Агнес Хоуп
Гнев Тоурба
Его вкрадчивый голос обволакивал, как тёплый шёлк – ласковый, но в то же время настойчивый. Нотки низкой вибрации в нём проникали под кожу, вызывая предательскую дрожь. Сердце колотилось так, что он несомненно его слышал. Близость стирала границы, спутывала мои мысли, оставляя только его поглощающее присутствие, гипнотизирующий взгляд и… его запах. Удивительно, но он пах, как прогулка ранним утром: свежий воздух, смешанный с ароматом древесной смолы и едва уловимой горчинкой трав.
– Я… – Мой ответ застрял где-то в горле. Я пыталась найти нужные слова, но он смотрел так, будто вытягивал из меня не ответы, а мои тайны.
– Что ты хочешь, чтобы я сделал? – произнёс он медленно, с лёгким нажимом. – Тебе ведь что-то нужно.
Я с силой сжала кулак, ногти впились в кожу, и боль вырвала меня из плена его взгляда. Я тряхнула головой, отстраняясь от прикосновения. Резко отступила, увеличивая расстояние между нами, чтобы вернуть себе чувство контроля.
– Мне тоже нужна твоя помощь, – призналась я осипшим голосом.
– Моя помощь? – повторил он, словно этот факт казался ему забавным.
На миг подозрительность мелькнула в глубине синих глаз, но тут же исчезла за маской насмешки.
Он сделал шаг ближе, и я снова ощутила, как всё вокруг сжалось, оставляя нас в плотном коконе его присутствия.
– И что же за помощь тебе нужна… от меня? – протянул он, намеренно растягивая слова.
Я сглотнула, стараясь не выдать смятения. Хотя с его обостренными органами чувств это вряд ли возможно скрыть.
– Мне нужна твоя помощь с переводом, – начала я, выбирая слова осторожно. – Есть одна надпись… на старой карте. Она написана на вашем языке, и я хочу узнать, что она означает.
Его брови чуть приподнялись, а уголки губ дёрнулись вверх.
– Так вот зачем ты здесь. Карта, – повторил он, почти насмешливо. – Любопытно. Разве для этого тебе не достаточно произнести моё… имя?
Я отвела взгляд.
– Я не хочу использовать силу, – проговорила я, удивляясь, что ему это вообще нужно объяснять.
– Правда? – он хмыкнул, но, когда я вновь взглянула на него, в его глазах застыла настороженность. – Тогда ты… отличаешься. Ты… необычная.
Его слова звучали не как комплимент, а скорее, как наблюдение, за которым скрывалось нечто большее.
– Ты поможешь? – спросила я, возвращая разговор к сути.
Фарух склонил голову, почти сразу его взгляд стал отстранённым: он определённо взвешивал что-то в уме.
– В обмен ты предлагаешь мне «знание»? – Его голос стал чуть ниже, а выражение лица – напряжённее.
– Да, – подтвердила я. – Мне кое-что известно, оно может помочь тебе.
– Знание за знание. – На его губах появилась лёгкая улыбка.
– Значит, ты поможешь?
– Возможно, – сказал он наконец. – Но давай будем честными. Чего ты желаешь на самом деле?
Я затаила дыхание, обдумывая ответ.
– Только перевод, – произнесла я едва слышно. – А ты? Чего хочешь ты? – вырвалось из меня прежде, чем я успела себя остановить.
Его глаза блеснули, как у хищника, почуявшего слабость.
– Может быть, больше, чем ты готова предложить, – его слова прозвучали почти шутливо, но от них из груди поднялся жар, опалив щёки.
Несколько секунд мы молчали, а потом он отступил, создавая иллюзию большей свободы.
– Ладно, – сказал он мягко. – Сейчас тебе пора уходить.
– Что? Но почему? – Придя в себя, я потянулась второй рукой к мешку, чтобы достать дневник Белиоза, в котором лежала сложенная карта. Вряд ли перевод короткой надписи займёт много времени.
– Вот-вот начнёт светать. Сегодня на стене собралось много глаз. Не хотелось бы, чтобы тебя заметили, – пояснил он с усмешкой на губах и посторонился, открывая выход из стоила.
Я медленно кивнула, понимая, что он прав, мне не стоит рисковать. Покинув стойло, я остановилась и обернулась к нему.
– Как твоё настоящее имя? – озвучила я ещё один вопрос, который не давал мне покоя.
Фарух напрягся, улыбка исчезла, будто я спросила что-то недопустимое.
– Моё имя? – повторил он, глядя испытующе. – Ты можешь звать меня Навин.
– Но это не твоё настоящее имя.
Он двинулся ко мне, я хотела инстинктивно отступить, но осталась стоять на месте.
– Может, когда-нибудь я назову его тебе, – сказал он, наклоняясь так близко, что кончики его фаруков коснулись моего плеча. – Если докажешь, что тебе можно доверять.
Его слова почему-то больно резанули, разбередив что-то внутри, но я просто кивнула и, развернувшись, направилась к выходу.
В груди нарастало смятение, пока я кралась к жилищу Элаизы. С каждым шагом проступало отчётливее осознание, что этот договор с фарухом таит в себе больше, чем кажется.
Глава 11
– Хорошо спалось?
Я вскрикнула и отскочила назад, больно ударившись пяткой о ступеньку.
– Эй, это всего лишь я, – Дарет вскинул ладони в успокаивающем жесте. Он стоял у деревянного шкафа с утварью под лестницей, поэтому, спускаясь на первый этаж, я его просто не заметила.
– Что ты… здесь делаешь? – выдавила я из сжавшегося от испуга горла. Мой взгляд нервно пробежался по комнате в поисках Элаизы. Но, к счастью, её нигде не было видно.
Вчерашний день она провела на стене вместе с другими смотрителями и вернулась ночью, к тому моменту я уже заперлась в выделенной мне комнатке и усиленно притворялась спящей. Так мне удалось избежать выволочки, которой явно грозил её взгляд, когда мы покидали дом главного смотрителя. Вернувшись незамеченной после ночной вылазки, я провалилась в сон и, судя по расположению солнца, проспала почти до полудня. В жилище царила тишина, поэтому уверенная, что Элаиза снова отправилась в караул, я решила спуститься и перекусить валеным мясом, небольшие запасы которого обнаружила ещё вчера и, собственно, ими только и питалась.
Но встретить здесь Дарета я никак не ожидала.
– Эла не даёт мне заскучать. Распоряжается мной, как хочет, – ответил он, дёрнув плечами. Его губы тронула полуулыбка: похоже он совсем не против такого положения дел.
Я непонимающе обвела его взглядом, пытаясь понять, что же заставила его делать Элаиза. И заметила, что шкаф с утварью был чуть отодвинут. С моего места отчётливо различался край двери, выкрашенной в угольно-чёрный цвет.
– Надеюсь, не я разбудил тебя. Я очень старался не шуметь. Вчера ты выглядела изморённой. Хорошо отдохнуть после долгого пути и всей этой круговерти из-за нападения тебе было просто необходимо. – Светлые брови Дарета изогнулись от искреннего беспокойства.
Тёплая волна растеклась в груди. Ещё сутки назад он казался мне навязчивым и даже немного опасным, но сейчас его забота неожиданно тронула душу. Он единственный в крепости, кто относился ко мне по-доброму, своей заботой постоянно напоминая Джаю. И ещё Дарет не испепелял меня взглядами, полными недовольства и негодования, как… некоторые здесь.
– Нет, – я мотнула головой. – Если бы ты меня разбудил, я знала бы, что ты здесь, и не испугалась бы, – пояснила я в ответ на проблеснувший в его глазах вопрос.
– А, да. Логично. – Выдохнув короткое «ха», он щёлкнул пальцами и ткнул в мою сторону. – Ты выросла довольно смышлёной.
Его похвала прозвучала по-доброму шутливо, но всё равно заставила меня почувствовать себя неловко. Я отвела взгляд на скрывающуюся за шкафом дверь.
– Так что ты делаешь? – поинтересовалась я, позволив любопытству взять верх над смущением.
– Ты не спрашиваешь, что это, – заметил он, легко отодвинув шкаф. – Значит, уже знаешь о туннеле.
Дарет смахнул с рукава рубахи прилипшую паутину и посмотрел на меня с задумчивым прищуром.
– Только не говори, что Эла… тебя… – не договорив, он тряхнул своими сегодня несобранными в пучок светлыми волосами, словно прогоняя возникшую мысль. – Нееет, она бы не стала.
– Что не стала бы? – Вдруг все вопросы о загадочном туннеле, которые уже заполонили мой разум, потеснило другое, более острое желание. Мне захотелось узнать чуть больше о сестре-близнеце моей мамы, заглянуть в замочную скважину её внутреннего мира, пусть и глазами Дарета. За миг это стало важнее всего остального.
Мужчина посерьёзнел и пару ударов сердца пристально смотрел на меня, затем нахмурился, будто пытался что-то взвесить:
– Она… хотела тебя там запереть?
Его недоверчивый тон заставил задуматься. Могла ли Элаиза действительно изначально желать меня там запереть, когда позвала туда для разговора? Пока я размышляла, Дарет зажмурился и потёр переносицу со страдальческим выражением лица. Затем вздохнул и вновь посмотрел на меня:
– Иза, послушай, – начал он, и я невольно сжала губы, чтобы не скривиться при звуке этой формы моего имени. Нужно сказать ему прекратить так меня называть. – Эла бывает порой… резкой и… грубоватой, но, на самом деле, она… хороший человек. Поверь мне.
Я заметила, как он пытается подобрать слова, способные убедить меня, и ему с трудом удавалось их найти. Это было даже забавно. И, к удивлению, мило.
– Она правда хороший человек? – уточнила я, дёрнув уголками губ в улыбке. – Тогда почему тебе вообще пришла в голову мысль, что она могла хотеть запереть меня там?
Дарет протянул задумчивое «нууу», стряхнул несуществующую пыль с рукава, и, наконец, кивнул, словно принял решение.
– Наверное, потому что однажды я сам оказался за этой дверью, – признался он.
Я изумлённо раскрыла рот, но не успела издать ни звука – он тут же добавил:
– Хотя, признаюсь, тогда я сам это заслужил, – он коротко усмехнулся. – Просто знай, что когда Эла злится, она превращается… ну, в злую Элу. А злая Эла… – его губы дрогнули, будто он сдерживал смех, – немного буйная, я бы сказал. Но она быстро остывает. Поэтому если она пыталась…
Я покачала головой.
– Нет, она не пыталась. Мы просто там разговаривали, – заверила его, решив не вдаваться в детали и не напоминать, сколько раз Элаиза приставляла ко мне остриё оружия. А это было весомее, чем оказаться взаперти.
– А, – слегка удивлённо выдал он. – Ну тогда… это хорошо, я полагаю.
– Как давно вы друг друга знаете? – Я помнила из слов Элаизы, что он мог догадаться кто я по медальону. А значит, он знал или встречал маму. Выходит, он мог повстречаться с Элаизой ещё до её отречения от рода, но я всё равно предположила: – Вы познакомились в Цитадели?
Светлые брови дёрнулись вверх, Дарет фыркнул, явно озадаченный.
– Неужели Илаита ни разу не упоминала обо мне? Хотя это вполне в её духе. – Он покачал головой, его губы растянулись в слабой, печальной улыбке. – Если уж вычёркивает кого-то из своей жизни, то навсегда.
– Так ты знал маму, – тихо выдохнула я.
– Мой отец был конюхом в поместье ноара Дартуз. Элу и Илаиту я знаю с детства. – Он пожал плечами. – Моя мать умерла в родах, а отец… он не мог заботиться обо мне. Сёстрам тогда уже исполнилось три года, и госпожа взяла меня под своё крыло. До шести лет я считал себя её сыном и братом близняшек.
Дарет тепло рассмеялся, его взгляд затуманился, словно он предавался приятным воспоминаниям о тех давних годах жизни в поместье.
Ноар Дартуз попал под горный обвал и погиб задолго до моего появления, а его жена вскоре после этого заболела и отправилась в небесные сады вслед за мужем, поэтому я знала о них лишь из рассказов мамы. Она всегда с теплом отзывалась о своих родителях, поэтому меня не удивило, что ноа Дартуз взяла заботу об оставшемся без матери ребёнке конюха на себя. Ведь моя мама точно такая же.
Мне захотелось расспросить Дарета о ней: узнать, какой она была в детстве, услышать истории, которые она никогда не рассказывала мне сама. Но говорить о маме всё ещё было трудно. Даже спустя пять лет слишком свежи воспоминания, слишком резка боль утраты и слишком разъедающей вина. Поэтому я решила пойти другим путём и спросила о её сестре.
– Как вы вместе оказались в Цитадели?
Дарет моргнул, выныривая из глубоких вод памяти, и криво улыбнулся. Эта улыбка отличалась от всех предыдущих – натянутая, слегка вымученная, тень чего-то незавершённого.
– Эла. – Он пожал плечами, словно имя его подруги отвечало на все вопросы. Словно она была причиной всему.
Я нахмурилась, припоминая рассказы мамы.
– Я знаю, что Элаиза решила служить Центриону Тоатэ совсем в юном возрасте и, как только достигла двенадцати лет, своевольно сбежала из поместья, не получив позволения от родителей. А как ты оказался в Цитадели?
Дарет обречённо вздохнул.
– Это длинная история. Спустишься со мной в туннель? По дороге всё расскажу, – кивнул он в сторону двери и, не дождавшись ответа, открыл её.
Я на мгновение растерялась и с опаской посмотрела в темноту проёма. Оттуда потянуло влажным холодом, застоявшийся воздух отдавал металлической горечью, обостряя чувство тревоги. Любопытство подталкивало выяснить тайны сокрытого туннеля, но настороженность не позволяла сдвинуться с места.
Дарет, замерев у двери, обернулся. Его взгляд был почти изучающим, будто он решал, стоит ли продолжать.
– Ты боишься? – спросил он тихо.
– Чего именно? – произнесла я, нахмурившись.
– Что я могу обмануть тебя: сказать ложь вместо правды. Намеренно заманить в туннель. – В его голосе не было ни вызова, ни насмешки, только усталая прямота.
Холодок пробежал по спине.
– Я знаю тебя всего ничего. Как можно доверять? – пробормотала я, но в противовес сказанному осознала, что на самом деле хочу доверять ему. Человеку, спасшему меня и хранившему мой секрет на протяжении девятнадцати лет.
Дарет хмыкнул, опершись на дверной косяк.
– Правильный ответ: никак. Но иногда приходится. Доверие – это риск, который ты выбираешь осознанно. А иногда тебе просто нечего терять.
Он слегка склонил голову набок, будто давая мне время заглянуть внутрь себя. Его фигура в светло-серых одеждах выделялась на фоне темноты за его спиной, в глазах читалось терпеливое ожидание.
Я сделала шаг вперёд.
– Тогда я рискну.
Дарет улыбнулся, на этот раз тепло и ободряюще, а затем жестом пригласил следовать за ним. Он снял висящую под потолком лампу и зажёг её, пока я вглядывалась в непроглядную тьму в конце уходящей вниз лестницы.
– Куда ведёт этот туннель? – спросила я, осторожно ступая за ним.
– За стену, – коротко ответил он, глядя под ноги. Ступени были высокими и крутыми, оступиться и свернуть себе шею не хотелось, поэтому я отложила остальные вопросы до того момента, как мои ноги окажутся на плоской поверхности.
Туннель расходился в две противоположные стороны от спуска. И оказался неожиданно просторным, достаточно широким и высоким, чтобы по нему могла пройти повозка. Воздух здесь был неподвижным и тяжёлым. Запах влажного камня смешивался с резкими минеральными нотами, напоминающими железо или серу. Тишина обволакивала, как одеяло, которое становится слишком тяжёлым, если накинуть его на себя в жаркую ночь. В страхе потревожить эту вязкую пустоту я затаила дыхание.
– Нам в эту сторону. – Голос Дарета прозвучал мягко, но слова отскочили от каменных стен раскатистым эхом. Оно закружилось в туннеле, зашептав в ответ, будто здесь обитали невидимые слушатели, подхватывающие каждое слово. Я вытаращила глаза, вглядываясь в темноту. Холодные капли пота потекли вдоль позвоночника. Может, всему виной было то, что я впервые оказалась глубоко под землёй, иначе я не могла объяснить абсурдный страх, который сжал грудь, не позволяя сделать даже вдоха. Сердце больно билось о рёбра, словно птица, жаждущая вырваться из клетки.
– Иза, – позвал Дарет и подошёл ближе, приподняв лампу и всматриваясь в моё лицо. Его глаза округлились, и он мягко добавил: – Дыши, Иза. Ты в безопасности, я позабочусь о тебе.
Его тёплая ладонь коснулась моего плеча и слегка его сжала.
– Ты спрашивала, как я оказался в Цитадели? – неожиданно ровным голосом заговорил он. – Всё из-за Элы. Когда она сбежала, мне было всего девять лет. Хотя она оставила записку, в которой объяснила куда и зачем отправилась, на письма хозяина из Цитадели отвечали, что девочки с таким именем среди послушников нет. Несколько дней её не могли найти. Илаита ревела с утра до вечера, умоляла меня… меня. – Дарет искривил брови, словно до сих пор был поражён. – Девятилетнего мальчишку, сына конюха, найти Элу и уговорить её вернуться домой. И знаешь, как я поступил? Не умнее Элы: сбежал из поместья и пешком добрался до Вошасы.
Дарет улыбнулся с едва уловимой иронией. Я судорожно вдохнула: давление страха постепенно отступало.
– Я не знал, где её искать и с чего вообще начать поиски. У меня была пустая голова, никакого плана, лишь наивная уверенность, что именно я смогу вернуть её домой. Я долго бродил по улицам города, как потерявшийся щенок, высматривая в каждой девчонке Элу. Ноги как-то сами привели к Цитадели, но, конечно, никто там даже не взглянул на меня. Один из служителей отпихнул и велел убираться. Но я не мог вернуться в поместье ни с чем. Там была Илаита. Как бы я посмел посмотреть в её зарёванные глаза и сказать, что у меня ничего не вышло?
Его голос звучал ровно, но за внешним спокойствием скрывался целый клубок эмоций. Дарет умолк, а затем кивнул, вероятно прощаясь с воспоминаниями.
– А дальше? – осторожно спросила я. Страх полностью растворился в звуках его истории. Я вновь могла размеренно дышать, а сердце, наоборот, затаилось в ожидании продолжения.
Дарет убрал руку с моего плеча:
– Пойдём. По пути расскажу.
Он неспешно зашагал по туннелю, и я, не раздумывая, пошла следом.
– Так ты нашёл её? – не сдержалась я, когда молчание затянулось.
Дарет оглянулся через плечо и сощурился, словно не понимал о чём речь, но всё же произнёс:
– Она меня нашла, – он тихо усмехнулся, и отведя взгляд, продолжил: – Схватила за шиворот и затащила в ближайший тихий закоулок. Там я ещё получил пару затрещин от неё. Ох, как она злилась.
Послышался тихий смешок.
– Почему я не удивлена? – тихо пробурчала я.
Даже если Дарет и услышал, то никак не выдал этого.
– Эла велела мне возвращаться в поместье, но помимо того, что я был юн и глуп, я ещё был невыносимо упрям. Пытался уговорить её вернуться вместе со мной. А когда она поняла, что не сможет меня отослать, попыталась бросить в проулке и скрыться. Но я увязался за ней…
Голос Дарета неожиданно затих, словно он вдруг передумал рассказывать дальше. Я уже раскрыла рот в нетерпении, но он снова заговорил:
– Тогда-то мы и встретили его. Он был одет как обычный горожанин, один из сотен других снующих по улицам. Ничто в нём не выдавало, кем он был на самом деле. Кто бы мог подумать, что с ним можно столкнуться так просто. Я до этого никогда не видел его лица, но Эла… она так на него смотрела. Клянусь, в тот момент в её глазах отражался свет, такой… слишком яркий, слишком живой – как будто весь мир вокруг разом потускнел, уступив место только ему.
Голос Дарета стал тише.
– Она не могла двинуться с места, только смотрела. Я никогда не видел её такой – ошеломлённой и… вдохновлённой. Тогда я понял, кто он.
– И кто же это был? – поторопила я, когда Дарет задумчиво качнул головой. Он посмотрел на меня со вскинутыми бровями, словно удивляясь моей недогадливости.
– Это был он – Центрион Тоатэ.
Я резко остановилась. В груди что-то оборвалось. Я пыталась осмыслить услышанное, но имя предыдущего Центриона, сказанное так буднично, звучно отразилось в моём сознании, наполняя его оглушительным эхом. Слова Дарета звучали слишком невероятно, чтобы их можно было просто принять.
«Вы встретили человеческую ипостась Священного Зверя Тоатэ… на улице?» – этот вопрос раз за разом крутился в голове, но казался нелепым, поэтому я не осмелилась произнести его вслух.
Дарет продолжал идти, а я, торопливо догнав его, всё же не выдержала.
– Это точно был он? – спросила я. – Ты уверен, что это был Центрион Тоатэ? Ты же сам сказал, что до этого никогда не видел его лица.
Сомнения бурлили во мне неприятным возмущением. Казалось неправильным, что они могли просто так встретиться на улицах Вошасы с Центрионом, и несправедливым, что на их месте не могла оказаться я.
Дарет бросил на меня короткий взгляд, уголки его губ дрогнули в лёгкой усмешке.
– Я прослужил в Цитадели восемь лет. Пять из них почти каждый день видел лицо Центриона Тоатэ. Поверь, я не ошибся. Это был он.
Я поджала губы, борясь с глупым желанием найти объяснение даже этому. Ведь знание о свободно разгуливающем по улицам Центрионе никак не укладывалось в моём сознании. Конечно о распорядке жизни Центриона в обычных книгах Цитадели не прочитаешь, хроники, куда подобное записывалось, хранились в закрытой части библиотеки и их скопилось слишком много за 423 года после Великого Переселения, чтобы даже пытаться их добыть через Вахина. Но если бы кого-то из Центрионов встречали просто на улице, то об этом событии обязательно нашлись бы заметки очевидцев. Но мне никогда не попадалось ничего подобного.
– Может, это был кто-то очень похожий? Двойники ведь встречаются, – упрямо пробормотала я, хоть и чувствовала, что возражения звучат глупо.
Дарет остановился, обернулся ко мне и, немного склонив голову, тихо рассмеялся. В его смехе не было насмешки, лишь мягкость, словно он понимал, что я не желаю так легко принимать правду.
– Даже будь это двойник, он вряд ли смог бы провести нас внутрь Цитадели прямиком к Священному Зверю.
Я замерла, ошеломлённая. Дарет улыбнулся и добавил, будто это был самый обыденный факт:
– Эла произнесла всего четыре слова: «Я хочу служить вам». И он принял её. Не спросил ни имени, ни возраста. Просто кивнул, развернулся и направился к воротам Цитадели. Эла последовала за ним. А я… я пошёл за ней.
Он пожал плечами, его слова прозвучали так просто, совершенно естественно. Как будто Центрион действительно мог появиться на улице, принять девочку в послушники и исчезнуть в стенах Цитадели, как ни в чём ни бывало.
– То есть Центрион Тоатэ лично принял Элаизу в послушники? – спросила я, чтобы убедиться, что правильно поняла. – Почему мама никогда не говорила об этом?
Дарет нахмурился, на мгновение задумавшись.
– Потому что Илаита не знала. Мы не вернулись в поместье. Через три дня провели ритуал отречения. С того момента все наши связи с семьёй и родом были разорваны. – После короткой заминки он добавил: – И Эла, видимо, не поделилась с ней, в тот единственный раз – когда привезла тебя в поместье.
Эти слова окончательно выбили меня из равновесия. Всё услышанное слишком невероятно, чтобы быть правдой.
– Но как ты оказался в послушниках? Просто за компанию с Элаизой? Ты же был слишком мал, чтобы пройти отречение.
Дарет тяжело вздохнул, проведя рукой по волосам.
– Я не мог оставить её и вернуться в поместье. Хоть Эла и пыталась отослать меня прочь. Когда мы оказались в стенах Цитадели, я заявил, что останусь с ней, неважно как.
Я с удивлением уставилась на него, а Дарет усмехнулся и продолжил:
– Говорю же, я был юн, глуп и упрям.
– И Центрион Тоатэ позволил тебе остаться?
Дарет кивнул:
– Позволил. Я был самым молодым послушником в Цитадели за все времена.
Эта история никак не укладывалась у меня в голове. Всё, что я знала о Центрионах, о Цитадели, о порядке, казалось теперь бессмысленным. Слишком много невероятного и необъяснимого. Моё сознание отказывалось это принять и заполнилось массой новых вопросов.
Ещё меня поразила решимость юного Дарета. Девятилетний мальчик, бросивший всё ради названной сестры, осмелившийся идти наперекор привычному порядку вещей и даже, возможно, самому Центриону. Что на самом деле двигало им в тот момент? Была ли причина в странной пульсирующей связи между ним и Элаизой?
– Мы пришли, – вырвал меня из размышлений бодрый голос Дарета.
Совершенно позабыв, где мы, я моргнула, переведя взгляд на каменную преграду впереди. Дарет подошёл ближе, осветив лампой круглое углубление по центру. Ободок вокруг и каменная плита, закрывающая проход, были испещрены вырезанными витиеватыми символами. Очень знакомыми символами.
Я быстро приблизилась и провела пальцами по углублениям, не доверяя своим глазам.
– Почему это здесь? – шёпотом вырвалось у меня, пока я разглядывала символы в поиске похожих на те, что написаны на фарухской карте.
– Хочешь знать, почему их не уничтожили, как остальные? – Дарет пожал плечами. – Я сам не знаю. Но это сейчас неважно. Подойди, мне нужна твоя помощь.
Я повернулась к нему: он стоял справа от прохода. У его ног из каменного пола торчал длинный штырь, доходящий до бедра.
– Нужно проверить механизм. Ну же, помоги, – подозвал взмахом руки. Я всё ещё не понимала, что Дарет от меня хочет, но подошла. – Попробуй. Сможешь сдвинуть рычаг?
Я по-новому посмотрела на чёрный металлический штырь, обмотанный на конце истёртой кожей. В полу был небольшой проём, в котором виднелись зубчатые края шестерёнок. Хитроумное устройство явно предназначалось для открытия прохода.
– Попробуй, Иза, – поторопил Дарет. Каменная плита была массивной, казалась неподъёмной, неподатливой, и я сомневалась, что способна сдвинуть её с места, но, как всегда, любопытство не оставило мне выбора: я обхватила шершавую рукоятку обеими руками и потянула на себя.
Ничего.
– Нет-нет, в другую сторону, – с улыбкой поправил Дарет.
Почему он сам не взялся за него? Но тут рычаг с тихим металлическим щелчком поддался моему нажатию, а каменная плита совсем чуть-чуть сместилась вокруг своей оси. Я замерла, сначала даже не поверив ощущениям, словно мне могло показаться. Странный, почти болезненный восторг прокатился по телу.
– Давай ещё, – потребовал Дарет, наблюдая в стороне. – На себя, и снова нажимай.
Я сделала, как он велел. Рычаг довольно легко поднялся, но вот во второй раз пошёл туже, но всё ещё мне по силам. Щелчок: плита сдвинулась со скрежетом. Но никакой щели всё ещё не открылось. Не дожидаясь следующих указаний Дарета, я снова дёрнула назад и надавила. И так несколько раз. С каждым повтором давить на рычаг становилось всё труднее, но появившаяся щель взбудоражила жгучее желание открыть проход во чтобы-то не стало, чтобы выяснить что там за ним.
Но после ещё нескольких нажатий рычаг отказался поддаваться. Я упёрлась ногами, наваливаясь на него всем весом, не готовая сдаваться. Ведь плита сдвинулась всего ничего, чёрный зев составлял только пятую часть от всего круглого прохода.
– Хватит. Она не открывается больше, – с уверенностью в голосе произнёс Дарет. Я посмотрела на него непонимающе. Его взгляд вдруг скользнул по моему телу, а затем он с прищуром посмотрел на образовавшееся отверстие, словно прикидывал что-то в голове.
– Зачем мы вообще это делаем? – спросила я, раздражённо взмахнув руками, а затем направилась к щели, чтобы хотя бы заглянуть в неё.
Нижний край зева был на уровне моей груди, но при желании я могла бы подтянуться и протиснуться в отверстие. И хотя моё неуёмное любопытство подталкивало меня так и поступить, за плитой была непроглядная чернота, что не давала увидеть ни зги.
– Хотел убедиться, что тебе под силу открыть её, – Дарет приблизился ко мне и поднял лампу, её свет отразился лишь слабым отблеском на влажной неровной поверхности. – Там пещера. Из неё только один выход на поверхность.
– Зачем ты мне это говоришь?
Дарет вернулся к рычагу, поставил лампу на пол рядом и, схватившись обеими руками за ручку, потянул его в другую сторону, придавив его почти к полу. Раздались быстрые щелчки, и каменная плита буквально закатилась в пазы, захлопнув зев. Дарет вернул рычаг в вертикальное положение и стряхнул пыль поглаживанием ладоней.
– Туннель выходит и на другую сторону гряды, – он взмахнул рукой в темноту, откуда мы пришли. – Там точно такой же механизм, но в отличие от этой плиты тот работает исправно.
– Почему…? – не договорила я, ощутив подкативший к горлу ком.
– Пути отступления. О них стоит подумать заранее, – Дарет вскинул брови, словно говоря «это же очевидно».
Я перевела взгляд на закрытую плиту с фарухскими письменами, но слова Дарета уносили меня прочь от размышлений о причинах их сохранности. Пути отступления… Он привёл меня сюда не для того, чтобы просто утолить моё любопытство. Дарет заманил меня в туннель, чтобы показать, как выбраться из крепости в случае опасности.
Дарет подхватил лампу с пола и направился обратно в темноту туннеля, добавив:
– Нужно подготовить мешок с провизией. Оставить его у лестницы. Так тебе будет проще.
Я поспешила за ним. В мерцающем свете лампы туннель больше не казался таким чужим и давящим.
– Дарет… – я замялась, но он обернулся. Его уверенный взгляд заставил меня почувствовать себя чуть спокойнее впервые со дня, как я покинула дом. – Спасибо.
Его бровь слегка приподнялась.
– За что?
– За то, что хочешь, чтобы я была готова ко всему. За то, что помогаешь.
Дарет усмехнулся, но в его взгляде мелькнуло что-то тёплое, едва уловимое, до боли знакомое. Я уже видела это в других – дорогих мне – глазах. В глазах отца.
– Не я один здесь забочусь о тебе.
Я догадалась, кого он имеет в виду, и скривилась.
– Поверь, Эла бы не стала показывать тебе спуск в туннель в первый же вечер. Наверняка она хотела сразу отправить тебя по нему домой, но, когда услышала о… причинах твоего приезда, передумала. И сегодня она велела мне проверить туннель, пока ты была в доме. – Дарет развёл руками, предоставляя мне право самой сделать выводы.
Но я поджала губы, чтобы не сказать грубость по отношению к его подруге.
– Иза, Эла двадцать лет смотритель крепости. Она прекрасно знает, что входы в туннель открываются только с внутренней стороны. Никто бы не смог проникнуть через них в крепость. Так что у неё не было причин отрывать меня от сбора помоста для Часа пепла брата Бахтира только ради проверки туннеля.
Я видела, что Дарет искренне верит в благие намерения Элаизы, но его слова меня не убедили. Я не стала спорить. Просто натянула улыбку и кивнула, изображая согласие.
Дарет поднял лампу выше и усмехнулся:
– А ты, смотрю, упряма не меньше моего. Ничего. Знаю по опыту, нужно немного больше времени, чтобы разглядеть настоящую Элу. Ты ещё с ней познакомишься.
Он подмигнул, словно закрепляя обещание печатью, и пошёл дальше. Странно, но в этот раз эта его раздражающая манера не вызвала былого возмущения. Я последовала за ним, всматриваясь в его тёмный силуэт, освещённый дрожащим светом.
В моём зыбком, ненадёжном мире, который мог рассыпаться в прах в любой миг, я вдруг ощутила опору. То, о чём я даже не смела просить и не могла представить, но в чём, как оказалось, отчаянно нуждалась.
Впервые с того момента, как я покинула дом, оставив отца и Джаю, у меня появился союзник – тот, кому я могла довериться.
С Даретом рядом медленно пожирающий меня изнутри страх одиночества отступал. Этому миру, каким бы жестоким он ни был, не поглотить меня целиком.
***
Тёмное небо нависало тяжёлым покрывалом, готовое в любой миг обрушиться проливным дождём на головы собравшихся. Неподвижный, зажатый между высокими отвесными скалами воздух был пропитан запахом пряных благовоний и всеобщего напряжения. Лица стоящих полукругом у сложенного из брёвен и веток помоста то и дело поднимались вверх, тревожный шёпот блуждал между смотрителями.