Александр Николаевич Лекомцев
Нарисованные птицы
Шикарны палаты
И тысячи благ.
Друзей батальоны
И бочки вина,
Под онами клёны.
Спасибо, страна!
Я рядом с тарелкой
Увидел бича.
Не крупный, не мелкий,
Сказал он с плеча.
Сказал, чтоб не трогал
Я в чашке еду,
Своей шёл дорогой.
Конечно, пойду.
Алмазы извечно -
Мой стойкий мираж.
Но бесчеловечно!
Не жизнь, а шантаж.
Ведь это хреново
В моих-то летах.
Но вижу я снова
Алмазы в… кустах.
Серьёзен, но весел,
Мечтать мне не лень,
Счастливый, как песня,
Про завтрашний день.
* * *
Это не на Волге бурлаки
Тянут баржу по камням – вжик-вжик.
На ТВ плетутся старики,
Это политологи, мужик.
Среди них и кучка молодых,
По большому блату мелят вздор.
В павильонах, созданных для них,
Затевают нудный разговор.
Кто они, откуда, почему
На экране каждый божий день?
Просто жить привыкли по уму.
Денежка в копилочку – трень-брень.
Говорят, что надо, как всегда…
Всё отрепетировано там.
А тому, кто вредный, борода.
Пусть живёт без гонораров хам.
Всё уже понятно… Что шустрить?
Скучно нам без этих телевстреч.
Проще вилкой курицу побрить,
Чем понять безграмотную речь.
Осознать приятно даже тем,
Кто совсем от разума далёк,
Что умалишённых всех систем
Пять мешков и маленький кулёк.
Нет, не бурлаки бредут в свой мир,
Это политологи, чих-пых.
Должен же кататься в масле сыр,
И плевать на всяких… остальных.
* * *
Не все желают стать актёрами
На сцене или там… в кино.
Но как играют те, с которыми
Шутить опасно и смешно.
Играют чётко. Их идеями
Толпа сто лет заражена.
Талантливыми лицедеями
Давно признала их страна.
Реальность, что кинокомедия,
Да и трагедия во тьме.
Ими состряпанное медиа
У обывателя в уме.
Люд миром странным восторгается
И смотрит компрадорам в рот.
Барыгам радостно играется,
Не страшен барам укорот.
Стыдить разбойников, грабителей,
Это в капкан почти что лезть.
Хвалители, а не хулители,
За цент скуют любую лесть.
Разбойники – актёры классные,
До них никто не дорастёт.
Народными играют массами
Из часа в час, из года в год.
Они пришли в наш быт из прошлого,
Из разношёрстного вчера.
Как прежде, ничего хорошего,
И продолжается игра.
Что ж, лицедействовать – умение,
Ворьё старается не зря…
А если есть другое мнение,
То мне оно до фонаря.
* * *
Если на лбу мишень
И снайпер невдалеке,
Бессмысленно пить женьшень
В страдании и тоске.
Даже во время ходьбы
С гримасою на лице,
Лекарств не найдёшь от судьбы,
Нет никаких панацей.
Раньше по травам босой,
В работу свою влюблён,
Снайпер ходил с косой,
А нынче с винтовкой он.
А жизнь полна перемен,
В движенье дней и недель
Смерть не берёт нас в плен,
Только стреляет в цель.
От страха на спинах озноб…
Нам жизнь предъявляет счёт.
Мишень украшает лоб
Всякого, кто живёт.
На байки не падает спрос,
На разноцветную грязь.
Но снайпер с букетом роз,
Что в облаках карась.
Свежая европейская истина
Не осилил дорогу идущий.
Что поделаешь, он таков.
Наплевал он на райские кущи,
Что придуманы для простаков.
Никуда не пойдёт он отныне,
Ни в какие Эдемы теперь,
Потому что шагал по пустыне,
По пространству великих потерь.
Понял он, что по этой дороге
Никогда к светлым дням не придёт.
Все погрязнут в бескрайней тревоге,
Станут жертвами вечных невзгод.
Вдаль идут возбуждённые массы…
Не дорога здесь, просто тропа.
Бесы строят комфортные трассы,
Будут ехать по черепам…
Будут мчаться в крутых иномарках
В край, который и создан для них.
Жить им выпало солнечно, ярко
На костях мертвецов и живых.
Но шагают безумцы упорно
К горизонту под бравый напев,
В непонятное царство попкорна,
А по сути, в замызганный блеф.
Новейшая сказка
Спортсмену мой дельный совет,
В частности, шестовику.
Если ты стар и сед,
То не впадай в тоску.
С курительной трубкой во рту
Или с гармошкой губной
Не прыгай с шестом в высоту,
Если ты не больной.
А лучше иди во власть
Где ценят таких, как ты.
Так прыгни, чтоб не упасть,
Не обмочить порты.
Среди депутатов больших,
Честно скажу, не лгун,
Разные есть крепыши,
Наш дорогой прыгун.
Компания там крепка
Из самых различных мест.
Все прыгают в облака,
Им даже не нужен шест.
Но только рабочих – ноль,
Но сказка – не произвол.
Так пожелал король,
Который всё ещё гол.
Будь же наглей и бодрей,
Людишки вокруг – ковыль…
Прыгай же вверх скорей.
Ведь сказка – почти что быль.
* * *
Таракан из провинции дальней,
Где рождаются люди труда,
По случайности злой и печальной
Безвозвратно погиб, навсегда.
Утонул таракан в унитазе,
А ведь мог бы немного пожить
И без всяких там безобразий
Брать ответственные рубежи.
Мог бы многое сделать, к примеру,
Методично, с упорством козла
Жить не просто, а делать карьеру,
И вершить непростые дела.
Нужным людям дарил бы подарки,
А ненужных считал бы за гнус.
Одевался бы солнечно, ярко,
Как по праздникам старый индус.
Он стремился в Москву перебраться,
Познакомиться с теми, кто крут,
Но погиб в суете ситуаций
За каких-то пятнадцать минут.
Мог жениться, вполне, на москвичке,
Чья родня с юных лет наверху
И купил бы в кредит, для приличья,
Из каланов камчатских доху.
Обзавёлся бы сходу друзьями,
Цвёл бы вишней в особом саду.
По секрету скажу, между нами,
Был чаще всего на виду.
Жил бы весело, бодро, без скуки,
Никому, никогда не грозя.
Для него круговые поруки
Стали б жизнью. Без них ведь нельзя…
Каждый шаг был бы важен, во благо,
Но теперь остановлен творцом…
Утонул таракан-бедолага,
А ведь был же отличным пловцом.
Надо плавать учиться активно
Мошкам, блошкам, кузнечикам, тле…
Есть причины на то и мотивы.
Должен кто-то ведь жить на Земле.
Ишак
Доживал свой век ишак…
Зрение негожее,
Беспокоил шум в ушах,
Охромели ноженьки.
Он в печали и в тоске,
И в слезах непрошенных.
В старом, жалком ишаке
Ничего хорошего.
Не сдыхает, а живёт.
Многие ишачили.
Побыстрей ушли б в расход
Трудяги-неудачники.
Чертовщина расцвела…
Не ей считаться с клячами.
Жизнь, что чёрная зола,
Что судьбой назначена.
Жизнь прожили ишаки
С пользою послушною.
Все вершки и корешки
С пришлыми и ушлыми.
Ишакам в стране почёт?
Так и было ранее.
Только времечко течёт
При ином старании.
В брошенном хлеву с тоской
Заперт в жизнь голодную.
Ты ведь не один такой,
Со своей… свободою.
Вас немало, круг широк,
Ишаки в нём крутятся,
Где и вдоль, и поперёк
Вечная распутица.
Доживай, ишак, свой век
Тихо и до талого.
Жаль, что ты не человек,
А душа усталая.
Неразбериха
Я видел вас на маяке
В подштанниках сырых,
С морковкой импортной в руке,
Но на ролях вторых.
Понятно стало: вы шпион
И даже инагент.
