Адэля Сабирова
Нериум
В какой именно мир попадали призраки, Винни не знала, как и что с ними случается дальше. Да и знать особо не хотела. В записях матери было кратко написано, что отпускание призраков – дело праведное и полезное. Винни привыкла доверять матери. Та даже в своем послесмертии ни разу не обманула и не подвела.
Повертев в руках музыкальную шкатулку, Винни закусила губу. Что делать с этим призраком она не знала. Можно закопать в подвале, куда отправлялись все неподдающиеся упокоения. Но интересно было вызвать и порасспрашивать, а для этого нужно было время, силы и уверенность. А также подготовка. Глубоко вздохнув, Винни поставила шкатулку на позолоченную миску, села поудобнее.
Трель звонка разнеслась по тишине дома.
Винни вздрогнула и закатила глаза. Этот день стал слишком насыщенным для одинокой отчужденной жизни Винни. Трель звонка не замолкала, без пауз и перерыва звонок надрывался пока Винни прятала шкатулку в бархат за алтарем, пока вставала с колен, разминала их и спускалась. Звонок сдался от напора, крякнул хрякнул и замолк. Сразу же раздался напористый стук в дверь.
– … я люблю виски безо льда, дорогуша, запомни, – продолжал говорить новый гость, когда Винни открыла дверь.
– Не наливайте ему, – крикнула за порог Винни, зная уже, что там столпилась добрая половина работниц Клинышной. – Ненавижу пьяниц.
– Ты ничего не понимаешь в веселье, – усмехнулся Натан и прошел внутрь, размахивая черной папкой. – Старый друг, пара глотков виски и разговор уже…
– Не про ресторан Леппо? – подняла бровь Винни, шагая за Натаном в гостиную.
– Еще немного и я поверю, что ты экстрасенс, – широко улыбнулся Натан, присаживаясь в кресло.
– Я не читаю мысли – я читаю газеты, – криво улыбнулась Винни.
– Там очень и очень любопытно.
– Верю, но не по адресу, – Винни прошла мимо кресла на маленькую кухоньку. – Есть будешь?
– Нет, – ответил Натан.
– Ну и прекрасно, – рассматривая пустой холодильник, буркнула Винни.
– Что? Я говорил, что ты тихо разговариваешь? Тебя не слышно.
– Ничего, – подвела итог осмотра Винни и одновременно ответила Натану. Есть хотелось, а вот общаться не очень.
– Тебе стоит на это взглянуть, – помахал папкой Натан.
– На кровь и мозги по всему ресторану, – скривилась Винни. – Нет уж. Не любитель. Меня всегда интересовало: почему убийцы не убирают за собой?
– В смысле?
– Ну, как чистильщики. Замыли бы следы, тела в море, и все. Нет тела – нет дела, так, вроде, говорят.
– Да, двадцать два трупа через весь Нериум тянуть в море. Удивительно, почему бы не прибраться. Да там весь ресторан в крови и мозгах. Отвратительное зрелище.
– И ты мне предлагаешь на это смотреть, – усмехнулась Винни, присаживаясь на диван.
– Ты вроде как работаешь с мертвыми.
– Но не с их внутренностями. Тем более это правда не ко мне.
– Уже была там, – резко посерьезнев, произнес Натан, смотря прямо в глаза Винни.
– Нет, – неловко поерзала под этим взглядом Винни. – Просто в моем ремесле: нет головы – нет души.
– Что-то новенькое, – ответил Натан. – Но я не спрашивал.
– То есть? – замерла Винни.
– Ты там была.
– Ты меня разыгрываешь?
– Нет. Все в папке, – Винни покосилась на твердо зажатую в руках Натана папку.
– Я еще не совсем того, меня там не было.
– Ты пробегала мимо, ровно за пару мгновений до инцидента.
– Фу-у, – выдохнула Винни, давно уже не уверенная в своей памяти. – Это не значит, что я там была. Признаю, вчера пришлось побегать по Нериуму, но это чисто по работе.
– Бегала, значит?
– Натан, – умоляюще протянула Винни.
– А ревела сегодня тоже из-за работы? – расслабившись, Натан откинулся на спинку кресла.
– Что? – подскочила Винни, бросаясь к зеркалу. – Черт, я не плакала. Я умывалась, и оно…
– Не оправдывайся. Оправдываются виновные, ты разве не знала.
– Не я работаю в службе безопасности, чтобы такое знать, – буркнула Винни, размазывая макияж.
– Я знаю, что ты не виновата. Просто камеры показали тебя, бешено несущуюся, словно от зверя какого убегала. Все в порядке?
– Да. У меня хотя бы голова в целости, – вернулась на диван Винни. – И я правда не плакала. Откуда у нас в городе камеры?
– Леппо богат, – снова широко улыбнулся Натан, оголяя белоснежные зубы. – Точно не хочешь взглянуть? – он покрутил папкой. – Тебя там, правда, нет.
– Тогда уж точно не надо. Ко мне заходил этот Грегли Леппо, просил порчу снять.
– Согласилась, – усмехнулся Натан.
– Две гурии, – не смогла не похвастаться Винни.
– Нормально, – присвистнул Натан.
– Ой, тебе ли завидовать, – улыбнулась Винни, рассматривая ухоженного красивого мужчину в дорогом костюме и коричневом шерстяном пальто, что вальяжно раскинулся в ее потрепанном кресле.
Натан умело игнорировал финансовую неравность между ними, что безусловно нравилось Винни. Натан Фрейклиф воспитывался в одном интернате с Винни. Разница в пять лет не помешала им подружиться, однако после интерната их дороги разошлись. Амбициозный Натан пошел добиваться своей мечты – стать хранителем правопорядка, и уже к тридцати годам дослужился до начальника службы безопасности города Нериум. Винни же, повзрослев и смирившись со своими особенностями, получила наследство матери как недвижимое, так и эзотерическое. Через десять лет нарядный и красивый мужчина объявился на пороге дома Винни, еще в статусе начальника городской полиции. Тогда, одичавшая, Винни, тяжело принимала старого приятеля, но тот и это умело игнорировал и ненавязчиво втирался в доверие, как много лет назад.
Тогда два года назад, он пришел к Винни по делу, в котором и вправду были замешены призраки, нарушающие порядок и тишину огромного дома главного судьи. Оказалось, это бывшие его служанки, которым судья досаждал при их жизни. Ничего плохого они не творили, и Винни бы им разрешила и дальше буянить по ночам, но Натан оказался настойчивее, – все же дом судьи.
После этого он еще периодически заглядывал, но не по делу. Поздравить с днем рождения, о котором забывала сама Винни, рассказать о новом и новом повышении, просто поужинать. Иногда Винни была ему рада, иногда ее это утомляло, но сжав зубы, она терпела его вечно позитивные эмоции.
– Поехали, прокатимся, – не унимался Натан. – На месте посмотришь, если все нормально, то я отстану. Там уже немного убрали. Все же там есть части головы, – усмехнулся Натан.
– Думаешь, там есть и части души?
***
Ресторан Леппо встретил мутными стеклами, и табличкой «закрыто». Проигнорировав табличку, Натан уверенно распахнул дверь перед Винни. Внутри царила тишина, нарушаемая мерными движениями щетки по полу. Вошедших бегло осмотрели два уборщика с замотанными по глаза лицами.
– Я же говорил, здесь успели убраться, – шел между пустых столов Натан.
– Ага, вижу, – каменные массивные столы и впрямь были чистые, с них наверняка просто сдернули их одеяния – скатерти. Окна помыли, больше размазав серо-розовую муть, то ли специально, чтобы снаружи никто не видел, что происходит внутри, то ли работники были такие уж специалисты, потому что все остальное в ресторане оказалось тоже скорее размазано, чем помыто.
– Люди сюда боятся заходить, – пояснил Натан, – думают, что и у них головы взорвутся.
– А ты что думаешь? – спросила Винни, аккуратно обходя ресторан. Деревянные стены, сейчас пропитанные кровью, говорили о великом достатке ресторатора, а позолоченные канделябры с остатками свечей дополняли интерьер. На острове часто случались перебои со светом. Спасались горелками да фонарями. Свечи жечь, особенно на такое большое помещение, может, было и не дорого, но пафосно. В такой ресторан ходить можно, когда зарабатываешь хотя бы по гурии в неделю, а не в месяц.
– Я думаю – это черт знает что. Головы взорвались у всех, кто был в зале ресторана или в непосредственной близи. Один официант, что вышел покурить, да повара, которые стояли дальше от стены, – Натан указал на стену, за которой, видимо, таилась кухня, – уцелели. Ты тоже.
– Я?
– Ты пробегала мимо окон, – Натан кивнул на грязные стекла, что отделяли их от очередного широкого проспекта Нериума. – Буквально пара секунд и… – Натан замолчал.
– Так ты думал, у меня тоже могла взорваться голова? – удивилась Винни.
– Орудия убийства не обнаружено, – перевел тему Натан. – Мы даже не знаем, что искать.
– Вскрытие покажет, – Винни прошла через створки дверей в кухню, здесь убраться еще не успели. Потеки на кровавых стенах и потолке напоминали о произошедшем, как и запах.
– Не покажет, – уверенно заявил Натан.
– Почему такой пессимизм? Ты же работаешь в службе безопасности. Тебе надо придумывать, а не мне. Вот, например, гранаты.
– Ну да, пессимизм – это за тобой. Что ты делаешь?
– Еду ищу, – хлопнув дверью холодильника, призналась Винни.
– Здесь?
– Ну а когда еще я поем в ресторане?
– Я тебя отведу, только не надо здесь. Здесь же, – Натан оглянулся, – останки.
– Ну я же не останки есть собираюсь, – Винни нашла холодильник с овощами и хищно облизнулась. – Если только ты не полагаешь, что это было изощренное отравление, – Винни хрустнула огурцом.
– Не полагаю. Это не первое происшествие, – скривившись, Натан отвернулся от Винни.
– Это как? – Винни, не стесняясь, продолжала рыться на кухне. Она мало понимала в кулинарии и что из того, что оставалось на кухне можно есть в том числе, поэтому отыскивала фрукты и овощи, в беспорядке поглощая их.
– Две недели назад на побережье было обнаружено два трупа со взорванными головами. Ничего не нашли, да и все предположения приводят к тупикам. Ходим по ложным дорожкам.
– А почему о них в газетах ничего? – удивилась Винни.
– Удалось замять, все-таки побережье в это время года не пользуется спросом. Рано утром рыбак нашел. Сразу побежал в участок, а не по рюмочным разнес.
– И совсем ничего?
– Совсем, – признался Натан. – Не знаю, в какую сторону смотреть.
– В камеры?
– Смешно, – Натан не разделил веселья, – камеры забарахлили до взрыва и включились через несколько минут после. Взрыв голов не совсем обычное действие, вот тебя и позвал.
– Это правда не мое, – однозначно сказала Винни, стряхивая руки. – Я наелась, пошли в зал.
– Наконец-то, – выдохнул Натан. – Ты хоть бы сделала вид, что проверяешь.
– И как это? – Винни щелкнула створками дверей, оставляя Натана на кухне.
– Не знаю, – догнал Натан, – по телевизору экстрасенсы хоть что-то делают. В шар смотрят или кровь пускают.
– Крови здесь итак много, еще и свою пускать, – фыркнула Винни. – Ты же знаешь, я так не работаю.
– По тебе и не скажешь, что ты вообще работаешь, – психанул Натан, пересекая широким шагом зал ресторана. Хлопнула входная дверь. Мойщики снова подняли головы, осматривая Винни. Винни пожала плечами, оглянулась и не найдя ни призраков, ни их частей, пошла за Натаном.
Натан уже ждал в машине. В гробовой тишине он довез Винни до дома.
– Спасибо, – несмотря на Винни, сказал он.
– Прости, – чувствуя неловкость, Винни вышла из машины.
В машинах Винни не разбиралась, на острове их было не так уж и много, если не считать рабочего транспорта. У Натана автомобиль явно не из дешевых, это Винни определить смогла по блеску кузова и кожаному салону. Как быстро Натан рос по службе, Винни не удивляло. Помимо красоты и харизмы, Натану достался острый ум и невероятная хватка. Винни не сомневалась, что он решит и эту загадку.
– Эй, Винни, когда уже разрешишь своему другу к нам зайти? – услышала она смех девушек, когда Натан уже отъезжал.
– Я ему и не запрещаю, – ответила она, открывая тяжелую дверь. К девушкам Клинышны она не испытывала негативных эмоций, как к остальным людям. И не жалела их тоже, девушки знали, на что шли и многие этим спасались от голодной смерти.
Дом встретил холодом и одиночеством. Было стыдно, что не смогла помочь Натану. Не снимая куртки, она приземлилась на диван. Свой дом она получила в наследство от матери. Та была знаменитым медиумом города, к ней обращались, чтобы пообщаться с погибшими. Ходили как с Кобольда, принося еду и никому ненужные статуэтки, так и с Нериума, принося деньги. Винни же вызывать призраков не умела, только упокоивать. Люди быстро это разнесли и поток к ней стал куда меньше, чем у ее мамы.
Мама умерла, когда Винни было восемь. Восемь счастливых и непринужденных лет. Несмотря на достаток, они жили в Кобольде, Кобольд нравился Винни своими узкими проулками, запутанными улицами, разноцветными постройками и добрыми людьми. В те восемь лет еще не возникало проблем в общении с живыми, поэтому с пацанами и девчонками, они исследовали город, знали все тайные проходы и заброшенные комнатушки. Мама ругалась, пыталась дать воспитание, как прилежной леди Нериума, но Винни противилась. Уроки с частными учителями выносила плохо, а прогулки по красочному Нериуму, в котором ничего нельзя – не выносила вовсе.
Если бы это помогло оставить маму в живых, Винни была бы прилежнее. Часто в детстве Винни винила себя в этом, хотя не знала, почему умерла мама. Просто в один день, такой же серый и промозглый, как и обычно на острове, ее не стало, а Винни сменила свое место жительство. Винни переехала в интернат, единственную башню острова, возвышающуюся над стеной между Нериумом и Кобольдом, словно неопределившуюся, куда ей нужно. Так неопределившиеся и жили там сироты с обеих сторон.
Треск вывел Винни из воспоминаний. От неожиданности она подскочила, кружась вокруг себя. Со всех сторон доносился треск и писк, включалась и мигала вся техника в доме. Винни заметила знакомую фигуру в углу.
– Что происходит? – крикнула она матери, пытаясь перекричать шум.
– В ресторане Леппо… Убито пятнадцать влиятельных людей… Взрыв голов прогремел на улице Семи Ветров… Официантов и поваров тоже не пощадили… Теракт, который поражает своей жестокостью, – неслось отовсюду разными голосами.
Радиоприемников разной величины и антикварности было полно, и сейчас все они настраивались на волны острова Нериума, транслируя новости. Даже единственный круглый маленький телевизор, что не включался ни под какими пытками, сейчас мигал и черно-белыми полосами, через рябь показывал телеведущую у ресторана.
Взлетели газеты, что она утром скинула в привычное для них место. Среди звука и вихря стояла призрачная мать, которую газеты не задевали, и ошарашенная Винни, на которую эти самые газеты сыпались.
– Нет, мама! Отпусти меня. Дай мне жить! – крикнула Винни в вмиг создавшуюся тишину. С легким шорохом падали последние газеты. Разом замолкли радио и погас телевизор, печально дзынькнула микроволновка. Мама все так же стояла в углу комнаты, за окном стремительно темнело.
– Ну что? – нервно спросила Винни, смотря на упавшую последнюю газету.
«От разнообразия вкуса взорвались головы», – гласил заголовок.
– Но там же ничего нет, – посмотрела она на мать.
Ответила тишина. Призрак вздрогнул и исчез.
– Да черт! – выругалась Винни. – Хорошо.
Включив свет, Винни попыталась навести порядок в гостиной, проверила пистолеты на заряд, из кладовки достала свежую банку краски. На всякий случай решила прихватить с собой гранату-ежика – тоже новшество с барахолки, на которой в Кобольде можно было найти все, что хочешь. Как правильно обращаться с тяжелой шишкой она знала только в теории. Покрутив в руках, она кинула ее в один из карманов куртки, опасаясь взорваться самой еще до начала мероприятия.
За окном вечер снова прятал остров в темноту. Разгорались огни дома Клинышны. Широкий проспект Кобольда еще показывал признаки жизни яркими огнями и красками, но чем дальше вглубь, тем темнее и опаснее было окунаться в Кобольд. Только знающие с детства этот город могли беспрепятственно пересекать его кварталы. Винни двигалась в темноте медленно, на память заныривая в подворотни, проходя узкие арки домов.
Возле третьего входа в Нериум, шурша бумажными красными фонариками, расположилась закусочная Ким. Несколько поколений назад на остров Нериум приехала чета корейцев с бизнесом и амбициями. Нериум их не принял, сослал в Кобольд, где они и обосновались, под косыми взглядами местных. Спустя года их еда нашла редких почитателей, бизнес жил своей маленькой жизнью, не процветая и не угасая под упрямством продолживших род. Ким уже перемешали свою кровь с островитянами, но упорство оставляло за ними закусочную, в которой рыбу можно было попробовать под другим соусом и с иной подачей.
В закусочной Винни решила дождаться глубокого вечера, смотря на одиноких львов, которые направили свои морды в сторону Кобольда. Каменные животные, обреченные долго умирать под непогодой острова. Винни вновь и вновь удивлялась живучести людей, которые сотни лет назад отыскали этот остров и решили его заполонить. Остров, над которым постоянно висело серое небо, срываясь мелким дождем, где лето длилось месяц, а зима – бесконечность. Остров, на котором так тяжело было выращивать хоть что-то, но люди приспособились и к этому. А те, кому не досталось места под солнцем, чьи жизни протекали в Кобольде и вовсе довольствовались каменистой землей, мхом и сыростью. Ни домашнего скота, ни огорода. Камень. Кругом сплошной камень, не приносящий ни богатств, ни счастья. Но люди жили и выживали, оставляя после себя призраков.
Призраки оставались на месте своей смерти три дня, до оплакивания, согласно религии. Либо это было связано с чем-то другим. Но после трехдневного пребывания на одном месте, они срывались и куролесили по всему острову. В основном досаждая своим обидчикам. Когда Винни было скучно, она листала некрологи и сразу приходила на место смерти, если вход на это место был свободный. Если же что-то не совпадало – она ждала, что к ней кто-то придет, либо призрак, принося с собой плату в виде знаний или тайных сокровищниц, либо живой, кому не повезло. Либо, в исключительных моментах, приходили озлобившиеся, если они не застревали в каких-нибудь домах и не досаждали живым.
В закусочной Ким, Винни ждала глубокого вечера и раздумывала над происшествием в ресторане. Почему у стольких людей разом взорвались головы? Почему это произошло раньше с теми беднягами на пляже? Почему мама так настаивала на том, чтобы Винни взялась за это дело? Всему, абсолютно всему должно быть разумное объяснение. Ведь если его нет, то его просто не нашли. Винни не очень хотела ввязываться в эту историю, но любопытство гнало ее, как и настойчивость матери.
Ветер разнес звук колоколов, девять ударов. Скоро мирный Нериум отойдет ко сну, пробудится Кобольд. Мимо львов Винни прошла в окружной. Район, в котором домики еще были каменные, не покрытые снаружи ничем, с печными трубами. Одноэтажные строения располагались на хорошем расстоянии друг от друга, кое-где виднелись амбары, где-то следы живности. Здесь водился скот, чахлый и худой, но пропитание. Окружной длился не долго. Десяток дворов, разделенных каменными глыбами, широкий проспект, отделяющий окружной от самого Нериума. По проспекту носились машины, одиноко высвечивая под колесами брусчатку.
За проспектом появлялась цивилизация: фонари, освещающие улицы; забегаловки и кафе; припаркованные машины, мопеды да велосипеды. Здесь улицы сходились лучами к побережью. На семи основных находились респектабельные магазины, музей, театры, кинотеатр, да рестораны, – все увеселительное. По этим проспектам и устраивали променад женщины всех возрастов, нашедшие богатого спутника жизни. В Нериум работающая женщина – редкость, а потому и презираемая редкость. Работающих женщин в основном нанимали с окружного, иногда и с Кобольда.
Среди красивых девушек, медленно шагающих по проспекту, Винни чувствовала себя серой вороной, хотя, по сути, было наоборот. Яркая Винни среди серо-шерстяных девушек. Девушки держали осанку, Винни сутулилась. Девушки шли медленно, словно плыли, Винни топала массивными ботинками по мостовой. Девушки плавно жестикулировали, Винни неуклюже размахивала руками. Несмотря на то что Нериум и Кобольд являлся одним большим городом, в котором люди свободно перемещались, жители Нериума редко заходили на территорию Кобольда. А жители Кобольда лишь при необходимости посещали Нериум.
В Нериум дома возвышались на несколько этажей и принадлежали одной семье. Кое-где взмывали в небо замки, но бывали и приземистые терема. Здесь жили владельцы шахт, карьеров и цехов. Здесь находились и дома Советников, управляющих городом и всем островом.
Нериумом правил Совет, состоящий из семи человек. Все вопросы острова решались на обсуждениях Совета, в которые входил Советник Нериума и самый влиятельный из них – Кор Барлин. Он решал за экспорт и импорт, а также за всю внешнюю политику острова. Советник окружного, который поддерживал сельскохозяйственную часть и следил за своими жителями. Советник северных шахт и карьеров, что добывали железо и руду, а также уголь и драгоценные камни, которых было не так уж и много, но каждый раз находили все новые и новые залежи все в более труднодоступных местах. Советник моряков и рыбаков, что следил за крупными и мелкими портами и добычей рыбы. Главный храмовник – пятый Советник – отвечал за религиозную часть острова, пытался популяризировать храмы и не давать хода другим религиям, представители которых приезжали на остров. Главнокомандующий армии, которая на острове практически отсутствовала, – шестой Советник. Ему подчинялась и полиция города, и все охранные предприятия.
Здесь же находился и дом седьмого Советника – Дорима Роггила – Советника Кобольда. Право занять место в совете передавалось по наследству, за редким исключением. Семейство Роггил давно покинуло сам Кобольд, несколько поколений сменилось. Винни поражалась, как Советник Кобольда мог отвечать за то место, которое живет отдельной жизнью, не повинуется Советнику и о жизни в котором, Советник даже не знает.
Кроме Винни это интересовало и остальных. Не имея четкой власти, Кобольд негласно распадался на мелкие районы, которые держали основательные лица Кобольда. Винни жила под управой Клинышны и по ее законам. Законов она не знала, но пока вроде бы и не нарушала. Клинышна пару раз в год обращалась к Винни, чтобы та почистила ее владения от злых духов. Винни брала плату и устраивала представления, задумываясь о своей жизни, если вранье вскроется. Но после Винни Клинышна звала хромовников, которые заселяли те же самые владения духами хорошими. Равновесие лжи было соблюдено.
В раздумьях Винни остановилась перед стеклами ресторана. Вывеска «Леппо» тускло отражала уличные фонари, на двери висела табличка «закрыто», а окна все так же красовались серо-розовыми непроглядными разводами. Дернула ручку в надежде, что дверь поддастся. Дверь, как и ожидалось, была заперта. Покрутив головой и подождав пока редкие прохожие удалятся подальше, Винни юркнула в узкий переулок, к входу на кухню, который заприметила еще днем.
Дверь легко поддалась отмычкам и умению с детства ими орудовать. Винни зашла внутрь и прикрыла за собой дверь, с тихим щелчком поставила банку краски у входа и достала фонарик из очередного кармана куртки. Фонарик, пару раз мигнув разгорелся теплым светом. Кухня изменилась, потеки крови, костей и мозгов растерли по металлическим стенам, смазав все в единое серо-розовое пятно. Уборщики явно были наняты за дешево и из Кобольда, люди, не чурающиеся любой работы. Осторожно ступая по каменному полу, Винни прошла ко входу в зал ресторана. Прислушалась. Вокруг царила тишина, изредка нарушаемая проезжающими мимо ресторана автомобилями.
Пройдя в зал, она махнула фонариком по заляпанным окнам, прошлась мимо столов, высвечивая красные разводы на светлом гранитном полу и деревянных стенах. Сосредоточившись на том, что она ищет, Винни заглянула в каждый угол и под каждый стол – призраки тоже умели прятаться.
– Ни-че-го, – по слогам произнесла Винни, на последок окидывая зал ресторана взглядом.
Громко выдохнув, она бодро пошла обратно, на кухню. Щелкнула дверьми и напоследок решила набрать домой еды. Овощи и фрукты стоили немыслимых денег, а здесь они лежали никому не нужные. Винни рассудила, что их нужно спасать и, достав из кармана пакет, распахнула дверцу уже знакомого холодильника.
Звон бьющегося стекла застал Винни за расхищением продовольствия. Вздрогнув от неожиданности, она замерла. Прислушалась, из зала ресторана донесся хруст. Кто-то прошелся по только что разбившемуся стеклу. Положив обратно на полку подгнившее яблоко, Винни тихо щелкнула фонариком, выключая свет.
Глаза привыкали к темноте. Винни тихо дышала и не шевелилась. Взгляд был прикован к дверям, что вели в зал. В зале, кто-то, не опасаясь, что его услышат, ходил между столов, тяжело шаркал ногами. Приближался. Дрожащими руками Винни достала из-за пояса электрошоковый пистолет.
Двери распахнулись. Шаг и на кухне появился силуэт человека. Силуэт замер. У Винни бешено билось сердце – заметил. Нерешительность ночного гостя сменилась уверенностью. Сбивая столы, словно не замечая их на своем пути, силуэт двинулся на Винни разрастаясь. От удивления Винни впала в ступор, следя за тем, как видоизменяется нежданный гость. Силуэт больше не был похож на человека. Нечто темное и высокое наплывало на Винни, словно волны, сопровождаясь хлюпающими звуками. Руки сработали быстрее головы, нажав на спусковой крючок. Картридж со шлепком приземлился на темную субстанцию, в воздухе затрещало. Запахло паленым пластиком.
Взвизгнув, Винни понеслась к выходу, силуэт, ничуть не замедлившийся после выстрела, опередил ее, отрезая от двери. Развернувшись, Винни рванула в зал, толкая в преследователя стоящие на пути тележки. Звеня о каменный пол тележки проходили сквозь силуэт, который нагонял. Хлопнув дверьми, Винни выскочила в зал. Чвакая, силуэт прошел сквозь двери, чуть замедлившись, растянулся. С хлюпаньем последние части вернулись в бесформенное чудовище. Винни отступала спиной, смотря на кошмар из чьих-то сновидений, что словно штормовое море накатывал на нее. Адреналин стремительно разливался по венам и громким стуком отдавался в висках.
Щупальце темной массы подкралось и оплело ногу Винни, потянуло на себя. Винни упала, зацепилась за стол. Тьма всасывала ее ногу, поглощала в себя. Бултыхаясь, Винни отбивалась от вязкой субстанции, цепляясь за неровную каменную ножку стола. Крича на монстра, она достала очередной пистолет из-за пояса. Выстрелила. На мгновение чудовище замерло и снова пошло рябью. Но этого мгновения хватило, чтобы вытащить ногу из ботинка, который уже основательно увяз в чреве слизня. Подскочив, Винни бросилась на выход, царапая голую ногу об осколки. Дрожащие руки все-таки нащупали гранату в кармане. Стащив кольцо, Винни бросила тяжелый ежик за спину и выпрыгнула сквозь разбитое стекло наружу.
Раздался взрыв, сбивая Винни с ног. Жар опалил спину. Волна подхватила легкую девушку, пронесла над проспектом и впечатала в камень стены напротив ресторана. Сознание застилала темнота, а из горящего ресторана Леппо, выбирался бесформенный сгусток тьмы. Винни попыталась встать, но тело не слушалось. Перед глазами все окончательно померкло.
***
Сознание возвращалось с болью. Раскалывалась голова, перед глазами мигали проблесковые маячки. На грудь что-то давило, локти и колени неприятно саднило. Левая ступня отдавалась острой болью. Сквозь зубы Винни простонала.
– Кажется, приходит в себя, – раздалось откуда-то сверху, сквозь вату. – Пойду скажу.
– Вы меня слышите? – громом разнесся второй голос.
– Тиш-ше, – прошипела Винни.
– Вот и хорошо. Я, если что, снаружи. Там интереснее, – обрушился голос, раздались шаги, хлопнула дверь, отражаясь гонгом боли внутри головы.
– Тс-ш, – злобно шикнула Винни, приоткрывая глаза.
Она находилась в широкой машине, обвешанной оранжевыми чемоданчиками, сквозь окна дверей проникал сине-красный свет, бил по глазам. На груди что-то давило, местами остро кололо. Винни скосила глаза, на ней лежал кто-то призрачный.
– Брысь отсюда, – она вяло махнула рукой.
– Брысь? – возмутилось «что-то». – Я такой занятой – вздохнуть некогда, трачу время, жду пока она очнется. Я ей жизнь спасаю, а она «брысь». Я ее от чудища заморского защищаю, жизнью рискую.
– Какой жизнью? – приподнялась на локтях Винни, осматривая призрачные кости. – Ты вообще что?
– Я – великолепный Фэлвин, – представился призрак, вставая на четыре лапы.
– Фэлвин это что? – туго соображая, осматривалась Винни.
– Я ученый кот, – топтался на ней острыми косточками лап Фэлвин.
– Кот? Не-е, ты точно не кот. Ты кости.
– Я кот, – спрыгнул с нее призрак, и покружился вокруг себя. – Эти изящные лапы, этот шикарный хвост. Я не то, что кот, я всем котам кот.
– Никогда не видела кости кота, только пушистые трупы, – удивилась Винни, свешивая ноги с каталки. – И что же тут произошло? У меня голова раскалывается.
– Взрыв ресторана, из которого ты вылетела, – делая вид, что вылизывает лапу, пробурчал Фэлвин. – А шерсть – это ерунда, излишки природы. У такого уникального потрясающего кота, как я, может и не быть какой-то там пресловутой шерсти.
– Ты в курсе, что тебе нечего вылизывать, – усмехнулась Винни, – и нечем?
– Привычка, – фыркнул кот. – Все же поддерживать первозданную красоту приходилось при моей долгой жизни.
– А почему ты разговариваешь? – наконец дошла до Винни несостыковка с реальностью. – Насколько ж сильно я ударилась головой?
– Я нормальный разговаривающий кот. Это я удивляюсь, почему остальные коты не разговаривают. Но что еще можно ожидать от каких-то дворовых котов, они же не я. А я это грация, великосветское воспитание и ум в одном непревзойденном теле.
– Ладно, кот Фэ…котокости, мне пора. Развейся, – хлопнула рукой по призраку Винни. Рука наткнулась на острые отростки позвонков, отдалась болью разодранной ладони. – Черт!
– Ш-ш-ш, – кот выгнул спину и отпрыгнул от Винни. – Я ее спасал, жизнью рисковал, а она обзывается. Себя видела? Сама далеко не ушла от костей. Нет в благодарность почесать за ушком, она бьет.
– Ты мертв, – буркнула Винни, вставая на шаткие ноги. Левая тут же отозвалась болью от порезов.
– Смерть это всего лишь осложнение. Это не мешает мне рисковать. Ты видела то чудище?
– Ага, – перед глазами Винни все поплыло, и она снова села на каталку. – Кстати, куда оно делось?
– Я!
– Что «я»?
– Я, как самый безупречный и воинственный защитник, фырчал, рычал, царапал, – кот активно демонстрировал свои действия. – Оно куда-то и ушло.
– Значит, не за грань, – заключила Винни.
– Ты что здесь делала? – дверь машины скорой помощи открылась, наклонившись внутрь прошел Натан. – Ты почему сидишь? Ложись быстро, у тебя сотрясение, а может еще хуже. Сейчас в больницу поедем, – Натан присел на кресло напротив Винни. Оттуда с шипением соскочили котокости. Винни проследила за котом, что все еще вел себя словно живой.
