А. Кузнецов
«КибОрг». Интермедии
Барков
1
Семёнов, замначальника экспедиции по техническим вопросам, дремал. Он любил это время, когда можно было не торопясь смотреть сны.
Сперва ему снилась Лилия, психотерапевт, к которой он ходил несколько лет. В их последнюю встречу, около полугода назад, Лилия пожелала ему удачи. Искренне пожелала. Но Семёнов не мог простить ей слов о том, что он, Семёнов, – самоубийца. Ну, потенциальный. Что тяга к смерти в нём сильнее, чем пристало мужчине тридцати лет, которому самое время заводить семью, а не подписываться на вахту в Антарктику.
Потом снился эпизод недельной давности – когда на силовой подстанции из-за перегрузки вышла из строя конденсаторная батарея, и они все по очереди, включая Семёнова, подносили монтажникам пятикилограммовые конденсаторы со склада. Сперва это было даже весело, а под конец дня, когда у всех уже отваливались руки, начальник подошёл к Семёнову и тихо сказал: «молодец». Это слово согревало Семёнова уже несколько дней: речь шла о том, что именно Семёнов настоял на необходимости пополнить склад запчастей.
А потом начался какой-то мутный сон, будто Семёнов лежит в своей комнатке, а за окном кругами ходят солдаты. Тогда Семёнов решил проснуться, но не тут-то было: когда он уже готов был открывать глаза, кто-то тихо стучал в дверь, и Семёнов засыпал вновь. Лишь на десятый – или сотый? – раз он, наконец, смог угадать ритм стучавшего и проснулся за секунду до стука.
Арсен подскочил на постели. Ещё не хватало опять провалиться в такой бред! Он с опаской посмотрел в окно на вертолётную площадку: разумеется, там никто не ходил, да и никто бы не смог выйти пешком на его сторону. После вчерашней метели, захоти Семёнов вылезти в окно, ему пришлось бы сперва попросить расчистить площадку. И вообще… Он потянулся. Семнадцатое августа, у него выходной. Спать весь день. Или сходить в кино. Или даже выпить бокал пива. Семёнов вздохнул: он прекрасно понимал, что сегодняшний день (выходной! Законный!) он, скорее всего, проведёт за починкой какого-нибудь прибора, скорее всего – аварийного передатчика, который может ой как пригодиться ему завтра…
В дверь постучали.
Семёнов сначала даже не понял, что произошло: не то, чтобы он мог по стуку определить, кто именно стучит. Но то, как стучали, дало ему понять, что стучал кто-то вообще не из их компании. Но… Вчера точно никто не прилетал. Он осторожно, будто это могло привлечь чьё-то внимание, посмотрел на дверь: она была заперта. Тогда быстро вскочил с кровати и сиплым ото сна голосом спросил:
– Кто там?
За дверью секунду помолчали, потом раздался незнакомый голос:
– Семёнов Арсен Алексеевич? Откройте, пожалуйста. Всех членов экспедиции приказано собрать в гостиной.
Голос был не враждебным, так что Семёнов, поколебавшись, открыл замок. За дверью стоял солдат. Самый настоящий. В новенькой полевой форме, с автоматом за спиной. У Семёнова мелькнула дикая мысль, что это переодетый террорист, что нужно быстро захлопнуть дверь, а потом – прыгать в окно, в мягкий снег, обежать станцию (минут пять… хотя по такому снегу, пожалуй, и все десять. А без лыж – так и вообще полчаса, при условии что не замёрзнет насмерть). И удирать на вертолёте.
На этом фантазия Семёнова закончилась: вертолётом управлять он не умел. Да и солдат, казалось, не выказывал ни малейшей спешки, что успокоило старшего техника. Он вышел из комнаты и пошёл к лестнице на второй этаж, где располагался общий зал.
Пол гостиной уходил вниз амфитеатром. Верхние ряды были раздвинуты: техники собирались сегодня установить новогоднюю ёлку. На расставленных стульях сидели люди; Семёнову навскидку показалось, что здесь были вообще все обитатели базы, – а внизу со скучающим видом стоял плотный человек в форме майора Внешней армии Министерства вооружённых сил.
Многие стулья были свободны. Семёнов спустился до середины зала и сел рядом с Сергеем Керемовым. Сергей числился электриком, но на самом деле был мастером на все руки – как и все здесь. При необходимости он мог и помочь взять шурф или перепрограммировать вездеход так, чтобы тот перемещал внутри себя полку с коньяком всегда в угол, противоположный начальству. Впрочем, о последнем знали немногие. Но Семёнов, хотя и не пил, знал. Поэтому сейчас он пододвинулся к Сергею в надежде, что тот сможет ему что-то прояснить; на вопросительный взгляд Арсена Сергей прошептал:
– Никто ничего не понимает. Около шести утра приземлился самолёт, ворвались военные, приказали никому не выходить и созвать всех, кто снаружи, на базу.
– Прямо всех? – удивился Арсен. – А дежурные?
– Оставили только Сашку и Палыча, они следят за периметром с беспилотников. В час дня сказали, что будет объявление. Вот, сидим, ждём. Ещё не все подтянулись.
– А зачем следить? Если все на базу вернулись?
– Ну, ты знаешь – всем плевать, но, видимо, эти сюда не просто так заявились. Ведут себя тихо, но, наверное, чего-то ждут. В общем, оставили наших наблюдателей и там ещё человек пять солдат с ними. Это, – Сергей кивнул на человека внизу – некто майор Барков. Случайно услышал. Прилетел из Петербурга. С ним ещё один майор, но он тоже остался с наблюдателями. Золотарёв. Я так и не понял, кто из них главный. В общем, это всё. Никто ничего не знает.
Внизу открылась дверь, и в гостиную вошли ещё несколько человек. По тому, как они тёрли руки, было ясно, что люди только что пришли с улицы. Они расселись по свободным местам, майор смерил шагами свою импровизированную сцену и кивнул стоявшим по периметру солдатам. Те обошли периметр помещения, захлопывая двери. Арсену стало не по себе.
Майор начал говорить. Его негромкий голос, казалось, заполнял собою пространство.
– Итак, господа, представлюсь. Майор Внешней армии МВС Игорь Святославович Барков. Прибыл для охраны наших баз. Надеюсь, всем ясно, что полной информации давать я не имею права, но что могу, расскажу. Есть основания… В общем, могут быть провокации. Даже не так. Заваруха точно начнётся, но руководство надеется, что гражданского персонала это не коснётся. На всякий случай все сотрудники базы «Северная» прямо сейчас эвакуируются сюда, далее нашим самолётом на материк.
По залу пронеслись приглушённые смешки. Барков окинул всех взглядом, от которого Семёнову стало стыдно за коллег. Майор продолжал:
– Разумеется, в Россию, не в Австралию. Вашу группу также эвакуируем, но через пару дней. У нас есть время на подготовку транспорта, можете не волноваться. Ну, и у нас есть копии инструкций, мои люди их знают, но необходимо, чтобы технический персонал станции провёл небольшую экскурсию по своим владениям. Объяснить специфику. Я думаю, всё вместе должно занять два-три дня. А затем – смотрите телевизор. Если можно будет возвращаться, об этом так или иначе сообщат всем. Да, просьба к руководителю экспедиции Макарову, старшему технику Семёнову, экспедиционному психологуРаковскому – совместно подготовить список людей, способных объяснить особенности эксплуатации. Ну, то, что за рамками инструкций. Цель, чтобы мои люди смогли здесь прожить пару месяцев .не более того. У меня всё. Если есть вопросы – задавайте, только по одному. Если вопросы личного характера, – тут Барков, как показалось Арсену, в упор взглянул на него, – можете подойти через часик ко мне в комнату 108, там разберёмся. Буду признателен, если вопросы будут в письменном виде.
Барков замолчал. Кто-то поднял руку, и человек в форме принёс ему микрофон. Зал наполнился тягучим сопрано уборщицы Кати:
– Игорь… Святославович, верно? А скажите ,раз вы здесь… Нам грозит опасность?
Арсен прикрыл глаза. У него был вопрос. Вот был ли вопрос личным… Ему опять и опять вспоминалась Лилия. Здесь, на краю света, Арсену было хорошо…
Не открывая глаз, Арсен поднял руку. Как ему казалось, чуть-чуть – не так, чтобы её заметили, а просто для себя. Но буквально через секунду он почувствовал в руке пластик микрофона. Семёнов встряхнулся и отчётливо произнёс:
– Старший техник Семёнов. Игорь Святославович, если необходимо, я сам могу остаться для инструктажа.
Барков секунду помедлил, затем ответил:
– Благодарю. Но давайте вы это оформите как пункт списка, о котором я говорил.
2
– Арсен, зачем вам это нужно?
Пётр Раковский очень легко переключался между «ты» и «вы». Как он сам объяснял, граница проходила точно по линии порога его кабинета. Так Петру было проще. Арсен слегка завидовал этой особенности приятеля: самому ему всегда тяжело было держать дистанцию между личным и рабочим. И теперь он понимал, что шуткой не отделаться.
– Знаешь, Петя… Знаете… Я ведь уже упоминал, что ходил к психотерапевту там, дома? И вот он… Ну, она, это женщина… В общем, сказала, что во мне сильна тяга к смерти.
Пётр покивал:
– Да. Конечно, я слишком мало с вами работал, чтобы это утверждать. В конце концов, кроме этого, есть ещё инстинкт любопытства. Он тоже может пересиливать инстинкты сохранения. Но по личным наблюдениям могу с этим согласиться. У вас родители живы?
Семёнов ответил:
– Мама жива. Отец умер лет десять назад.
– Ясно… И какого ответа вы ждёте от меня?
– Но я ведь уже говорил!
– Хотите, чтобы я разрешил вам остаться?
– Формально? Да.
Пётр покачал головой.
– Если бы речь шла о формальном согласии, вы бы не пришли ко мне в кабинет. Вы прекрасно понимаете, что я не буду ставить вам палки в колёса. Вы прекрасно справитесь. Так зачем вы пришли сюда?
Арсен смешался. Он и сам уже не понимал этого. Заметив его растерянность, Пётр решил прийти ему на помощь:
– Полагаю, вам следует всерьёз ответить на мой предыдущий вопрос. Вы действительно пришли за тем, чтобы я разрешил вам остаться. Я думаю, вам следует поработать над тем, чтобы самостоятельно позволять себе такие вещи. Могу посоветовать вам некоторые упражнения дыхательной гимнастики…
На том и расстались, чтобы через час встретиться в комнате К концу дня список был готов. Кроме Семёнова там числились ещё трое: завскладом Хулан Горюнов, водитель Ирен Вереницын и наладчик Иван Сирин. Катя тоже рвалась остаться, но тут Раковский был непреклонен: женщины отправляются домой.
Прощание было невесёлым. Никто не понимал, что их ждёт. Сказав дежурные слова, все разошлись спать, а наутро быстро погрузились в два пузатых самолёта. Потом Арсен впервые увидел Золотарёва, оказавшимся вовсе не майором, а подполковником, невысокого роста, худощавым, с усами треугольником. Золотарёв вышел на крыльцо, что-то сказал стоявшему рядом Баркову, и оставшимся гражданским под рёв двигателей было велено зайти внутрь.
В час опять было назначено совещание. На этот раз не в большом зале, а в пункте управления. Зайдя, Семёнов привычно взмахнул рукой: потолок здесь был низким, что при высоком росте Арсена давало тому возможность коснуться металлической решётки, поверх которой были проложены коммуникации. Этой привычке, впрочем, была и вполне конкретная причина, о которой из персонала знал лишь Сирин: Как-то раз, случайно коснувшись потолка, Семёнов почувствовал несильный удар током. Что и послужило причиной сперва мата в адрес упомянутого Сирина (электрика была в его ведении), а затем – осознания того, что это неспроста. В результате выяснили те самые неполадки, приснившиеся сегодня. И хорошо, что выяснили, ведь иначе через пару дней мог бы случиться пожар. Семёнов направился к кофеварке, но путь ему преградил солдат.
– Без минуты час, не успеете.
Семёнов вздохнул. «Ладно, правила немного меняются. Пока что – немного. Дальше будет видно, – думал он, глядя, как в помещение входит Барков. – Интересно, я лишь два раза видел их с Золотарёвым вместе».
