, то любой негативно настроенный человек (и не только, любая сущность вообще), подсознательно считав информацию, что перед ним находится человек, считающий себя жертвой, сможет над ним реализовать все свои плохие намерения. Выключен, значит, согласия нет, значит, человек целостный, не несущий в себе жёсткую программу жертвы, и эта информация так же считывается, поэтому такого оппонента не трогают и не причиняют ему вреда, таких людей неприятности словно обходят стороной.
К моему величайшему сожалению, основная масса игроков внутри игрового пространства имеет именно включённый тумблер, отчего такое количество насилия и столь стремительно растущая возможность для осознанного манипулирования. И если так будет продолжаться и дальше, боюсь, игра будет перезапущена.
Осознавая всю пагубность стагнации человеческой души и её полного бездействия и нежелания противостоять всему тому, к чему ведёт манипулирование и хаос, в который пытаются погрузить игровое пространство некоторые игроки, видя во всём этом своё превоcходство, я приняла решение: сделать из манипуляции технологию, которую назвала ПРОПАГАНДОЙ.
Какое-то время, достаточно длительное, надо заметить, эта технология была доступна лишь избранным единицам игроков. Но по мере наполнения пространства живыми структурами и роста социума пришлось эту технологию делегировать тем, кто её дальше сможет реализовывать внутри игры.
По сути, пропаганда – это совершенный инструмент, созданный для управления сознанием человека, с использованием которого достижимы плодотворные результаты преобразования хаоса в порядок.
Наблюдая за тем, что происходит с теми, кто приблизился к просвещению и просветлению чуть больше других, я заметила одну закономерность: те, кто стал чуть сильнее энергетически, постепенно, с ростом своего энергетического потенциала, начинают утрачивать связь с теми, кто ещё ищет свой путь и не встал на него, отчего и зародилась технология, способная восстановить утраченное взаимопонимание между одним человеком и целой группой.
Посему, для того чтобы моя школа начала функционировать внутри самой «Школы жизни», пришлось создать целый институт, благодаря которому, достигнув максимального знания о механизме человеческого мышления и социального устройства обитателей игрового пространства, я передала жрецам ту самую технологию, позволяющую контролировать массовое сознание человеков и людей.
И сколько-то времени так и было. Моё незримое, сознательное и умное манипулирование сформированными привычками и мнением масс общества позволяло быть единственной правящей силой внутри игрового пространства, придающее всему вокруг истинное значение, смысл и идею, незримо отсекая все паразитирующие энергетические линии. Отчего люд шёл в Гелеополис за знаниями, за просвещением и просветлением, за новыми технологиями, позволяющими эффективно пройти курс и победителями вернуться в истинный внешний мир. Совершенно осознанно и добровольно игроки «Школы жизни» позволяют незримой руке пресекать ненужную для них информацию, стихийно появляющуюся из ниоткуда и столь же стремительно туда же исчезающую, делая акцент лишь на значимых моментах, значительно сужая поле выбора, но при этом получая стандартизированный код социального поведения, для дальнейшего следования внутри игрового пространства.
Нужно признать, что всеобщая грамотность подарила человеку отнюдь не разум, а лишь набор шаблонов и всё что угодно, кроме оригинального, уникального и индивидуального мышления. Отчего очень скоро пропаганда превратилась в механизм широкомасштабного распространения идей как в совокупность организованных усилий по внедрению в умы того или иного убеждения или теории. Она превратилась в последовательное и продолжительное усилие над созданием обстоятельств и образов, беспощадно эксплуатируемых меньшинством, как прекрасный способ влияния на большинство».
Злата открыла глаза: «Странно, я словно провалилась в воронку, видимо, я задремала». Она продолжила читать с того момента, на котором остановилась.
«Между тем нужно описать теперь то, для чего столь великие философы и нравоучители, каковыми стали многие жрецы, обманывают таким образом народ.
Решение сего вопроса состоит в том, что отчасти они и сами обманываются, ибо имеют устойчивый предрассудок, где дар предсказания предпочитают соединять со жречеством. И такое умозаключение истолковано им их отцами и укоренено в их сознании с самого младенчества.
Доказательством сему могут служить их жертвы и прочие дела, когда они в своих церемониях без присутствия вопрошающего, посредством обрядов учиняют тому допрос с пристрастием исключительно только между собой. К тому же все приготовления, кои они для решения дела имеют, а именно: рассуждая в своих учебных камерах или в тайных собраниях о том, каким бы образом узнать будущий исход всего предприятия без затраты на то времени и посещения самого места события, были, по их мнению, одни только средства, кои употреблять почитали они за должность, дабы в противном случае не лишиться дерзости сего драгоценного дара.
Для своей безопасности они умышленно ограничивают свои ответы и сказывают оные деликатно и расплывчато. Сомнительно полагать, что они каждый раз, готовя такого рода манипуляции, испрашают на то у первых высших вдохновения к пророчеству. Но тем не менее ни один жрец не скрывает технологию таинства от вопрошающего, но, открыв им правду, старается исподтишка выведать и разузнать обо всём, что им нужно, не только как от вращающихся в свете людей, но и как от первоисточника, используя затем полученную информацию всё в тех же церемониальных обрядах, выдавая её за истину. Что же до приготовлений, которые они делают, чтоб прельстить вопрошающего или, как они говорят, привести его в восхищение, то здесь в ход идут все ранее упомянутые рассуждения вопрошающих и тех, кто сам о себе и своих приключениях без утайки рассказывает, полагая, что они весьма похвальны и основательны. Однако представленное их взору театральное позорище, столь правдоподобное, удивительное и местами сакральное, носило иной характер. Вместо насаждения бахвальства и гордыни этим зрелищем всё же укореняют любовь и страх к первым высшим, показывая не только Елисейские поля и ад, куда они могли только на одну сторону свой взор обратить, но и особые учения, кои они посредством театра явно или скрытно преподносят, тем самым закрепляя иную истину и восприятие мира в сознании вопрошающего».
Сехмет встряхнула головой, словно пытаясь скинуть вуаль с глаз. Осознав, что она не спит, она продолжила писать.
«Увы, но нельзя отрицать того факта, что в последующие времена такого рода пропаганда, не имеющая под собой истины, придёт к великому упадку, ибо, умалчивая о тех грубых делах, кои настоящие граждане производить будут для незаконного присвоения и отнятия благ и талантов у мужей, для лишения чести жён, некоторые из жрецов постепенно сами начнут строить подобие храмов для употребления волшебства и страшных заклинаний, кои они, по мнению своему, почитали безопаснее к открытию вещей сокровенных, нежели призыву к первым высшим и естественному исследованию.
Однако из всех этих рассуждений в совокупности следует только то, что те, кто все роды предсказаний сочтёт за обман, совершенно не знают не только свойств людей в этих рассуждениях, но и предрассудков тех, кто произносит ответы, порождая ещё большее заблуждение, словно в состоянии учинять один только обман. Впрочем, хоть эти обе причины равномерно от правды и отступают, тем не менее она сама собою всегда открывается и отныне, признавая суетность сего суеверства, больше не имеет нужды в заблаговременных ответах у таковых предсказателей».
Злата перелистнула страницу и продолжила читать:
«Главным инструментом пропаганды стал театр, к которому мы и направляемся. Если идти прямо к пирамиде, со стороны Елисейского поля находится последняя связь подземного погреба с пантеоном, посвящённым всем первым высшим Гелеополиса. Оттуда надлежит идти через улочки, позади оставляя сад, к западной стороне Элизия, находящегося под сводом. Кровля этого храма невысока и лишь десятью футами выше сводов, кои высотой двенадцать футов, ширина его около сорока футов, а длина равняется с Елисейскими полями, если тут же считать и посвящённое позорищам место. Помянутый пантеон не был единственным, в котором находились все статуи первых высших, достигнувших своего пика просветления и просвещения. Таких храмов внутри игрового пространства, выстроенных по единому образцу, уже насчитывается тридцать тысяч. Задняя часть, или алтарь, такого храма посвящена матери или, лучше сказать, самому естеству. Там всегда покоится статуя с её образом на пьедестале. Передняя капелла содержит изображение знатнейшего богатства на левой и правой руке и статуи избранных первых высших. Потом следуют те высшие, коих мы называем получеловеки. Они стоят позади капеллы. В последнем же храме, который простирается до переднего конца театра, находится неисчислимое множество неизвестных сущностей чудаковатого вида, кои, по мнению горожан, ни на небе, ни под землёй не жили, но на воздухе, земле и в воде рассеянное пребывание имели. Все эти невиданные сущности были изображены обыкновенными фигурами и стояли также во всех храмах, преклоня очи книзу.
От переднего конца театра до самой последней стены было отведено место злым высшим. Одним из таких злых высших был Тифон. Он стоял спиною, облокотясь на стену, с которой имел равную высоту, а оба плеча его распластались по правую и левую сторону стены. Статуя Тифона имела человеческий вид от головы до пояса, с избрасывающим пламенем из очей, уст и ноздрей, а прочие части тела состояли из двух драконовых хвостов чрезмерной величины, с пальцами из змей.
От самого низа и до верха театра, в прямой линии с ним, находились до двадцати капищ на каждой из сторон, где злые высшие, так же как Тифон, поставлены были, то есть эти статуи стояли лицом к добрым высшим, дабы указать на их различия. Стены и кровли как на храмах, так и на сводах по обеим сторонам были покрыты иероглифическими знаками, содержащими загадочные и таинственные хроники. Здесь каждую ночь с десяти до двенадцати часов совершаются разные жреприносящие обряды, на которых присутствуют все жители большого подземного жилища, все те, кто был осуждён к наказанию в слёзном поле, пленённые, которым не удались опыты по просвещению, а также равным образом жрецы и жрицы, из верхнего жилища, когда те могли оставить свои занятия, просвещённые и, наконец, новопросвещённые, которым присутствие при таких обрядах дозволялось лишь в последние три дня откровений.
Эти ночные обряды начинаются при окончании дня с песни тем высшим, которым был посвящён прошедший день. В честь каждого высшего учиняется индивидуальный обряд и такая же жертва. Для каждого обряда, для сожжения треб используются определённые дрова разных сортов деревьев. Дрова сие разжигают разными способами и приспособлениями в зависимости от достоинств первых высших, какие зажигательным стеклом, иные посредством кремня и огнива, другие пламенем из лампад. Также в обрядах применяют и различные воды для тушения огня после окончания всего обряда.
Одной части первых высших приносима была жертва жрецами, а другой – жрицами, а в полночь к низу храма, со стороны Элизия, выходили жрецы следующего дня и два ряда жрецов, кои шли со стороны алтаря. За ними следовал великий хор музыки, состоящий из жрецов и жриц, также из девятилетних детей обоих полов. В момент, когда главный жрец подходит к статуям, остальные жрецы разделяются на два ряда, дабы их жертва была принесена посредине. Всю эту процессию сопровождают восемнадцать нагих девиц, дочерей жреческих, шествующих по две в ряд и несущих каждая по корзине с плодами, приносимыми на жертву. Эти девицы начинают сие служение с тринадцатого года своего возраста и заканчивают тогда, как вступают в замужество. Главный жрец принимает все корзины и выкладывает плоды на большой четырёхугольный стол, над которым возвышается надпись: “Тебе, первый высший, приносится сия жертва”.
Упомянутые же девицы после того, как их корзины опустели, вереницей отходят назад к алтарю. Жрецы же, наоборот, стремятся максимально приблизиться к жертвенному столу для совершения тайных обрядов, продолжающихся под аккомпанемент вокальной и инструментальной музыки. Эти обряды различаются своими свойствами по четырём временам года, равно как и песни, кои являются основой звучащей обрядовой музыки. Многие из этих песен столь изысканны и приятны слуху, а стихи хлёстки и поучительны, что погодя их начинают использовать в храмах на поверхности земли, сделав общедоступными по всем Гелеополисам».
Сехмет поправила спавший локон, отвлёкший её от письма, посмотрев в открытый портал, из которого дул тёплый ветер, раскачивая прозрачные, невесомые шторы, создавая ощущение неги и мнимой дымки. Воды ледяного океана первых вод создавали приятный шум, а Кремлёвские стены его прекрасно резонировали, отчего звук приобретал эффект 3D.
Выдохнула и продолжила:
«Что же касается самого обряда, частично мною описанного, то, как и прежде, сие остаётся строжайшей тайной, раскрывающей свои ворота только избранным просвещённым. И я не буду их рассказывать.
И вот настаёт день, когда все учения позади и вопрошающий в шаге от статуса просвещённого. Последняя ночь в тайном научном жреческом убежище под пирамидами. Между тем уже всё приготовлено к его выпуску, который называется Большим Изиакийским великолепием или Торжеством просвещённого.
Накануне, ближе к вечеру, на лошадях к царским чертогам прибудут шесть человек – судей второго класса, расположенных напротив храма по другую сторону большой площади, и объявят под звуки труб и литавр, что на другой день явится новопросвещённый. Далее, продолжая декламировать эту новость, они пустятся по всем улицам города, по которым будет идти процессия с новоиспечённым посвящённым, при этом не раскрывая его имени, объявив лишь то, что он из Колы. Что касается просвещённых чужестранцев, то о них объявляют только у городских ворот, и организованная процессия по этому случаю тоже будет проходить, но, увы, не с таким великолепием и только около храма.
Помпезное шествие новоиспечённого просвещённого по улицам Гелеополиса всегда весьма ожидаемо, ибо ликующий народ, собирающийся поглазеть на своего свежеиспечённого героя, радуется появлению нового для себя заступника. Но такое торжество – редкость, отчего и прельщает всякого быть зрителем сего обряда.
Ночь перед грядущим позорищем используют для украшения храма всем тем, что хранят жрецы драгоценного в своих казённых палатах. А тем временем граждане Гелеополиса украшают улицы и фасады домов своих цветами и иными доступными им украшениями, отчего город начинает благоухать от их ароматов.
На заре народ ужасным множеством идёт во храм, дабы занять для себя место поудобнее. В центре храма, посреди алтаря, уже покоится кивот, посвящённый первому высшему, вынесенный из подземной пещеры для всеобщего лицезрения. Сей кивот – это большой ящик, покрытый белым шёлком с иероглифическими золотыми надписями, над которым висит тонкий чёрный флёр для обозначения священных таинств.
До начала всей процессии жрецами обязательно совершится жертвоприношение, во время которого жреческие дочери, кои, кроме кольского торжества, никуда более не являются, будут весьма важно плясать под звуки разных инструментов. По окончании жертвенных церемоний начнётся шествие в город.
Шесть служителей второго класса, кои объявляли о церемонии накануне, поедут впереди на лошадях, оглашая о начале церемонии. Караул, разделённый на два ряда того же класса, покроет сей ход как по правую, так и по левую стороны. Из четырёх существующих жреческих классов идут сперва Математики, Медики и Юристы, а пред ними – их дети в таком же порядке и равным образом одетые. Все жрецы имеют под тонкой полотняной завесой чёрную одежду, а поверх неё – голубую, фиолетовую или красную. Из этой же материи сделаны и их головные уборы в виде тюрбанов.
Между обоих рядов шествуют так называемые освящающие жрецы, один за другим, и вместо обыкновенного платья они одеты в епанчи того цвета, к классу которого они принадлежат, неся перед собой книги, откуда они почерпнули все свои науки.
В этом шествии первым идёт жрец первого и знатнейшего ордена, облачённый в чёрную епанчу, неся славную Кольскую доску, обеими руками прижав её к груди. Доска сделана из меди и по краям окована серебром, где чеканною работою изображены эмблемы первых высших в мужском образе, а некоторые – со звериными головами.
За ним следуют дочери жрецов, одежда которых покрыта тонким полотном того цвета, к классу которого относились их отцы. На первой же из них надета епанча разных цветов, украшенная многими золотыми кистями, закреплённая на левом плече пряжкой с драгоценными камнями. На сём убранство их нарядов не заканчивается. Напротив, головы всех девиц убраны свежими цветами, на каждой – серьги, уборы на грудь и руки, весьма великой цены. Они будут шествовать по четыре в ряд, держась за руки.
Главные жрицы, все в чёрной одежде, составят середину процессии, а по обеим сторонам сих редких красот, кои также редко видимы бывают, удвоенный караул. После упомянутых девиц и жриц идёт великий музыкальный хор жрецов и их детей, кои предвещают признание кивота. Его будут нести восемь жрецов на своих плечах. Впереди них в такт кимвалам и малым барабанам с великим смирением пред кивотом будут танцевать дочери служителей второго класса, одетые в весьма тонкое прозрачное платье, украшенное цветами. Иные из сих девиц зажгут по обе стороны различные благовонные свечи так, чтоб дым окружал кивот, подобно нашедшему облаку.
Главный жрец замыкает процессию с кивотом. И, в отличие от остальных жрецов его класса, под его обыкновенной одеждой на нём надето белое платье, а поверх него надета подложенная горностаем пурпурная епанча, шлейф которой несут два мальчика. На голове надета специальная маленькая, красного цвета шапочка-шишак, принадлежащая лишь ему как главному жрецу, именно он при жизни своей уже достиг своего высшего уровня просвещения и просветления, посему остаток своей жизни он посвятил тем другим, кто ещё только в процессе своего пути. Одной из рук он держит пророческий жезл, который в его отсутствие могут носить и другие жрецы.
За ним следуют жрецы первого ордена, их ещё именуют истолкователями таинственных книг и свитков. Двое из них несут на руках доску, на которой лежат инструменты, служащие для предсказаний. Это телескоп, циркуль и компас. Все жрецы упомянутого ордена имеют нижнее чёрное платье, поверх него – белое. За ними следуют их дети, по двое в ряд, и четверо надзирателей.
На этом заканчивается Кольская процессия.
Третье шествие процессии, или торжество просвещённого, в отличие от предыдущего, имеет несколько воинский вид, хотя сами просвещённые таковыми не являются. А воинственность оттого, что все просвещённые по собственной воле защищают отечество, беззаветно служа ему, невзирая на своё социальное положение и состояние, уже приобретённое в обществе.
Итак, сперва на одинаковом расстоянии друг от друга под звуки кимвалов и литавр шествие начинается с выноса трёх распущенных знамён. На первом знамени изображён Кит – олицетворение силы космических вод, символ колоссальной мощи природы, возрождения и олицетворение матки, символ стихийного хаоса, из которого зарождается порядок. На втором изображён Сфинкс – символ четырёх элементов: земли, ветра, огня и воды, а также символ власти, мудрости, тайны, правды и единения, повелитель двух горизонтов, перерождения и воскрешения. А на третьем – змея, свернувшаяся в клубок, герб целого света. Это изображение изъявляет порядок, то, каким образом просвещённый должен учреждать свою службу по отношению к собранному человеческому роду.
Потом следуют сами просвещённые. Увы, но их весьма мало, потому что те, кто уже приступил к служению Отечеству, не оставляют службы для сей церемонии. Между тем, если в празднике участвуют просвещённые из других округов, они в колонне занимают место по старшинству, ибо все просвещённые являются единым корпусом. Они двигаются друг за другом в своих обыкновенных платьях, сотканных из полотняной тонкой ткани и пошитых до колен, поверх неё, как правило, в таких шествиях надета другая одежда, различающаяся по достоинству каждого, а по сторонам шествуют (правда, уже не по старшинству) просвещённые чужестранцы, вследствие сего порядка даже военачальники и сами принцы уступают место простым гражданам по причине их старшинства.
И вот, наконец, идёт новопросвещённый, имея по правую руку младшего жреца, а по левую старшего из просвещённых. В сей первый день он имеет на себе один только талар, шлейф которого простирается до пят. На голове надет миртовый венец, а в руке он держит пальмовую ветвь – знак мира. Поверх главы надета наметка, коя полностью покрывает его лицо, так, чтоб его было невозможно узнать, но при этом он мог всех видеть. Позади него едет торжественная колесница, запряжённая четырьмя лошадьми в ряд, изображающая добродетель. Символизм добродетели был в висящем над пьедесталом венце победы, который олицетворял пороки, которым подвержено человечество. Новопросвещённый в сию колесницу никогда не садится, тем самым демонстрируя, что он не печётся о тщетной чести, которую своими делами заслуживает. Весь путь, по которому шествует новопросвещённый, городскими жителями устилается цветами и окропляется драгоценными благоуханными водами из их домов. И никакая музыка не может тронуть столь много сердец, как раздающиеся повсюду радостные крики. По этой причине новопросвещённый своё восшествие в город в новом статусе всегда осуществляет с покрытым лицом, дабы не приписывать себе всеобщую славу, при этом уважая выраженное почтение не к себе одному, а ко всему их обществу, примеру которого он следовать и славу распространять должен».
