Александр Феликсович Борун
Мир эфира
Мир Без Эфира
Когда паника их оставила, Найка и Антəм постепенно осознали, что всё удалось. Позади остались изнурительные тренировки, мучительные часы ожидания, сумасшедшие секунды паники, преодоление чудовищного веса своего тела, расплющивающего это тело по потолку. Через «не могу» они проползли в окошко – хорошо, что предусмотрительный отец Найки сделал лёгкую регулировку его местонахождения, а управление им поместил и на полу, и на потолке! Конечно, никакого ныряния с разбегу не вышло – какой там разбег! – но заползти в окошко, передвинутое вплотную к потолку, они смогли. Более того, Найкин отец, хрипя от напряжения, запихал к ним почти все сумки, тоже, естественно, оказавшиеся на потолке. Рыча на них, чтобы не смели совать руки в окошко, чтобы ему помочь, если руки им ещё нужны, и начинали тащить сумки только тогда, когда можно было их ухватить там, на той стороне. Где, конечно, не было никакой перегрузки. Хотя теперь можно было вспомнить, что поток анаистетонов проникал и туда – видимо, тающий Небесный Огонь не был в этот момент в зените. Но, к счастью, очень близко к тому. Это им повезло. И так та небольшая часть потока, что приникала в окошко, пыталась оттолкнуть их от него. Зато сумки сами влетали в него, стоило отцу Найки подтащить их по потолку поближе. Главное было – не дать им встать поперёк. От предпоследней сумки таки прошла половина, вторая срезалась краем окошка и проскочила мимо. Они потом собирали раскиданное по траве содержимое своей половины. Когда ему оставалось направить последнюю, самую ненужную сумку – хотя можно было ручаться, что по закону подлости вскоре окажется, что и там было что-то совершенно необходимое – они увидели в окошко, что потолок комнаты проламывается и улетает вверх. Унося и последнюю сумку, и отца Найки, спасшего их, а может, всю цивилизацию, если они не упустят свой шанс, и установку, которая проработала до этого самого момента. Наверное, окошко исчезло потому, что установка сломалась из-за разрушения всей пещеры под Горой, а не потому, что как раз в этот момент сгорела, не выдержав нагрузки. Во всяком случае, ужасающего и величественного зрелища: как все падающие в небо горы с домами и людьми в них, вся материя Сфереты, переполненная анаистетонами, вслед за звездой тает, превращаясь в анаистетонный газ – они не уже увидели. Хотя, видя самое начало, представили всё настолько отчётливо, что смогут рассказывать потомкам как самые что ни на есть очевидцы.
Теперь их окружил прекрасный новый мир. Прекрасный и опасный. Звезда – стоит ли называть её, как раньше, Небесный Огонь, или придумать другое название? – более жёлтая и меньшего размера. Под ней придётся долго находиться, чтобы наесться. Зато растения вокруг толще и выше чем всё, что они видели. Их точно хватит, чтобы восполнить нехватку ультрафиолета. Хотя на некоторые из них будет нелегко забраться: прочный, очень высокий стебель – совсем не зелёный, а венчик огромных листьев только на самой макушке, высоко над землёй. Но хватает и других растений, более доступных.
Они оказались в местности привычного вида – склон какой-то горы. С него сквозь растения видно дно долины с протекающем по нему небольшой речкой и за ней – такой же зелёный противоположный склон. Наверное, тут можно найти пещеру для жилья. Распаковать сумки. Изучить природу. Освоиться…
Первым, что они разыскали в сумках, была одежда. Пришлось напялить всё, что было. В новом мире оказалось гораздо холоднее, чем на их Горе. Но в одежде стало терпимо.
– Эх, – сказал Антəм. – Повезло нам, конечно, просто невозможно. И всё-таки жаль, что за всеми этими хлопотами, там, у вас, под Горой, я не мог найти времени попросить познакомить меня с гениальным Ацукосабу, творцом основанной на анаистетонном газе теории материи, гравитации, устройства галактики и, наверное, не только. Надеюсь, ему хоть передали последние результаты Джотиша, подтверждающие его теорию. И, погибая во всеобщем катаклизме, он понимал, что прав. Ведь этот катаклизм – лучшее подтверждение его теории. Конечно, на это можно только надеяться, наверняка я теперь уже никогда не узнаю…
– Ну, почему же, – возразила Найка. – Могу заверить: результаты Джотиша переданы по назначению, Ацукосабу узнал о подтверждении теории, всё хорошо.
– О, неужели?! Ты с ним знакома и передала ему? Наверное, пока со мной беседовал твой отец? Спасибо! Значит, даже эта мечта исполнилась! Всё, как я представлял!
– Э-э-э… вообще-то, нет. Не всё.
– Как не всё? А что не так?
– Ну, если ты мечтал, что Ацукосабу, умирая, с благодарностью вспомнил имя Джотиша и, может быть, твоё, как гонца, доставившего…
– Вовсе нет! При чём тут я? Я просто надеялся, что он знал, что оказался прав, не надо мне такой чести…
– Ладно-ладно, я шучу. Ивини, если затронула этой шуткой твои священные чувства. Просто ты так старательно пытаешься угробить несчастного Ацукосабу, из самых лучших побуждений, конечно…
– Что значит, я стараюсь угробить? – удивился Антəм. – Это не я, это анаистетонный взрыв… Погоди-погоди, ты намекаешь, что он тоже мог открыть дверь в другой мир и спастись?
– А почему нет? Ты же спасся.
– Мы спаслись.
– Вот именно. Мы.
Антəм понимал: Найка на что-то намекает, но не мог понять, на что.
– Погоди-погоди… Ты имеешь в виду, что он мог не только открыть дверь в другой мир, но ещё и в этот же самый? Потому сказала «вот именно, мы»?
– Да, – уронила Найка, хитро улыбаясь.
– Но откуда… – Антəм замолчал. Лицо его стало почти белым от потрясения.
– Видишь ли, – смущённо промолвила Найка, лицо которой, наоборот, потемнело от хлорофилла, – так случилось, что у меня два имени. Официальное и домашнее. Найка – домашнее.
– А официальное…
– Ацукосабу, – кивнула она. И затараторила, как бы оправдываясь, поскольку Антəм потерял дар речи. – Ты, наверное, не знаешь, но на языке древних Ацукосабу – Ацуко Третья. Имеется в виду, я не просто Ацуко, а ещё и потомок потомка Ацуко, первой в роду. На самом деле, правнучка внучки первой Ацуко. Язык древних функционировал очень долго, слова менялись, приобрели много значений. И у прилагательного «ацу» их много. Но их можно, с минимальной подгонкой, разделить на четыре группы. Это: тяжёлый, а в переносном смысле – серьёзный, опасный; потом, толстый (плотный, основательный, глубокий, солидный); ещё тёплый (сердечный, участливый, заботливый, гостеприимный); ну и близко к нему горячий (жаркий, пылкий, разгорячённый, страстный). Окончание имени «ко» означает «ребёнок». Имеется в виду именно ребёнок-девочка. Про имя Найка ты это сразу понял, оно современное, а про Ацуко нет. Поскольку оно для девочки, скорее всего, имеется в виду третье значение, тёплый, со всеми его переносными значениями. Но теперь я уже выросла и думаю отбросить это «ко» в своём имени. С другой стороны, тогда неправильно будет зваться и Ацусабу, ведь первая и вторая Ацуко не отказались от окончания… Ну что, теперь ты разочарован? Что я не старый рассеянный профессор, а девчонка? И не умерла с твоим именем на устах, а просочилась вместе с тобой в прекрасный новый мир?
– Ну что ты! – завопил Антəм. – То есть, вы… – споткнулся он.
– Нет уж, лучше «ты».
– Ладно, как скажешь. Я очень рад, что ты здесь! И, кстати, это не ты вместе со мной просочилась, а я вместе с тобой воспользовался дверью, открытой твоим отцом!
– Это теперь неважно…
– Да, конечно. Важно другое!
– Да?.. – она с интересом наблюдала за сменой выражений на его лице. Изумление постепенно перешло в благоговение… а потом в какой-то хищный восторг, так что Ацу даже слегка испугалась.
– Не-ет. Я очень рад, что ты не старый уважаемый профессор, а девчонка. И не умерла с чьим бы то ни было именем на устах. Потому что теперь-то ты мне ответишь… Ты с какой стати отменила для вихрей закон распыления движения?! Это же не лезет ни в какие ворота!..
Так начался первый научный скандал. Впрочем, они вскоре научатся одновременно со спорами заниматься домашним хозяйством. Если так можно назвать то скопище разнообразных проблем, которым предстанет перед ними обеспечение всего необходимого для жизни в новом мире. В котором, между прочим, нет анаистетонного газа. Вот просто нет, и всё! А электромагнитные волны – есть. И структура материи не такая. И другая гравитация. Во всём этом уже убедились старожилы, а гости пока не подозревают…
Но проблемы эфира могут подождать. Гостям нужно обустроиться. Завести большую семью, оправдывая четвёртое значение имени Ацу. Поискать руду и уголь. Соорудить доспехи и оружие. Увеличиться в количестве, пока новый мир о них не знает… И занять его, став из гостей хозяевами.
* * *
«…6 В те дни люди будут искать смерти, но не найдут её; пожелают умереть, но смерть убежит от них. 7 По виду своему саранча была подобна коням, приготовленным на войну; и на головах у ней как бы венцы, похожие на золотые, лица же её – как лица человеческие; 8 и волосы у ней – как волосы у женщин, а зубы у ней были, как у львов. 9 На ней были брони, как бы брони железные, а шум от крыльев её – как стук от колесниц, когда множество коней бежит на войну; 10 у ней были хвосты, как у скорпионов, и в хвостах её были жала…»
(Откровение Иоанна Богослова (Апокалипсис), гл. 9 «1 Пятый Ангел вострубил…»).
