А. Кузнецов
«КибОрг». Интермедии
Барков не торопясь сел на один из стульев и стал листать планшет. Похоже, никто никуда не торопился. Семёнов, прокашлявшись, спросил:
– Игорь Святославович, у нас есть время? Разрешите пока кофе налить?
Барков поднял на него несколько растерянный взгляд и молча кивнул. Солдат отошёл от кофеварки. Арсен встал и налил себе кофе.
Вскоре зал стал наполняться солдатами. Семёнов раньше и не думал, что их здесь под сотню человек. Спустя несколько минут Барков наконец встал со стула и заговорил:
– Итак, сейчас будет немного важной информации. Как многие из вас знают, конфликт Первого Мадридского протокола5завершился относительно мирно, его продлили. Но есть информация, что некоторые страны тайно собираются прервать участие в нём. В этом году.
Барков окинул взглядом зал, желая убедиться, что до всех дошли его слова. Все молчали. Тогда он продолжил:
– Поэтому всё в спешке, да. Я благодарен присутствующим специалистам за помощь, которую вы нам оказываете. Не беспокойтесь, завтра же вы отбываете домой. Арсен Алексеевич, я помню а вашем предложении. Но давайте дождёмся утра, и вы на свежую голову примете взвешенное решение. Я лично не против, но не вижу причин задерживать вас сверх необходимого…
Барков резко повернулся в сторону двери. Арсен сперва не понял, в чём дело. Издалека послышались глухие удары. Солдаты забегали по помещению. Будто ниоткуда взялись раскладные брустверы, за несколько секунд комната превратилась в небольшую крепость, ощетинившуюся столами. В середине крепости, внешне невозмутимый, стоял Барков.
Арсен почувствовал пустоту внутри. «Неужели это – всё? Совсем всё? Неужели я никому не расскажу, как сидел в окружении вооружённых людей, и томился секундами до чего-то решительного?» Из откуда-то донеслись звуки выстрелов. Голова у Семёнова закружилась; начала подкатывать тошнота. Он лёг головой на рабочий стол. «Неужели я даже не смогу увидеть, как всё произойдёт?» Темнота нахлынула вдруг, последнее, что успел почувствовать старший техник – что у него жутко холодные пальцы.
Внутренние часы подсказывали, что прошло несколько минут. Тошноты не было, но слабость ещё не отступила, и Семёнов понимал, что может вновь потерять сознание, если попытается подняться. Вокруг ходили какие-то люди с винтовками явно зарубежного образца. Было понятно, что они разговаривают между собой, однако слух ещё не вернулся. Один из них (врагов?) подошёл, внимательно посмотрел в лицо Семёнову и вновь отошёл к своим. Арсен с трудом повернул голову в другую сторону. Солдат в форме МВС не было, только Барков всё так же невозмутимо стоял на сцене, будто прислушиваясь к чему-то внутри себя. Вдруг нахлынули звуки. Скрипнула дверь («она же никогда не скрипела!»), и в комнату вошёл какой-то щупленький человек в гражданской одежде. Все замолкли. Человечек сказал на чистом русском языке:
– Кровь нам не нужна. Нас минимум впятеро больше, и мы вошли сюда так, что никто из вас даже не заметил. Вы понимаете намёк?
Барков побагровел, но сдержался:
– Понимаю.
Чужак кивнул:
– Я вас немного изучил, прежде чем лететь сюда, и знаю, что вас не так легко заставить сдаться. Но думайте и о людях, кото…
Он не договорил. Барков вскинул руку, раздался выстрел, и вражеский командир упал. Барков упал, перекатился, однако по нему никто не стрелял: как будто все были готовы к подобному сценарию. Кряхтя, предводитель чужаков поднимался, прикрывая рукой расплывавшееся красное пятно в районе сердца. Он немного побледнел, но не был похож на тяжело раненного.
– Игорь Святославович, не надо так. Поверьте, все ваши штучки я знаю. Все.
Он подошёл к Баркову, который, лёжа, всё ещё держал чужака на прицеле. Без видимых усилий забрав у Баркова пистолет, раненный одной рукой поднял его на ноги, щёлкнули наручники. Солдаты увели поникшего майора.
Арсен поднял голову. Он понимал, что не остался незамеченным, и теперь, немного придя в себя, надеялся, что его не тронут. Вроде, нападавшие не были намерены стрелять направо и налево…
Глава нападавших обратился к нему:
– Арсен Алексеевич… Я надеюсь, вы не будете чинить препятствий нашему пребыванию здесь? На самом деле, если Игорь Святославович согласится, вы – вы все, я имею в виду, – можете покинуть континент. Но мы нашли несколько записей в рабочих журналах, которые, надеюсь, вы сможете нам пояснить…
«Но почему Барков? А этот подполковник, как его… Похожий на Тарковского…»
Казалось, собеседник прочёл его мысли:
– Барков непосредственно не подчиняется Золотарёву… Во всяком случае, здесь, на земле. Так что…
Арсен вздохнул:
– Как вас величать?
– Называйте меня Абнером. Я надеюсь, мы сработаемся… И не нужно корить себя. У меня есть приказ провести операцию эффективно – это не значит эффектно. Как я уже сказал, лишние жертвы мне не нужны. Мне нужно, чтобы эта станция проработала несколько недель…
3
Третий день работы на врага дался Арсену легче, чем первые два. Он уже вновь привычно касался потолка, когда заходил в операторскую. Перечитал журналы, на которые указывал ему Абнер и объяснил тому, что неисправность устранена не полностью. Семёнову выделили трёх солдат (с ними Арсен мог объясняться по-английски), с которыми он целый день проверял два блока ячеек. Оставалось ещё три… На следующий день случилась неприятность. Один из солдат, по имени Джон (было ли то настоящее имя, Семёнов, понятно, не уточнял), несмотря на предосторожности, получил-таки разряд в руку и упал со стремянки. Упал насколько неудачно, что распорол себе руку о дверь шкафа. Кровью залило всё вокруг. Ближе всех к пострадавшему был Семёнов; он наложил жгут из валявшейся рядом ветоши и отправил другого солдата – Брэма – за руководством. Тот, к некоторому удивлению Семёнова, беспрекословно послушался. Через пару минут прибежал Абнер. Он вновь поразил Арсена (но, похоже, не помощников) своей физической формой, спокойно подняв раненного и унеся его в здравпункт. Тем временем Джону, похоже, стало совсем плохо: наложенный Семёновым жгут не очень помогал, и Джон потерял много крови. На удивление, Абнер, похоже, помимо прочего, был умелым медиком. Не говоря ни слова, от положил Джона на большой кухонный стол, разорвал рубашку (Арсен опять подивился физической силе Абнера), наложил новый жгут и убежал куда-то по коридору. Спустя минуту он вернулся с чемоданчиком, внутри которого оказалось всё необходимое для переливания, включая несколько пакетов заготовленной крови с разноцветными этикетками.
Пока Абнер орудовал над пациентом, Арсен во все глаза смотрел на него: странно было, насколько этот человек, казалось, был готов ко всему. Впрочем, вечер ещё не наступил…
Когда все разошлись спать, Арсен тихо вышел из комнаты. Рядом сидел часовой по имени Кит. Арсен уже успел сдружиться практически со всеми, и небольшие нарушения импровизированного комендантского часа обычно сходили ему с рук.
– Arsen… it’s too late to walk down the hall!
Арсен кивнул. Он просто хотел немного поболтать, и Кит для этой цели подходил как нельзя лучше. Ему было нужно поговорить с кем-нибудь полчасика перед сном. День завтра в любом случае предстоял тяжёлый, а так был хоть какой-то шанс спокойно заснуть…
Когда стрелка часов перевалила за полночь, Арсен сообщил часовому, что вчера слышал подозрительные звуки со стороны южного коридора. Его Абнер приказал использовать в качестве тюрьмы для пленников. Он надеялся, что Кит вызовет Абнера, однако тот лишь коротко сообщил кому-то из своих. Посомневавшись, Арсен всё же рискнул спросить:
– Кит, а что, Абнеру тотчас доложат?
Кит покачал головой и ничего не ответил. Арсен немного удивился. Впрочем, можно было уже идти к себе.
4
Баркову не спалось. Он клял себя а то, что не вылетел на день раньше. Конечно, не факт, что это бы чем-то помогло, но кроме как корить себя делать было всё равно нечего. К прочему, он винил себя и в том, что у врагов остался этот техник, Семёнов. С одной стороны, получается, коллаборационист, с другой – без него станция действительно могла бы уже выйти из строя…
Мысли прервал какой-то шум. Взрыв – не взрыв, но что-то явно падало в коридоре, за запертой снаружи гермодверью. Барков на мгновение похолодел: если станция по той или иной причине разрушена, то они останутся здесь, погребённые под многометровым снегом. На всякий случай он всё же пробрался между рядами раскладушек поближе к затвору. Не веря своим глазам он смотрел, как между дверью и стеной появляется щель. Было ясно, что человек с той стороны с трудом проворачивает запорный штурвал. Барков подошёл к ближайшему бойцу, тихо разбудил его и велел поставить в известность Золотарёва. Тем временем щель увеличивалась. Наконец, она стала достаточно большой, чтобы через неё мог пройти человек. Барков ждал наготове. Поначалу он ожидал, что в помещение закатится газовая граната или что-то в таком роде, однако для гранаты щель была слишком велика. Следующим предположением было то, что сюда зайдёт кто-то из людей Абнера либо он сам.
В щели показалась голова человека в противогазе. Человек обвёл взглядом помещение, где стояли Барков и несколько бойцов: Золотарёв на всякий случай отошёл в противоположный конец коридора. Затем показалась рука, стягивающая противогаз с головы.
Под противогазом оказался никто иной, как Семёнов. Барков лихорадочно соображал, что это может означать. Наконец, он спросил:
– Это что? Это конец? Или у нас есть шанс на реванш?
Семёнов поколебался: видимо, он пытался сформулировать что-то.
– Скорее, второе. И у вас есть ровно семь минут. За эти семь минут нужно успеть пробежать на третий уровень и обезвредить Абнера. Это… Это не человек. Это дьявол во плоти. И неплохо бы набрать противогазов, у меня с собой только три штуки ещё.
Барков кивнул. Дьявол или нет, но, как говорится, если в воздухе запахло серой… Нужно спешить. Он махнул рукой, подавая команды: двое подбежали к нему, ещё одному бойцу – тому, кто стоял поближе – Барков наказал передать их разговор Золотарёву.
Втроём они выбрались из-за затвора и присоединились к Семёнову. Там надели противогазы, и только тогда Барков задумался – а зачем? Никаких подозрительных запахов не чувствовалось.
Они подбежали к лестнице. На удивление им навстречу никто не попался, хотя внизу – из энергетического модуля – доносились встревоженные крики. Семёнов прогудел сквозь толстую резину:
– Я их озадачил. Но – он показал на свои наручные часы – через пять минут они подойдут сюда.
Бегом они поднялись по лестнице, Семёнов пробежал вперёд и остановился перед дверью с номером 314.
– Здесь…
Он вынул припасённый ключ и вставил в замок. Но ничего не вышло: замок был заперт изнутри. Семёнов выругался, а Барков, покрутив головой, тихо сказал одному из бойцов:
– Паша, видишь там огнетушитель? Притащи-ка…
Паша кивнул головой и через полминуты подошёл с баллоном. Уперев раструб прямо в замок, он сорвал пломбу с нажал рычаг. Через несколько секунд половина двери была в инее. Семёнов вновь вставил ключ, и Паша несильно ударил по нему огнетушителем. Раздался негромкий хруст: замок, конечно, не боялся мороза, но ключ, вставленный с той стороны, не выдержал и лопнул. Семёнов ещё немного пошевелил своим ключом, и тот наконец вошёл в личинку. Ещё секунда – и путь был свободен.
В комнате на кровати лежал Абнер. Похоже, он был мёртв: скрюченные неподвижные руки хватались за металлическое изголовье кровати, ноги были неестественно вывернуты. Барков машинально хотел проверить пульс, но Семёнов схватил его его за руку, воскликнув:
– Не трогайте! Полтора киловольта. Я потратил неделю на это. Заряда хватит ещё на полчаса.
