Адэля Сабирова
Нериум
– А? – Винни перевела взгляд на Натана.
– Я не знал, что я с тобой сделаю, когда нашел здесь, – Натан опустил голову. – Если бы ты умерла…
– Я не умерла, – тупо констатировала факт Винни. – Ты видел его?
– Кого? Кто взорвал ресторан? – Натан пришиб Винни острым взглядом.
– Я.
– Ты. Кто бы сомневался. Зачем?
– Там было… было нечто такое, что…
– Призрак все-таки?
– О, нет. Этот призрак был живым, – Винни задумалась, – во всяком случае, в начале. До того, как напасть, а потом оно… Котокости, что это было? – Винни покосилась на кота, который внимательно следил за разговором.
– Чего? – не понял Натан, переводя взгляд на пустой пол машины.
– Я же откуда знаю? – фыркнул кот. – Я, хоть и умный кот, но не должен знать все на свете.
– А камеры? – вспомнила Винни. – Он разбил стекло входной двери, через нее прошел. Потом по залу и на кухню, а там я…
– А ты там что делала?
– Думала еще раз все проверить, – покраснела Винни, вспоминая, как обчищала холодильник ресторана.
– Камеры не работали, Леппо их отключил, решил, что никто не сунется в ресторан, где взрываются головы. Тут кто-то есть? – поежился Натан, оглядываясь.
– Кот. Точнее, его кости, – отмахнулась Винни.
– Откуда он тут взялся?
– Не знаю. Ты откуда взялся, спасатель?
– Я шел, нет-нет, я плыл, как самый эстетичный кот по темной мостовой, своими пластичными лапами отбивал ритм по камням, как вдруг ты, а, между прочим, ты тяжелая, свалилась на мои бренные утонченные косточки. Я возопил: «О, помилуйте Боги, свое дражайшее творение!», – разошелся Фэлвин.
– Я на него упала, – перевела она Натану, стараясь не слушать котокости. – А можно домой? Я потом соберу в кучу мысли и свяжусь с тобой.
– Сначала в больницу, – Натан постучал по двери. – Я с тобой поеду.
– У меня нет столько денег, чтобы по больницам кататься, – напомнила она Натану.
Дверь машины отъехала, в проем проникла голова фельдшера.
– Едем? – спросил фельдшер.
– Едем, – опередила Натана Винни, – улица Трехкоб 79.
– Винни, – строго произнес Натан.
– Натан, – передразнила она его.
– Ого, накал, – вякнул кот.
– А ну кыш отсюда все, – легла Винни. – Мне покой и домой, а вам еще работать. Разбирать, кто взорвал ресторан…
– Да уж, работы ты мне предоставила, – Натан покачал головой и вышел из машины. – Ее домой, проследить, чтобы благополучно дошла, – командовал он, закрывая за собой дверь.
Винни не удивилась, что водитель и фельдшер в курсе, где находится ее дом. Даже, если они не знали где семьдесят девятый дом, то точно знали дом Клинышны. Ее публичный дом пользовался спросом среди всех профессий и обходился по карману всем желающим.
– Куда едем? – кот запрыгнул на грудь Винни, под ее стон потоптался и, свернувшись клубочком, улегся.
– Тебе делать нечего? – покосилась на него Винни.
– Я тебя спасал! Жизнью рисковал! Я кот ученый, – бурчал Фэлвин. – Могла за ушком почесать, могла поблагодарить, а она кыш, брысь.
– Ладно, где там твое ухо должно быть, – уточнила Винни пристраиваясь к черепу животного.
До дома довезли, под взгляды девушек Клинышны и самой Клинышны, выгрузили из машины, довели под руки до входной двери. Там и оставили, быстро срываясь обратно в Нериум. В Кобольд скорые не приезжали. Здесь были свои врачи и врачеватели. Люди больше верили знахаркам и ведуньям, чем образованию. Знахарки и ведуньи этим пользовались, тайно изучали медицинские книги, и умело смешивали фармакологию с травами и обрядами.
– Эй, Винни, – позвал сиплый голос Клинышны, – Ромэль с Роут-мол пропал. Высокий такой, на шпалу еще похож был, лопоухий. Может, видала?
Клинышна пухлая и невысокого роста была женщиной хваткой. Той, что не упустит своего, если даже придется идти по головам. Несмотря на безобидный вид, жизнь она провела тяжелую и далеко не праведную. И сейчас среди патриархата, она держала свое место наравне с мужчинами, а то и лучше. В уголке губ у нее постоянно свисала сигарета, а за поясом цветастого платья прятался револьвер. К Клинышне Винни относилась с уважением и должным опасением.
– Нет, – облокотившись о косяк двери, ответила Винни. – Ко мне не приходил, ни в каком виде.
– Ты, если что, мне скажи, – попросила Клинышна. – И осторожнее будь, люди в Кобольде исчезают быстрее, чем сигареты из моего портсигара, – закашлялась смехом она.
– Ладно, – кивнула Винни. – Надеюсь, он найдется. Может, они все деру дают с острова?
– Нет, тут другой случай. Семьянин, только дочь родилась, ждали долго. И вдруг исчез, как на прошлой недели Нерн Кофт с улицы Борлд, что камень обтесывал. Сорок лет на одном месте, и, вдруг, пропал. Нет-нет, девочка, так люди не сбегают, ты поверь моим годам.
– Хорошо, – провернула ключ в замке Винни. – Если увижу, сразу сообщу.
Кот прошел сквозь массивную деревянную дверь и поджидал Винни внутри.
– Ты тут живешь? – презрительно произнес он, когда Винни открыла дверь.
– Ага, – хлопнула за собой дверью девушка. – Тебя в гости никто не приглашал.
– Куда мне теперь? Я тебя теперь, непутевую, охранять буду. Без моего невероятного нюха и восхитительного зрения, опять вляпаешься…
– Непутевую, вляпаешься? – удивилась Винни. – От чего охранять?
– От чудищ, – кот пошел обследовать гостиную Винни. – Так, это у нас пыль, труха. Зачем тебе все эти газеты? А это что, осколки, а это тебе зачем? А тут что? Тут прибираться и прибираться. Года не хватит порядок навести. И мне на этой свалке свои драгоценные косточки хранить. Не приткнешься, не уляжешься. А молочко есть?
Котокости ходил, осваивался. Винни усмехнулась, следя за новым защитником, который летал над полом и при этом шевелил лапами, словно ходит. Люди быстро понимали, как работает призрачное тело и вскоре после смерти переставали шевелить ногами. Но кота призрака, который не убегал от нее, Винни встретила впервые.
Винни стянула с себя куртку, осмотрела. На спине красовалось темное пятно, жаром все же опалило. На новую куртку денег не было, да и эту бросать жалко – удобная. Дойдя до комода, она в беспорядке выдвигала ящики, в поисках мешочков. Заветные мешочки оказались в самом дальнем углу последнего ящичка. Высыпав содержимое в рот, Винни добралась до раковины и запила порошок водой из-под крана. Новое обезболивающее знахарки с третьего угла скоро должно подействовать. Под бурчание кота Винни доползла до дивана и упала на него, проваливаясь в беспокойный сон, в котором за ней неслось бесформенное существо.
***
Сон сошел резко, рывком. Винни подскочила на диване, роняя с себя кота. Тот, плюхнувшись на пол, резво подскочил и уставился пустыми глазницами на Винни.
– Ты чего так пугаешь? – уточнил кот. – Я чуть не умер от неожиданности. А, если бы я незаменимый не проснулся? Если бы не успел на четыре изящные лапы приземлиться? Сломался бы! Это повезло еще, что я невероятно ловок.
– Ты уже мертв, да и призраки же не спят, – оповестила она его. – И коты всегда приземляются на четыре лапы… Даже, если они костяные.
Кот обиженно засопел и что-то неразборчивое бубнил. Подтянув к себе ногу, Винни осмотрела масштаб бедствия. Осколки порвали носок, но не впились в стопу, всего лишь поцарапали. В голове Винни представлялось все более печально. Под нескончаемый бубнеж кота, Винни доскакала на одной ноге до комода, вытащила бинт и кое как обмотала ногу. Осторожно ступая, она поднялась на второй этаж, взглянула в трюмо. Как обычно, зрелище из неприятных: макияж потек, на лбу ссадина, губы потрескались.
– Красивая, красивая, – проворчал кот, поднявшись за Винни. – Себя все в зеркало рассматривает. Кот не кормлен, молочка даже не дала. Спасателя своего не уважает, обижать только может.
– Я тебя не держу, – скосила взгляд на кота Винни. – Могу за грань отпустить, могу из дома выпроводить. Попробуй потом на острове найти кого-нибудь, кто тебя слышит.
– Я пробовал, – грустно произнес кот, но опомнившись продолжил: – я ее спас! А она меня за грань! Нет, вы только послушайте. Меня и за грань. Я кот ученый. Я кот благородных кровей. Я кот, не поддающийся описанию.
– Голова от тебя уже болит, – скривилась Винни, отправляясь в душ. – Приведу себя в порядок, схожу за молоком. Ты же в курсе, что ты мертв?
– В курсе, – передразнил ее Фэлвин.
– А мертвые не едят и молочка не пьют, – протянула Винни.
– Я совершенно другой кот. Моя уникальность сохранилась со мной и до этого неловкого момента, когда я не совсем жив. Тебе жалко для утонченного спасителя молочка? Ты бездушная вредная женщина.
– Во всем угадал, – хлопнула дверью в ванную Винни.
Приняв быстро душ, Винни натянула на себя майку и темные джинсы, завязала волосы в хвост на затылке, быстро накрасилась и спустилась вниз, схватила пострадавшую куртку. Котокости сидел статуей перед дверью. Винни прошла мимо, призрак не шелохнулся.
– Наконец-то вы заботитесь о репутации, – услышала Винни, когда распахнула дверь.
Ее бесцеремонно отодвинули в сторону. Суховатый мужчина прошел внутрь. Как и в прошлый раз он остановился в центре гостиной и посмотрел на Винни, застывшую у двери.
– Ты почему не сказал? – шепнула она коту.
– Интересно стало, это же сам владелец ресторана, – прошипел ей в ответ кот. – А кто-то меня вообще и не слушает. Постоянно перебивают мои речи. Речи достойные ушей поэтов и творцов. Они бы увековечили мои изречения…
– Никакого молока, – пригрозила Винни.
– Вы там с кем разговариваете? – отвлек ее Грегли Леппо.
– С вами, – Винни захлопнула входную дверь. – Спрашиваю, что вы здесь делаете.
– Вы опять не читали газет? Вы хоть частично знаете, что происходит в городе?
– Люди пропадают, – пожала плечами Винни.
– Какие? – удивился Леппо.
– Из Кобольда люди пропадают, – пояснила Винни, стараясь не поворачиваться спиной к гостю.
– И рестораны взрываются, – подсказал ехидно кот, уходя вглубь дома.
– Ч-ш, – шикнула на него Винни.
– Ваши люди к делу не относятся, – грубо отрезал Леппо. – Меня прокляли! Мой ресторан – взорвали.
– Да? – удивилась Винни. – Когда?
– Интересно, когда же? – промурчал кот.
– Сегодня ночью! – крикнул Леппо. – Я привез петуха, снимай проклятие.
– Еще луна не в том…
– Не важно, где луна! Снимай проклятие сейчас же.
– Вы как-то неправильно просите, – пожала плечами Винни, снимая куртку и сворачивая ее пятном внутрь.
– Я не могу ждать. У меня еще пять ресторанов, три магазина и ферма. Если что-то случится… Я разорюсь.
– А за свою жизнь вы не боитесь? – спросила Винни, кидая куртку на ближайший стул, обитый протертым бордовым бархатом.
– За свою жизнь я к хромовникам схожу, – Леппо прошел в обратном направлении и открыл дверь, махнул кому-то рукой. – Ты проклятие с меня снимай и больше ни о чем не думай.
– Ого, какой наглый, – фыркнул кот.
– Сам хотел посмотреть, – буркнула ему Винни, подходя к шкафу.
Пока под зорким взглядом Леппо в гостиную вносили петуха и невиданные блюда, Винни распахнула двери платяного шкафа. Оттуда на нее посыпались коробки, больно ударяя по и так пострадавшей голове. Чертыхнувшись, Винни оглянулась – не заметил ли этого Леппо. Ресторатор был занят размещением блюд на захламленном столике перед диваном. Кот трясся и хрипел, Винни погрозила ему кулаком.
Наугад вытащив коробку, Винни попыталась все вернуть обратно в шкаф. Вещи категорически не хотели помещаться. Оставив все, как есть, Винни пошла на кухню, посматривая на Леппо и мужчину с зажатым подмышкой петухом. Петуха в целости и при жизни Винни встречала впервые. Петух был дорогой и редкой птицей. Обычно приносили куриц или части, что, по идее, принадлежали петуху: перья, когти, лапки. Что делать с живым и почему он так смиренно сидит у своего пленителя, только водя головой взад вперед, Винни не знала.
– Эм, – Винни взглянула на коробку. – Сегодня будем снимать проклятие с помощью дженги.
– Чего? – уточнил Грегли Леппо.
– Это специальные палочки из дерева, которые возьмут на себя ваше проклятие, – неуверенная в том, что в такую чушь могут поверить, крикнула Винни с кухни.
Схватив пакет соли, спички и металлическую миску, она прошла в гостиную. В комоде нашла связку свечей, которые отливала сама из черного воска, и несколько листов. Миску она расположила поверх красивых и ароматных блюд, сожалея, что такую красоту провоняет. Насыпала толстый слой соли, сверху, порвав на мелкие клочки, скинула в миску бумагу. Потом уверенно поднялась, подошла к мужчине с петухом и еще более уверенно дернула перья. Много выдернуть не удалось, а вот петух, не ожидающий такой расправы, вырвался из хватки и громко курча понесся по дому. Винни застыла, смотря, как петух уничтожает последний порядок.
– Ты что делаешь? – удивился Леппо.
– Так надо, – возвращая маску уверенности, Винни взглянула на несколько перьев в руке.
– Мне догнать? – спросил хозяин петуха.
– Желательно, – попросила Винни, следя за неровными перемещениями птицы по гостиной. За петухом уже вел охоту Фэлвин. Бедная птица, наверное, чувствовала что-то неладное, орала и не прекращая носилась. Теперь к этой картине присоединился и рослый мужчина.
– Давай быстрее, пока со мной что-нибудь еще не произошло, – крикнул Леппо, пытаясь перекричать суматоху.
– Да-да, – опомнилась Винни, скинув перья в ту же миску. – Если будет коптить и соль потемнеет – точно порча, – предупредила она мужчину, зная, что коптить точно будет.
Винни встала на колени перед столиком, зажгла свечу и забормотала, стараясь делать это как можно громче, перекрикивая петуха и шум, с которым тот самый петух громил гостиную Винни.
– Прошу у уважаемых судеб снять с Грегли Леппо проклятия и порицания, и дурные слова, произнесенные о нем и отменить воздействие дурного глаза – все это и все, что связанно с этим, – Винни опустила свечу в миску и подожгла листы, огонь тут же перешел и на перья. Сразу же завоняло, а с пиков огня срывалась черная копоть.
– Я проклят, – в тишине раздался шепот Леппо.
Винни краем глаза посмотрела на петуха, мирно и вальяжно расхаживающего по кухне. Котокости сидел на комоде, склонив голову. А мужчина крался за птицей, подглядывая за Винни. Винни выдохнула и, затушив свечу, вытащила из коробки деревянный брусок. Держа его над огнем и закатив глаза, чтобы были видны только белки, она продолжила:
– Сняты да будут все проклятия, и клятье, и отлучения, и отделения, и проклятие разящее, и порицания, и колдовские чары, и все дурные слова, и провозглашение о передачи суда над Грегли Леппо в руки… Ромия Синеглазого, – Винни взглянула на Леппо, тот кивнул, бога угадала. – Или, если ты провинился и заслужил какое-то проклятие, или клятье, и отлучение, и отделение, и проклятие разящее, и порицание, и колдовские чары, и все дурные слова или дурное предначертание, откуда бы они не исходили и какими бы ни были, – все их отныне снимаем и упраздняем все. Сняты с тебя, сняты с тебя, сняты с тебя. Прощены тебе, прощены тебе, прощены тебе.
– Что за редкостная чушь? – пробормотал котокости, когда Винни замолчала.
Огонь в миске потух, оставляя пепел и темную соль. В руках у Винни остался обугленный брусок от дженги. Владелец петуха и петух внимательно следили за Винни. Грегли Леппо, прижав к носу платок, присел на кресло.
– Это все, – покрутив брусок в руках, Винни протянула его Леппо. – Брусок носите с собой в кармане ближайший месяц, он будет собирать на себя весь негатив. Потом сожгите. А это, – Винни вручила миску с пеплом, – развейте у погоревшего ресторана.
– Точно все?
– Ну мне еще всю эту еду нужно будет духам передать, что помогали мне, – криво улыбнулась Винни. – А так, да, все. Больше с вами в масштабном плане ничего плохого не произойдет. Кроме смерти, конечно.
– Какой смерти? – сжал пиджак в районе сердца Леппо.
– Самой что ни есть обычной смерти, – Винни поторапливала из своего дома гостей. – Будем надеяться в старости и по естественным причинам.
– Хорошо, – Грегли Леппо вытащил из нагрудного кармана желтую бумажку. – Гурия.
– Мы же договаривались на две, – забирая плату, произнесла Винни.
– Две было до того, как ресторан взлетел на воздух.
– Логично, – скривилась Винни, чувствуя свою вину.
– Пошли, – Леппо позвал за собой мужчину, – и возьми вот эту чертову миску, только осторожно, не рассыпь.
– А петух? – уточнила Винни, смотря как мужчины покидают ее дом.
– Вместо второй гурии, – хлопнул входной дверью Леппо.
– А посуда? – спросила она у двери.
Винни и котокости переглянулись.
– Ты не будешь его гонять, – грозно сказала Винни.
Котокости покрутил головой, смотря то на петуха, то на Винни.
– Ты сейчас проклятие отпускала? – спросил он.
– Ага, – убирая за собой, ответила Винни.
– А они существуют?
– Не думаю.
– А зачем тогда?
– Главное вера, – усмехнулась Винни. – И деньги. Давай, спаситель, иди ешь.
– Я молочка хотел, – буркнул кот, спрыгивая с комода.
– А что петухи едят?
– Наверное, что и курицы, – оповестил ее Фэлвин.
– У меня и куриц никогда не было.
– Зерно, непутевая. Кто тебя только учил?
– Непутевая? Откуда ты берешь эти словечки? Интернат меня учил, так что смиримся с моим образованием, – Винни пристроилась перед тарелками, решая с чего начать. – И где мне, по-твоему, взять зерно?
– В окружном, – макая призрачную морду во все тарелки, заурчал котокости, не забывая причитать: – за какие такие прегрешения на мою бедную светлую голову свалилось это необразованное создание. Наверное, это испытание, что Боги послали мне…
Печально крякнул звонок и тут же раздался настойчивый стук в дверь. Котокости подпрыгнул, выгнув спину. Винни вздрогнула и жалобно посмотрела на еду, которая была так близко. Петух, кукарекнув, снова начал носиться. Глубоко вздохнув, Винни пошла открывать дверь.
– Ты только глянь, – продемонстрировал стакан с золотистым напитком Натан. – Учись, как нужно встречать мужчин. Это что? – Натан застыл, осматривая хаос, вишенкой к которому был петух. – Фу, ты что жгла петуха?
– Не совсем. Я жгла перья, а петуха дразнит котокости, – наябедничала Винни, закрывая за Натаном дверь.
– А я поесть принес, – печально взмахнул он пакетом, останавливаясь перед столом. – А у тебя тут пир. К чьему приходу готовилась?
– Да вообще-то планировала все съесть сама, но с тобой поделюсь, – присела у стола Винни. – Что тебе налили?
– Виски, – Натан, опасливо посматривая на петуха, присел в кресло.
– Ты уверен? – с набитым ртом уточнила Винни.
– А что здесь все это делает и откуда?
– Грегли Леппо приходил, – объяснила она.
– Две гурии, петух и еда? – отставив стакан и пристраиваясь к еде, спросил Натан.
– Гурия, – скривилась Винни. – Еда и петух. Причем петуха я не ожидала. Не нужен?
– Петух? Мне? – усмехнулся Натан.
– Может, Клинышне отдать? Она найдет кому пристроить.
– Она по курочкам, – усмехнулся Натан, и быстро спрятал улыбку под взглядом Винни. – А кот что тут делает?
– В основном бурчит и молока просит.
– Сама ты бурчишь, – тут же откликнулся кот с подоконника, где устроился в куче подушек. – А молока так и нет.
– Призраки едят? – спросил Натан.
– Вообще нет, но и коты обычно не бурчат и не кости. Ты почему костлявый такой?
– Не твое дело, ведьма, – фыркнул кот, отворачивая морду.
– Я не ведьма.
– А кто кроме ведьм проклятия снимает?
– Она ведьма, – в пустоту сказал Натан.
– Вы подружитесь, – усмехнулась Винни.
– Хороший он человек, хоть и живой, – подтвердил котокости.
– Так почему он кости? – напомнил Натан.
– Еще один. Все. Не разговариваю я с вами, – обиделся кот.
– Он наконец-то замолк, – улыбнулась Винни, откидываясь на диване. – Фу-ух, объелась.
– Замолк, ты только посмотри на них, – донеслось тихое бурчание с подоконника. – Спасал, жизнью своей девятой рисковал, а они…
– А нет, не замолк, – констатировала Винни.
– Ты как себя чувствуешь? – Натан окинул внимательным взглядом девушку.
– Как будто вчера ресторан взрывала не я, – широко улыбнулась Винни. – Ведь не я?
– Газ, – кивнул Натан. – Пришлось со многими этот вопрос обстоятельно обсудить.
– Отлично, еще и скрывай перед всеми истину, – громче пробурчал кот. – Ври на каждом шагу. А спросят меня: как спас? А я им что? Газ?
– Кто там был? Ты видела?
– Такое ощущение, что там был человек, но потом он превратился в нечто, – Винни не нашлась, как описать существо, что преследовало ее в ресторане. – Я подумала… Возможно, это никак не связано с рестораном. Это мог быть озлобившийся призрак. Они обычно меньше всего похожи на человека.
«Но не на столько», – осталось не озвученным.
– Призрак мог взорвать головы? – закончил с последним блюдом Натан.
– Не думаю, я поищу в записях мамы, – сказала Винни. – Может, там что-то есть.
В первые годы, когда Винни выпустилась из интерната и получила наследство – тогда еще чистый мамин домик – она прочитала все записи, пересмотрела все книги и пометки. Она искала способ отправить призрак матери, который преследовал ее с двенадцатилетнего возраста. Единственный призрак, который молчал и просто смотрел. Единственный призрак с разорванной грудной клеткой, на призрачных ребрах которого висели клочья серого платья. Глаза матери были полностью черными, а по щекам текли темные слезы. Этот призрак по всем описаниям подходил в категорию «озлобившиеся». Категорию тех, у которых зла в душе накапливалось больше, чем могло поместиться и в послесмертии это зло вырывалось наружу, разрушая призрачное тело.
Винни изучила все и опробовала многое, но ничего не помогло избавить мать от мучений, отправить ее за грань. Винни не могла поверить, что в маме оказалось столько темной стороны, что она вырвалась в призрачном теле. Именно поэтому она изучила все об эзотерике, что только могла найти на острове. И ни в одной записи, книге или пометке на полях не было ни слова, о призраке, который смог бы разбить стекло или перевоплотиться на глазах из силуэта человеческого в некую темную массу.
– Ты бы знала, – словно прочитал ее мысли Натан.
– Может, что-то упустила. Но я не смогла с ним справиться. И не уверена, что смогу в следующий раз, – призналась Винни.
– Я, так уж и быть, спасу, – буркнул кот.
– Котокости спасет, – усмехнулась Винни, стирая серьезное выражение лица с Натана.
– Хотел бы я увидеть моего конкурента, – усмехнулся Натан и серьезно добавил: – оно сюда же не проникнет?
– Не должно, – пожала плечами Винни.
Мама наложила на домик защиту, через которую не могли проходить злые призраки. Кроме мамы из категории «озлобившихся» в дом не проник за семь лет ни один призрак. Это еще раз убеждало Винни, что мама не могла быть озлобившейся.
Сославшись на работу, Натан ушел, оставив за собой пакет с продуктами и бокал с нетронутым виски. Подхватив бокал, Винни вышла на крыльцо. Дом Клинышны уже мигал разноцветными огнями, а вдоль него, опершись на стену стояли девушки. Клинышна ходила мимо них, разговаривая по телефону. Связь на острове постоянно барахлила, так что даже многие из тех, кто имел телефоны ими мало пользовались. У большинства же населения, в основном Кобольда и деревень, что раскинулись по всему острову, телефонов вообще не было. Винни подарил телефон Натан, он же и поддерживал на нем положительный баланс. Винни, в свою очередь, пришлось научиться им мало-мальски пользоваться и держать всегда заряженным, хотя это выходило плохо.
– Чего тебе? – Клинышна закончила разговор и подошла к Винни, которая нерешительно топталась между своим и ее домом.
– Здравствуйте, вам петух не нужен? – возвращая бокал с виски, спросила Винни.
– Узнаю, кто транжирит напитки – выгоню, – пригрозила Клинышна девушкам, те хихикая переглянулись. Своих девочек Клинышна берегла, любого бы порвала за них, так что угрозы оставались просто угрозами. – Петух, говоришь. Зачем мне он?
– Мало ли, на суп, может.
– Ты думаешь, я сама готовлю? – Клинышна перекинула сигарету из угла рта в другой.
– Нет.
– Может, думаешь я сама головы рублю петухам? – строго спросила она.
– Нет.
– Да ладно, расслабься, – хрипло рассмеялась Клинышна. – Но петух мне без надобности. А за виски спасибо. Это из моего запаса, не для клиентов. Разбаловала я этих, – она кивнула на девочек и глотнула из стакана.
– Можно я на перекрестке нарисую кое-что?
– Не порочащее район? – строго глянула Клинышна.
– Орнамент, для ловли призраков, – пояснила Винни. – Краска яркая, рисунок лучше многих граффити, что здесь есть.
– Для живых не опасно?
– Ни капельки, – уверенно ответила Винни.
– Рисуй, ты нам тоже нужна. Каждый житель Кобольда на счету.
– На каком счету? – не поняла Винни.
– Люди пропадают, а полиции все равно. Все равно на Кобольд. Лэнч Девятый, что держит продуктовую сеть Кобольда, ходил к Дориму Роггил. Аудиенции просил.
– И как? – осматривая перекресток спросила Винни.
– Отослали, – хмыкнула Клинышна.
– Просто так? – удивилась Винни. – Даже не выслушали?
– У них там этот Леппо важнее, чем десятки людей, что пропали за последний месяц.
– Десятки? – Винни хоть и слышала о пропавших, но полную картину никогда не представляла.
– То-то и оно, то-то и оно, – поджигая новую сигарету, ответила Клинышна, – ты, если сможешь и на нас защиту поставь, рисуй, что хочешь. Только с мужиком своим, безопасником поговори.
– Поговорю, – кивнула в спину удаляющейся женщине Винни.
***
Винни монотонно стирала краску с рук – вчера она все же нарисовала перед домом, на самом перекрестке, орнамент. Получилось красиво и затейливо. В центре оставался большой круг, в который с легкостью можно заманить призрака, если он явится к дому. Вопрос оставался в другом, что это за призрак и когда он явится, если все же явится. Дожди будут смывать орнамент, но легче будет подправить его, чем рисовать новый.
– Ты тут уже смотрела? Лучше бы за молочком сходили. Великолепный я проголодался. И вообще, это так невежливо с твоей стороны оставлять гостя без еды и без внимания. Почтеннейший я, конечно, смилостивился и простил бы смертную твою душу, но ты ужасная хозяйка. Не моя, естественно, а дома. Моя, подумаешь. Надеюсь, ты не возомнишь себя моей хозяйкой.
– Ага, – машинально ответила Винни, смотря в одну точку перед собой.
Ответов на вопросы не появилось, как бы Винни не искала. Пол ночи она рылась в записях, остальные пол ночи звала мать. Мама не пришла, да и в записях ничего так и не было найдено.
– Я знаю, кто вам поможет. Так уж и быть, подскажу. Хотя, это выходит за все рамки моего милейшества. Даже слов не подобрать в этом скудном языке насколько я добр и щедр по отношению к тебе бренной.
– Ага, – не слушая кота, повторила Винни.
– Мой учитель, вдохновитель и почитатель, – ностальгически мурчал кот. – Самый знаменитейший ученый острова – Галвин Вистон Лейн.
– Ага.
– Ты, обременяющая мою душу женщина, меня вообще слушаешь? – кот прыгнул на Винни.
– Чего? – скинула с себя призрачные кости девушка.
– Говорю, нам нужен Галвин Вистон Лейн, – повторил Фэлвин.
– Это кто? – собирая документы, уточнила Винни.
– Я же говорил, это самый великий ученый острова. Его ум поразителен, а творения вызывают неописуемый восторг.
– Ага, и чем он нам поможет?
– Он может знать, что это за призрак, – убедительно ответил кот.
– Насколько я знаю, на острове больше нет экстрасенсов, – усмехнулась Винни, осматриваясь. Вроде, порядок был соблюден, документы распихнуты по ящикам, газеты возвращены к газетам, книги заняли свои места на полках.
– Он не экстрасенс. Был тогда не экстрасенс, – поправил себя кот. – Он изучал сверхспособности людей, такие как телепатию, психокинез и прочее. Он верил, что можно развить мозг до такой степени, что будут решены все проблемы одним взглядом. Это конечно же не приблизило какого-то там человека к совершенству меня, но на порядок улучшило бы взаимопонимание. Вот, допустим, ты. Ты не понимаешь терзания, покусившиеся на мою душу…
– Признайся, ты просто хочешь обратно к хозяину, – улыбнулась Винни, одеваясь.
– Хочу, и что с того, что я хочу? – гордо задрал голову кот.
– Ничего, – пожала плечами Винни. – А когда ты умер?
– Давно, – буркнул кот. – Как это некрасиво спрашивать такие личные вещи, вызывающие страдания.
– А хозяин не умер? А то как-то странно, ты ведь кости. Наверняка, хозяин тоже уже кости.
– Нет, я проверял. Настоящая пытка – смотреть, как пытается прожить твой ученый без тебя.
– Так ты знаешь, где он живет, – усмехнулась Винни. – Что ж тогда не идешь, а у меня тут среди ночи петуха гоняешь?
– Он меня не видит, – грустно ответил кот. – И это не я петуха гоняю. У тебя нет никаких доказательств. Мое совершенство не опустится до такого. Петуха гонять, надо же было такое придумать. И про кого? Про безупречность этого мира и всех других тоже. А ученый не может справиться без меня, он страдает, переживает. Сколько бы не прошло времени, он думает: «О, где же мой великолепнейший Фэлвин, куда его дела судьба. Как прожить без него еще один серый и одинокий день».
– Хочешь, чтобы я рассказала твоему хозяину о тебе? – перебила стенания Винни.
– Да, – махнул косточками хвоста кот. – И, если уж быть точными, он мне не хозяин. И вообще, мы практически наравне. Мы идеальная пара. Ученый и его кот…
– Он мне не поверит. Мало кто верит в призраков или души, а ученые тем более.
– Он поверит, – закружил кот вокруг себя. – Он создаст машину, в которую я вселюсь. Такого прекраснейшего железного кота. Я там буду жить, молочко пить, с Галвином общаться. Он очень умный. Возможно, не умнее меня, но в стократ умнее тебя. Такого превосходного кота мог заслужить только такой человек, как Галвин. Я тебя спасал, жизнью рисковал. Ты мне должна.
– Хорошо-хорошо, – подняла руки Винни, – только ты перестанешь бурчать.
– Да я никогда. Что такое бурчать? Я ничего подобного и не делал. Пошли скорее, я покажу, где он живет. Тут недалеко, он переехал на окраину Нериума. Ну, после того взрыва, когда… А, не важно. Главное, что он теперь занимается не всякой там наукой, теорией и взрывами, которые… А, не суть. Он теперь…
– Все, тихо, – перебила кота Винни. – Сначала я на похороны. Ты как хочешь.
– А после к Галвину?
– Да, – смилостивилась Винни.
– Так уж и быть, уговорила мое великолепие, я с тобой. А зачем нам на похороны? Там же просто их всех сожгут.
– Призрак может прийти туда. Натан ищет связь между теми, кто находился в ресторане. Или кого-то, кто подвергся нападению, а остальные просто попали под раздачу.
– Ничего себе просто попали под раздачу. Это вот я, беднейший кот этого мира, просто попал, – пожаловался кот, срываясь за призрачной птицей.
Винни покачала головой. Если положить на перекресток, в центр орнамента, пакет, то он словит много призрачной живности. Только вот, что с ней делать, Винни не знала. За грань они не отправлялись – пробовала. Почему некоторые животные и птицы оставались призраками, как и люди, Винни тоже не знала. Единственное, что она знала, что это началось относительно недавно. По маминым записям это начало происходить, когда маме исполнилось двадцать два года. Либо она их только тогда начала видеть, то ли только тогда души перестали стройным рядом уходить за грань самостоятельно. Судя по тому, что мама собирала и изучала, с каждым годом призраков на острове становилось все больше. Все больше и больше людей не покидало после смерти этот мир. Призраки животных появились несколько лет назад.
