Александр Николаевич Лекомцев
Двуногие лебеди
Разрешенье на ходьбу.
Разрешение с печатью
И с инструкцией оно:
«Пусть здесь бродит, как начальник.
Он ведь старый, всё равно».
А за мной проскочит строго
Только современный танк.
Извините, ради бога,
Если что-то здесь не так.
* * *
В стране бестыжих двойников
И бесконечного разбоя
Оставил бог для дураков
Полынь да небо голубое.
Они вписались в неуют,
Почти цветут среди полыни
И оды громкие поют
Всем прихлебателям отныне.
Но, прославляя хлам и грязь,
Не верят в грохоте и гаме,
Что в землю их вбивает князь
Копытами, да и рогами.
А вышел страшный князь из тьмы,
Его об этом не просили.
Теперь средь жуткой кутерьмы
С братвой гуляет по России.
Но дураки наперебой
Поют ворюгам дружно оды
Своей немалою гурьбой,
Причём, от имени народа.
Дай дуракам вагоны лжи
О процветании убогих,
Они поверят в миражи,
Где грабят на большой дороге.
От дураков подальше быть!
Такое правило извечно.
Слезами им полынь кропить,
Ведь бесы сели на их плечи.
Но недоумкам – всё одно,
В их головах о счастье думки.
А князь ведёт страну на дно,
За ним шагают… недоумки.
Возводит рабство он в закон
С прямым и переносным смыслом.
Народ в полыни – под замком,
Для дураков закон и писан.
Дикая Коловерть
Штрафные батальоны
И нищих, и бездомных…
Лишь в мыслях проклинают
Прожорливую смерть.
На них глядит влюблено,
Застенчиво и томно.
Действительность больная
По кличке Коловерть.
У Коловерти дикой
Семь пятниц на неделе.
Растянута на годы
Смешная канитель.
К ней нелегко привыкнуть.
Чего бы мы нам ни пели,
Для нас глоток свободы –
Единственная цель.
Да вы ж глаза откройте
И просто осмотритесь.
Тогда вам станет ясно,
Что Коловерть страшна.
Мы все давно на фронте,
На нём не каждый витязь.
Понятно, жизнь прекрасна,
Но только не война.
Но никуда не деться…
Идут на смерть штрафбаты,
Пока не понимая
Зловещий непокой.
Ведь вовсе не отец нам
Пахан придурковатый.
Он только «бабки» мает
На кровушке людской.
У нас одна забота
Из Коловерти выйти,
С паханом рассчитаться
Серьёзно и сполна.
Нам на свободу квота
В сумятице событий,
В сплетенье ситуаций
Солидная нужна.
* * *
Вы стреляйте, не жалейте
Детки, пуль.
Этот хрен в бронежилете -
Просто куль.
С человеком кукла сходна
Лишь едва.
Руки, ноги, галстук модный,
Голова.
У него лишь только тряпки
Там, внутри.
Он стоит, поднявши лапки,
Сам смотри!
Нужен лишь для тренировки
Он в стрельбе.
Вы его назвали Вовкой,
Так себе.
Упражняться надо юным,
Ведь вольны.
Наших дней коварны гунны
И страшны.
Так прости же, куль, спортсменов
И пойми.
Повзрослеют постепенно,
Став людьми.
Ты, конечно, Вовка – кукла,
Не причём.
Жизнь для юности наука,
Бьёт ключом.
Приведут тебя в порядок,
Ты – не тать..
Ради будущего надо
В цель стрелять.
Чакра Верблюда
Ни тоннели, ни дороги…
Ожидаем свет в конце тоннеля,
Верим сагам, что творят ослы.
Двадцать лет – не месяц, не неделя…
Двадцать лет тревожной серой мглы.
Что тоннель? Сплошная тьма повсюду…
Так задумал главный компрадор.
Будет снова обещать нам чудо.
Лет на двадцать новый разговор…
Есть дворцы и жалкие бараки,
И они, пожалуй, не для всех.
Брешут олигархи, как собаки,
Про какой-то сказочный успех.
А развал страны всё ближе, ближе…
В жуткой тьме потерян путь прямой,
Есть лишь стёжки по навозной жиже
С грязной и потрёпанной сумой.
Свет в конце тоннеля. Что за саги?
Всероссийский бред лихой шпаны
Для толпы затеяли деляги,
Жулики оффшорной крутизны.
Всё давно понятно и открыто,
И расклад нахальный и простой.
Грабят нашу Родину бандиты,
Превращая всю страну в отстой.
Никакого света им не надо,
Их дела и помыслы темны.
Ведь они не просто казнокрады,
А элита проданной страны.
Беспредел глобальный на планете,
Хмур Господь в страдании по ней…
Саги о туннели и о свете
С каждым днём и годом всё смешней.
* * *
В чаще дней – трясина,
Всё и в склад, и в лад.
На бугре осина,
А под нею – клад.
Впрочем, это шутка.
Клад отрыт давно:
Праздник для желудка.
Счастье, как в кино.
Беднота в восторге,
Фейерверков гром.
Опустели морги,
С голоду не мрём.
Клад зовётся МРОТом…
Нищета и голь
Нынче беззаботна.
Строго – хлеб да соль.
За такую прибыль
Пашем день-деньской,
И молчим, что рыбы
С внутренней тоской.
Обладатель МРОТа –
Истинный буржуй.
Если есть охота,
Хлеб солёный жуй!
Прямо сердце радо
За счастливый люд.
Ведь такие клады
Каждому дают.
Мы воров не судим
И барыг Земли.
Клад искать не будем…
Мы его нашли.
Отдых в нагорье
Лес, что царские палаты…
Красота со всех сторон.
Здесь гуляют супостаты,
Палачи крутых времён.
След медвежий и олений,
Где промерен краткий путь.
Перед всплеском обнулений
Можно тихо отдохнуть.
Каждый первый здесь затейник
И при этом – божья тварь.
Может, в ближний муравейник
Помочился государь.
Прихоть царственной короны
И монарший яркий пыл…
Здесь министр обороны
Рядом кучу навалил.
Здесь исключены промашки.
Откровенно говоря.
Все козявки и букашки -
Подполковники царя.
С кинокамерой на совесть
Чётко пашет зоркий глаз.
Просто чудо-телеповесть
Получается у нас.
Для истории снимают,
Для центрального ТэВэ.
Надо ж без сует и маят
Отдохнуть лихой братве.
Люди крикнут: «Бис и браво!»,
Очень дружно, как один.
Очень жаль, что в буйных травах
Ни капканов нет, ни мин.
Софисты
Ветхий дом, в нём ветра свисты,
В кресле старом спит змея.
Здесь приезжие софисты
Ищут тайну бытия.
Это их командировка
В мир придуманных страстей,
Русь, что дойная коровка,
Для софистов всех мастей.
Все проблемы им по боку,
Им бы бредить невпопад.
Эту жуткую мороку
Нам навесил ренегат.
Господин с ухмылкой странной,
Как решительный фантаст,
Нищих выдает жеманно
За какой-то средний класс.
А софисты под рукою…
Болтологией живут.
Часто нет от них покоя.
Страшен всякий словоблуд.
Нас уводят в мир иллюзий.
За огромный гонорар
Всякий выскочка и лузер,
Чушь городит за навар.
8
У софистов всё в ажуре,
За границей – терема,
Всё бормочут и гламурят,
Но никак не задарма.
Надо видеть, надо слушать
Всем сидящим на мели,
Как софисты бьют баклуши.
Под магнатов прилегли.
Ни к чему, заметить смею,
Говорящих словеса.
Где гиганты, где пигмеи,
Разберусь без них и сам.
Но замечу, между нами,
Без космических идей,
Что уже говорунами
Мозг загажен у людей.
Жизнь, разбитая на сценки,
Рушится с потерей сил…
Кто бы их поставил к стенке
И немного помесил?
Полон мир сплошного бреда,
И не путать нам пора
Наше жизненное кредо
С кашею из топора.
…Ветхий дом – спасенье нищих,
Бог подставил им плечо.
Будет день и будет пища?
Ложь в рассказах ни о чём!
От бредятины не сплю я,
В думах тяжких до утра.
Процветают мозгоклюи,
Бесконечная мура.
Взобрались на пьедесталы,
Несуразицу творя.
…В кресле спит змея устало,
Ей весь мир до фонаря.
Их она не укусила,
Ведь зовут змею ужом…
У софистов есть Россия,
Но она за… рубежом.
Чакра Верблюда
Третий глаз особо ушлым
Дан на годы, не на дни.
Раздают от зайца уши
Обездоленным они.
Всё продуманно и чётко,
Мудро скрыт обман подчас,
А под шапкой и причёской
Не заметен третий глаз.
Скрыто колдовское око,
Скрыта пагубная ложь,
Как двуногий червь порока,
На добрейшего похож.
Он сойдёт за филантропа,
Вор, убийца, изувер.
В окружении холопов
Скромный тип… миллиардер.
Среди грохота и гуда,
И рекламной суеты
Этой чакрою Верблюда,
Бес куёт свои мечты.
В окруженье несуразном
И, конечно же, ничьём.
Он смеётся третьим глазом
Над покорным дурачьём,
Для таких, как он, свобода -
На людских костях доход…
Он от имени… народа
Гонит на погост народ.
А ведь с виду добрый, вроде,
Патриот в пустых речах.
Но свирепствуют отродье,
Злоба в трёх его очах…
Вопросы без ответов
Балбес, ни разума, ни вида,
Спросил, собрав свой мозг в кулёк:
– Где затонула Атлантида?
Не знаешь? Как ты недалёк!
Нуда, я этого не знаю…
От рубежа и к рубежу
Я вслед балбесу гневно лаю,
Всё огороды горожу.
В угоду всяческим Европам
И всем Америкам всёрьёз,
Всегда стоит пред остолопом,
Один единственный вопрос.
Ответа тоже он не знает.
Но в болтологии силён,
Он только Атлантидой занят
И гордый, как Наполеон.
А пустомели всякой масти,
Никчемная белиберда.
Они – опора грязной власти,
Народ уводят в никуда.
Но кто ответит на вопросы,
Которых тысячи у нас?
Ни эти ж, явно, утконосы,
Ни этот мусор и балласт.
Где наши пенсии, зарплаты
И в чём заслуга подлецов?
Зачем нас грабят супостаты
И кто они, в конце концов?
Проблем у нищих нынче горы,
Где за бедой идёт беда.
Про Атлантиду разговоры
Должны быть к месту, господа.
* * *
Сообщил в смартфоне гаджет,
Для бояр и голытьбы:
«Фирма веников не вяжет,
Фирма делает гробы!».
Своевременна реклама
На расцвете судных дней.
К смерти мы шагаем прямо
И не властвуем над ней.
А поэтому нам стоит
Быть свободными людьми.
Это дело не простое
На помойке, чёрт возьми.
Время знать под бой курантов
В жизни важное, одно:
Быть в рабах коллобарантов
И постыдно, и грешно.
Мы повязаны гробами…
Но, по правде говоря,
Не должны мы стать рабами
Обнаглевшего ворья.
Всё естественно и просто.
Каждый бы постигнуть смог,
Что до самого погоста
Нами правит только Бог.
Он и там, в ином начале,
Такова людей судьба,
Абсолютно всех встречает:
Господина и раба.
Бог разделит наши стёжки…
Не лакействуйте при зле
И не сделайте оплошки
В жизни краткой на Земле.
* * *
На грабли наступил совсем недавно,
Поэтому не опытен пока…
Смеётся над такими дядька главный,
Что черепом упёрся в облака.
Однако же, напрасно он смеётся,
Создатель разрушительных систем.
Возможно, перегрелся хлыщ под солнцем
И отошёл от всенародных тем.
Сей дядька в доску свой в блатном ансамбле,
Но путает с реальной жизнью сны.
Сегодня наступает он на грабли
Гораздо чаще, чем народ страны.
Идёт главарь элиты мафиозной,
Пытается держать живот горой
И беспричинно яростные грозы
Считает только моросью сырой.
Но грабли бьют нахального позёра,
Который обожает деньги, власть.
Не понимает, что вот-вот с позором
Ему на грабли предстоит упасть.
Пройдёт толпа по их телам холёным,
По черепам элитного жулья,
Былое сгинет в травушках зелёных,
Очиститься от мерзости земля.
Весь мусор уберём с её покрова,
Граблями действовать уже пора пришла.
Понятно, что вначале будет слово,
И вслед за ним последуют дела.
* * *
В России олигархов нет…
Есть добряки-миллиардеры,
Что в грабежах не знают меры.
Не попадая под запрет.
В России олигархов нет.
Всё остальное есть на грех…
Бандиты властные, бояре.
Они – совсем не божьи твари,
Творенье дьявольских утех.
Всё остальное есть на грех.
Закончит путь бандитский клан,
Ведь государство – это люди,
Народ, что царствует и судит…
Пусть удалится, кто не зван.
Закончит путь бандитский клан.
Россию защитит народ
От мерзкой несуразной власти.
Мгновенно он порвёт на части
Дешёвый самозваный сброд.
Россию защитит народ.
* * *
В активе человечества успехи?
Возможно, что-то в этом плане есть.
Но в нашем общежитии и цехе
Изрядно бед, и все не перечесть.
Оно в регрессе жутком, не в расцвете,
На службу толстосумов встал прогресс.
На стражу он поставлен лихолетьем,
И с ним не достучаться до небес.
Слепое равнодушье, ложь, интриги…
Жульё Земле устроило разнос,
И миром правят ушлые барыги.
А люди превращаются в навоз.
Здесь даже чёрствым душам неспокойно,
Действительность преступна и пуста.
Стяжательство, разбой, убийства, войны,
Болезни, голод, подлость, нищета…
Откуда это всё на нас упало,
На наш земной ограбленный народ?
Преступность воровского капитала:
Ни равенства, ни братства, ни свобод.
Животный страх в сплетенье с раболепьем,
Где каждый в чёрных думах о себе.
Не может по-иному жить отрепье,
Воспрянуть духом трудно голытьбе.
А что, в конце концов, у нас в активе?
Юлить и врать под старость – не с руки.
Наш мир земной дешёв и примитивен,
И люди в нём, как в банке, пауки.
* * *
Не рвётся историческая нить,
Дворец магната – не родня избушке…
Пора бы всех нечистых приструнить
И отогнать дубиной от Кормушки.
Мы нынче в жертвах гнусной суеты,
Барыги нас давно столкнули лбами,
Вороны, что крылатые мечты,
Раскаркались над нашими гробами.
Грехи ни обнулить бы палачу
Или лакею тучных компрадоров,
А я на троне видеть не хочу
Любителя турецких помидоров.
Под мрачный бред и пламенную ложь
Творится бесом летопись иная.
Россию черти тащат в обнулёж,
Такая вот история… блатная.
Корону примеряет мелкий бес,
На Русь не прекращаются набеги.
Жизнь нашу превращают в темный лес,
Не половцы сейчас, не печенеги.
Врагов коварных рядом с нами тьма…
С телеэкранов льётся море вздора.
Наглядное отсутствие ума
И явное присутствие позора.
А в том, что разворована страна,
Любой миллиардер ответит хмуро,
Виновен окончательно, сполна
Не кто-нибудь, а Македонский Шура.
Старания людей свели на нет.
Как вирус лжи безжалостен и страшен!
Борзые летописцы тёмных лет,
Без совести, без чести и без… башен,
Прямая кишка
Огромная смердящая труба,
Десятки тысяч километров вони.
Она давно счастливая судьба
Для тех барыг, кто в «баксах» и в законе.
Кишка прямая по большой стране
Страшней чумы, холеры и проказы.
Не только лишь на радость Сатане
Подсуетились жулики все разом.
Они радеют за своё нутро
И на чужой крови – в благополучье.
В кишке поганой всей страны добро,
Такая вот у них натура сучья.
В кишке прямой вершки и корешки,
В ней похоронен день грядущий, братья.
Технический осмотр прямой кишки -
Для государства – главное занятье.
Ликует дружно воровская знать,
Как бы, по-жизни барсы и гепарды.
Кишку прямую надо набивать,
И паковать в оффшорах миллиарды.
А за бугром их дом… Навар – домой!
Воры цветут и более чем живы.
Технический осмотр кишки прямой
Всегда проходят в заданном режиме.
Творящие беды
На заседаньях главной думы,
В полётах мощного ума,
Не все, естественно, угрюмы.
Весельчаков там – просто тьма.
Мне сообщил один знакомый,
Нормальный и не депутат,
Что истребляет нас законно
С шакальей стаей Ренегат.
Средь думских есть зверёк весёлый
И благодушный – скок да прыг.
Плюёт на города и сёла,
Лакей из партии барыг.
Роятся мухами потери…
Для масс народных дни черны.
«За» голосуют дружно звери,
За ограбление страны.
За ограбление голодных…
И сам он занят грабёжом,
И гражданин двух стран «свободных»,
С поместьями за рубежом.
Таких немало в дружном сборе,
Будто грибов после дождя.
Там компрадор на компрадоре,
На негодяе – негодяй.
Для размышления есть пища
Для всенародных палачей:
Чем больше будет в мире нищих,
Тем больше станет богачей.
С шакальей хваткой по заказу,
По повеленью главаря,
Нас губит мерзкая зараза,
Опора батюшки царя.
Им жизнь людей по барабану,
За палачей стоят горой.
Смешна такая икебана,
Как застарелый геморрой.
На заседаньях узколобых,
Прикормленного шакалья
Творят разбой с весёлой злобой,
Восстань, Российская Земля!
* * *
Желалось бы, хотелось бы,
Поверить в пляске дней,
Что мы ни разу не рабы
И счастливы вполне.
Хотелось бы, но только жизнь
Реальна, что понос.
Нам некогда под спудом лжи
Задуматься всерьёз.
Злой клан элитного жулья
Нас грабит каждый год.
Народ безбедного житья
Лишь под землёю ждёт.
Ни кровопийц там, ни проблем,
Ни грустно, ни смешно…
Там всё всегда в отместку всем
Давно обнулено.
Хотелось бы, желалось бы…
Желать не надоест.
Мне верится, что жалобы,
Перерастут в протест.
* * *
Вслед не кашляйте мне, тени.
Я пока ещё живу
И не встану на колени
Ни во сне, ни наяву.
Мне известны беды ваши,
Жертвы подлости и зла.
А теперь вы – только кашель.
Но я знаю, жизнь была.
Я пока ещё в надежде,
Что в бескрайнем бардаке
Мир уже не будет прежним.
Сможет выйти из пике.
Мгла великая тревожна,
У меня она в долгу.
День закончен, но не прожит,
Что успею, то смогу…
В безысходность я не верю,
Слышу жалобы теней…
Наши жертвы и потери
С каждым часом всё ценней.
Палачей прощать не стоит
Ни хороших, ни плохих
Это дело не простоё -
Возлюбить врагов лихих.
Громкий кашель – не молитва
И давно он мне постыл.
Пусть живёт, что не убито,
Кроме тех, кто вас убил.
Камушки за пазухой
Зимняя элегия
Декабрь по утренней заре
Мороз не прятал по карманам.
Горела шапка на воре,
Во мраке зимнем и туманном.
На всю страну огонь пылал
И согревал надежды наши.
Вор, узурпатор и вандал
К тюремной шествовал параше.
Не ведал вор, куда он брёл,
В дыму, в огне держался гордо.
Он для лакеев, что орёл,
А для людей – с ухмылкой морда.
В горящей шапке невпопад
Нёс жалкий бред в стране экстрима,
Твердил, что нищим друг и брат.
Как будто, нет огня и дыма.
Он делал вид, что всё пучком,
Что весь в тревоге и в заботе…
В разбоях не был новичком
Фрукт беспредельной подворотни.
Вор бормотал, что не причём,
Холопам души рвал на части…
Не слыл он просто щипачом,
Бандитом был особой масти.
Пополнил воровской общак
Тысячекратно, небывало.
Но шапка, что трёхцветный флаг,
Вдруг задымилась, запылала.
Его подручные гурьбой
В бега рванулись на «гудзоны».
Шутить опасно с голытьбой,
Ведь у неё свои законы.
Декабрь морозен, без прикрас,
Голодным в холоде – не любо.
Но благо, праздник есть у нас -
Горенье шапки душегуба.
Всенародная сказка
Может, правда, может, врут…
Сядем на лужайку.
В общем, не сочту за труд,
Расскажу вам байку.
Ни к чему дружить с тоской,
Улыбаться кисло.
В этой притче воровской
Очень много смысла.
Жил чиновник, весь в шелках,
В общем, вор в законе,
С кровушкою на руках,
На бандитском троне.
Мерзкий, подлый был старик,
В дружбе с трын-травою.
Всю страну разграбил вмиг
Со своей братвою.
Жизнь людей он свёл на нет,
Обобрал с улыбкой.
Для ворья был алчный дед
Золотою рыбкой.
Не простой миллиардер,
Многократный, сложный…
Для разбойников пример
С ласковою рожей.
Царь проснулся в старичке
Давнею порою…
Он дворец в Геленджике
Для себя построил.
Он, открыто говоря,
Честно, без помарок,
Эту взятку от ворья
Принял как подарок.
Нищенский народ растряс…
Деспот – шваль блатная.
Эта сказка без прикрас,
Выдумка сплошная.
На лужайке мы сидим
Очень даже тихо,
И пока что впереди
Мы не видим лиха.
В общем, не ловил ворон
Старикан плешивый…
…Но вниманье! К нам ОМОН
Мчится на машинах!
Мнут и травушку, и лес
Дядьки с вездехода.
Захотелось позарез
Ближе стать к народу.
К нам спецназ, оставив грусть,
Просится в объятья.
С ними сказкой поделюсь,
Ведь они нам – братья.
Не повяжут, не побьют…
Парни – не ублюдки.
Разве же идут под суд:
Сказки, басни, шутки?
Верьте в добрые деньки,
В пёструю раскраску!
В балаклавах пареньки
Едут слушать сказку.
На лужайке мы с утра,
Здесь я молодею.
Ведь послушать всем пора
Сказку о злодее.
Правда, байке нет конца,
Много бед накличет.
Вор – под маской, без лица,
Но при том – двуличен.
Позиция рабов
В болотистых местах
Опасны кровососы,
Смерть скрыта, без прикрас,
В укусах не благих.
Мы прячемся в кустах,
Не задаём вопросы.
Авось не тронут нас,
Плевать нам на других!
Нам на других плевать,
Ведь наши хаты с краю.
Благословляя гнус,
Уткнёмся в землю лбом.
Для нас комар – не тать,
Он жертву выбирает…
Того убьёт укус,
Кто не рождён рабом.
Листвою на ветру
Дрожим, что зайцы, в страхе.
Мы в тишине слепой
Мертвы среди живых.
Мы завтра поутру,
Грудь спрятав под рубахи,
Пойдём большой толпой
Голосовать за них.
Ни наломать бы дров…
Мы кровососам рады
Не только потому,
Что свято верим лжи.
Страшимся комаров
И разных прочих гадов,
И беспредел, и тьму
Должны мы пережить.
Активно промолчим,
Нам не нужны проблемы.
В местах, где всё в крови,
Надёжно быть в рабах.
Жируют палачи,
А мы, как прежде, немы,
Лишь с фразой «се ля ви»,
С улыбками в зубах.
В болотистом краю
Жить в добрых переменах…
У нас, в конце концов,
Нет никаких долгов.
Ведь мы опять в строю
И главные на сценах.
Мы встанем в ряд борцов
Над трупами врагов.
* * *
В толпу он летит без вопросов,
Бастующих яростно бьёт
Ногами, руками и носом,
Не очень-то любит народ.
Неважно, что женщины, дети
Или старуха с клюкой…
Он самый отважный на свете,
Пёс власти во всём воровской.
Он пули совсем не боится
И не страшится ножа.
Он может почти поясницей
Присесть на большого ежа.
Ломает мизинцем он доски
И крупные брёвна порой.
Стреляет по-македонски,
Как голливудский герой.
Он прыгает с вышки высокой,
Свободно, что теннисный мяч.
Бежит по оврагам и сопкам,
Как будто из плена басмач.
В огне не сгорает кошмарном,
Не тонет и в бурной воде.
С таким замечательным парнем
Магнатам вольготно везде.
Идёт он с ухмылкою львиной,
Огромный и злой, что медведь.
Но вот мужичонку с дубиной
Ему не дано одолеть.
Их встреча не будет случайной,
И всё совершится вот-вот,
Не зря же кричит по ночам он
И маму на помощь зовёт.
Но мама угасла от горя,
Увяла, сгорела дотла.
Ей, мёртвой, досадно и горько
За то, что козла родила.
Ходил бы в деревне за плугом,
Быть может, и сварщиком стал…
Получит герой по заслугам
Дубиной по мерзким устам.
Да он не один, их ведь много.
Есть псы и страшней во стократ.
Мощёную строит дорогу
Сам Дьявол для грешников… в ад.
* * *
Ночной луны квадрат,
Что был когда-то диском,
В глухой ночи уныл,
Он жалок, что сексот.
Кошмарной жизни смрад
Отныне – степень риска.
Реальный мир уплыл
В пространство нечистот.
Мир искажён, что вздох
Подземного изгоя.
Идущему во мрак
Блужданья не нужны.
На башне суматох
Великого разбоя
Нахально реет флаг
Придуманной страны.
Действительность больна,
Могла бы стать и лучше.
Обманутый народ,
Что буря взаперти…
Квадратная луна
В ночных застряла тучах.
Дороги нет вперёд,
И нет назад пути.
Отстойная братва
За «баксы», не за крохи
С телеэкранов бред
Несёт и невпопад.
Идут под жернова
Пожизненные лохи,
Сменившие рассвет
Смиренно на закат.
Мир скомкан, смят, в пыли,
Что лист из мудрой книги.
Свобода в неглиже
Сутула и страшна.
Здесь празднуют нули
И ушлые барыги
На полном кураже
Успешные дела.
Квадрат луны плывёт
Под огненные тучи.
Возводит Вельзевул
Для хомячков дворцы.
Крах бункерных господ
Становится всё круче,
И над страною гул
Обрубит все концы.
* * *
Не печалься и не вой,
Будто пудель в танке.
Это правый боковой,
За твои подлянки.
Объяснять тебе смешно
Все судьбы удары.
Ты давно упал на дно
И дождался кары.
Предавал и продавал,
И шагал по трупам.
Думал, это карнавал,
Но ошибся крупно.
Это жизнь, она пряма,
Что струна на скрипке.
Собирай же в закрома
Новые ошибки.
Вот и в печень левой хук,
В челюсть джеб надёжный.
Завертелось всё вокруг,
Кончен бой, похоже.
Воют в память о тебе
Подлые шакалы,
Им ведь тоже по судьбе
Выпало немало.
Им ответ держать пора
За свои… причуды,
За кошмарное вчера
От детей Иуды.
Божий суд отнюдь не месть…
По делам в нём судят.
Станет благом всё, что есть,
Что там ещё будет?
Не впадаю я в восторг,
Ликовать не гоже.
Не уместен с Богом торг,
Я ведь грешен тоже.
Камушки за пазухой
Мне сказки не рассказывай,
Хватает их вокруг…
Ты камушки за пазухой
Всё держишь, добрый друг.
Действительность капризная
Крепка и молода.
Ты жизнь мою сюрпризами
Переполнял всегда.
Вслед камушки тяжёлые
Ты мне швырял не раз,
И жизнь текла весёлая
И радовала нас.
Ах, как ты обаятелен,
Что зяблик по весне!
Весёлые приятели
В заботах обо мне.
За пазухой булыжники,
До гроба так ходи.
Для дальнего и ближнего -
На каменной груди.
Мне грустно быть доверчивым,
Мой дорогой прохвост.
Я крученый и верченый,
Да и не так уж прост.
Твои мечты потешные,
Милейшее из рыл,
Давненько под орешиной
В час лунный я зарыл.
Я кол воткнул осиновый
В тот холмик из камней.
Ты больше не паси меня
Среди ночей и дней.
С улыбкою товарища
Встречать я, как бы, рад,
Ведь камушки пока ещё
За пазухой гремят.
На шапочном разборе
Завершается шапок разбор,
В суете обгоревших до срока.
Только к шапке не тенятся вор.
Ну, зачем ему эта морока?
В новой шапке отправится в путь
Душегуб и громила известный.
За бугром, гордо выпятив грудь,
Станет добрым, как светлая песня.
По России он будет грустить.
По потерянным в ней капиталам,
Что по мощным ролям травести,
По успехам чужим… небывалым.
Будет в грусти по чёрным делам
По местам, где потеряны «бабки»,
Где двуногий, зажравшийся хлам
Разбирает сгоревшие шапки.
Возопит либеральный народ,
Что Россию сменял на коврижки:
«Ах, уехал от нас патриот!
Ему тяжко без родины слишком».
Да откуда ж на горькой Руси
Столько подлости, лжи, беспредела?
Много шапок я в жизни носил,
И на мне ни одна не горела.
Воровская малина жива,
В грабежах и разбои по пятки.
Только есть помудрее братва,
Что бежит за кордон без оглядки.
Воровская малина пока
За высоким кирпичным забором
И надеется здесь на века
Грабить люд по широким просторам.
По законам живёт воровским,
Что придумали новые бесы.
Ведь зачахнет жульё от тоски,
Если их погорят интересы.
Но в дыму оживает рассвет…
Чьи тут шапки чадят, догорая?
На разборе на шапочном нет
Суеты и делёжки без края.
Пусть разбойничья сгинет тропа!
Есть извечное «камо грядеши».
…Вдоль широких дорог черепа,
Им уже не до шапок сгоревших.
Вокзальная история
На заброшенном вокзале,
Где вокруг сплошной бурьян,
Бродит пугало с глазами,
Потеряло чемодан.
Огородное, простое,
В чём-то и герой труда,
Постоянно холостое,
Беспартийное всегда.
В чемодане были плавки,
Термос и конторский клей,
С места жительства две справки
И четырнадцать рублей.
В нём ещё хранилось фото
Главаря бандитских групп,
Банка старого компота
И селёдки юной труп.
Жизнь – сплошная лотерея,
Не поймёшь в ней, что к чему.
Буду к пугалу добрее,
Посочувствую ему.
Я к нему по-человечьи,
С пожеланьем добрых встреч…
Обниму его за плечи.
Впрочем, нет. Оно без плеч.
В кражу мне поверить трудно,
Я ведь мыслю головой…
Здесь десятки лет безлюдно.
Никого, хоть волком вой.
Как же так? Что за потеха?
Что за чудо наяву?
Ведь отсюда даже эхо
Переехало в Москву.
На вокзале нет буржуев,
Это место им не в масть.
И поклажу здесь чужую
Просто некому украсть.
Чемодан нашёлся быстро,
У вокзала, за углом,
У столичного министра,
У карманника в былом.
Он увидел с вертолёта
Чемодан у старых стен.
Захотелось слямзить что-то
Потому, что он – джентльмен.
Извинился он смущённо.
Клептоман ведь в нём живёт.
Улетел от нас прощённым,
Сев в шикарный вертолёт.
Радость пугала безмерна,
Поступь пугала горда…
Но одно, конечно, скверно,
Что не ходят поезда.
Долго ждать ему, печалясь,
Нет извилин в голове…
Здесь от голода скончались
И кузнечики в траве.
* * *
Уходит лайнер в море,
За ним торпедный катер.
К нему он на просторе
Пристроился в кильватер.
На лайнере прохвосты,
Ворьё, дельцы, барыги…
Торпеда очень просто
Утопит их интриги.
На катере не худо,
У шкипера забава…
Ведь лайнеры повсюду:
По курсу, слева, справа…
Матросы даже ночью
Несут надёжно вахту:
То теплоход замочат,
То уничтожат яхту.
По воле капитана
Никак нельзя ораве
Дойти до океана.
Он их щадить не вправе.
Живём, не унывая,
Просты и не спесивы.
Есть вахта боевая -
Защитники России.
Ворью так много надо…
Так получите, Нате!
Посмертная награда
В торпедном аппарате.
Закордонные благодетели
Мы многое поняли, вроде,
Постигли несчастья нутром…
Печётся о нашей свободе
Кромешная тьма за бугром.
О нашей свободе пекутся,
Кто так и остался во мгле.
Своей демократией куцей
Гордятся они на Земле.
Под игом привычным буржуев
Дано им впадать в декаданс.
Не ценим мы волю чужую,
И мыслить не стоит за нас.
В соседстве дворцы и лачуги
И в нашей печальной стране.
Скажу, зарубежные други,
Что этот расклад не по мне.
Чудит зарубежная свора,
В Россию засунув носы.
До главного в ней разговора
Остались не дни, а часы.
Ударим по лавочке частной
И всем по делам воздадим.
Не слишком ли нагло и часто
К нам лезут с уставом своим?
Грозить нам мечами, ножами
Пристало душевно больным…
Мы снимем свои урожаи,
Свободу свою отстоим.
Мы люди – не камни, не брёвна…
Нелеп закордонный шантаж.
Сидеть им на задницах ровно
И верить в глобальную блажь.
Сгорающие голоса
Голоса из-за границы,
Из-за рощ, полей, бугров,
Что соломенные птицы
У прожорливых костров.
Всё, что сказано, сгорает,
В этом им не повезло.
Нас оттуда укоряют,
Оскорбляют, сеют зло.
Но таких не очень много…
Большинство добры, мудры,
Судят нас не очень строго.
Но горят, горят костры…
Там жирнее пряник сдобный,
Лучезарнее края…
Голоса, что мир загробный,
Страшный звук небытия.
Есть ли жизнь за той чертою,
Где российской нет земли?
Верить – дело не простое
В эти голоса вдали.
Вероятно, к интернету
Мир фантазий подключён,
И загадили планету.
Разговоры ни чём.
Голоса нас жизни учат,
О России говорят.
Но костры, на всякий случай,
В наших разумах горят.
Где куски жирней под солнцем,
Зло вершит над Русью суд.
Голосам никак неймётся,
Околесицу несут.
Так чего же бесам надо
От тебя и от меня?
Голоса звучат из ада…
Грозен оберег огня.
* * *
Дирижабль никуда не летит,
Это просто подарок от тёти.
Может быть, у него простатит,
И поэтому он не в работе.
Проживает у тёти племяш,
И они, будто лебеди, вместе.
Впрочем, он шарлатан и торгаш
И племянник условный в поместье.
Как же милая тётя щедра,
Цепеллин сорванцу подарила.
Миловидна, изящна, бодра,
