Александр Койфман
У состоятельных – свои проблемы
Глава 8
Литературные дела
Джон
17.08.2022. Жара, тоска. Ничего не хочется делать. Может быть, поехать куда-нибудь на север, например, в Швецию или Норвегию, отдохнуть от жары. Но нужно взять кого-либо с собой. Не скучать же в одиночестве. На ум пришла Натали. Почему нет? Совсем даже неплохой вариант. Представил фигуру Натали, ее несомненные, совсем даже не плоские «достоинства», нашел в телефоне нужные кнопки. Натали ответила сразу, но весьма удивилась звонку:
– Джон, это вы?
– Да, Натали, это я. Знаете, приближаются дни начала сбора винограда. Это такое интересное зрелище. Вы не хотели бы приехать, посмотреть на наш праздник?
– К сожалению, не могу, Джон. У меня запарка с очередной книжкой. Да и как-то это неожиданно.
– Не все, что неожиданно, несет неприятности. После праздника сбора винограда можно было бы поехать на север: Швеция или Норвегия.
– Конечно, почему бы вам, Джон, не поехать. Наверное, там сейчас еще хорошо. Я была однажды в Осло – прекрасные воспоминания.
Да, уходит от приглашения. Совсем я разучился поддерживать разговор с дамой. Это с двадцатилетними девушками легко разговаривать. Достаточно упомянуть об интересной поездке, и все. Дальше она сама будет щебетать.
– Жаль, Натали, я надеялся избавиться от этой жары вместе с вами.
Короткий обмен любезностями – нажал кнопку отбоя.
Натали
25.07.2022. Быстро закончила перевод книги профессора Мариани. Редактирование шло труднее. Перевод после редактирования идет значительно легче, да и привыкла к его выражениям. Возможно, при редактировании подстраивала фразы под будущий перевод. Два дня отдыхала, получив от профессора по почте чек. Позвонила сегодня в обе «мои» редакции. Предложили только редактирование учебника по столярному делу. Уклончиво сказала, что перезвоню завтра. Сижу в раздумье, правда, не знаю, о чем думаю. Вдруг поняла, вспоминаю Бургундию, Конкер. Разозлилась на себя: «Что это? Сожалею, что старичок не обратил на меня действенного внимания? А какого внимания ждала? Рассыплется в любезностях, предложит руку и сердце? Да не нужна мне его рука». Не могу успокоиться.
И тут звонок. Не ожидала звонка ни от кого, смотрю на экран – Владимир. Что же ему надо. Говорит медленно, спокойно:
– Как ваши дела?
– Нормально, не жалуюсь, нахожусь «в отпуске».
– Закончили книгу этого Мариани?
– Да, полностью рассчиталась с ним. Но как была эта книга скучной, так и осталась. Нет в ней острого сюжета, знакомых всем имен и фамилий, практически, нет секса. Кого заинтересует вялое изображение Пизанской республики, рассуждения о финансах, долгах, поступлениях средств из колоний?
– Да, не фонтан. Конечно, под его имя некоторые библиотеки закупят по экземпляру, но читать никто не будет. Впрочем, вас это уже не касается, вы свое дело сделали. А как с новыми предложениями?
– Посредственно. Есть кое-что, но нисколько не интереснее чем «творчество» Мариани.
И совершенно неожиданно Владимир перевел разговор на музыку Баха. Оказывается, в концертном зале будет вечер его музыки, и Владимир приглашает сходить на него вместе. Только этого мне не хватало. И так каждый день у меня в квартире концерты, куда бы сбежать от них. Но не на концерт же Баха! Отказалась достаточно приветливо. Не за что злиться на Владимира, незачем ссориться с ним.
29.07.2022. Не понимаю, каждый день звонок Владимира, вежливые, ни к чему не обязывающие разговоры. В первые два дня немного злилась, что теряю время, но чем бы я его заняла? Заказ на учебник по столярному делу потеряла, – наверное, нашелся еще один мученик-редактор, согласный на любую работу, лишь бы платили. Через день предложили редактировать книгу врача-остеолога. Взяла, может быть, что-то узнаю о своих костях. Все польза, да и расценки предложили приличнее, чем за столярное дело.
Но телефонные разговоры с Владимиром я не прекратила – хоть какое-то отвлечение от скучной медицинской книги. Без интереса, но слушала и его упоминания о текущей работе над очередной книгой.
Только однажды прорвало меня, стала жаловаться на дороговизну в магазинах и лавках. И все из-за украинских событий. По крайней мере, так говорят умные люди по телевизору. Мол, все это Путин виноват: путинский налог, путинское повышение цены газа. Да, а артишоки тоже из-за Путина поднялись в цене? Но Владимир не поддержал меня, заговорил опять о своей книге.
06.08.2022. Так неудачно. Владимир пригласил на ужин в ресторане «Прокоп». С удовольствием пошла бы, ведь очень давно в нем не была – не по моим средствам. А у меня «критические дни», только ресторана не хватает. Поблагодарила Владимира, сказала, что хорошо бы в следующую субботу, но сейчас не могу, обещала Лесси провести вечер дома. По-моему, Владимир не поверил, прекрасно знает наши отношения с Лесси. Но не могу же я ему открытым текстом заявить, что истекаю!
17.08.2022. Неожиданный звонок Джона с приглашением посетить его виллу, принять участие в каком-то празднике начала сбора винограда, показался мне совсем неуместным. Да еще неясный намек-приглашение съездить в Швецию или Норвегию. Что это он? За кого меня принял? Мне совсем не нужны краткосрочные связи. Ведь ясно, что подразумевает такое путешествие. Чертов звонок, выбил из колеи. Только-только настроилась на новую работу, теперь опять со скрежетом зубовным снова входить в опус по уходу за фруктовыми деревьями. Почему-то решила позвонить Владимиру. Вдруг он болеет, а я даже не поинтересовалась об его здоровье. Конечно, вру себе: с чего это ему вдруг заболеть? Просто хочется обсудить этот странный звонок Джона.
Но разговор не получился. Владимир резко замкнулся после моих слов о предложении приехать во Флоренцию. Я даже не успела ни слова сказать о приглашении вместе посетить Осло или Стокгольм. Жаль, боюсь, что он неправильно понял меня.
Владимир
25.07. 2022. Закончил повесть о жизни епископа Орвието, в миру Джованни Строцци. Закончил – это очень-очень условно. Из ожидаемых семидесяти пяти страниц А4 готовы только полсотни. Все остальное нужно еще заполнять. Заполнять не историческими фактами, которых пруд пруди, но жизненными, связанными с личностью епископа. Читателя интересуют не его сложные отношения с императором и Римской курией, а личные проблемы, женщины его окружения, незаконные дети. Вот этим мне теперь и придется заняться.
Начал с первых сексуальных опытов в пору службы пажом при графине Гвиди. Написал полстранички о его соблазнении старшей фрейлиной графини. Перечитал – не понравилось. Добавил приказной стиль сорокапятилетней фрейлины, отправившей тринадцатилетнего Джованни в свою постель. Вроде более правдоподобно: она уже не боится забеременеть, хочет вознаградить себя за столь долгое воздержание. Нехорошо, что это как бы повторение ситуации в «Истории Тома Джонса найденыша». Только вместо погреба – спальня фрейлины. Но кто читает сейчас Филдинга? Теперь нужно добавить и саму графиню. В первом варианте спящего Джованни будит все та же фрейлина и передает, что он нужен графине. Джованни начинает переодеваться, но фрейлина торопит его, – графине плохо. В наброшенном на плечи халате Джованни бежит в графскую спальню, застает там только графиню под легким покрывалом.
Костлявая графиня говорит, что ей холодно, протягивает к Джованни руки. Покрывало сползает не только с рук, но и с тощего бюста графини. Графине действительно плохо: муж две недели как уехал в Сиену, развлекается со своей метрессой; графине обидно оставаться одной в этом холодном замке Поппи. Холодном – это сильное преувеличение: сейчас скорее жарко и душно, на графине нет даже нижней юбки, но ей хочется тепла, тепла мужского тела. А фрейлина уже поведала графине, что Джованни вполне годится «per amore». Руки завлекают Джованни, умело находят самое важное, направляют куда следует. И через несколько минут графиня, чуть умиротворенная и расслабленная, забывает о нанесенной мужем обиде.
Тут я остановился. Не слишком ли натуралистично? Может завуалировать хоть немного? Ладно, потом подумаю, поправлю. Кстати, ведь собирался упомянуть, что граф озабочен приветливостью к пажу молодой жены. А здесь костлявая старушка. Нужно проверить, не остался ли в тексте подобный след. Мой герой родился в 1182 году, следовательно, следующая сцена должна относиться к 1199 году. Ему 17 лет, он уже побывал в битве в Валь-д'Арно. Участвует в четырехлетней осаде Семифонте в долине реки Эльса. Краткосрочную любовь двух молодых особ описать легко. На очередные полстранички потратил всего лишь двадцать минут. Прочитал заново всю главу – слишком неряшливо, неубедительно описано становление Джованни, как руководителя отряда в 1199–1202 годах. Выправил, добавил, – вроде, более или менее прилично. Пойдем дальше. А дальше не пошло. Через полчаса бесполезного чтения написанного, убедился, что на сегодня хватит.
Позвонил Натали. Не знаю почему именно сегодня. Может быть, потому что запнулся в своей повести именно сегодня? В общем, позвонил, но не знаю, о чем говорить. Медленно интересуюсь, как у нее дела. Отвечает рассеянно, потом вскользь упомянула о новой работе. Не запомнил, о чем, так как неожиданно для себя предложил сходить на концерт музыки Баха. Почему – не знаю. Возможно, перед глазами на экране телевизора возникла реклама концерта. Попался бы, если б Натали согласилась. Ведь концерты музыки практически не посещаю. Как-то еще с Мари был на одном таком концерте и уснул, за что был жестко раскритикован. Вот и теперь было бы так. Спасибо, Натали мягко отвергла мое предложение. Вполне возможно, такая же «любительница» классической музыки, как я.
Почесал затылок, раскланялся по телефону с Натали. Думаю, выглядел в ее глазах дурак-дураком.
29.07.2022. Вечерние разговоры с Натали вошли в привычку, удивительно, но у нас находится что-то, о чем можно говорить. Чаще разговоры об ее заказах, иногда я упоминаю о своей текущей работе. Но однажды она упомянула Украину. Внутренне сжался, вспомнил разговор с графиней Донати. Но Натали говорила несколько под другим углом:
– Не знаю, почему они там столько месяцев воюют, но при чем здесь наша Франция? Почему в овощной лавке все так подорожало? Раньше вполне укладывалась в двадцать евро, теперь каждый раз приходится выбрасывать почти полсотни. А мясо… почти недоступно. А иногда и вообще нет. И все ссылаются на Украину. Что, артишоки тоже с Украины привозили?
Не знаю, что ответить. Меня это мало беспокоит. Ну, счета за электричество и газ резко увеличились последний квартал. Так ведь давно не повышались. И дама, которая помогает мне по хозяйству, на днях открытым текстом заявила, что все дорожает, и нужно бы ей увеличить еженедельные платы. Конечно увеличил, куда я денусь. Но, в общем, это меня не очень волнует. Хуже, что мои акции, наоборот, не повысились, а упали. Уже потерял триста тысяч евро. Брокер успокаивает, мол, прекратятся украинские события, все придет в норму. Ну да, прекратится война на Украине, начнется война на Тайване. Знаем мы это хорошо.
Зря поддался уговорам брокера, вложил столько денег в эти «передовые» компании. Но и просто держать деньги в банке – бессмыслица. Это даже я понимаю. Не было бы украинских событий – нашлось бы еще что-то давящее на курс акций. Слишком они поднялись после «ковидного» падения.
Разговор об Украине не поддержал, свернул на что-то другое.
06.08.2022. Промелькнула по телевизору реклама ресторана «Прокоп». Красиво на картинке. Захотелось посидеть вечером, отдохнуть от порядком надоевшей писанины. Но не идти же одному! Пригласил Натали, но она смущенно отказалась, мол, что-то обещала Лесси. Уже достаточно знаю об их отношениях – не поверил. Может быть, зря я названиваю ей, надоедаю. У нее своя жизнь, жизнь молодой женщины, чего ради ей возиться со стариком. Наверное, даже обиделся, позвонил в одну из фирм, поставляющих девушек на сопровождение. Попросил прислать приличную даму-шатенку лет тридцати пяти для похода в ресторан. Чуть ни ляпнул «даму лет сорока двух». Интересно, нашлась бы у них такая? Вероятно, нашлась бы.
Даму прислали, действительно приличную, мы с удовольствием посидели в «Прокопе», по крайней мере я. Потом она весьма удивилась, когда я, выдав деньги, не повез ее к себе, а отвез домой. Даже пыталась вернуть часть денег. Наверное, я совсем старый.
17.08.2022. Теперь уже точно можно сказать, что закончил повесть. Вот они – семьдесят пять страниц текста – распечатаны, лежат передо мной. Нет, конечно, я еще буду считывать, править опечатки и описки, менять местами фразы. Да много чего нужно делать, если сам редактируешь текст. Но забота о заполнении страниц, сомнения, не нужно ли добавить еще пару эпизодов, более четко характеризующих основного героя, – все позади.
А довольно поздно вечером – звонок Натали:
– Владимир, вы обиделись на меня, совсем не звоните…
– Нет, Натали, просто не хочется навязывать вам свое общество.
– Но вы никогда и не навязывали. Мне всегда было интересно разговаривать с вами. Да и хочется иногда оторваться от очередной никчемной книги.
– Почему никчемной? Не слишком ли строго?
– Думаете, редакция даст мне что-нибудь приличное редактировать или переводить? Дают только то, от чего штатные сотрудники отказываются. Знаете, как это обидно?
– Не знаю, но, в общем, представляю. И желаю вам получить, наконец, прекрасную книгу. Большую, серьезную.
– Спасибо за пожелание. Хорошо бы. Кстати, звонил ваш приятель Джон, приглашает к себе на сбор винограда, говорит, что это занимательно. Вам не звонил?
– Нет, Натали, думаю, ему интереснее показать сбор винограда вам. Я в молодости насмотрелся у себя в Бургундии. Спокойной ночи.
Вот черт, совершенно не учтиво прервал разговор. Чего это я рассердился? Что, представил себя, Натали и Джона треугольником? Глупости, какой из меня элемент треугольника! Вероятно, Натали хотела что-то сказать этим звонком. Но, может быть, только хотела проинформировать о звонке Джона. Кстати, что ему нужно? Хочет увеличить список побед? Поедет ли Натали к нему? Почему бы нет? Солидный мужчина, обеспеченный, умеет поговорить, не то что я. Вполне разумный вариант. Да и сохранился он неплохо. Опять глупая мысль о треугольнике. Вспомнил об Анне Карениной – тоже треугольник, но уж ко мне никакого отношения не имеет. Так я и до фильма «Жюль и Джим» доберусь. Кстати, мораль фильма совершенно смешна для современной публики. Но, может быть, сто лет назад подобное могло быть? Недавно видел этот старый фильм по телевизору, совсем не затронула игра Жанны Моро в роли роковой женщины Катрин.
Лесси
17.08. 2022. Мельком слышала мамины разговоры с ее знакомыми. Она всегда включает громкий звук. Сначала звонил приятель ее старичка. Мама рассказывала, что у него шикарная вилла во Флоренции. Он, явно, приглашал маму провести время совместно. Посмотреть какой-то праздник виноделия, съездить вместе далеко на север, где не так жарко. А она отказалась. Ну и дура, кто еще сделает ей такое предложение? Всегда будет сидеть над чужими книжонками. Меня бы кто-нибудь пригласил толковый… сразу бросила бы этого Пауло. Что-то не вижу у него в ближайшие годы гениальных творений. Только жрать горазд. Может быть, мама права и пора кончать затянувшиеся отношения с ним?
Глава 9
Владимир и Натали
Владимир
22.08.2022. Немного редактировал новую повесть. Но глаз уже не цепляется за шероховатости. Нужен свежий сторонний взгляд. Думал недолго, позвонил Натали. Показалось, что она ответила с радостью.
– Добрый вечер, Натали. Извини, что дергаю. Но мне нужно, чтобы кто-то посмотрел мой новый опус. Я заплачу, конечно. Мне важно понять, стоит ли издавать эту повесть, или спокойно положить ее «в стол».
– Добрый вечер, Владимир. Нисколько ни дергаешь, у меня сейчас небольшой провал с заказами. Сижу дома, навожу порядок в квартире.
– А как Лесси и ее парень?
Мгновение помолчала:
– Как бы это аккуратнее сказать… Выгнала она его, но, кажется, они где-то встречаются. Стараюсь не дергать Лесси, не расспрашиваю. Пусть сама в себе разберется. И знаете, такая тишина в квартире… великолепно работалось бы, жаль, нет заказа.
Я лихорадочно соображал, пока она говорила все это. Надо бы помочь, наверняка сидит без денег. Но как сделать, чтобы не обиделась? И редактирование – небольшие деньги, лучше бы предложить перевод.
– Натали, если у вас перерыв в работе, может быть, займетесь переводом какой-нибудь моей книги?
– Наверное, можно было бы. Все-таки, у вас не о столярном деле и не о косточках человеческих. А какую книгу?
– Пока не знаю. Нужно выбрать. Хорошо бы, если вы посмотрели, помогли мне с выбором. Если у вас завтра есть время, я заехал бы к вам, привез к себе и мы вместе просмотрели бы мои изданные опусы.
– Хорошо, приезжайте после обеда. Я буду готова.
После разговора осмотрел все свои изданные книги. Что переводить? Вообще-то, мне практически безразлично, что переводить. Буду ли я пытаться издавать эти книги в США? Дополнительные расходы и не слишком маленькие. Ведь издавать в США книгу тиражом 300–500 экземпляров, как я это делаю во Франции, бессмысленно. Конечно, найдется куча издательств, готовых за мои деньги издать хоть 10 тысяч обычных книг, хоть десяток в подарочном исполнении. Но интересно ли американцам читать книги, связанные с историей Европы, или книги, где действуют типичные европейцы со своими тараканами в голове?
Ладно, посмотрим завтра с Натали, как с относительно опытным редактором.
23.08.2022. Привез Натали к себе. У ее дома снова подвергся внимательному осмотру Лесси. Ревнует она свою маму? Боится, что злой старикашка украдет у нее маму? Или оценивает мою состоятельность? Скорее – последнее.
Всегдашняя проблема: привезти Натали домой, выгрузиться, потом уехать ставить машину на парковку, возвращаться пешком. Или поставить машину на парковку и прогуляться с Натали до дома. Выбрал на этот раз второе. Когда торопишься, кажется – парковка очень далеко, но когда прогуливаешься, называешь встречные улицы, рассказываешь историю XIII округа, время проходит незаметно. Остановились перед дверями моего дома, и я зазвенел ключами. Натали ойкнула:
– Ой, и это вы называете «домиком»? Я живу почти в таком, но в нем пять квартир.
– А как по-другому? Рядом настоящие дома, а этот приютился между ними.
Про пять квартир в доме Натали промолчал.
– Но он, наверное, старше соседей?
– Да, Огюст I строил его в шестидесятые годы, девятнадцатого века, естественно. А все остальное вокруг – это продукт тридцатых, двадцатого века.
Проводил Натали в кабинет-библиотеку, снабдил ворохом моих книг, приготовился отвечать на вопросы. Но она попросила разрешения осмотреть дом – никогда не посещала в Париже собственные дома. Через салон мы проходили, показывать там нечего, в мою спальню, вроде, неприлично заводить. Пришлось открыть комнаты Мари, ее спальню и будуар. Заметил, что она особенно внимательно всматривалась в будуар. А что там смотреть? Пыли, конечно, нет: приходящая женщина этого не допустила бы, но все выглядит неживым. Впервые мне подумалось, что пора бы уже отказаться от мертвого порядка в этих двух комнатах.
Потом поднялись на третий этаж. Там вообще нечего смотреть. Спальни, в которых много лет никто не спал, детские, которые, тем более, пусты десятки лет. Все замершее, какое-то омертвелое. Даже мне стало неприятно. Натали хотела осмотреть и первый этаж, но я твердо заверил ее, что там абсолютно нет ничего интересного, разве если только она хочет перекусить. От этого Натали отказалась, вернулись в кабинет.
Натали посмотрела на пачку моих книг, шутливо схватилась за голову:
– Я это и за месяц не разберу.
Но потом уже серьезно сказала, что с историческими моими повестями и романом уже ознакомилась в Бургундии. Да, там у меня тоже полный комплект моих книг. Решили, что Натали сначала прочитает или хотя бы пролистает мои книги с современными героями и их проблемами, а потом уж решим, что переводить. И совершенно официальным голосом я сказал, что время, затраченное на чтение моих книг, я оплачу из расчета пятьдесят евро за час. На самом деле я сомневался, не маловато ли это, но потом решил, что добавить всегда смогу.
Натали сначала протестовала, говорила, что уж за чтение совершенно ни к чему платить, но я стоял на своем. Сказал, что не могу позволить себе быть эксплуататором. Потом отправился вниз готовить ужин, оставив Натали наедине с моими книгами. К семи позвал Натали на кухню, – не хотелось переносить все в салон – громко провозгласил:
– Кушать подано, мадам! Пожалуйте к столу.
Конечно, я не умею так готовить, как Джон, но стол был украшен. Натали даже сделала большие глаза, ахнула, мол, не ожидала такой прелестный ужин. Главным блюдом была приготовленная в духовке грудинка. Я скромно промолчал, что начал готовиться к этому ужину еще вчера, изучил технологию приготовления грудинки по интернету. Вчера же замариновал отличные кусочки свиной грудинки. Кстати, с маринадом возился долго – кое чего у меня не хватало. Пришлось сбегать в соседнюю лавку за душистым перцем, зеленью. Потом варил почти полтора часа плотно упакованные кусочки грудинки. А сегодня только приготовил ее в духовке в фольге. Не побаивался, что Натали не ест свинину, или вообще вегетарианка – помню, как она уплетала кушанья Джона. Да, кусочек отрезала, похвалила.
После ужина отвез Натали домой, хотя она хотела еще поработать, то есть читать мои опусы. Договорились, что завтра привезу Натали к себе сразу после завтрака, примерно, в восемь тридцать.
24.08.2022. Съездил за Натали, как обещал, рано утром. Оставил ее дома, отогнал машину на парковку, быстренько добрался домой. Натали уже сидит с моей самой первой книжкой, дочитывает ее. Спустился на первый этаж, чтобы не мешать. Но минут через двадцать Натали тоже спустилась на кухню:
– Владимир, это книга о вас и о Мари? Вы только поменяли имена, города. Понятно, первые книги обычно о своей судьбе, но почему такой печальный конец? Ведь вы вновь соединились с Мари, а в книге расстаетесь навсегда.
– Видите ли, Натали, я начал писать эту повесть, когда Мари только заболела. Начало вполне радостное, или хотя бы не грустное. Но заканчивал повесть после похорон Мари. Был тогда в отчаянии. По существу, я прощался повестью с любимой женщиной, иного не мог написать.
– Владимир, вы всегда уходите от разговоров о Мари. Но теперь расскажите мне подробнее. Мне это нужно, чтобы понять вашу повесть, оценить ее.
Пришлось рассказывать. Даже не ожидал, что рассказ дастся мне так легко.
– Прекрасные дни совместных прогулок в Ленинграде. Почти внезапное расставание, когда, несмотря на наши заверения об обязательной новой встрече, я понимал, что в Париж мне никогда не попасть. Потом долгие размышления, совет отца выбросить глупые мысли из головы, разговор с мамой; она тихо сказала: – «Если ты не сделаешь все, что можно для встречи с любимой, будешь всю жизнь сожалеть об этом».
Еще несколько дней размышлений, и понял, что за рубеж смогу попасть только на судне. Мама дала немного денег, поехал в Таллин. Случайно познакомился там с опытным моряком. Он рассказал, что получить работу на морском судне совершенно невероятно без официальных характеристик, подписанных дирекцией, партбюро и профкомом. Получить их невозможно, да еще нужно ждать от полугода до года визу. Что это такое, я тогда не понимал. Но вероятно, матрос пожалел меня-желторотого, посоветовал пойти в контору Рыбакколхозсоюз. Там берут без характеристик.
– Не все понятно: партбюро, какой-то рыбацкий союз…
Пришлось объяснять. Продолжил:
– Да, берут без характеристик, без виз, так как желающих работать за такие гроши без заходов в иностранные порты, где можно выгодно купить дефицитное в Союзе западное барахло, слишком мало – сплошные алкаши и бездомные. Меня устраивало все. Пришлось правда пройти месячные курсы, на которых меня чему-то пытались научить, и я отправился в плавание. Несколько недель в море, возвращение в порт для выгрузки рыбы, и снова, и снова в море. В иностранные порты мы не заходили. Три месяца такой работы – начал сомневаться, правильно ли я все делаю.
Но однажды попали в шторм, получили серьезные повреждения и вынуждены были зайти в порт. Ближайшим оказался норвежский Эгерсунн. Сойти на берег никто, кроме капитана, не мог. Но я ночью перебрался по швартовому канату на причал. Счастливо миновал ограждение порта, вероятно, никто ночью и не охранял его, и выбрался в город. Два дня слонялся, стараясь не попасть ни в какие переделки. Как ни странно, удалось обменять в пабе советские рубли на норвежские кроны, так что голодать не пришлось. Выручало приличное, а по местным понятиям, отличное знание английского языка. А потом меня познакомили с каким-то греком или турком. Я так и не разобрался в этом. И он взял меня на свое судно. Взял без документов, юнца, почти ничего не знающего в морском деле.
– В каком-то смысле повезло?
– Да, повезло, в любом смысле. Документы, книжку моряка, он мне оформил через месяц, но выдал на руки еще через месяц. Взял за них двухмесячную зарплату. Именно тогда я изменил свою фамилию. На этом контрабандном судне я и познакомился с Джоном. Через полгода устроился на другом, более приличном суденышке, потом еще на одном. В 1978 году, когда мы были в порту Гавра, сошел на берег. Сошел, оставив на судне все, кроме денег и документов, и сел на автобус до Парижа. Двести километров до Парижа провел в волнении: вдруг у Мари что-то изменилось, вдруг она вышла замуж, вдруг у нее имеется жених. Тогда мы не знали понятие «бойфренд».
Адрес я знал, Мари дала его мне еще в Ленинграде. В Париже таксист привез меня прямо к дому Мари. Долго ждал, ходил по улицам Симоне и Жерар, не осмеливался позвонить в дверь. Дождался, Мари вышла в магазин.
Натали не прерывала меня, слушала, как сказку, хотя почти все это было в прочитанной ею книжке. Но тут прервала:
– И они женились, и долго жили совместно в любви и радости.
– Не смейтесь, Натали. Любви было много, но радости… не часто жизнь радовала нас.
– Но вы женились, получили очень приличный дом, земли, деньги. Что еще нужно?
– Не так, все было не так. Я радовался – Мари ждала меня, Мари любит меня. Но она прекрасно знала характер деда, не говорила ему ничего, боялась, что увезет в Бургундию. Открылась, в слезах, только бабушке Элизе. Она нам и помогла. Нашла опытного адвоката, заплатила приличные деньги, и тот добился проведения законного обряда в мэрии. А потом я получил нормальные французские документы. Мари пришла со свидетельством о браке к деду, но тот разорался, сказал, что навеки забудет ее. Жить мы стали на крохотной съемной квартирке. К тому времени я уже работал в строительной фирме разнорабочим. Получал хоть какие-то законные деньги.
– Но Мари помирилась с дедом?
– Нет, с дедом она не мирилась, но бабушка, она еще была жива, иногда тайком от деда приезжала к нам, давала Мари деньги. И однажды привезла с собой Огюста. У нас уже родилась к тому времени наша крошка Софи. Прадед всмотрелся в правнучку, заявил, что она типичная Ролен, и он ее очень любит. В результате нам с Мари отдали третий этаж.
– Но в книге вы расстаетесь с женой.
– Да, так и было. Я не бросил работать, хотя Огюст предлагал мне участвовать в делах по виноградарству, даже продвинулся, стал бригадиром. Все было хорошо, но наша малышка в начале 1981 года заболела и умерла. Врачи сказали Мари, когда она родила, что другого ребенка у нас не будет. Морально стало очень тяжело. Мы отдалились друг от друга, и когда я сказал, что уезжаю в Англию, Мари не протестовала. Вот это я и хотел показать в повести: только отчуждение заменил расставанием навсегда – символом смерти.
– Но в жизни было не так?
– Да, мы это все преодолели. Но я не буду сейчас рассказывать. Давайте лучше займемся книгами.
Натали ушла наверх, а я остался на кухне, опять не хотел мешать ей. Но обед я не готовил, просто пошли в соседний ресторан и там посидели часок. Метрах в 120–150 от моего дома не меньше дюжины ресторанов. Кафе тоже много. А после обеда Натали снова села за вторую книгу. В ней я уже был несколько завуалирован. Перед ужином Натали по-деловому критиковала мой опус. В основном, – за излишние бытовые подробности. Может быть, не случайно официальные критики предъявляют мне в первую очередь именно этот недостаток – слишком большое желание сделать текст как можно более правдоподобным. Во время ужина в очередном ресторане расспрашивал Натали о ее последней книге, то есть о последней редактированной книге. Отвечала не очень охотно, но отвечала.
29.08.2022. Выбрала, наконец. Натали выбрала для перевода мою первую повесть. Утверждает, что она «настоящая». Не знаю, что она под этим понимает, но мне все равно. Ведь пригласил ее только для того, чтобы иметь возможность помочь финансово. А может быть, все не так? Может, мне хочется видеть ее каждый день, разговаривать, обедать и ужинать вместе? Черт его знает… сам ничего не пойму в себе.
Не уверен, что правильно сделал, так подробно рассказав о Мари, о нашем знакомстве, нашей любви. Хорошо, что хоть не начал описывать нашу совместную жизнь, почти тридцать пять лет спокойной семейной жизни, когда мы остались одни, без Элизы и Огюста V. Вряд ли интересно было бы выслушивать повествования о тихом времяпровождении, неприятны были бы ей – тяжело работающей, воспитывающей в одиночестве дочь, – картинки безмятежной жизни молодых рантье. Жизни в Париже и Бургундии, два или даже больше раз в году прерываемой путешествиями по Европе. Да и мне эти воспоминания о наших поездках теперь не очень хочется ворошить. Хватит бередить душу.
Натали
24.08.2022. Два дня я погружена в «мир Владимира Рожкофф». Да, это книги о нем самом. И пусть ему то тридцать, то пятьдесят, а в одной книге он, по-моему, раздвоился: одновременно и мужчина лет пятидесяти, и дама тридцати пяти лет. Но везде я слышу его голос, его интонации. Интересно, в книгах, написанных от имени женщин, тоже он прячется за фигурой героини? Пока этого не знаю, не дошла до них. Честно говоря, мне пока нравится только первая его повесть, где он и не пытается спрятаться за кого-либо. Нравится открытостью, интересом к жизни, а в конце – искренним горем. Скорее всего, я буду рекомендовать именно эту повесть к переводу. Но подождем его дамские романы.
Так и не решила для себя, что за отношения между нами. Это отношения писателя и редактора? И только? Или он здесь прячется за литературные отношения? Как он относится ко мне, как женщине? Может быть спровоцировать его на большую близость? А нужно ли мне это, не отпугну ли этого чрезмерно осторожного «мужчину зрелого возраста»? Сегодня во время обеда в ресторане просто пытал меня вопросами о моей последней работе. Изучает, как редактора, или не хочет отвечать на мои вопросы; ведь, чтобы не повисло молчание, я снова начну расспрашивать о семейной жизни. Меня это действительно интересует.
