Александр Александрович Чечитов
Шнурки наружу
Он ласково называл ее Леточка, от имени Виолетта. Выполняя маленькие женские прихоти.
– Мишенька шубку хочу! – Ворковала жена, мило обнажая жемчужные зубки. К следующему полудню мех привозил шофер Михаила Владленовича, пока сам глава отдела решал важные вопросы.
Собранные в плотную косу волосы, открыли покрывшийся легкой испариной высокий лоб. Грудь, сдавливаемая страхом, заработала быстрее, пытаясь поймать больше воздуха. Агатовые точки в круглой, рубиновой оправе расширились и застыли. Ресницы затрепетали точно встревоженные бабочки на летнем, цветочном поле.
Разорванные на слова нахлынувшей бурей чувств, фразы слабо доносились до сознания двух сраженных горем людей.
Макар мальчик восьми лет лишь одно наверняка понял, папы больше нет. Держась за стену непослушными ручками, заковылял в комнату. Зарыдав, сполз на пол.
Обстоятельства не имели ни малейшего значения, но все же хотелось верить, что это ошибка. – Взрослые что-то напутали, так не бывает!
Кажется совсем недавно, накинув широкие, зеленые панамы они вдвоем сидели у речки. Болтали о всяких забавных случаях. Изнемогая под июльским раскаленным небом, вытаскивали пойманную рыбу. В тот раз попалась крупная щука, а Макарка все переживал, что зубастая цапнет, над чем позже хохотали втроем. Кушали вечером сытную уху, приготовленную мамой в котелке на костре у палатки, и пели смешные песенки под гитару.
Родные, ласковые руки тогда размазывали по обожженным спинам двух отважных рыбаков крем, и становилось немножко полегче.
Сейчас на кухне мама сидела молча, оглушенная взрывом чувств. Первых предложений вполне хватило. Вскоре напряженная, вибрирующая пустота, родившись глубоко внутри, вырвалась в наружу. Сметая на своем пути подвернувшуюся посуду, вазы, зеркало в дребезги, не зная усталости, мама неистовствовала. Дядя Андрей хотел удержать, но первая попытка не удалась. Животная энергия появляющаяся в человеке в критический момент проснулась. Собрав все силы, напрягая до предела мышцы, он во второй раз сжал железной хваткой разгоряченную, бушующую женщину. Она выла и плакала, царапалась. Перепуганные соседи вызвали милицию, после утомительных уговоров поле боя затихло.
Дядя Андрей остался в тот вечер, побоявшись, как бы чего не вышло. Достав из холодильника бутылку столичной, наливал в крохотную рюмку, стоящую на усеянном осколками столе очередную порцию.
Душную спальню накрыла липкая тишина, заполняя все укромные уголки комнаты. Уставившись в белоснежный потолок, мама распласталась на высокой, бархатной кровати. Превратившись в тягучую, восковую фигуру застыла. Маленький Макар лежал напротив, тихо поглаживая ее волосы. В его сердце появилась гигантская пропасть, бесповоротно отделившая настоящее, от прежнего счастливого времени.
Осенняя, частая морось рассыпалась по округе, намочив холодные, покосившиеся местами деревянные кресты и мраморные памятники. Хлюпающая раздавленная под ногами земля, упорно заползала на обувь. Процессия длинной вереницей растянулась среди узких могильных улочек. Поддерживаемая сыном, укутавшись в угольно темную одежду опустив взгляд к тропинке, брела Виолетта. Позади скорбно плелся дядя Андрей.
Оступившись на скользкой ложбинке, один из четверых мужчин несших гроб, перевалился через ограду, потянув за собой и остальных. Уронили. Ударившись о гранит, ящик хрустнул, с шумом выбросив свою ношу. Оцепенев от ужаса, люди на мгновение замерли. На месте затылка покойного оказалась зияющая алого цвета дыра.
Глаза больно защипало от капающих слез сына. Его первым склонившегося низко к ее лицу увидела Виолетта, придя в себя после обморока.
Дядя Андрей организовал поминки. Справил документы. Изредка приезжая помогал по дому.
Два года спустя, папин приятель уже перестал уходить по вечерам. Мама обняв, теперь провожала на работу его. Вскоре они поженились. Немного подросший мальчик, видя эту сцену негодовал. Петля из обидных размышлений, все туже сдавливала горло.
– Ты придала папу! – Напрягая до судороги связки, орал Макар, когда оставались вдвоем. Заламывая руки от возмущения, плакал.
В такие минуты Виолетта и сама приходила в глубокое уныние. Слова жгли расплавленным железом под ребрами, но тепло родившееся к Андрею уже успело набрать силу. Мелкие и крупные подарки льстили ее самолюбию. Теперь он занимал важный пост, был предельно галантен и внимателен. Ему доставляло огромное удовольствие, угождать Виолетте. И она всецело отдалась власти пламенных чувств.
Отношения Макара с дядей Андреем были похожи на перемирие, но оставались прохладными. Многочисленные попытки сближения со стороны последнего не приносили результата. Проходили месяцы.
Макар, напялив широкую, бесформенную одежду уходил все чаще, блуждая порой до утра. Шатался по серым улицам и заброшенным стройкам.
