Александр Евгениевич Владыкин
Газда
Меня всё время привлекал кабинет ОК. Прямо перед входом висела огромная карта мира, в котором мы живём. На ней можно было найти нашу зону, в которую ежемесячно вносятся изменения по изменениям границ, вся карта была в каких-то цифрах, не понятных значках, разноцветные карандашные пунктиры и флажки, как в военном штабе. Флажки, постоянно передвигались по поверхности висящей карты, создавая различные фигуры, иногда даже касаясь границ нашей зоны.
– Что это?
Спросил я у Двадцать восьмого. (Я этим вопросом, в своё время, замучил ОК). Но моя хитрость, и теперь не удалась. Двадцать восьмой, не прилагая особых усилий, вытолкал меня за пределы кабинета:
– Это Джокер уменьшителя. Тебе ещё рано знать про секреты зоны. Не обижайся! Придёт время, я сам расскажу тебе всё, а пока… пока, ты ещё нужен мне живой.
Дверь в кабинет закрылась перед моим носом. Поговорили называется, ё моё! К концу месяца, Двадцать восьмой, перед всеобщим собранием объявил о результатах: зону покинуло больше двадцати стран, шестнадцать групп новобранцев штурмовали территории городов, выискивая артефакты с помощью местных привидений, у бабы Яги появились заместители. Секундантом теперь работала прелестная молодая пигалица. Роза, при встрече, предупредила её:
– Если только что замечу, что почувствую, то я твои патлы намотаю на один бигудь и сделаю тебе макияж Квазимодо.
Я хотел спросить её:
– Какой-такой один бигудь?
– Тот самый!
Роза была расстроена. Наряду с Францией и Германией, зону покинул и Израиль. Но всё равно, это была победа! Сокрушительная победа, миры стали чище, открыв переходы для привидений. В Хайфе стали продавать туристические маршруты в зону. Двадцать восьмому пришлось в срочном порядке организовывать коммерческий отдел. Так что, если вы соскучились по отечественным еврейским привидениям, добро пожаловать к нам в Чернобыль! У нас ещё остались места, где можно в течении считанных секунд получить загар, лучше любого солярия. Конечно, тонкий мир пострадал, на то он и тонкий мир, в котором все сущности, более остро и болезненно реагируют на все изменения: привидения скучали за замками, а замки за привидениями, но цель стоила того. Зона, уже уверенно давала гарантию перехода. Особо радовались не рождённые гомункулы. Лучше родиться здоровым существом в чужом мире, чем уродом в своём. Бедные, бедные – не родившиеся дети ликвидаторов, и дети их детей. Дети тех самых героев, спасших этот мир. Теперь в Израиль только самолётом и по официальным каналам. Баба Яга грозилась пойти в отпуск, и двадцать восьмой поставил, оказавшуюся не у дел, внучку, вместо неё. Блин, я только тогда понял, чем отличаются русские сказки от еврейской действительности. Двадцать восьмой вызвал меня в кабинет и у нас состоялся мужской разговор, тет-а-тет. Прав был ОК, а от привидений ничего не скроешь. Роза ещё не о чём не догадывалась, а мы уже готовились стать отцом и прадедом. Даже имя уже подобрали:
– Друз двадцать девять.
Не знаю, как вам, а мне нравится. И ещё одна новость, с которой познакомил меня мой родственник: Роза оказалась совсем не Розой, вернее не совсем Розой. Правильно её имя звучит – Роз. Я – Друз, она – Роз. Блин, у этих инопланетян, не всё, как у людей. И этот ОК накаркал. Пришлось жениться. Роза, только после свадьбы сообщила, о том, что я давно знал.
У Властелина родился сын! Ещё один Друзь! За состоянием Розы, первоначально смотрели привидения, потом она выбрала перинатальный центр друзов в Израиле, и по истечении тридцать шесть недель, Роза подарила мне здорового сына.
– Бабушка, если ты меня слышишь? У тебя появился правнук.
Мать с сестрой я почти не вспоминал, знал, что у них всё хорошо. Бабушка в своём словесном завещании, определила для меня границы привязанностей к искажённому прошлому, определив спектр общения, как табу, через которое я не имею права переступать. Это касалось матери, сестры и моего друга Ваньки. Даже свою именитую бабушку я вспоминаю про себя и никогда, и никому не рассказываю про своё прошлое, даже Роз. Я скучал по жене, врачи запретили ей категорично покидать Израиль. У друзов было не так всё просто, мой сын Друз двадцать девять, был старшим рода после деда Друз двадцать восемь, и над ним трусился весь род – все друзы, Палестины, Израиля, Египта, Саудовской Аравии. Наша семья не относилась к категории бедных, но даже из Бангладеш приходили переводы на имя моего сына в день его рождения. Я не понимал их родственные взаимоотношения, но Роз говорила, что это нормально. Мой сын был в этом клане, вроде живого бога, как лама в тибетском буддизме. Друзы воспитывали его, как будущего война, как лидера в войне за освобождение планеты Друз. Я пожаловался деду на семейную жизнь: жена принадлежит мне, но мы с ней не живём, встречаемся редкими наездами. А наш сын не принадлежит нам обеим, он принадлежит народу. Друз Двадцать восемь промолчал, лучше бы он тогда рассказал, всё, как есть, может мы были готовы отразить нападение? И не случилось бы того, что должно было случиться. Зона уменьшалась. Радовались все: и привидения, и люди. Но мы даже не догадывались, что существовали те, кому это сокращение зоны ломало всё, и зачастую, стоило жизни. Первых диверсантов выловили внешние разведчики, потом отряд Бабы Яги привёл группу странных туристов, пропахших тухлыми яйцами, но, когда внутренняя разведка вступила в сражение с военизированным отрядом сталкеров, Друз вызвал меня в два часа ночи.
– Пришло время тебе узнать всё: о зоне, о Земле, о империи династии Элон, о закрытых мирах Друзов и о войне с шестым императором, которая не закончилась и продолжается на всех рубежах вселенной. Ты не обижайся за своего сына и моего правнука на моих соотечественников. Они, в отличии от тебя, каждый день проводят на войне, о которой вы люди, даже не догадываетесь. Мы друзы ценим гостеприимство вашей планеты, но не считаем нужным втягивать вас в войну с империей Элон. И только то, что нас очень мало в этом мире, и наши миры оказались настолько переплетены, что мы вынуждены обратиться к вам за помощью. Моя внучка полюбила тебя, ещё там, на тротуарном бульваре Хайфы, она не знала, что делала, когда продала тебе Чернобыльскую зону. Мы ждали совсем другое существо, не человека, и не дождались. Эта зона была предназначена для него. Он был один из специалистов по зонам. Мы, только спустя год, узнали, что его не стало. Но случилось то, что должно было случиться и ваша головокружительная страсть, дала мне внука, а для моего народа – надежду на будущее. Но даже не это главное. Главное то, что вы нашли оружие против империи Элон, до вас, ещё никто не мог сокращать зоны.
Глава 8
Я слушал и многое не понимал. Причём тут Земля, миры друзов, до империи Элон, причём тут зона, чёрт побери! В надежде, что мой головной мозг переработает весь этот материал и со временем выдаст результат, и до меня всё дойдёт, как до верблюда – на третьи сутки.
Двадцать восьмой, видимо понял, что я устал, и совсем не принимаю информацию. Он сделал перерыв, дав возможность мне отдохнуть, чтобы продолжить наш диалог. Он спешил, ужасно спешил, предчувствуя опасность. Теперь мне не надо было задавать вопросы, я с трудом успевал перемалывать ответы. По всей земле шла война, тайная война, в различных измерениях, и Джокер уменьшителя – это не просто карта, это отражение настоящих боевых действий, происходящих на нашей планете. В штабе находится оригинал, а в зоне – в моём кабинете, копия, но достаточно точная копия, и флажки, передвигаемые военными, отражают действительные изменения границ нашего войска. Мы заключили договор против империи. На этом уровне нас поддержали тонкие миры и ещё кто-то, о чём тебе пока, лучше не знать. Я сожалею, что боевые действия проходят на вашей планете, но сокращая зоны, вы негласно помогаете нам побеждать в сражении против императора. Ему, уж точно, не нравится, что зона сократилась наполовину. Но чтобы тебе было окончательно ясно, я тебе расскажу о своём мире и о империи Элон. Шестой император принял осколки империи в период полного распада, все порабощённые миры добились своей независимости, враждебно настроенные соседи оставили Элон без армии, отобрав большую часть территорий, внутри самой империи постоянно зрел социальный взрыв, откалывались планеты, галактики, их пытались обвинить в сепаратизме, но империя уже ничего не могла дать взамен, кроме хаоса и нестабильности. Планета Друз была на перепутье, ослабленная физически и морально, она заняла выжидательную позицию. Эта нерешительность и привела к гибели все миры друзов. Император погибшей империи реально посмотрел на окружающий его мир, оценил, и понял, что возрождать империю в прежнем содержании нет смысла, никому такая империя не нужна. Легче было создать свою империю, на свободном пространстве. И он создал. Он создал империю зон. Никто, не в одном общественном строе, не мог претендовать на то, от чего народы бегут, как очумелые. Он собрал преступников всего космоса и оттачивал своё мастерство в дальнейшем завоевании галактик, именно на мирах друзов. Первые зоны появились на наших планетах, они съели всё – и земли и людей. Я стал врубаться. Двадцать восьмой среагировал на искру здравого смысла в моих глазах:
– Как тяжело вам людям что-нибудь доказывать. Хочешь, я покажу тебе, как выглядит настоящий элониец?
Двадцать восьмой открыл мне старый учебник по биологии, и показал, что-то похожее на инфузорию-туфельку.
– Вот!
Я достал увеличительное стекло, как будто впервые вижу эту мерзость. Двадцать восьмой отшатнулся:
– Не туда смотришь, этот зверь похож больше на друзов, только без сапога. А элониец, вот.
Я прочитал под изображением – сернокислая бактерия. Я не понял.
– Так, что ты хочешь сказать Двадцать восьмой, что моя Роз – это эта самая уродина, без сапога?
Друз рассмеялся.
– Я двадцать восьмой, твой сын двадцать девятый. Нет конечно, если даже не считать женские промежуточные особи. Мы ассимилировались, и более девяносто девяти процентов – люди, мы уже никогда не сможем жить в своём мире, даже если победим императора. Для нас миры Друз, на всю жизнь останутся легендой. Я знаю это. Мы боремся не с империей – мы боремся со злом, которое она в себе несёт. И тогда дед моей жены рассказал про технологию проникновения элонийцев в чужие миры и каким образом они создают зоны.
Это была первая лекция для меня. Вторую лекцию, про то, какую выгоду имеет империя от зон, он успел рассказать мне позже, ещё до своей гибели, и до воровства моего сына.
– Представь себе, что эта маленькая бактерия, которую не заметишь сразу даже в микроскоп, проникла в твой мозг и начала руководить твоими мыслями и действиями. Я понял.
– Так ты хочешь сказать, что Чернобыльская авария, это не казус головотяпов, как нам пытаются представить, а результат хорошо спланированных действий элонийцев? И Бхопал, и Фукусима?
– И Энергодар и Волгодонск, и про те аварии, о которых мы ещё не знаем и про которые не узнаем никогда – всё это дело элонийцев. Они создают зоны, чтобы иметь прибыль.
– Я слышал про диверсантов. Ничего не знаю о их судьбе. Как вы определяете элонийцев?
Двадцать восьмой был предельно откровенен: диверсантов я сдал в штаб, там знают, как получить необходимую информацию. Их судьба меня не интересует. Я не знаю, что делают в штабе, раньше, разделяли людей и элонийцев, впрыскивали людям прививки, против не санкционированного проникновения, а как оно сейчас? А определить элонийцев легко – по запаху. Как бы и где они не прятались, но от них везде прёт сероводородом. Этот запах тухлых яиц не выветривается даже после их смерти. После этих слов Двадцать восьмого, я стал постоянно принюхиваться. Лекция продолжилась на следующий день, я ещё не знал, что это будет последняя встреча с Двадцать восьмым, и после его чудовищной гибели, останется в кабинете, тот нестерпимый запах тухлых яиц. Баба Яга вывела ничего не понимающего туриста с ножом в руке. С элонийцем она разобралась сама, без помощи штаба: – Я, этих вонючек, ещё дома, штабелями клала, и она добавила пару слов, так сказочно, подошедших под этот случай. Беда не приходит одна: друзы сообщили о ранении жены и пропаже моего сына. Я первым же самолётом вылетел в Израиль, оставив все хлопоты на обеспечение похорон Друза двадцать восемь, на Бабу Ягу. В Израиле я был нужнее. Меня уже встречали. В аэропорту, кроме друзов были представители тонкого мира, из местных привидений. Друзы их не видели, а я с ними даже пообщаться успел, они успокоили меня насчёт сына:
– Малого украли. Да элонийцы, но с ним всё в порядке, он под нашим надзором. Поспеши помочь своей жене, эти инопланетные придурки усилили охрану, не позаботившись о вакцинации. А для элонийца нет разницы: друз ты или человек. Спеши Властелин, мы тебя найдём, когда освободишься.
Блин, всё-таки такси в Израиле едет очень медленно, и таксисты – какие-то заторможенные, в их крови не хватает, наверное, русских генов. Я успел, спасибо моей бабушке, после моего апперкота, из этого друза, вместе с мозгами, вылетела целая когорта элонийцев. Я жалел, что не было моей стиралки, чтобы убрать за мной эту грязь. Но среди друзов тоже много инициативных людей с мозгами. Я убедился, что у Роз не было внутренних повреждений, не совместимых с жизнью. Привидения провели осмотр и подтвердили вакцинацию Роз. Запах тухлых яиц выветрился в помещении больницы, наверное, элонийцы были уверены об благополучном завершении операции. Я взял жену на руки, она была в беспамятстве; привидения предупредили бы заранее о новой атаке элонийцев. Но было всё хорошо, и представители тонкого мира привели меня в место, чтобы попасть в которое, нужно было пройти очищение огнём, и кварцеванием. Для привидений и для нас эта процедура была почти безобидна, а для бактерий, типа элонийцев – это была смерть. Мне кажется, что в Израиле привидения имеют больше мозгов, чем материальные жители этой страны. Они подсказали мне оружие против этой бактериологической заразы. Я оставил жену на призраки, а сам, перед тем, как поспешить спасать сына, с которым по словам привидений было всё в порядке, вернулся к друзам и на пальцах объяснил, что мне надо. Изобретатель ударил себя по лбу. Я не знаю языка друзов, но, по -моему он назвал себя идиотом, всех земляков назвал идиотами. Всё гениальное – просто и рядом, сколько нужно было прожить рядом с евреями, чтобы прийти к этой истине? Через полчаса в моей руке было оружие, убивающее всех элонийцев на расстоянии, вне зависимости где они находятся. До друзов, наконец дошло. Слышны были их рассуждения:
