Алекс Михаэлидес
Безмолвный пациент: комплект из 3 психологических триллеров
– Большое спасибо, вы меня спасаете! – поблагодарил я.
– Через десять минут в кабинете арт-терапии, – тихо произнес Юрий с улыбкой.
* * *
Он сдержал свое слово. Через десять минут я и Алисия сидели в пустом кабинете друг напротив друга, по ту сторону от заляпанного краской рабочего пространства. Я кое-как примостился на шаткой табуретке, чувствуя ее ненадежность. Алисия уселась с безупречной грацией, словно позировала для портрета или собиралась писать таковой.
– Спасибо, что доверили мне свой дневник, – проговорил я, положив на колени книжечку. – Я очень тронут тем, что вы поделились столь личной информацией.
Взглянул на Алисию с теплой улыбкой. Она никак не среагировала. На лице застыло отстраненное, жесткое выражение. Жалеет, что доверила мне дневник? И теперь ей стыдно за подобную откровенность?
– Записи обрываются очень неожиданно, на самом интригующем моменте, – через пару секунд продолжил я, пролистывая оставшиеся пустые страницы. – Дневник немного напоминает нашу терапию: тоже неполный и не закончен.
Алисия молча смотрела в никуда. Не знаю, чего я ожидал, но не этого. Мне казалось, что акт доверия в виде дневника означает некий сдвиг, своего рода приглашение, готовность открыться, порог у входа. Увы, я снова там же – перед глухой стеной.
– Честно говоря, я думал, что с помощью дневника вы попытались начать общение и теперь, возможно, захотите сделать еще один шаг и поговорить лично, – произнес я.
Тишина.
– Вы отдали дневник, желая что-то мне сказать, правильно? – не унимался я. – И вы сказали. Читая его, я очень многое о вас узнал: как вам было одиноко, насколько отделены от всех и напуганы вы были. Ситуация оказалась гораздо более сложной, чем я предполагал изначально. Открылись новые факты – например, сеансы с доктором Уэстом.
Произнеся фамилию Кристиана, я внимательно посмотрел на Алисию. Никакой реакции – ни суженных глаз, ни сжатой челюсти. Вообще ничего. Даже не моргнула.
– Я и понятия не имел, что вы были знакомы с Кристианом Уэстом еще до Гроува, лечились у него частным образом в течение нескольких лет. И наверняка узнали в лицо, как только Кристиан начал работать в Гроуве – через пару месяцев после вашего здесь появления. Причем он сделал вид, что с вами незнаком. Представляю, как вам было неприятно.
Я снова замолчал в ожидании ответной реакции. Судя по всему, Кристиан не интересовал Алисию. Она смотрела в сторону со скучающим видом и даже разочарованно. Неужели я пошел по неверному пути, упустил что-то важное? Она ждала от меня чего-то конкретного, а я пока не вышел на это. Но и я еще не закончил.
– Есть еще один момент. По прочтении дневника у меня возник ряд вопросов, на которые я хотел бы получить ответы. Некоторые факты выглядят нелогично и не сходятся с информацией из других источников. Раз уж вы позволили мне ознакомиться с дневником, теперь я просто обязан разобраться с возникшими вопросами до конца. Надеюсь, вы понимаете.
Я протянул Алисии дневник. Она взяла книжечку и замерла. Пару секунд мы молча смотрели друг на друга.
– Я на вашей стороне, Алисия. Ведь вы уже это знаете?
Алисия не произнесла ни слова, но я воспринял ее молчание как знак согласия.
5
Кэти стала совсем беспечной. Неверность слишком долго сходила ей с рук, и она расслабилась. Отлучаясь ради этих встреч так часто, она стала ленивой. Заходя домой, я столкнулся с Кэти. Она куда-то собиралась.
– Я на прогулку, ненадолго, – заявила, натягивая тренировочные штаны.
– Здо́рово! Немного поразмяться и мне не помешает. Могу составить тебе компанию.
– Ой, нет, спасибо! Хочу повторить свои реплики.
– Я погоняю тебя по тексту.
– Нет. – Кэти отрицательно затрясла головой. – Лучше я сама. Буду проговаривать самые сложные монологи из второго действия. Представляешь, хожу по парку и декламирую… То еще зрелище!
Мне пришлось уступить. Моя жена говорила с совершенно искренним видом, не забывая поддерживать визуальный контакт. Настоящая актриса! Ну я тоже не оплошал.
– Удачной прогулки, – весело сказал я, широко улыбаясь.
Когда Кэти вышла из квартиры, я незаметно отправился следом. Я старался соблюдать безопасную дистанцию, но она ни разу не обернулась. Я же говорю, стала совсем беспечной. Примерно через пять минут Кэти оказалась возле входа в парк, и в этот момент к ней подошел мужчина. Темноволосый, с атлетической фигурой, выше меня ростом. Я шел сзади и поэтому не видел его лица. Незнакомец властно притянул Кэти к себе, и они стали целоваться. Моя супруга страстно отвечала на поцелуи, во всем подчиняясь ему. Мерзавец положил руку ей на грудь, которую ласкал через ткань свитера. Странное ощущение – видеть, как посторонний мужчина лапает твою жену.
Я знал, что надо маскироваться, но стоял прямо на виду. Стоило Кэти обернуться, и она тут же заметила бы меня. Я словно прирос к земле. Как будто посмотрел горгоне Медузе в глаза и обратился в камень. Наконец они закончили с этим и рука об руку отправились в парк. Я не отставал. Сводящее с ума зрелище. Я смотрел сзади, с расстояния. А он не слишком-то отличался от меня! На несколько секунд я был смущен и пережил нечто странное, как будто мое сознание отделилось от тела и я увидел себя со стороны, будто это я шел в парк с Кэти!
Моя жена потащила незнакомца в лесистую часть, и вскоре оба они исчезли за стволами деревьев. Желудок мгновенно скрутился в тугой узел. Дыхание стало тяжелым, замедленным, как будто воздух сгустился. Каждая частичка меня тщетно призывала спасаться, бежать оттуда. И все же я решительно зашагал в сторону деревьев.
Хотя я старался идти как можно тише, под подошвами ботинок то и дело трещал сухой валежник, а за одежду цеплялись ветки. Деревья росли так плотно, что невозможно было что-либо разглядеть. Я остановился и стал прислушиваться. Тишину нарушал лишь шорох листьев, но это мог быть ветер. А затем раздался звук, который невозможно ни с чем перепутать – низкие гортанные стоны Кэти. Я хотел подойти ближе, но, словно муха в паутине, запутался в цепких ветвях ближайшего дерева. Так и стоял там, в ловушке, вдыхая терпкий запах влажной земли и древесной коры, и слушал стоны Кэти и звериное рычание этого гада, пока тот ее трахал.
Внутри бушевала лютая ярость. Этот мужчина появился из ниоткуда и отравил мою жизнь! Он похитил, соблазнил и испортил то единственное, чем я по-настоящему дорожил! Невообразимо чудовищно! Может, любовник Кэти – вовсе не человек, а инструмент, воплощение некоего злорадного духа, в наказание мне? Это Бог наказывает меня?? За что? В чем моя вина, кроме того, что позволил себе влюбиться?! Неужели я любил слишком глубоко и слишком навязчиво? Слишком сильно?
Любит ли он Кэти?! Сильно сомневаюсь. Точно не так, как я. Этот тип ее просто использует. Использует ее тело. И ни за что не станет заботиться о ней так, как я. Я готов отдать за Кэти жизнь! И даже убить ради нее!
Я думал об отце. Догадываюсь, что бы он сделал в подобной ситуации. Удавил бы любовника голыми руками. «Будь же наконец мужиком! Хватит сопли жевать!» – звучал в голове грубый окрик. Так вот что я должен сделать? Убить ублюдка? Устранить его? Это выход, это решение. Я развею морок, освобожу Кэти и спасу наш брак от проклятья! Она, конечно, потоскует о любовнике, но в итоге успокоится. Он превратится в воспоминание, которое со временем исчезнет. И у нас с Кэти все опять наладится, станет как прежде. Я бы мог убить ее любовника прямо здесь, в парке. Оттащу его к пруду, пихну головой в воду… Главное – держать до конца, пока не стихнут последние конвульсии и тело не повиснет на руках. Или можно последовать за ним в метро, встать за его спиной на платформе и при приближении поезда одним резким движением столкнуть на рельсы. Или подкрасться сзади на пустынной улице и огреть по затылку куском кирпича. Тоже вариант.
Внезапно мои размышления прервали стоны Кэти. Теперь она стонала громче и чаще, как всегда перед тем, как испытать оргазм. Внезапно наступила тишина, а потом до боли знакомый сдавленный смешок… Послышался хруст сучьев: парочка вылезала из чащи.
Я выждал несколько минут и резкими движениями стал вырываться на свободу, не замечая, как острые ветки глубоко вспарывают кожу рук. Ничего не видя от набежавших слез, я вытирал их кулаками, с которых капала кровь, и брел неизвестно куда, с неистовством безумца наворачивая круг за кругом по парку.
6
– Жан-Феликс? – позвал я.
За стойкой администрации было пусто, никто не отозвался на мой зов. Тогда я прошел в галерею, где ранее висела «Алкеста». Я хотел увидеть эту картину снова. Очередная попытка понять ее провалилась. Что-то в этой картине не поддавалось интерпретации, либо же было в ее значении нечто, что мне еще только предстояло постичь. Я терялся в догадках.
И вдруг – словно гром среди ясного неба! А вот этого я раньше не видел!.. Позади Алисии в темноте, если смотреть на картину под другим углом и очень пристально, тени собираются в изображение. На холсте – будто на голограмме, где в двух измерениях появляется третье, – проявилось еще одно изображение… едва различимый на темном фоне силуэт. Мужчина, прячущийся в темноте. Тот самый тайный соглядатай. Он шпионит за Алисией.
– Вы что-то хотели? – раздался голос.
От неожиданности я чуть не подпрыгнул. Позади меня стоял Жан-Феликс. Судя по выражению лица, он не особо обрадовался, увидев меня в галерее.
– Что вы здесь делаете?
Я чуть не поделился с Жан-Феликсом своим открытием, однако вовремя сообразил, что это плохая идея.
– Возникли некоторые вопросы, – с улыбкой ответил я. – Сможете уделить мне пару минут?
– Не уверен. Я все рассказал и более помочь не в силах, – сухо проговорил Жан-Феликс.
– Видите ли, недавно выяснились новые факты…
– Какие?
– Во-первых, Алисия планировала покинуть вашу галерею. Этого я не знал.
Жан-Феликс ответил не сразу.
– Не понимаю, к чему вы клоните! – В его голосе росло напряжение, как в механизме заколки для волос, которая вот-вот защелкнется.
– Так это правда?
– Ну и при чем здесь вы?
– Алисия – моя пациентка. И я намерен помочь ей снова обрести дар речи. Но теперь вижу, что ее молчание в ваших интересах.
– На что, черт возьми, вы намекаете?!
– До тех пор пока об уходе Алисии из галереи официально не объявлено, вы смело можете пользоваться плодами ее трудов.
– В чем конкретно вы меня пытаетесь обвинить?
– Боже упаси! Я не обвиняю. Просто озвучиваю факты.
Жан-Феликс нервно расхохотался.
– Факты? Я немедленно свяжусь с адвокатом и направлю в Гроув официальную жалобу!
– Вряд ли вы захотите так поступить.
– И что же мне помешает?
– Я не успел упомянуть, как именно узнал о намерении Алисии уйти из галереи.
– Кто бы что ни говорил, он нагло врет!
– Думаю, самой Алисии можно доверять.
– Что?! – Жан-Феликса чуть удар не хватил. – Она… заговорила?!
– В некотором роде. Она дала мне свой дневник, и я его прочел.
– Ее… дневник? – Казалось, Жан-Феликс с трудом воспринимает человеческую речь. – Я не знал, что Алисия вела дневник…
– И тем не менее. Несколько ваших последних встреч описаны довольно подробно.
Повисла напряженная тишина. Жан-Феликс дышал, как паровоз.
– До свидания, – улыбнулся я и не торопясь покинул галерею.
Выйдя на улицу, я немного пожалел, что обошелся с ним так сурово. На самом деле я спровоцировал Жан-Феликса намеренно, дабы проверить, какая последует реакция. Теперь оставалось лишь дождаться его ответного хода.
* * *
По пути из галереи я позвонил двоюродному брату Алисии, Полу Роузу, чтобы предупредить о своем визите. Больше я не собирался рисковать собственным здоровьем. Шишка на затылке до сих пор чувствительно напоминала о неласковом приеме, который Пол оказывает незваным гостям.
Зажав телефон между ухом и плечом, я прикурил сигарету. Хотя затянуться толком не успел: трубку сняли тут же. Я очень надеялся, что услышу голос Пола, а не Лидии. И мне повезло.
– Слушаю?
– Добрый день, Пол. Это Тео Фабер.
– О, привет, дружище! Простите, что говорю шепотом: мама прилегла отдохнуть, не хочу ее беспокоить. Кстати, как затылок?
– Гораздо лучше, спасибо!
– Отлично. Ну чем могу помочь?
– Честно говоря, вскрылась новая информация об Алисии, и я хотел бы это обсудить.
– Какая информация?
Я объяснил, что Алисия дала мне почитать свой дневник.
– Дневник?.. А я и не в курсе, что она все записывала! И что там?
– Не по телефону. Вам удобно встретиться сегодня?
– Вам здесь лучше не появляться. В тот раз… – Пол замялся. – Короче, мама была не очень рада вашему приезду.
– Я догадался.
– В конце нашей улицы, там, где круговое движение, есть паб «Белый медведь»…
– Помню. Во сколько мне туда подъехать? – нетерпеливо перебил я.
– Давайте в пять. Думаю, я смогу ненадолго улизнуть.
В это время в трубке на заднем плане послышался голос Лидии: видимо, она проснулась.
– Мне пора. Увидимся в пять, – торопливо зашептал Пол и повесил трубку.
* * *
Несколько часов спустя я направлялся в Кембридж. Сидя в вагоне поезда, после некоторых колебаний все же сделал еще один звонок – Максу Беренсону. Он уже высказывал профессору Диомидису свое недовольство и вряд ли обрадуется, вновь услышав мой голос. Но, к сожалению, в этот раз выбора у меня не было. На звонок ответила Таня – и показалась мне вполне здоровой.
– Не думаю, что он сможет уделить вам время. Точнее, это невозможно: сегодня Макс целый день на встречах. – Я отчетливо уловил, как напрягся голос Тани, когда она услышала мое имя.
– Тогда я перезвоню позже.
– Не уверена, что стоит…
Я расслышал приглушенный голос Макса и Танин ответ: «Я не могу такое говорить, Макс!»
Через мгновение он выхватил трубку и прорычал:
– Я сказал Тане, чтобы она послала вас по известному адресу!
– Даже так…
– И хватает же у вас наглости звонить мне снова! Я уже беседовал с профессором Диомидисом!
– Я в курсе. Однако обнаружились новые факты, которые касаются лично вас.
– Что еще за факты?
– Дневник, который Алисия вела в течение нескольких недель, предшествующих убийству, вплоть до самого дня трагедии.
В трубке повисла тишина. Я продолжил:
– Алисия довольно подробно вас описывает, Макс. Оказывается, вы испытывали к ней романтические чувства. Я хотел бы узнать…
В трубке раздался щелчок, и последовали короткие гудки: Макс нажал на отбой. Пока все шло неплохо. Макс Беренсон тоже заглотил наживку. Интересно, что он станет делать? Признаться честно, я немного побаивался Макса. Видимо, как и Таня. Я вспомнил, как во время нашей прошлой встречи в офисе Макса она шепотом посоветовала мне переговорить с Полом Роузом. Что же я должен у него выяснить?.. Точно! Надо спросить о ночи после аварии, в которой погибла мать Алисии. Помню, как при появлении Макса вытянулось от испуга лицо Тани и она резко умолкла, улыбаясь уже ему. Будет ошибкой недооценивать Макса Беренсона. Причем опасной ошибкой.
7
По мере приближения к Кембриджу пейзажи становились все более равнинными; температура падала. Выйдя на станции, я поднял воротник пальто и отправился к месту встречи с Полом. Ледяной ветер бил в лицо тысячами острых игл.
Паб «Белый медведь» располагался в старом обветшалом здании, к которому, судя по странному виду, в разные годы пристраивали дополнительные части. Двое студентов в шарфах, мужественно не обращая внимания на ветер, потягивали из бокалов пиво и курили на открытой веранде.
Внутри паба было гораздо теплее и уютнее. Помещение согревали несколько пышущих жаром каминов, встречая входящих теплом. Я заказал пиво и огляделся в поисках Пола. Медленно продвигаясь по веренице небольших смежных залов с общим баром в центре, силился разглядеть в полумраке знакомый силуэт. Отличное местечко для тайных встреч. Полагаю, для того сюда и приходили. Вскоре я нашел Пола. Он расположился возле камина, спиной к двери, столы вокруг пустовали. Я тут же узнал его рослую фигуру: широченная спина почти целиком загораживала камин. В крошечной комнатушке Роуз напоминал великана. Казалось, если он встанет в полный рост, то стукнется головой об потолок.
– Пол? – на всякий случай уточнил я.
Он дернулся и поднял глаза, а увидев меня, обхватил себя руками, словно взволнованный пациент, ожидающий вердикта врача.
– Как добрались? – Подвинулся, освобождая мне место возле огня.
– Ну и холодно же тут у вас! Не то что в Лондоне. Да еще ветер… – Устроившись за столиком, я с блаженством ощутил разливающееся по лицу и рукам тепло.
– Говорят, пришел прямо из Сибири, – отозвался Пол и, не желая вести светские беседы, перешел прямо к делу: – Ну так что с дневником? Надо же, Алисия вела дневник!..
– Как выяснилось, да.
– И передала его вам?
Я кивнул.
– И что там?
– Она подробно описывает несколько недель, предшествующих убийству. Я хотел бы прояснить для себя кое-какие нестыковки.
– Нестыковки?
– Да. Между вашим рассказом и ее.
– В смысле? – Пол поставил бокал с пивом на стол и удивленно уставился на меня.
– Во-первых, вы заявили, что не виделись с Алисией несколько лет.
– Да? Я так говорил? – занервничал он.
– Однако в дневнике Алисия пишет, что последняя ваша встреча состоялась всего лишь за несколько недель до убийства Габриэля. Вы приезжали к ней домой в Хэмпстед.
Пол растерянно заморгал, мгновенно став похожим на маленького мальчика в теле взрослого мужчины. Пол боялся, это было очевидно. Некоторое время он молчал. Наконец произнес, бросив на меня вороватый взгляд:
– Дадите взглянуть на дневник?
– Думаю, это неэтично. – Я покачал головой. – В любом случае я его с собой не взял.
– А может, и нету никакого дневника и вы меня обманываете?
– Я-то не обманываю. А вот почему вы сказали неправду, Пол?
– Захотел – и сказал. Мое дело! – буркнул он.
– Увы, не только ваше. Все, что касается здоровья Алисии, касается меня.
– Ее здоровье здесь ни при чем! Я ее и пальцем не тронул!
– А я и не утверждаю, что тронули.
– Тогда какие ко мне претензии?
– Расскажите про тот визит к Алисии.
– Долгая история… – вздохнул Пол. Несколько мгновений молчал, собираясь с духом, а потом быстро, на одном дыхании, заговорил: – Я попал в серьезный переплет. Пристрастился к азартным играм, залез в долги, занимал-перезанимал, а отдавать все не получалось. – Он с облегчением изливал душу. – Я отчаянно нуждался в наличных, чтобы кое с кем разобраться.
– И тогда вы обратились к Алисии. И она дала деньги?
– А что написано в дневнике?
– Ничего.
Пол помедлил, затем отрицательно покачал головой:
– Ни гроша она мне не дала. Сказала, мол, нет такой возможности.
И снова Пол лгал. Но почему?
– И как же вы раздобыли необходимую сумму? – поинтересовался я.
– Снял со сберегательного счета. Только давайте оставим это между нами. Не хочу, чтобы узнала мать.
– Я и не думал вовлекать Лидию.
– Серьезно? – К его лицу снова прилила кровь. Пол немного расслабился и теперь выглядел обнадеженно. – Спасибо, большое спасибо.
– Алисия когда-нибудь говорила вам, что за ней следят?
В глазах Пола отразилось недоумение. Видимо, нет.
– Следят?
И я поведал ему историю из дневника Алисии: о подозрительном незнакомце, который следил за ней, о ее страхах по поводу того, что он проникнет внутрь с целью нападения.
– Вот бедняга, совсем у нее с крышей нелады… – Пол медленно покачал головой.
– Думаете, это фантазии?
– Естественно! Не думаете же вы, что Алисию и впрямь кто-то преследовал? Ну то есть это, конечно, возможно…
– Да, возможно. – Я кивнул. – Если я правильно понял, вам Алисия ничего не говорила?
– Ни слова. Да мы особо и не беседовали. Она вообще с детства молчаливая. У нас в семье все такие. Помню, по возвращении от подруг Алисия рассказывала, как странно это: у них там весело и шумно, все общаются, обсуждают разные темы, подшучивают друг над другом… Это ее очень удивляло. У нас дома все молчат. Мы никогда не говорили. Разве только маме иногда что-нибудь понадобится…
– А как бы вы охарактеризовали отца Алисии, Вернона? Каким он был человеком?
– Вернон тоже особо не болтал. А после смерти Евы еще и головой повредился. Так и не смог прийти в себя. Алисия, кстати, тоже.
– Вот тут я хотел бы поподробнее вас расспросить. Таня как раз упоминала об этом.
– Таня Беренсон? Вы с ней общались?
– Очень немного. Таня и посоветовала встретиться с вами.
– Да ладно! – Щеки Пола неожиданно вспыхнули. – Мы ведь почти незнакомы… Она всегда хорошо ко мне относилась. Очень добрый человек! Даже навещала нас с мамой пару раз.
Пол на мгновение отвел глаза, на губах заиграла мечтательная улыбка. Ого! Да он тайно влюблен в Таню… Интересно, как относится к этому Макс?
– И что же сказала Таня? – поинтересовался Пол.
– Посоветовала расспросить вас о ночи после аварии. В подробности она не вдавалась.
– Понял… Во время судебного процесса я кое-что рассказал Тане, но попросил никому не говорить.
– Она и не говорила. Теперь вам решать, довериться мне или нет.
Пол осушил бокал до дна.
– Ничего особенного не произошло. – Он пожал плечами. – Если это поможет вам больше понять характер Алисии… – Замолчал.
– Да-да, продолжайте, – я ободряюще кивнул.
– Первым делом, вернувшись из больницы – Алисию забрали после аварии и продержали до утра, – она забралась на крышу нашего дома. Я полез следом. Мы долго там просидели, до ночи. Мы часто лазили вот так на крышу, я и Алисия. Там было наше тайное убежище.
– На крыше?
Пол задумчиво смотрел на меня, словно что-то взвешивая, и принял наконец решение.
– Пошли, покажу! – наконец произнес он.
8
Дом стоял темной громадиной.
– Сюда. – Роуз указал на железную лестницу, прикрепленную к стене дома.
С трудом пробираясь по застывшим комьям грязи, как по гребням грязевых волн, мы подошли к лестнице. Первым полез Пол. С каждой минутой становилось прохладнее. Не знаю, стоило ли нам лезть на крышу, однако я упрямо последовал за Полом и схватился за нижнюю, ледяную и скользкую, ступеньку. По ней вилось какое-то растение – наверное, плющ.
Я пробирался ступенька за ступенькой. Когда наконец оказался наверху, пальцы онемели. В лицо хлестал ветер. Я осторожно шагнул на крышу. Пол смотрел на меня с озорной мальчишеской улыбкой. Нас окружала кромешная тьма, лишь на небе золотился тонкий серп луны. Роуз порывисто шагнул навстречу с очень странным выражением лица, и на секунду в моей голове мелькнула ужасающая мысль, что он сейчас меня столкнет! Я инстинктивно отшатнулся, однако Пол крепко схватил мою руку и потянул за собой, к центру крыши.
