Алекс Картрайт
Последний Блеск
– Да, кому-то это действительно не помешало бы… – Коли вздыхает, косясь на синий свет из-под штанин Синицы, да прикусывает щёку изнутри, – Ты это… Прости. Прости, что наша лёгкая прогулка стала столь дерьмовым вечером откровений.
– Я умею принимать горькую правду и пережёвывать, не выплёвывая, – остаётся только улыбнуться, верно? Что Синичка и делает, приобнимая Колибри за плечо. Уж что-что, а быть иногда тем самым вестником «горькой правды» бывает хуже, чем её слышать. У врачей тоже всегда самое отвратительное – сообщать плохие новости.
– Я рада, что мы познакомились поближе. – Колибри облегчённо вздыхает, укладывая голову на чужое плечо, – Мне стало легче от этого разговора. Я не знала, как вам стоит преподнести… Это.
– Я ещё подумаю над тем, как и когда рассказать “это” остальным. Ты уже не парься над этим.
– Ладно, – Коли прикрывает глаза на пару мгновений, явно обременённая своими мыслями и, возможно, слегка очарованная музыкой ребят по ту сторону улицы, – Я постараюсь… Постараюсь не париться.
Последний блеск
Что вообще человека делает человеком? Как показывает практика, достаточно не перегрузить себя сталью в теле, и ты вполне вменяем. Крутые богатые дядьки и тётеньки постоянно на все экраны то и дело, что делают пожертвования в фонды грамотности, экономики, фонды всех фондов и тому подобное…
Блайнд когда-то говорил, что человека определяет совесть.
Хаунда же она пожирает.
Люди учатся на своих ошибках, но он в них тонет, захлёбывается без шанса даже элементарно всплыть. Только в кино после травмирующих событий герой внезапно становится сильнее, понимает, какой он был дурак и с новыми силами становится лучшей версией себя! Да вот… Хах, жизнь далека от такого прекрасного вымысла. Почему-то в мире, где от голограмм кажется, что ты в вечной неоновой сказке, совесть тебя толкает не на путь исправления, а на путь вечного цикла подавления этой самой совести. Точнее, боли, что она причиняет.
Лёд на дне стакана. Алкоголь уже подавно на дне желудка. Редхаунд своими пьяными глазами осматривает бар, гудящий от компьютерных антуражных кулеров – здесь годами ничего не меняется, как и всё в нём самом. Он мог бы стать лучше просто потому что это правильно, но какая инстанция определит нужную степень искупления?
– Думаю, с тебя уже хватит.
Ред испуганно икает, когда со спины к нему подходит розовый ангел. Не девушка, а пример чистой души и прозрачный, благих намерений. Идеал, в который если не влюбиться, то точно к нему стремиться.
– Ой, Коли… Мы разве сегодня должны были встретиться? – Хаунд смотрит на экран авенира и тихо ругается себе под нос. Календарь подвёл, как и разум, так что да… Дата как нельзя кстати оказалась с назначенной встречей, – Прости. Прости, я… Я не хотел, чтобы ты видела «лидера» таким.
– Всё хорошо, – Колибри мягко-мягко улыбается, глядя своими бездонными, чарующими глазами в самую душу. В ту гниль, что на дне души и залегла, – Давай я лучше тебя провожу, хорошо?
«Позорище-то какое!» – говорит разум.
«Разве это впечатление?» – поддакивает ему сердце.
– Давай. – почему-то отвечает рот.
Твою же мать.
– То есть, – поспешно оправдывается Ред, слезая с барного стула, – Я хотел… А, ладно. Кого я обманываю? Компания мне бы сейчас и правда не помешала.
Он тяжело выдыхает, придерживаясь за барную стойку и тут же шипя от головокружения. Чёрт, это было даже не опьянение, а простое истощение от нехватки эриуна. И, как назло, все последние деньги он уже пропил на два стакана органического, натурального алкоголя. Ага, побаловал свою измученную совесть. Молодец, что сказать.
Колибри присматривается к чужой руке и всё же берёт Реда под неё и уводит из бара. То ли подметила практически полное отсутствие синего свечения, то ли выбирала, как поудобнее подхватить это горе красноглазое.
– Я не всегда такой. Клянусь! – Хаунд говорит негромко и вдруг закашливается, попросту зажмуриваясь. Да, про заправку успел забыть напрочь…
– Ладно уж, герой, ты так не дойдёшь, – Колибри, не пройдя и десяти метров от бара, усаживает Редхаунда на бордюр и вынимает из кармана тонкую трубку с двумя штекерами по обе стороны. Присев на колено, она втыкает один конец в своей загривок, а второй – в разъём в чужой руке.
– Зачем… – Ред неловко улыбается, но всё же благодарно кивает, – Правда не стоило.
– Стоило. Не говори ерунды, – Колибри почему-то такое предложение резко отрезает, но, словно опомнившись, моргает пару раз и вновь выдаёт нежную улыбку, – Столько хватит?
Трубка светится синим, перекачивая эриун из одного тела в другое. Вопрос «зачем» был скорее риторическим, ибо гораздо проще проводить до дома человека, что в состоянии ходить, нежели того, кто едва передвигается.
Точно. Будучи почти на нуле, он же почти небоеспособен.
– …Можно обнаглеть и попросить чуть побольше?
– Хорошо, – Коли посмеивается и, выждав ещё с полминуты, отключает соединение между ними и, скрутив провод, убирает его в карман. Почему-то молчит, долго смотрит в глаза, словно рассматривая алую радужку, да выдаёт столь тихо, что приходится прислушаться: – Не вини себя, Хаунди. Эта боль тебя разрушит и только сделает слепым, а не поможет «искупить» это глупое стечение обстоятельств.
Редхаунд разминает руку и несколько удивлённо смотрит на девушку, даже не моргая. Наверняка Синица выдала всё как на духу, но почему-то сейчас он не чувствует стыда, а лишь… Выдыхает полной грудью. Лишними не бывают не только деньги, но и те капли понимания, что иногда достаются в этот безумном техно-мире.
– …Спасибо, – он и сам не замечает, как улыбается, да поднимается с бордюра будучи свежим и полным сил, – Мне правда это было нужно услышать хоть от кого-то кроме своих.
– Да не за что, – Колибри отмахивается и приобнимает парня, явно давая ему понять, что в безразличном городе его жизнь не для всех так уж… безразлична, – Идём. Я бы сама где-нибудь да подзаправилась.
– У нас дома есть ящик с капсулами! Если хочешь, я бы-
– Нет, – Коли от чего-то столь резко отрезает предложение, что даже в кишках холодеет от подобного тона. Правда, уже через мгновение её взгляд теплеет, да и на губах мелькает улыбка, – Всё хорошо, правда. Давай… Давай лучше отвлечёмся на истории! Что можешь рассказать весёлого за последнее время?
Ох.
И он рассказал.
Не только о последнем времени! Обо всём: о гонках на магазинных тележках, об обмане вендингового автомата на лишние пары пачек чипсов. О самодельных мыльных пузырях и ругани Прокси, мол, что за детский сад с Синькой устроили – и это было чертовски весело! Удивительно, но от такого вопроса действительно вспоминаешь, что жизнь состоит из многих фрагментов и необязательно плохих. Необязательно корпоративному кошмару пожирать твою жизнь, необязательно утопать в одном унынии от того, насколько жить в мега-городах опасно… Забавно, как могут шокировать маленькие радости, а вот убийства уже никого не удивят. Иногда люди действительно появляются в нужный момент жизни, дают урок и, иногда, так же бесследно исчезают. Скорее всего, заправка эриуном от красивой девчонки тоже дала свои плоды, но в первую очередь тема разговора словно вывела на поверхность после того, как настолько привык тонуть, что другого уже и не знаешь.
Неудивительно, что Хаунд не заметил, как они уже были у входной группы жилого комплекса, где у него и находилась квартира. А ведь в прошлом когда-то были дома, где тысяча квартир – это много…
– Эм… Спасибо, что проводила. И прости за сцену в баре, – Редхаунд неловко улыбается, потирая затылок, – Тебе точно не нужно вынести парочку капсул?
– Точно. Думаю, я заправилась морально, – кажется, немного побледневшая Колибри явно чувствовала себя чуть хуже, чем должна. Или это такое отвратное освещение в ночи? Звучит-то она достаточно бодро… – И не надо извиняться. Тебе был необходим этот разговор, да и я узнала вас всех получше – так что буду рада и впредь становится лучше вместе со всеми!
– Это точно…
Хаунд поджимает губы и поглядывает на Коли, не совсем понимая, что в таких случаях делать дальше. Слава микросхемам, девушка сама сообразила обнять на прощание парнишку да одарить вновь тёплым взглядом и такой же улыбкой, что, кажется, никогда с неё не сходит. Кто-нибудь вообще видел её в стрессе?
– До встречи, Хаунди.
– До встречи, Коли.
Розовое пятно скрывается средь фонарных столбов и бетонных джунглей. Редхаунд, спрятав руки в карманы, ещё какое-то время смотрит ей вслед, чуть сощурившись – что же было не так? То ли дело во встрече, то ли дело в предчувствии. То ли дело в том, что за долгое время на душе стало действительно легко, что, кажется, самый разумный из всех вариантов. Или, возможно, на лицах слишком тихо, что для Тир-Сити подозрительнее некуда. В любом случае, Ред поднялся на свой этаж, снял куртку, повесил на спинку пластикового стула и хмыкнул, застав Прокси за работой над пушкой Синицы. Кажется, перегрев всё ещё проблема для однозарядника.
– Как погуляли? – Прокси работает паяльником, от того взгляда на вошедшего подавно не поднимает.
– Нормально. Я, правда, забыл про это, и она меня застала слегка поддатого… – Ред плюхается в кислотное кресло-мешок и устало выдыхает, глядя на своё отражение в потолке. Что за привычка такая?
– Перепил?