Александр Николаевич Лекомцев
За холмами кутерьма
Родственник её – премьер…
– Этот наш министр Шутила, -
Гном сказал, не утаил, -
Денег горы у дебила.
Где и как он их добыл?
Запоганили всю Землю
Казнокрады-барчуки.
Я такое не приемлю,
Мне такое не с руки.
Паренёк шагает к замку,
Полный даун и сексот.
Отсидел бы он за мамку
Пусть немного – лет пятьсот.
В лапах грязных – не синица,
А сплошные журавли.
Тыл надёжен за границей,
Ведь сидят не на мели.
Сей юнец… за просто так
Сексуальный был маньяк.
А его, плеваться в рот,
Опасается народ.
Он, мудрила из мудрил,
Девочек в кино водил.
Членом их потом стращал,
Но иметь… не обещал.
Много баб хотело,
С ним сливаться смело,
Шквориться до смерти
Под вороний свист.
Но он баб не жарил,
А мозги им парил.
Никого на свете
Не имел садист.
Девочка, подмыв лохань,
Смело в лес пошла с ним в рань.
Девочка была смела –
По пути трусы сняла.
Он завёл девчушку в лес
И на дерево залез.
Он с него весь день рычал
И в карман себе кончал.
По ночам ловил он баб,
Их водил в подвал, как в штаб.
Не видать во тьме не зги,
Им садист трепал мозги.
Сексуальный уркаган
Говорит про марсиан,
Про футбол, про беспредел…
Но ни разу не хотел.
Под надёжной крышей,
Он в депутаты вышел.
Выбрали по списку…
Мерзкий дикий ход.
Выборы смешные…
Клоуны сплошные
На свободе склизкой!
Н а хрен пусть идёт.
В мире смрадном хвором –
Лаф а всем компрадорам.
Нет здесь оппозиций,
А хоровой грабёж.
О светлых днях так рьяно,
Шелестят угланы,
Сраные мокрицы
Развели галдёж.
Мимо прочалапал
Тележлоб и тварь.
Подонок ему – папа,
Страшилище – другарь.
Без ума большого
Мозги скребёт стране.
Мастер телешоу
И слуга шпане.
В мраке телесмрада
Разных там полно.
Чокнутое стадо –
На говне говно.
От них страна устала,
Всех достал их бред.
Среди мочи и кала
Другого просто нет.
…В моей России чинно,
Скотов не надо нам.
А тут – сплошной дрочильник
Среди тупых реклам.
– Знай, в городах и сёлах,-
Промолвил Проп, – так вот,
Телебалбес весёлый -
Подстилка для господ.
Не ловил ворон,
Он подачкам рад.
Штопанный гондон -
Полный ренегат.
В своре телешлюх -
И шитьё, и крой.
Рожею лопух,
Но в делах герой.
Вкрался в зомбоящик
Для городов и сёл…
Груз поганый тащит
Не себе осёл.
Так же в ярой страсти,
Лижет яйца кот.
При бандитской власти
Здорово живёт.
В России слишком дальней,
Сполна познавшей крах,
В лачугах – лишь печали,
Веселье – в теремах.
Разгул в дворцах и замках -
Взрыв для людских сердец.
Пришла беда… на лямках
И принесла… конец.
– Вон видишь с рожей птичьей,
Мне прямо Проп сказал.-
К Страшилищу столичный
Шагает адмирал.
Мужик не знает горя,
Блатнющий без прикрас.
Конечно, видел море,
Но с яхты и не раз.
Дымится папироса,
У власти он в долгу.
Вошёл он в роль матроса
На прочном берегу.
Для секса хряк полезный,
Секс – зюйд его и норд.
Несёт он штырь железный
Лишь в волосатый порт.
Адмиральи догоняшки,
Палку ставит не одну.
Хрен в резиновой тельняшке,
С радостью идёт ко дну.
До глубин души всех драл
В полный рост и в полный голос.
В сексе огненной аврал –
На лобках дымится волос.
В мечтах он в Сингапуре
С отплытьем на Марсель,
В башке сплошны бури,
Что клюквенный кисель.
Он, вроде бы, не дьявол,
Всегда простецким слыл…
Но сотни одеял он
Штырём он просверлил.
Не ведает покоя.
Хрен крепкий не согнуть,
И трудится с тоскою,
Нет времени вздохнуть.
К покою нету жажды,
В лоханках этот князь.
…Не выйдет он однажды
На половую связь.
Я гному вдруг сказал довольно смело,
Что наблюдать за гнусной маетой,
Мне, в общем-то, давно поднадоело.
Хочу я окунуться в мир простой.
Мне эта мразь, тяжёлая, что гиря,
Идущая к Страшилищу с утра,
Что дохлой цапле слёзный панегирик.
Ведь жизнь проста, что член у комара.
Сочувствую я здешнему народу,
Общаться я желаю только с ним.
А из кустов смотреть мне на уродов
Обрыдло… всем сознанием моим.
Жируют ненасытные утробы,
Здесь за копейку ляжет вошь костьми…
– Пойдем-ка, Проп, от этих демофобов
К нормальным людям, к жизни, чёрт возьми!
3.
Мы недолго шли по полю,
Забрели в сосновый бор.
Это хвойное раздолье
Скоро крякнет под… топор.
Всё здесь стало частной вещью:
Солнце, воздух и вода…
Вся земля в руках зловещих,
А народу – лишь беда.
Но пока бомжи здесь жили,
Люди лишние страны…
Слёзы им наворожили,
Гибнут люди без войны.
Миллионам душ – землянки,
Миллионы их в земле…
Но засранцы и засранки
Притулились при «руле».
Ну, какие им отсидки?
Исключён тупой галдёж.
Палачам не будет скидки –
Пуля, виселица, нож.
Из землянок выбирались
К нам навстречу все бомжи.
Проп сказал, как будто, каясь,
Очень мудро и без лжи:
– За борщом или за чаем,
В нашей жизни там и тут
Нас клюют, а мы крепчаем,
Мы крепчаем – нас клюют.
Здесь совсем не пьют «Баржоми»,
Жизнь реальна и строга.
…Защитят добро чужое
Если надо, от врага.
Не жульё пойдёт в атаку,
А бездомных океан.
Каждый вор пристроит сраку,
В глубине нейтральных стран.
Людям лишним всё по силам,
Всякий бомж шагнёт… во тьму.
Параллельная Россия,
Кем ты продана, кому?
Всякий бомж с рассудком дружен,
Знает, что ни говори:
«Интервенция снаружи,
Оккупация внутри».
У каждого бомжа своя оказия,
Как и всех… без «волосатых рук»,
И тянется годами безобразие
От «докторов продуманных наук».
Юнцы им верят – молодо и зелено,
Зомбирует их воровская власть…
Взошло говно, что гадами посеяно,
Но порет чушь Подонок, не стыдясь.
Кинул я мешок за плечи…
Страшен долбанный уклад.
Здесь, в стране бесчеловечной,
Не уместен даже мат.
Ведь проблемы не решит он,
Не изменит он судьбу.
У свиней всё крыто, шито,
И страна летит в трубу.
Я сказал, прощаясь, Пропу:
– Как тебе не надоест?
Поднимай-ка, братец, жопу
И беги из смрадных мест!
Он ответил мне с печалью:
– Ты не гни через края!
Разберёмся мы со швалью.
Здесь же – родина моя!
Гном, конечно, прав всецело,
Хоть кричи тут, хоть шепчи.
Если шобла обнаглела,
Срок настал её мочить.
Я ушёл отсюда срочно,
Возвратился в край родной.
Пусть немного озабочен,
Но горжусь своей страной.
Ведь у нас всё шоколадно,
Президент нам брат и друг.
Справедливо всё и складно,
Замечательно вокруг.
Я весёлым стал моментом
И кричал полям, горам:
– Слава, слава президенту!
Слава добрым фраерам!
