Альбина Александровна Ярулина
Дыхание Смерти
–– Какого черта тебя нет на рабочем месте? – зло прошипела я, глядя на нее исподлобья.
– Антон Александрович попросил меня…
– Антон Александрович тебя попросить ни о чем не может, – продолжала шипеть я, иногда вздрагивая от собственной колючей гневливости, – сколько еще раз мне это повторить?
– Простите, – глянула она испуганно за мою спину, переминаясь с ноги на ногу.
– Ключ дай! – приказала я, прекрасно осознавая и признавая неадекватность своего поведения, но совладать с собой не могла. – Я свой забыла. И кофе мне принеси, только нормальный: несладкий и нехолодный, как всегда. Ах да, и горький шоколад. Только горький, а не пластилин с какао, как в прошлый раз. И еще – Антону Александровичу своему передай, чтоб он через пять минут был на производстве и выполнял свои непосредственные обязанности, а не помыкал тобой в мое отсутствие.
– Он давно уехал на производство, – тихо сказала Кристина, наверняка не понимая, что со мною происходит (да я-то и сама этого не понимала). – Ему что-то еще передать?
Не ответив, я отлипла от стойки и обернулась, заметив странного типа, подпирающего стену спиной. Он мне не понравился, так как наблюдал за мной с откровенно-яркой насмешкой. Брезгливо скривившись, я опять повернулась к Кристине.
–– Почему посторонние на этаже? – спросила я, но вовсе не для того, чтобы получить ответ (меня он не интересовал в принципе, как и этот странный мужик).
– София Александровна, это…
– Я что, спрашивала, кто это? – несдержанно прошипела я. – Будь добра, спусти господина на лифте вниз (хотя я бы на твоем месте спустила его с лестницы) и попроси охранника впредь быть более внимательным и следить за теми, кто шастает у него по зданию без пропуска и прочих разрешительных документов.
– Но у него есть…
– Выполняй! – приказала я, не позволяя вставить ей более ни единого слова.
–– Хорошо, – опять испуганно взглянула она за мою спину, опуская на стойку серебристый ключ, подвешенный на такое же колечко.
Повернувшись к мужчине, я осмотрела его с ярким презрением и демонстративно скривилась еще разок, дабы показать, что он вызывает у меня самые что ни на есть одиозные чувства. На его противной физиономии возникла ехидная улыбочка, окончательно взбесив меня.
– Откуда только такие идиоты берутся? – прошипела я, проходя мимо, а мужчина хмыкнул, отлипнув наконец от моей стены, которая, между прочим, входит в стоимость аренды помещения, которою, на минуточку, оплачиваю я из собственного кармана.
Плюхнувшись в кресло, я откинулась на мягкую спинку и закрыла глаза – в памяти тут же возник Соломонов, под тяжелым телом которого я полночи дрожала от дикого возбуждения. Звук распахнувшейся – причем беспардонно распахнувшейся – двери, прервал воспоминания. Нехотя открыв глаза, я уткнулась взглядом в наглую физиономию мужика, так заботливо подпирающего мою стену минутами ранее. Он смотрел на меня, я смотрела на него, мы несколько долгих минут пялились друг на друга идентичными оценивающими взглядами. Наконец-то он вошел в кабинет и как-то по-хозяйски, что ли, закрыл дверь.
–– Доброе… – начал мужчина, но, показательно-демонстративно глянув на наручные часы, исправился: – Добрый день, София Александровна! Разрешите войти? – явно с издевкой спросил он.
– Вы уже вошли, – рыкнула я, уперевшись локтями в стол. – Вы кто такой?
–– Я майор полиции Власов Тимур Сергеевич, – усаживаясь в кресло напротив меня, представился этот омерзительный тип.
–– Ну да, конечно, – хмыкнула я, совершенно не веря ему.
–– Почему нет?
–– Потому что физиономия у тебя зека, а не мента! – взбесилась я, посеяв где-то самообладание и сдержанность.
–– Ну, вы тоже, знаете ли, мало напоминаете юриста, да и, в принципе, воспитанного человека.
– Что? – раскрыла я рот от услышанного.
Мужчина приподнялся и достал удостоверение из заднего кармана джинсов. Сунув мне его практически под самый нос, он еще раз хмыкнул, расплывшись в довольной улыбке.
–– И что? Да в переходе и не такое можно купить, причем задешево.
–– Это наша недоработка, – вернув удостоверение в карман, он опустился в кресло. – Я, София Александровна, начальник службы по контролю за оборотом наркотиков, слышали о такой?
–– Допустим, да, – откинулась я опять на спинку. – А от меня-то вам что надо?
– Мне-то от вас, госпожа Астрова, ничего не надо, а вот Соломонову…
Власов намеренно подвесил в воздухе увесистую паузу, умело удерживая ее навесу подобно иллюзионисту.
–– Какому Соломонову? – прикинулась я полной дурой.
–– С которым вы провели сегодняшнюю ночь, – недобрым голосом пояснил майор, а я опешила от его осведомленности.
– Вы что, следите за мной? – с трудом проговорила я, будучи огорошенной.
Он скривился.
– Заняться мне больше нечем, что ли? Не хватало еще следить за его шлюхами, – очень-очень тихо сказал Власов, но все же так, чтобы я непременно услышала его мнение о себе.
Меня настолько шокировали его слова, что я не смогла вымолвить ни слова.
–– Скажите, что предлагал вам господин Соломонов?
–– Ничего, – сказала я, испугавшись такой осведомленности органов о его предложении.
– Если вы вдруг решили, что ложь хоть как-то поможет вам, то вы, уважаемая София, заблуждаетесь. Или, может быть, вы мечтаете сменить этот уютный кабинет на тюремную камеру, а домашнюю кровать – на нары.
–– Я не понимаю вас, – прошептала я, с трудом выговаривая слова.
–– Все вы понимаете, – заметно разозлился майор. – Не так давно вы разорвали пятилетний брак, избавились от совместного с мужем ребенка и тут же оказались в постели Соломонова, известного в криминальных кругах под кличкой Соломон.
«Неимоверно, – промелькнуло в голове, – похоже, за мной установлена конкретная слежка».
–– Какое вам дело, в чьей постели я оказалась? – раздраженно спросила я. – Между прочим, вы верно подметили: мой пятилетний брак был завершен, а ребенка я потеряла, узнав об изменах мужа, – с неясной целью добавила я.
– Угу. Ладно, мне все равно, что было у вас до встречи с Соломоновым, – вздохнул он. – Вот только в истории болезни хранится подписанное вами согласие на аборт. Ну да бог с вами, и он же вам судья, как говорится, органы это не касается.
Такое эмоциональное потрясение я давно не испытывала – слеза скатилась по щеке, обнажая душевною боль и бесполезное сожаление. Власов растерялся, уставившись мне в глаза.
–– Чего вы хотите от меня?
Он кашлянул, явно испытывая неловкость.
–– Предостеречь вас от необдуманных поступков.
– От каких именно?
– Послушайте, София Александровна, Соломонов сделал вас своей любовницей неспроста.
– Я не любовница, – смахнула я слезу со щеки. – Я – его будущая жена.
–– Что? – растерялся Власов. – Какая жена? Госдума ведь не приняла закон о многоженстве, вы разве не знали?
–– О каком многоженстве?
–– Соломонов женат, – пожал он плечами, всматриваясь в мои удивленные глаза. – Вы и этого не знали? Как давно вы знакомы с ним?
– Какое это имеет значение?
– Для меня – никакого, а вот для вас, несомненно, должно хоть какое-то иметь.
– Нет, не должно. И не имеет, – солгала я. – Благо, у нас в стране не запрещено иметь и жену, и любовницу одновременно.
–– Да поймите же вы, София, у Соломонова таких, как вы, много. Приписывая себе статус любовницы, вы наверняка выделяете в нем корень «любовь», но для таких, как Артур, никакой любви не существует, в принципе: деньги, статус, передел влияния – это его приоритеты.
–– А, по-вашему, Тимур, любовь существует?
Он смутился.
– Существует, – пристально глядя в мои глаза, со стопроцентной уверенностью ответит Власов.
–– А когда муж изменяет беременной от него жене с беременной от него же любовницей – это тоже любовь?
–– Не знаю.
–– Зато я знаю. Никакой любви не существует. Ее придумали мужчины, дабы бесплатно удовлетворять свои физиологические потребности, а любовниц – ленивые кобели, которым неохота каждый раз искать новую суку, которая не против.
Во взгляде Власова были явные следы изумления. Казалось, он не в силах поверить собственным ушам. А еще, мне показалось, что в его взгляде есть признаки разочарования.
–– Ну так вот, Соломонов всего-навсего удовлетворяет меня физически и воплощает в жизнь мои сексуальные фантазии, – с долей вызова сказала я. – Так что, кто кого использует – надо еще разобраться.
–– Ваш брат, – произнес внезапно он, очухавшись от заметного потрясения, – действует заодно с Соломоновым. Вы знали?
–– Скажем так: догадывалась.
– Ну, раз так, – поднялся Власов с места, – не стану отвлекать вас от работы, София Александровна, – майор достал из кармана визитку и опустил на крышку ноутбука. – Вы в любой момент можете позвонить мне и обратиться за помощью. Чем смогу, помогу.
– Я никогда не обращусь к вам за помощью, – уверенно заявила я, с неприязнью рассматривая его.
–– Простите меня, София.
– Идите уже, товарищ майор.
Весь оставшийся день я думала о Соломонове и о том, что сказал Власов. Конечно же, я не собиралась замуж за Артура, но наличие у него жены меня сильно злило. Злило и то, что он использовал меня для плотских утех, так умело задурив голову. Да, я получила незабываемое удовольствие; да, Соломонов удовлетворил все мои сексуальные фантазии и меня в том числе, вот только ему не стоило делать из меня дуру, изображая несуществующую симпатию: я бы все равно рано или поздно сдалась и оказалась под ним, так как желала этого не меньше, чем он. По-моему, быть третьей в супружеской паре – унизительно, выходит Артур унизил меня, выходит я ничем не лучше любовницы бывшего мужа. Эти мысли и предопределили дальнейший ход событий: вечером я позвонила Власову и договорилась о встрече, а через полтора часа уже стояла у двери его квартиры в панельной пятиэтажке, расположенной на улице Колчака.
Майор не заставил себя ждать, радушно распахнув передо мной деревянную дверь.
–– Добрый вечер, София, – сдвинулся он в сторону, – проходите, пожалуйста.
– Благодарю.
Квартира с порога выдала холостяцкий статус хозяина: скромный, лаконичный интерьер, холодный, неуютный цвет мебели, однотонные обои, отсутствие какого-либо декора и бесполезных безделушек.
–– София, я могу предложить вам чай? Или лучше кофе?
–– Нет, спасибо, – опустилась я на диван. – Я ненадолго.
Тимур уселся в кресло напротив, а я взглянула на него по-другому: в этот раз он показался мне более симпатичным. Вообще, Власов был достаточно красив: высокий кареглазый брюнет, при этом абсолютно светлокожий, без какого-либо намека на смуглость или загар. Обладатель спортивной фигуры, широкоплечий с сильными руками он, несомненно, пользовался популярностью у женщин. На вид Тимуру было около сорока лет, не более, поэтому его холостяцкий статус не вызывал подозрений.
–– Вы хотели мне что-то рассказать? – вернул меня в реальность он, смутившись от пристального взгляда.
–– Нет, не совсем. Я хотела предложить вам помощь.
– Помощь? – приподнял он прямые брови, не понимая, о чем это я.
– Именно. Вы были правы: я действительно не знала, что Соломонов женат. И еще – для меня это имеет очень большое значение, поэтому я и хочу предложить вам свою помощь.
– Но какую?
– Например, отправить Соломонова по этапу.
Тимур улыбнулся.
–– То, что вы мечтаете посадить его, я поняла сразу. Также я поняла, что возможности такой у вас нет.
– Это почему? – в его глазах появился подлинный интерес.
–– Соломонов хитер и изворотлив, поэтому могу уверенно заявить: недостаток доказательств – причина его вольной жизни.
– Предположим, это так, но что можете сделать вы?
– Добыть доказательства, дабы он отправился на зону.
– Ну, во-первых, София, вы верно подметили, что Соломонов хитер и изворотлив, во-вторых, к нему вполне применим фразеологизм – серый кардинал, и этим все сказано, но все же… – Тимур взял таймаут для краткого вздоха и продолжил: – В-третьих, вероятнее всего, он поймет, что вы пособник органов раньше, чем вы добудете хоть какую-нибудь мало-мальски ценную для нас информацию. Ну и в заключении, в-четвертых, зона, как вы изволили выразиться, Соломону, к сожалению, не светит. Пожалуй, он пустит себе пулю в висок, нежели покорно поднимет белый флаг над головой. Поймите, человек этот очень жесток и коварен. Ваша помощь может обернуться для вас же масштабной трагедией. Семья – ваше уязвимое место. Так что прошу меня простить, но никакой помощи я от вас не приму: не хочу брать на себя ответственность за чужую жизнь, боюсь, совесть меня замучает до смерти, если с вами или вашей семьей что-нибудь случится.
Минутная пауза была к месту.
– Зря я приехала, – заключила я.
– Вы действительно так думаете? То есть то, что я вам сейчас рассказал, по-вашему, – зря? Я понимаю, София Александровна, что вы обижены на Соломонова и жаждете отмщенья, но, поверьте, никакая обида не стоит человеческой жизни.
– Обида тут совершенно ни при чем, – отчего-то раздражилась я.
– При чем, София, при чем, – снова вздохнул Власов, кивая. – Мой вам совет: не впускайте Соломонова в свою жизнь, поверьте, ему там нечего делать.
Этот бесполезный завет, да еще и произнесенный с видом мудрого старца вызвал негативные эмоции.
– Вас забыла спросить, кого мне туда впускать, а кого, нет! – злобно прошипела я, подскочив с места.
Власов подскочил следом и, ухватившись за мое плечо, наклонился к лицу неприлично близко.
– Замолчи! – в ответ прошипел он.
Не помню, в какой момент его губы коснулись моих, зато хорошо помню в какой момент это касание переросло в поцелуй. Оттолкнув Власова, я отпрянула назад, машинально вырвав руку из его пальцев. Он, будто бы опомнившись, с испугом уставился на меня.
– Прости, – шепнул Тимур.
Никогда ранее я не испытывала такого приторного отвращения. Во мне забурлила горячая месть, но, как известно, ее принято подавать холодной. Именно поэтому я, сорвавшись с места, кинулась к выходу. Власов остался стоять на месте, хотя мне до последнего момента казалось, что он кинется за мною следом. Спустя полчаса я была на пороге квартиры Соломонова, а спустя полминуты – в его постели. Тогда-то я и поняла, что меня так влечет к нему – отсутствие длительных никому ненужных прелюдий. Секс – значит секс, а не пустые часовые разговоры, намеки и полунамеки, дегустация спиртного для избавления от смущения.
Рано утром меня разбудила жуткая тошнота. Я обессиленная практически сползла с кровати и поплелась в кухню, мечтая о холодной воде с лимоном, ведь она всегда спасала в такие моменты, но только не сегодня. Чем больше глотков я делала, тем сильнее меня мутило. Догадавшись, что неспешное питье бесполезно, стакан вернулся на столешницу.
– Ты чего поднялась в такую рань? – прозвучало за спиной.
– Мне пора на работу, – соврала я, обернувшись.
–– На какую работу, Софья? – опешил он, подойдя ближе. – Ты себя в зеркале видела?
Я приподняла брови от удивления: такие комплименты мне еще никто не делал. Артур взял меня за плечи и развернул к холодильнику с зеркальными дверцами. В первую очередь в глаза бросилась абсолютно бесцветная кожа и такие же губы (как сказал когда-то брат: «ты какая-то прозрачная»), после я заметила несколько синих пятен на шее, будто бы ночью стала жертвой маньяка-душителя, ну а синяки на руках, животе и ногах меня нисколечко не удивили. Удивило лицо: буквально за одну ночь оно стало трудноузнаваемым. На нем были видны лишь глаза и ничего больше. Щеки бесследно исчезли, хотя природа наградила меня округлым славянским овалом, и сколько бы я не весила, они всегда оставались при мне. Соломонов развернул меня к себе и пристально посмотрел в глаза.
– Что происходит? – спросил он голосом, состоящим исключительно из нот тревоги и испуга, тем самым вызывая подозрения.
– Меня тошнит.
– От меня?
– В принципе.
Он разжал пальцы, лишая меня поддержки, и отступил назад. Тело пошатнулось и мне пришлось ухватиться за его руку.
– Ты беременная?
– От кого? – скорее, машинально спросила я.
– Тебе видней.
Этот ответ, подкрепленный насмешливым «хм», прозвучал унизительно. «Выходит, что Соломонов считает меня легкодоступной женщиной, вступающей в беспорядочные связи? – думала я, рассматривая его глаза. – Да к тому же не ведающей о контрацепции? Способной залететь от первого встречного, как беспечная малолетка?» Улыбка, дабы замаскировать признаки обиды, коснулась моих губ. Я отпустила руку Артура, отрицательно качнув головой.
– Мне пора, – с трудом вымолвила я, сдвинувшись с места, но он не позволил уйти, прибегнув к физической силе.
– Извини, Софья, я не это имел в виду, – Соломонов виновато заглянул в глаза.
– Артур, но мне действительно пора.
– Давай я отвезу тебя в больницу, – предложил он, не отпуская моей руки, которую я безрезультатно пыталась освободить.
– Зачем? – испугалась я, наконец-то вырвав руку из его пальцев.
– Затем, что выглядишь ты плохо, причем практически всегда.
– Спасибо за комплимент.
– Я сказал это не потому, что хотел обидеть, а потому, что переживаю.
– Переживай за свою жену, пожалуйста! – неосмотрительно выпалила я, а Соломонов хмыкнул.
– Как скажешь, – злобно фыркнул он.
Я фыркнула не менее злобно и кинулась в спальню.
Убедившись, что месть достаточно остыла и ее можно подавать к столу, я отыскала в интернете координаты регионального Управления службы по контролю за оборотом наркотиков, а также и всю необходимую информацию о ее начальнике. Переписав в блокнот адрес и фамилию генерал-майора, я незамедлительно отправилась навстречу решению проблемы.
Здание ФСКН располагалось практически в центре города, поэтому спустя полчаса я уже была на КПП, а вскоре – у двери кабинета начальника. Несмелый стук, громкое «Войдите!» – и я оказалась в достаточно стандартном кабинете начальника. Мамонов приподнял от удивления брови, явно не ожидая увидеть меня на пороге, что обличало его заочное знакомство со мной. Выбрав самую милую улыбку из тех, что имелась у меня в запасе, я кивнула.
– Здравствуйте, Константин Михайлович! Меня зовут София Астрова. Я акционер компании «Астрофарм». Уделите мне немного вашего драгоценного времени, пожалуйста.
– Да, София Александровна, я вас узнал, – откладывая в сторону ежедневник, с видом знатока сказал генерал-майор. – Присаживайтесь сюда, пожалуйста, – показал он на стул и, дождавшись, пока я сяду, продолжил: – Слушаю вас.
– Константин Михайлович, я пришла просить вас о помощью. Недавно ко мне обратился гражданин Соломонов Артур Валерьевич с очень странной просьбой: сбыть ему часть фармацевтических субстанций опийного ряда. Думаю, вам известно, что мы стали одним из пилотных проектов государства по производству обезболивающих препаратов на основе опия, – сказала я, а он активно закивал. – Наша компания с большим трудом выиграла тендер и делает все, чтобы оправдать оказанное доверие, а этот человек, ошивающийся подле, наводит на нас напрасные подозрения и привлекает лишнее внимание правоохранительных органов. Вы же знаете, как важен данный проект для государства, для нас, а главное, для людей, нуждающихся в таких жизненноважных препаратах. Из года в год спрос на них постоянно растет, а федеральные госпредприятия не справляются с их производством. Ну так вот, этому человеку я отказала, что вполне естественно, но вышеупомянутый товарищ крайне настойчив, что причиняет мне массу неудобств.
– Весьма любопытно… ну-ну-ну, и каким образом он хотел приобрести субстанции? – Мамонов сделал вид, что безмерно удивлен и заинтригован (фальшь прямо-таки выедала мне глаза). – Насколько мне известно, вам выделяется жалкий мизер, не позволяющий сбывать его налево. Да и жесткий контроль не позволит этого сделать.
– Если я правильно поняла, то Соломонов планировал организовать фармацевтический ритейл (подставной, само собой), дабы произвести у нас закупку наркосодержащих препаратов, в ампулах которых содержался бы чистый наркотик без примесей.
– Странно, – облокотился на стол Константин Михайлович, – вам так не кажется?
– Более чем, – уверенно заявила я. – Мне вообще кажется, что он в полной мере не осознает нереальность осуществления своего желания.
– И большие деньги он вам сулит?
– Говорит, что очень большие, но сумму вслух не озвучивает, так как я своего согласия не даю.
– А ваш брат?
– Тоже, – машинально соврала я.
– Ну да, ну да, – вздохнул Мамонов. – И чего же вы хотите от нас?
–– Хочу, дабы вы убрали этого человека с глаз долой, – не по-доброму сказала я. – Куда-нибудь подальше.
– Например?
– Ну, например, в соль-илецкий «Черный дельфин» или в соликамский «Белый лебедь».
Генерал-майор, хмыкнув, улыбнулся.
– К нашему с вами сожалению, это невозможно. Максимум, который может светить Соломонову – это исправительная колония общего режима номер шесть в Подмосковье.
– Мне все равно, просто уберите этого человека с моего пути, пожалуйста.
– Вы, София Александровна, очень коварная женщина, – заключил Мамонов, расплывшись в блаженной улыбке.
– Это еще почему? – сердито насупилась я.
– А потому что, по недавно поступившей ко мне информации, вы любовница Соломонова.
– Угу, – кивнула я, понимая, что Мамонов держит руку на пульсе и в курсе всех последних событий моей жизни.
– За что вы мстите ему?
– Вы же только что ответили на свой вопрос: я – любовница. Понимаете?
– Не совсем.
– Артур Валерьевич, к моему глубочайшему разочарованию, женат и, как оказалось, разводиться не планирует.
– А-а-а! – дошло наконец до Мамонова. – Понимаю-понимаю, – закивал он осликом.
– Но дело даже не в мести, а в том, что «Астрофарм», как завещал мой отец, будет идти только законным путем и плотно сотрудничать с государством. Ни я, ни мой брат не хотим оказаться за решеткой и потерять бизнес отца, который он начинал практически с нуля. Поверьте, для меня дело папы бесценно и никакой Соломонов не сможет назначить ему цену.
–– Хорошо. Я вам, София, сейчас черкну номерок начальника следственного отдела Тимура Сергеевича Власова, он как раз занимается Соломоновым, а вы наберите…
– Власов отказал мне в помощи, – перебила я его невежливой ложью.
– Что значит – отказал? – сердито спросил Мамонов, а я пожала плечами. – Сейчас разберемся, – угрожающе пробубнил он и поднял со стола телефон.
Немного тишины – и Константин Михайлович громко сказал:
– Здравия желаю, товарищ Власов! Мамонов на проводе! Будьте добры, доложите-ка мне, как обстоят дела с делом Соломонова? – с места в карьер начал он, не скрывая гневный настрой. – Что значит – пока никак? Вы, Тимур Сергеевич, извиняюсь, чем все это время занимались?! – разозлился он пуще прежнего. – Мне кажется, одной звездочки майора вам маловато, хотите, я верну вам ваши четыре капитанские?! Нет? Тогда даю вам двадцать минут, чтобы явиться ко мне в Управление и доложить лично о проделанной работе. И учтите, опоздаете – сниму с должности завтра же. Лоботрясы и лодыри! Жду!
Небрежно бросив мобильный на большую тетрадь, Мамонов поднял на меня глаза.
– И что, думаете, успеет? – расплылась я в удовлетворенной улыбке.
– А то! – улыбнулся он в ответ. – Этот точно успеет. Власов отличный начальник, только незаслуженно до сих пор носит майорские погоны. По нему давным-давно плачет повышение, но руководство артачится. Попал Тимур в опалу и немилость к нашему генералу, а всему виной его отвратительный упертый характер.
– Не слишком ли тогда вы были с ним строги?
– О, нет! Превентивная мера, не более того.
Недолгая беседа была бесцеремонно прервана стуком в дверь. По довольной физиономии Мамонова я поняла, что Власов приехал раньше установленного временного промежутка.
–– Входите, Тимур Сергеевич! – приказал он командирским басом, спрятав улыбку.
Дверь распахнулась – Власов замер на пороге, уставившись на меня.
– Проходите, товарищ майор, не топчите порог: у меня там уже линолеум отклеивается из-за таких нерешительных, как вы.
Тимур перевел взгляд на Мамонова и, кивнув, прошел в кабинет.
–– Вызывали, Константин Михайлович?
–– Вызывали-вызывали. Присаживайтесь и рассказывайте, Тимур Сергеевич, что у вас там, в конторе, происходит?
– А что у нас там происходит? – усевшись в кресло, вызывающе спросил Власов, покосившись на меня.
– Ты мне поговори тут! – вспылил Мамонов, недовольный его тоном. – Ни хрена у вас там не происходит, хотя, как мне кажется, должно!
– Извините, виноват, – раздув ноздри от гнева, Тимур потупил взгляд в стол.
–– А ну-ка, поясни мне, майор, по какой такой причине ты отказал в помощи Софии Александровне?
–– В какой помощи? – поднял на меня удивленный взгляд Тимур.
–– Госпожа Астрова обратилась к вам, Тимур Сергеевич, с просьбой оградить ее от господина Соломонова, а вы что сделали?
–– А я что сделал? – он смотрел то на меня, то на генерал-майора непонимающим взглядом.
– Ты издеваешься?
– Простите, Константин Михайлович, я вторые сутки на ногах.
–– Прощаю, товарищ майор, – вздохнул тот. – А теперь расскажи, почему не потрудился вникнуть в проблему Софии Александровны?
–– В какую именно?
– Давай, Власов, соберись, наконец! – приказал Мамонов. – С которой она обратилась к тебе.
Мы с Тимуром уставились друг на друга, обоюдно растерявшись.
– Было как-то не до нее в тот момент, – несмело произнес он.
–– Ты что, оборзел? – опешил Мамонов. – Я тебя сниму к чертовой матери с должности! Будешь шпану обдолбанную по подъездам гонять!
–– Понял, – буркнул Тимур, взглянув на меня исподлобья, а я опустила глаза, чувствуя за собою вину.
–– Что ты понял, Власов? – вздохнул с особой тяжестью генерал-майор. – Ну что за упертый характер? София Александровна обращалась к тебе за помощью? – спросил он, будто в чем-то меня заподозрив.
Я пристально посмотрела в глаза Тимуру, а он – мне.
–– Обращалась, – отвел он взгляд.
–– И-и? Что-о?
– Я проигнорировал.
– Почему?
– Потому что София Александровна стала близко общаться с Соломоновым, – ответил Власов, а я заметила в его глазах массу недовольства, так походившую на ревность.
– И?
– Мы усилили за ними наблюдение.
– В смысле – усилили наблюдение? – изумилась я.
–– В прямом смысле! – взбесился Тимур и даже с места подскочил. – Наблюдаем за вашими регулярными встречами в квартире Артура Валерьевича!
–– Отставить, Власов! – рявкнул на него Мамонов, стремительно опустив громадный кулак на столешницу. – Что за?.. А ну-ка сядь!
Власов подчинился.
– Тимур Сергеевич, по-моему, это не наше дело, кто, с кем и где именно встречается, – сказал спокойно генерал-майор. – Наше дело – пресечь противоправное действие. Напомню: компания Астровых не только у нас под контролем, но и под защитой. Поступил сигнал – проверьте и действуйте. Вас должна интересовать преступная деятельность Соломонова, а не его интимная жизнь.
–– Меня его интимная жизнь не интересует, – рыкнул тихо Власов.
– Ну, простите, глубокоуважаемый, со стороны все выглядит так, как будто интересует.
Тимур скривился, одарив меня презрительным взглядом.
– Скажите, София Александровна, а вы бы согласились помочь нам? – обратился ко мне Константин Михайлович.
– Я?
Власов уставился на меня с явными признаками испуга, похоже, что-то понимая – что-то, чего пока не понимала я.
– Да, вы. Если бы вы помогли нам добыть кое-какую информацию о криминальных делишках Соломонова, мы б убрали его с вашего пути лет эдак на двадцать точно, ну, и со своего, соответственно, тоже.
– Помогу, – кивнула я, выдержав небольшую паузу.
– Отлично! – воспрял духом генерал-майор.
Испуг Тимура вырос до размеров ужаса. Он рассматривал мое несомненно побелевшее от волнения лицо, еле заметно прикусывая кожу нижней губы.
– Константин Михайлович, это очень опасно для нее, – видимо сглотнув ком, сказал он.
– А ты на кой черт тогда нужен? – раздражился тот. – Разве не для того, чтоб обеспечить безопасность гражданке Астровой?
– Для того, – буркнул Власов, глядя на меня из-под насупившихся бровей.
– Вот и обеспечь ей безопасность! И займись делом, наконец!
– Есть, обеспечить безопасность и заняться делом.
– Вот и ладненько, – удовлетворенно потер руку о руку Мамонов. – Давай, Власов, шагай отсюда! Сил моих больше нет!
Тот встал с места и поплелся к выходу.
– И не теряй связь с Софией Александровной, – добавил генерал-майор. – Вместе мы уж точно отправим Соломонова на нары.
– Так точно, – не оборачиваясь, буркнул Тимур и вышел прочь.
– Невыносимый человек, – заключил Мамонов, устало откинувшись на спинку кресла, – но смышленый зараза до нельзя. Приходится терпеть и закрывать глаза на его недостатки – всё как в любви.
– М-да, – вздохнула я, не зная, что и сказать. – Я, наверное, тоже пойду, – поднялась я с места.
– Спасибо вам, София Александровна! – подскочил с кресла Константин Михайлович. – Ваша помощь нам крайне необходима, – он достал из коробочки визитную карточку и протянул мне. – В любое время дня и ночи звоните, не стесняйтесь. И если этот, – кивнул он на дверь, – будет артачиться или язвить, тоже звоните. Мы его приструним. Идет?
– Хорошо, – приняла я визитку из его руки и спрятала ее в карман. – До свидания.
– Всего доброго!
Анализируя произошедшее, я вошла в лифт и нажала на кнопку с цифрой один. Двери сдвинулись с места, но не успели они сомкнуться, как в кабину влетел Власов. От неожиданности я машинально отпрянула назад и прижалась спиной к зеркальной стене, уставившись на злое лицо.
–– Ты с ума сошла? – прошипел он, схватив меня за плечо. – Соломонов тебя собственноручно похоронит живьем, если уличит в предательстве.
–– Я не клялась ему в преданности, поэтому уличить меня в предательстве невозможно.
–– Да ты просто идиотка! – взбесился неожиданно Тимур, дернув меня за руку на себя. – Ты спишь с ним, и для него этого вполне достаточно!
– Ты завидуешь? – с вызовом спросила я, соблазнительно-провокационно прикусив уголок нижней губы.
Власов жадно схватил воздух ртом и, наклонившись к лицу, впился в губы. Пока он целовал меня, я думала о том, что злобе его есть вполне логическое объяснение – ревность. Это казалось странным и требовало разъяснений. Тем временем за его спиной послышался звук разъезжающихся дверей. Тимур отстранился и моментально выскочил из лифта. Прикоснувшись подушечками пальцев к губам, влажным от поцелуя, я поняла, что если его поведению логическое объяснение есть, то его ревности – нет, а мне очень бы хотелось его заполучить.
Устроившись за рулем, я еще раз осмотрела крыльцо здания ФСКН, заприметив товарища майора, распахнувшего дверь. Спустившись по высоким ступеням вниз, он подошел к урне и, сунув сигарету в рот, принялся рыскать по карманам в поисках зажигалки, периодически похлопывая по ним. На это бесполезное занятие Тимур потратил почти минуту. Так ничего и не отыскав, он нервно выхватил сигарету изо рта и с ненавистью швырнул ее в урну. Его аж передернуло от злобы, захватившей и сознание, и тело в плен. Зачем-то поправив ворот ветровки (скорее, это все от той же нервозности), Власов направился в сторону проезжей части. Я нажала на кнопку клаксона – «Додж» заревел зверем, привлекая тем самым к себе внимание. Тимур, несомненно, узнал мой автомобиль, так как его недовольная физиономия стала еще недовольнее. Я опустила стекло справа – он наклонился к окну.
