Аелла Мэл
Кровная месть
Глава 31
Целых две ночи сплю в нормальной кровати. Это наслаждение, но сегодня надо забирать жену и возвращать ей спальное место. Надо что-то придумать, а то не дело это спать на диване. К жене напроситься? Не вариант. Я к её подбородку прикоснулся, а она ужаснулась. А тут надо ночи проводить в одной кровати с мужчиной. Вот ведь Имам, гавнюк. Всё из-за него. Даже спать нормально не могу. Засранец!
Звоню жене, чтобы предупредить о своём приезде. А она явно забыла обо мне. Ничего не говорю и просто еду к месту их нахождения. Даже ближе, чем к дому её родных получается.
Подъезжая, вижу напряжённые лица. Особенно у одного из них. Скулы на лице играют. Руки в кармане явно сжаты. Ихсан. Айлин смотрит на меня обречённо и всё же, опустив голову, подходит. Как овечка на казнь. Ну вот что с ней сделаешь?
– Извини, я забыла, – признаётся и это хорошо.
– Ничего страшного. Всё в порядке? – её семья смотрит на меня хмуро. Отец… в день, когда я привёз Айлин, его не было. А то сказал бы пару ласковых и ему.
– Да. Подождёшь минуту? – шепчет, боясь моего отказа.
– Конечно. Спокойно попрощайся, – улыбаюсь, когда она поднимает голову. Во взгляде благодарность. – Иди.
– Поговорим? – подходит Ихсан, а вот Айлин замирает, бросив на брата испуганный взгляд.
– Брат…
– Иди к маме, – улыбается сестре, поцеловав в макушку. Удивительно тёплые отношения у брата с сестрой.
Айлин уходит, оглядываясь на нас. И даже отвечая на вопросы родных, не сводит с нас взгляда.
– Отпусти её, – привлекает моё внимание Ихсан. Он тоже смотрит на сестру, встав рядом со мной. Облокачиваюсь на капот машины и то же самое проделывает Ихсан.
– Не понял? – послушаем, что скажет.
– Отпусти, Айлин. Разведись. Я сяду в тюрьму. Или можешь убить меня. Готов служить как раб в вашей семье, только отпусти её. Она и так много пострадала.
– Ихсан, – столкнувшись с его взглядом, получаю удар под дых. В нём мольба. Он готов умолять, ради сестры. Это насколько же сильно нужно любить сестру, раз даже готов умолять врага?
– Я готов на всё. Хоть прямо сейчас.
– Ихсан, я не могу вернуть Айлин. Нет, не из-за мести. Я никому не мшу. И ты, и твоя сестра достаточно понесли наказание. Айлин теперь моя жена, и я поклялся, что она ею останется до конца моих дней.
– Она… – судорожно делает вдох, сдерживая слёзы.
– Я позабочусь о ней. Никто больше не тронет её.
– Я не хотел её смерти, – такой резкий переход, и я сначала не понимаю, о ком он говорит. – Я сделал всё что мог в той ситуации. Но…не получилось.
– Слушай, да во мне есть немного злости за смерть сестры. Но злость на ситуацию, а не конкретно на тебя. За рулём мог быть я… Кто угодно. И от смерти человек не застрахован.
– Ты не будешь упрекать Айлин за это?
– Упрекать Айлин? – перевожу взгляд на жену. Взволнованно следит за нами. Боится, что я что-то сделаю её брату? – Она в чём виновата? Айлин вообще никакого отношения к этой ситуации не имеет. Она и пострадала незаслуженно.
– Хорошо, – сделав вдох, удивляет меня. – Если она опять пострадает из-за вашей семьи… Я убью! Никогда не одобрял эти: кровь за кровь, месть и всякое прочее. Но за неё я готов на всё. И мне плевать, скольких убью и сколько людей умрут из моих родных. Айлин – моя сестра. Ради неё я и убью, и умру.
– Хорошая речь. Долго репетировал? – заламываю бровь, а он усмехается.
– Мы друг друга услышали. И, надеюсь, поняли. – отталкивается от машины и выпрямляется. – Приглашаю присоединиться к нам.
– Спасибо, но нам пора ехать. Дела клана ждут.
– Почему тогда водителя не отправил? – щурится братец жены.
– Не считаю правильным отправлять водителя в такие места. Я могу выделить час, чтобы забрать свою жену и отвезти домой.
– Хорошо, – кивает и идёт к своим.
Смотрю, как прощаются с Айлин. Её мать плачет, цепляясь за руку дочери. И, когда они идут к машине, слышу её слова.
– Звони. Каждый день звони мне. Или же я приду и сама заберу тебя домой.
– Мама, не плачь, пожалуйста.
– Не буду, не буду.
– Здравствуйте, – здороваюсь и киваю. Пожимать руку её отцу не хочу. Он не вызывает у меня уважения. Отдал дочь неизвестно кому и даже слова против не сказал.
– Всё мам, мне пора. – Айлин нехотя отходит от матери и идёт ко мне. Шмыгает носом, ну совсем как маленькая девочка.
– Айлин, твои вещи… – взволнованно восклицает бабушка.
– Они дома, – растерянно отвечает, бросив на меня взгляд.
– Пусть, – пожимаю плечами. – Пригодятся, когда в следующий раз приедешь в гости.
– В следующий раз? – уточняет неверяще её мать. Всё семейство смотрит в неверии. Ну блин, реально? Я что зверь какой-то? Один раз привёз и всё?
– Ну да, или она вас за два дня успела достать? – улыбаюсь тёще. Женщина – мать, и сильно переживает за ребёнка. До сих пор в голове прокручиваю её слова полные боли. – Не привозить больше?
– Достать? – заикается, растерянно смотря на меня.
– Не, вы скажите, если она вас сильно достаёт. Буду пораньше забирать.
– Нет, нет. Привози. – быстро говорит, опомнившись. – И…Прости за те слова.
– Вы про то, что Айлин вдовой хотели сделать? Ну боюсь, вам в очередь придётся встать.
– Я другого имела в виду, – смущённо отводит взгляд.
– Я вас понял. Не переживайте, Айлин ещё приедет к вам. Сейчас нам уже пора.
Ихсан идёт, открывает дверь для Айлин и обняв её крепко, закрывает дверь. Посигналив, уезжаем.
Жена сидит, тихо сжав руки в замок. Взгляд опущен на руки. Ребёнок. Сколько ей лет? Я же о ней ничего не знаю. Как мы проживём всю жизнь вместе? Может реально оформить развод и отпустить её? Но не сейчас. Пока дед и Имам ведут себя как звери, нельзя Айлин отпускать. Вот когда приручу этих зверят. Сделаю из них людей, тогда и подумаю о разводе. А пока пусть приходит в себя.
– Как дела? – надо же хоть разговор завести.
– Х…хорошо.
– Глава ничего тебе не сказал?
– А…не… – впилась ногтями в свои руки, щеки покраснели, явно старик что-то сказал, а она не знает, как мне об этом сообщить.
– Не бойся, говори.
– Он…наш брак… – не только голос, но и губы дрожат. Выруливаю на обочину и поворачиваюсь к ней.
– И?
– Мы…
– Айлин, просто скажи и всё. Не надо нервничать и переживать. Я ничего не сделаю.
– Он…дедушка сказал, что…если брак не…если мы всё ещё не настоящие муж и жена, – опускает голову ещё ниже и мне приходится приложить усилия, чтобы расслышать что-то. – Если брак всё ещё не консумирован, то можно… аннулировать его и забрать меня домой.
– Даже так? – усмехаюсь прыткости старика. Сначала отдал внучку, а теперь хочет забрать назад. – И что ты ответила?
– Ничего…
– И он оставил тебя в покое?
– Брат пришёл, и все забыли о его вопросе, – её трясёт, но на вопросы отвечает.
– Ты бы согласилась на аннуляцию?
– Н-нет, – выдыхает.
– Из-за брата? – в ответ молчит, сжимая руки.
Мне и ответ не нужен, уже увидел. Такая любовь, как у неё с братом, редкость. Большая редкость. Я любил Самиру, но не стану врать, такой любви между нами не было. И мне даже завидно становится от этого. У меня из близких есть мама и Ризван, но сестра… Любовь сестры – это совсем другое. Возможно, живи я под одной крышей с малышкой Самирой, и у нас были бы схожие отношения. Но большую часть своей жизни я потратил на схватку с дедом.
Глава 32
Из машины Айлин выходит с большой неохотой. Смотрит на дом, а во взгляде обречённость. Словно ребёнка привёл в нелюбимый детский сад. Вызывает улыбку на губах.
Вместе заходим в дом. Слышны голоса и стук приборов. Ужинают. Молча иду туда, а жена следом.
– О, наш лунный свет вернулся, – восклицает друг, вставая с места. Что он к этому значению имени прицепился? У неё имя вроде есть. – Мы успели соскучиться. Ты совсем о нас, наверное, забыла. – соскучился он по ней. Придурок.
– Здравствуйте, – её губ касается лёгкая улыбка, адресованная Ризвану. Не понял? Моя жена улыбается моему другу, а на меня смотрит как на исчадие ада? Это что за новости?
– Здравствуй, милая, – улыбается мама, получив в ответ от Айлин тёплую улыбку. Жена моя, а улыбки моей маме и другу. Странно, нет? – Как мама?
– Хорошо.
– Давай же садись, – выдвигает ей стул Ризван. – Мы хотим знать, сколько литров слёз ты выплакала, и выставить за них счёт твоим родным. Отправили к ним наш лунный свет, а они плакать её заставили. Нельзя так, нельзя.
– В долг, может, запишем? – шепчет с улыбкой, присаживаясь на своё место. Непроизвольно выгибаю бровь. Айлин и шутки? Что ещё я не знаю о своей жене, но знают мама и друг? Вон как хихикают на её ответ.
– Я обдумаю твой вариант. Эльхан, ты чего там завис?
– Жду, когда ты мне стул выдвинешь, – язвлю, сам того не замечая. Что-то меня раздражает мой же друг.
– Так сказал бы, что хочешь, чтобы за тобой поухаживали, – хитро щуриться, выдвигая стул, после чего сгибается пополам и издевательски молвит. – Садитесь, глава.
– Весело вам? – ядовитый голос деда разрушает миг. Вот почему он не может просто промолчать? – Радуешься, что тебя к родным отпустили? И как? На руках носили?
– Дедушка! – прикрикиваю на него, видя, как Айлин опускает голову. Только сидела с лёгкой улыбкой на губах и вот опять! – Не устраивает что-то? Твои проблемы. Айлин моя жена и я буду отпускать её, куда захочу. Хоть на месяц к своим. А если захочет своих к нам переселить, даже это разрешу. Понятно?
– Предатель! – цедит сквозь зубы и со стуком отбросив приборы, покидает нас.
– А ты, – обращаюсь к Имаму. – Прекрати пялиться на мою жену. Глаза выколю!
– Эльхан, – с укоризной качает головой мама. Блин, забыл про Айлин. С ужасом смотрит на меня.
– Нечего смотреть на мою жену! Я всё сказал!
Психанув, ухожу в комнату. Целый месяц я не трогал её, отпустил к родным, а она всё равно смотрит с ужасом! Я ругаюсь на всех из-за того, что к ней так относятся, а крайним всё равно остаюсь я! Как так вообще?
Чтобы успокоиться, принимаю прохладный душ. Стою долго под струями воды, перескакивая с одной мысли на другую. Столько дел, столько мыслей… И жена теперь в мыслях. Что я завёлся? Ну зовёт её Ризван лунным светом и что? Ну улыбается она ему и шутит с ним…
– Р-р-р, бесят! – закрыв воду, выхожу. Только ещё больше разозлился. Лучше уж пойти делами заняться, а не ерундой страдать.
Переодевшись, спускаюсь вниз и, проходя мимо гостиной, слышу смех друга и мамы. Заглядываю и замираю. Айлин смеётся беззвучно… Её плечи трясутся от смеха, губы растянуты в улыбке, глаза сверкают. Удивительно.
– Брат мой, заходи. – Ризван машет рукой, подзывая к ним. Айлин сразу же прекращает смеяться. Смущённо заправляет прядь волос за ухо, опустив глаза в пол. – Ты куда собрался?
– Думал поработать немного… – теперь уж даже не знаю. Оставить их и уйти?
– Да брось. Ты весь месяц носишься с этими делами, посиди хотя бы немного и с нами. Правда, лунный свет?
Айлин молчит и смущается ещё больше. От моего присутствия или причина в другом?
– Ризван прав, – лучше бы мама дала ответить Айлин. – Теперь по вечерам будем вот так собираться в гостиной и проводит время вместе. А то закрываемся в комнатах и друг друга видим редко. Тебя, Эльхан, вообще не видим.
– Не знаю как вы, но я со всеми вижусь. – лениво отвечает друг. – С моей госпожой вижусь во время приёма пищи и так в течение дня. Лунный свет вожу в больницу, и мы довольно неплохо проводим время в пути. А с тобой Эльхан, не хочу видеться. Ты меня работой загружаешь… И разговариваешь только о ней.
– Буду знать. Теперь ты поработаешь за меня, а я буду видеться с мамой и с Айлин. – вот опять Айлин испуганно смотрит. Как вообще с ней Ризван подружился? Почему на него она не смотрит как на исчадие ада? Почему только я? Хотя вроде как я спаситель и защитник.
– Не друг, ты работай дальше. Мои встречи с прекрасными женщинами не воруй. – друг смотрит на меня насмешливо. Что задумал? К чему всё это? Почему мне кажется, что меня вокруг пальца обводят?
– Угу, посмотрим. Над чем смеялись?
– Рассказывал Айлин, как ты с дерева упал, порвав штаны.
– Да? А ты уточнил, что ты был со мной, и порвал не только штаны?
– Не слушай его, лунный свет. Скажет, всё, чтобы унизить меня в твоих глазах.
– Шут гороховый! – бросил в него подушку и даже не предполагал, что мы начнём дурачиться с ним как дети. Мама с Айлин с улыбками наблюдали за нами, и это стало стимулом продолжить. Ну и плевать, что веду себя не как глава огромного клана, а как мальчишка-подросток. Зато Айлин улыбается…
Пару недель проходят по одному сценарию.
Встал. Завтрак во время которого неосознанно, но уже по привычке, ухаживал за женой. Работа. Обедал, где попадётся. И ужин с семьёй. А вот после ужина сидели в гостиной и проводили время вместе. Были только мы вчетвером, но и этого нам хватало. Айлин вела себя уже более спокойнее в моём присутствии. Начала отвечать на шутки Ризвана. Правда косится, боясь, что я что-нибудь скажу, но с каждым разом всё рискованнее становится. Это радует.
А вот в комнате. Там она словно в скорлупу прячется. Отвечает на вопросы тихим голосом и старается быстрее скрыться с виду.
Думал, что она никогда не сможет вернуть себя. Не станет ни с кем общаться или же не поднимет свой голос. Пока не настал случай.
Обычный день, позавтракали, и решил, что пора поговорить с тётей. Она с каждым днём всё больше замыкается в себе. Дядя хмурится, глядя на неё. Я хотел их наказать за боль Айлин, за своё равнодушие, но никогда не хотел по-настоящему причинять им боль.
Глава 33
Решил задержаться. И не зря. Когда подошёл к кухне, услышал, как дядя просит жену, прекратить себя мучить.
– Хватит Мадина. Ты убиваешь не только себя, но и меня. Прошлого уже не изменить.
– Я ничего не делаю, – голос тёти безразличный.
– Ты этим не вернёшь Самиру, – в голосе дяди отчаяние.
– Я знаю, – тётя шепчет грустно. – Но не могу ничего с собой поделать. Я винила чужую дочь и сына в её смерти, а руку к этому приложил наш сын. Мой сын, стал соучастником смерти своей сестры. И будто этого мало, он чуть не убил ещё одну девочку. Да что он, и мы в этом участвовали.
– Я тебя понимаю, но это не значит, что нужно жить как робот.
– Уходи, Зубаир. Я не хочу ничего слышать.
– Мадина, – откуда-то появляются мама и Айлин. – Ты осознала свои ошибки, это хорошо. Но и Зубаир прав…
– Что ты от меня хочешь, Алсу? – прикрикивает, бросая тряпку в руках. – Что? Чтобы я забыла о дочери? Да не могу я! Не могу! Она была моим ребёнком. Моей дочерью… Имама с рождения дед забрал под своё крыло и воспитывал, так как ему надо. Он никогда не интересовался, чего хотим мы. Как хотим растить сына. Он забрал и сделал из него животного, как и сам. А Самира… Моя малышка. Мы растили её, даря всю нашу любовь. Она была просто невинным ребёнком. Она была моей вселенной.
– Тише, – обнял её дядя и присели на стул.
– Хоть я и родила двоих, моим ребёнком была только дочь. Моя маленькая доченька. – тётя плакала, и мне её было жаль. Ни одному родителю не пожелаешь такого. – Говорят, жена, потерявшая мужа, называется вдовой. Ребёнок, потерявший родителей, считается сиротой. Но кем называют таких, как мы? Как называют тех, кто похоронил ребёнка? Этому ведь и названия нет… Я так тоскую по ней…
– Попейте, – Айлин протянула ей стакан с водой.
– Я…
– Не бойтесь, ничего не подмешала, – лёгкая улыбка касается её губ. – Только пару капель успокоительного. Вам не помещает.
– Спасибо, – дрожащей рукой, тётя берёт стакан и делает пару глотков.
– Я думаю, вам хватит на кухне целый день проводить, – говорит им, а косится на меня. Молча смотрю, не вмешиваюсь. Мне интересно, что она предпримет.
– Что? Но как же… Я привыкла… – тётя растерянно бросает на меня взгляд.
– Хотите чем-то себя занять?
– Да…
– У нас на заднем дворе я видела теплицу. Вы любите с цветами возиться, я заметила. Может, сделаете нам оранжерею в теплице? И цветы у вас растут хорошо. Ты не против? – спрашивает у меня. Сама напряжена, ждёт ответа. Если сейчас откажу, то это будет показателем того, что она здесь никто. Но ведь у меня нет причин отказывать ей?
– Не против. Скажу парням, чтобы занялись теплицей. Приведут в порядок, и ты тётя можешь делать там всё что захочешь.
– Х…хорошо. – тётя явно удивлена поведением Айлин, как и дядя.
– Удачной работы, – кивает им жена и идёт к выходу.
– Айлин, прости меня. – с раскаянием говорит тётя. – Я не должна была срываться на тебе. Прости меня, нас, если сможешь.
– Всевышний прощает даже за более тяжкие преступления, тогда кто я такая, чтобы не прощать вас?
Оставив нас в задумчивости, Айлин уходит. Удивительно доброе сердце у девчонки. Многие на её месте оправившись, стали бы мстить. А она… Она, наоборот, протягивает руку помощи.
– Слишком добрая, – грустно усмехается мама. – Я бы на её месте, даже и внимания не обратила на вашу боль.
Я целый день думал над её поведением. Над её словами. И всё не мог понять, почему она так легко простила их. Они в своё время слишком жестоко с ней обошлись. Стали её кошмаром на целых три месяца.
Так и не получив ответа на свои вопросы, вернулся домой. За ужином атмосфера была немного другая. Дедушка с постным лицом ел. Имам, как обычно, ел так, будто два дня не кормили. Зато тётя и дядя бросали на мою жену задумчивые взгляды. Она чувствовала их и не могла нормально есть. Пальцы, которые держали вилку, побелели от напряжения. Спустя время, положив прибор, сжала руки под столом.
Осмотрелся и убедившись, что никто на нас пристально не смотрит, своей левой рукой сжал её руки. Замерла. Ну как всегда. Стоило бы убрать свою руку, но не буду. Ей надо привыкнуть к прикосновениям.
– Поговорим? – впервые поднялся в комнату вслед за женой. Всегда давал ей спокойно лечь спать, сегодня меня вопросы мучают.
– Слушаю, – сглотнув, оглянулась. Боится. Всё ещё боится.
– Присядем? Ты на диван, а я на пол. – и первым сел на пол, показывая, что не шучу. С сомнением глядя на меня, прошла к дивану и села на краешек. Всё же перед мамой и Ризваном, она более рискованно ведёт себя.
– Я что-то не так сделала? Мне не стоило тёте говорить так?
– Айлин…
– Ты просто сказал, что я хозяйка. И мама сказала, что пора начинать принимать дела… Я просто… Тётя… Она, – нервничает. Пальцы сжимает.
– Айлин, ты сделала всё правильно. Ты хозяйка и приняла решение. Молодец. Мне просто интересно одно. Почему простила? Они не были с тобой ласковы, а ты… Я просто не понимаю, хотя целый день пытаюсь.
– Как можно держать обиду на мать, которая потеряла своего ребёнка? Ты же слышал, что Имама забрал дед и воспитал. А Самира… Она стала их отдушиной. Они вложили в неё свою любовь, которую не могли дать сыну. А потом потеряли… Я просто попалась им не в то время. Они тяжело переживали смерть дочери…
– Понятно, – кажется, и вправду слишком добрая. Смотрю на эту худышку и приходит одна мысль в голову. – Я сяду рядом?
– Ик… – испуганно вскакивает.
– Так, а ну, сядь. – смотрит как на врага. – Сядь, сядь. Мы с тобой сейчас будем в игру играть.
– В игру, ик… – от испуга кто-то начал икать.
– Да. Садись, – взяв за руку, заставляю сесть, после чего размещаюсь рядом. – Тебе надо привыкать к прикосновениям. И мы будем с тобой учить тебя этому.
– Учить? – слышу тихий писк.
– Не бойся, трусишка. – улыбаюсь, глядя на её испуганное лицо. – Я тебя хватаю без испуга, поэтому теперь ты будешь сама, добровольно – принудительно касаться меня.
– Касаться? Может, не надо?
– Надо. Вот моя ладошка, – протягиваю перед ней. – Прикоснись. Просто прикоснись.
Целых две минуты она собиралась, прежде чем прикоснуться к моей руке. Было любопытно наблюдать за её эмоциями. Страх, волнение, и самую толику любопытства. Ей и само́й было интересно. Раз интерес есть, значит, будет и прогресс.
– Молодец, – похвалил, когда она положила сверху свою ладонь. – А теперь сожми мою руку. Я ничего делать не буду. Всё ты и твои действия.
– Сжать? – голос дрогнул.
– Да, просто сожми. Ну же, – она подавала мне руку до этого дня, но никогда не сжимала. Просто позволяла держать её и всё. – Видишь, ничего страшного нет. За то, что коснёшься меня, тебе ничего не будет.
– Ну да, конечно, – тихо шепчет под нос, убирая руку и опуская голову. В глаза мне не смотрит никогда или же сразу отводит взгляд.
– Эй, – приподнимаю голову за подбородок указательным пальцем. – Я давал повод сомневаться в моих словах?
– Нет, – губы дрожат и привлекают к себе внимание. Не будь в ней этого животного страха, поцеловал… Так, Эльхан, очнись!
– Имам что-то говорил про прикосновения? – да, говорил, понимаю по её распахнувшимся от ужаса глазам. – Что он сказал? Айлин?
– Руки сломает, если… если коснусь. – хрипло шепчет. Вдох-выдох, Эльхан. Просто вдохни и выдохни, убивать брата нельзя. Нужно перевоспитать.
– Чёрт бы его побрал! – всё же шиплю не сдерживаясь. – Забудь о том, что он говорил. С этого дня, каждый день ты, сама, протягиваешь руку мне и сжимаешь. Я теперь буду смущённой девушкой. – улыбаюсь и подмигиваю, хотя на самом деле хочется спуститься к кое-кому и отметелить хорошенько. Засранец.
– Хорошо, – уголки губ дрогнули в улыбке. Уже что-то.
– Ещё раз? – Скованно, но соглашается.
Ещё несколько раз попробовав, отпускаю её. Не стоит давить сразу. Но думаю потихоньку, мы справимся и, возможно, сблизимся. Не в плане постели, а так как хорошие знакомые. В дружбу между мужчиной и женщиной я не верю.
Неделя проходит в учениях. И вчера мы стояли рядом друг с другом, и она держала меня под локоть без страха на лице. Прошлись по комнате пару раз.
– Вставай, – залетает друг в кабинет. Сидел дома в кабинете и составлял план, как привести в порядок отцовский сад. Он оказался полностью запущен и многие деревья в плохом состоянии. Забор сломан, воровали фрукты. Было жалко смотреть на когда-то расцветающий сад.
– Зачем?
– Мы кое-куда идём. Давай, вставай, оденься поприличнее и спускайся.
– Рамиз, что происходит?
– Да что же ты за липучка. Так трудно сделать то, о чём прощу?
– Рамиз.
– Ладно. Я пригласил семью Айлин в ресторан от твоего имени.
– Что ты сделал?
– Что слышал. Вам надо налаживать мосты, а то так и останетесь по разные берега реки. Потом, и мы с тётей Алсу хотим познакомиться с её родными. Домой их не позвать, поэтому идём в ресторан. Твоей жене я уже сообщил, и она уверена, что это ты пригласил. Можешь не благодарить, – сверкнув улыбкой, скрывается за дверью.
Придушу придурка! Точно вместе с мамой задумали всё это с ужином. У них кое-какие места чешутся.
