Александр Ниткин
Спасут ли нас электромобили?
Конечно, Морис Стронг внёс большой вклад в решение вопроса об экологии: он собрал представителей всех стран и уговорил их подписать договоры. Но только на все договорённости саммита Земли всему миру было всё равно. США подписало Киотский протокол, но не стало его ратифицировать. Канада вообще вышла из соглашения. А остальные страны как бы подписали, как бы ратифицировали, но практически никто не парился за их выполнение. А знаете почему? А потому что никакого наказания за невыполнение нет. Фактически, что означают соглашения по ограничениям выбросов для каждой отдельно взятой страны? Самое важное то, что любые ограничения означают замедление развития экономики, так как нужно переделать предприятия, какие-то из них нужно закрывать, что-то строить с нуля, и всё это огромные затраты. А любые затраты, направленные не на извлечение дополнительной прибыли, а на какую-то стороннюю ерунду – это тормоза развития экономики. Вот представьте, что вы владелец предприятия: вы его построили, запустили производственную линию. И компания стала зарабатывать деньги. Куда логичнее всего потратить эти средства? Само собой, логично потратиться на постройку ещё одной производственной линии, на закупку дополнительного оборудования для новой продукции либо расширить штат, либо купить новое здание, то есть вложить куда-нибудь, что даст вам дополнительный поток денег, чтобы потом снова продолжить расширение, и так до бесконечности, по идее. Но что будет, если вы все деньги, которые зарабатываете, будете тратить на высадку кустов и деревьев на территории завода? Будет красиво и экологично – факт, но такими темпами само предприятие долго не протянет, так как просто потеряет рынок, и его выдавят конкуренты. Если ты не развиваешься, то ты гибнешь – это закон рыночной экономики. И вот, грубо говоря, с экономикой и ограничениями у стран ровно также, только в масштабе страны. А ведь экономики у всех стран разные, и выбросов выделяют в атмосферу все по-разному. Например, США, со своей развитой промышленностью, за 100 лет работы всех предприятий и заводов выделили в атмосферу намного больше выбросов, чем, например, Индия, у которой бурное развитие экономики и производства началось относительно недавно. И вот как такое решить? Одинаково ограничивать США и Индию неправильно, так как неравные условия развития получаются. Индия ещё не успела столько на выбрасывать, а нести ответственность должна так же, как США. При таком раскладе получается, что развивающиеся страны никогда не догонят развитые, а это неправильно, это дискриминация. И вот до чего додумались в ООН: у всех стран темп снижения выбросов разный: развитые страны, по типу США и Европы, должны уже сейчас резко снижать выбросы, а развивающимся странам, по типу Индии, Китая, России и других, которые ещё не успели развиться, разрешается снижать выбросы помедленнее. А если ввести штрафы, то вполне возможно такая ситуация, что экономика, у которой есть деньги, будет всё равно превышать допустимые значения по выбросам, просто оплачивая штраф, а развивающаяся экономика себе такого позволить не сможет, а это снова было бы похоже на дискриминацию целой страны, поэтому все ограничения условно добровольные. И самое главное то, что даже если ты воспримешь эту миссию ответственно и будешь действовать строго по нормам, ты все равно можешь вылезти за границу норм выбросов, так как ты можешь купить дополнительный пакет на выбросы у другой стороны, которая не полностью израсходовала свою квоту. Нормы по выбросам сейчас – это предмет торговли: хочешь выглядеть хорошо в глазах ООН, но при этом не тормозить экономику – купи дополнительный: короче, денег заплати и хоть белых медведей по утрам отстреливай.
В Европе и Америке давно появляются и развиваются технологии солнечных батарей,
гидроэлектростанций и прочих альтернативных источников энергии, которые, на первый взгляд, способствуют заботе об экологии. Но, на самом деле, они это делают, начиная с нефтяного кризиса, когда страны OPEC им руки выкрутили. Помешательство у всех стран Европы на зеленой энергии началось оттуда, а не от ООН с их ограничениями. У Евросоюза нет своей нефти, своего газа и любого другого ископаемого топлива в достаточном объёме, чтобы нормально и безопасно существовать. Если им продолжать сидеть на ископаемом топливе, то они будут очень зависимы от стран OPEC и России, которая в Европу поставляет газ, например. И, само собой, такая позиция Евросоюзу не нравится, и они не хотят зависеть от экспортеров нефти и газа, а даже если страны OPEC и Россия не будут выкручивать руки Евросоюзу, ископаемые им все равно невыгодны: когда существует какой-то ограниченный ресурс, он всегда будет неумолимо дорожать со временем, так как его будет становиться всё меньше и меньше.
Евросоюзу, в перспективе, станет очень дорого жить на ископаемых, они своей экономикой этого просто не потянут, поэтому, например, цены на топливо в Евросоюзе высокие и будут с каждым годом только увеличиваться. Топливо просто стоит дорого, и в любой момент страна-поставщик тебе может выкрутить руки, подняв тарифы или отказавшись от поставок, а у тебя народ помрёт от холода и голода.
Ещё можно вспомнить Эдмунда Маски, благодаря которому запретили использовать свинец в топливе. Но Эдмунд Маски был членом Демократической партии, а к моменту, когда на политической арене появился Маски страной правили республиканцы, а родной штат Мэн вообще был республиканским до мозга костей. Единственным способом победить очень сильную партию власти на выборах – это сыграть на недовольстве людей и пообещать людям решение их проблем, а люди тогда переживали за экологию, вот на этом и играл Маски. А когда партия увидела, что у одного локального кандидата сыграла ставка на экологию, и он получил кресло губернатора в штате, где у него не было поддержки. Они начали толкать такую же повестку по всей стране и поддерживать риторику Маски, потому что люди надеялись и были готовы голосовать за того, кто займется их проблемами с экологией. А политики – это те люди, которые играют на чувствах и доверии людей, все без исключения. Настоящая проблема, которой занимался Эдмунд – это старение работоспособного населения. Люди, которые были рождены в жирные 1910-е и 20-е уже были слишком близко к пенсии, и совсем скоро они бы стали расходной частью бюджета, а молодых людей, рождённых в 30-е и 40-е было физически мало, так как 30-е – это Великая депрессия в штатах, а 40-е – война. И если бы эта, и без того малая, прослойка граждан стала бы ещё и массово умирать из-за экологической обстановки, то экономика вообще бы схлопнулась: у тебя одни пенсионеры на балансе, а работать некому. И ты же не выйдешь к людям со словами, что государству надо ещё немножко протянуть на них, чтобы можно было на них нормально заработать для бюджета, пока растет новое поколение. Люди тебя на вилы поднимут, если им такое сказать, поэтому «экология» и «забота о будущих поколениях». Свинец, по той же логике, окончательно отменяют только в тот момент, когда появились исследования, что новое поколение, которое росло при свинце, обладает более низким IQ, чем предыдущее. А тупые граждане – это повышенная агрессия, это повышенный уровень преступности, что за собой тащит дополнительные расходы из бюджета, и зарабатывать эти люди нормально не смогут – они ж тупые, поэтому несколько миллиардов долларов прямо сейчас от свинца стали всё-таки менее выгодны, чем ещё одно потерянное поколение. И по этой же логике на первые смерти на заводе «этил» никто не обращал внимание, даже в правительстве. Несколько десятков смертей и новоиспечённых клиентов психбольниц – это разумная плата за миллиарды долларов для экономики и за тысячи рабочих мест, это даже очень разумная плата. Патерсон? Да, человек, который действительно искренне переживал за здоровье людей, но двигала им не святая праведность, а его безмерное чувство вины перед человечеством, которое сжирало его изнутри из-за того, что он имел отношение к ядерной бомбе, которую скинули на Японию.
Что у нас осталось? «Сухой» закон? Праведные речи святых отцов, активистов, что Америка погрязла в пьянстве, время отчистится. Кто тут главный выгодоприобретатель? Standard Oil, конечно. Рокфеллер был открытым спонсором всего антиалкогольного движения, мотивируя это тем, что он праведный человек и верит в Бога. Он в открытую переводил благотворительные взносы антисалунному движению и всячески поощрял его, плюс он постоянно посещал проповеди святых отцов, которые поддерживали «сухой» закон и подолгу с ними общался и говорил, что они делают праведное дело во благо всей страны. Насколько истинной была вера Рокфеллера в Бога и трезвость судить мы не можем, но вот вера в доллар у этого человека была всегда, а спирт и вся алкогольная продукция – это главный конкурент Standard Oil в то время. Помните, что спирт был альтернативой? Вот эту альтернативу Рокфеллер и убил «сухим» законом. При его уровне влияния и возможностей, дать практически неограниченные финансы для движения активистов, а потом продавить закон через административные рычаги – задача вполне выполнимая. Всегда очень важно смотреть на то, что люди конкретно делают, и вот в 10-е года, когда антисалунное движение набирало обороты, Рокфеллер со всей своей семьёй открыто рассказывали, что они спонсируют активистов, но про то, что они собираются убить конкурентов по топливу для автомобилей, об этом они молчали, а знаете, что сейчас делают фонды семьи Рокфеллеров? Они все вкладываются в разработку альтернативных источников энергии, всеми возможными способами и довольные рассказывают об этом на каждом углу. Например, совсем недавно представители фонда семьи Рокфеллеров вышли с заявлением, что они выводят свои средства из компаний, которые занимаются добычей ископаемых и переводит средства в разработку альтернативы. И естественно всё это подавалось под видом борьбы за экологию и будущее планеты, но на умные вопросы от умных людей, в узкой публике, представители ответили, что им просто уже невыгодно держать свои средства в этой отрасли, а альтернативные источники – это новая ниша и в перспективе там просто можно больше заработать. А знаете кто ещё очень активно вкладывается в альтернативы? Страны OPEC. Шейхи сейчас все свободные средства вкладывают в разработку новых источников энергии, и вы серьёзно думаете, что ребята очень сильно переживают за какой-то кусок льда с пингвинами? Standard Oil – это компания, которая появилась 150 лет назад из маленького заводика, а потом разрослась до мирового гиганта с колоссальным влиянием. А OPEC – это люди, которые ещё 80–90 лет назад сидели в пустыне верхом на верблюде, а теперь все мировые элиты с ними общаются на равных. И когда ты поднялся с самого низа к мировому уровню влияния, захочешь ли ты эту власть терять? Конечно же нет. А так как отказ от углеродов – это вопрос уже решённый: просто дело времени, то власть поставщиков и стран экспортёров – это тоже вопрос времени, по крайней мере, если они ничего не будут с этим делать, поэтому сейчас все, сломя голову, ринулись в альтернативу, так как первый, кто ворвётся в эту нишу, обеспечит себе доминирование в ней и будет править миром. Но об этом никто говорить не будет, точно так же, как и в начале 20-го века никто не говорил о том, что «сухой» закон – это просто устранение конкурента с рынка. Когда антисалунное движение набирало обороты, Рокфеллер и вся нефтянка кричали на каждом углу, что алкоголь убивает нацию и наши будущие поколения, но делали они это не из-за праведности, а из-за выгоды. Им нужен был рынок топлива и спирт нужно было из него убирать. Замените в формулировках 20-х годов 20-го века слово «спирт» на «углеродный след» или «глобальное потепление», то вы получите те же самые формулировки, и как тогда со спиртом воевали из-за рынка сбыта, так и сейчас с углеводородами воюют из-за рынка сбыта, и делают это те же самые люди. После отмены закона у Рокфеллера брали интервью, в котором он говорил, что сожалеет о том, что принимал участие в создании «сухого» закона и приносил свои извинения гражданам. В целом, одно грустное интервью – не такая уж большая плата за завоевание рынка.
А знаете, кто был одним из самых влиятельных представителей компании бывшего Standard Oil в мировой политике и представителем интересов семьи? Морис Стронг. Он в молодости занимался нефтью: сначала участвовал в торговых сделках на бирже, учился, изучал мир нефти. Он познакомился с менеджерами Standard Oil, и они протащили его в ООН, в качестве волонтёра. В ООН он знакомится с одним человеком, а он его уже познакомил с Дэвидом Рокфеллером, внуком Джонни. И параллельно с ООН, Стронг работал помощником Джека Галлахера: руководителя компании Standard Oil в Канаде. Потом Стронг работал в Африке для миссии ООН по гуманитарной помощи региону, и одновременно с этим он управлял подразделениям CALTEX: точкой Standard Oil в Африке. Когда Моррис проводил слияние AZL Resources, вместе с ним в правлении тогда были менеджеры Standard Oil. А компания Tosco, которая купила AZL – это тоже бывший Standard Oil of Ohio, к которому присоединили железодобывающий комбинат. Куда ни плюнь в нефтедобывающей индустрии, ты всегда наткнёшься на Standard Oil. А для саммита ООН, в 1972 году, когда был создан UNEP, речь для выступления Морису писала пиар служба Standard Oil, а штаб-квартиры UNEP была организована в городе Найроби, в котором находится офис CALTEX. Есть ещё вопросы, почему так много судебных дел и так мало наказаний?
Вернёмся к автомобилям. Так как всё-таки принята к исполнению стратегия нулевых выбросов, и у нас отнимают ДВС во благо «экологии». Но что нам предлагается взамен? Пока что есть два варианта: первый – это электромобили батарейках, которые надо заряжать от розетки, а второй – водородный автомобиль на топливных элементах. Водородные автомобили – это автомобили с химическим генератором, который работают на жижжином водороде и вырабатывает электричество, электричество поступает в батарейки, которые питают электромоторы – машина едет, для пользователей они будут очень похожи на обычные автомобили с ДВС: заправил водородом и поехал.
Для начала нужно понимать, как вырабатывается энергия у нас в мире. По статистике, на сегодняшний день, 85% энергии до сих пор получают за счёт сжигания углеводородов.
Если рассматривать только электроэнергию, которая является составляющей частью всей энергии, то там ситуация отличается не драматически: на сегодняшний день 63,3% от общей электроэнергии вырабатывается за счёт сжигания ископаемых, преимущественно угля. А в 2000 году, этот процент был 64,8. За 21 год доля упала ровно на 1,5%.
Но представим, что это решаемо: разовьют технологии ветряков, солнечных батарей, настроят побольше гидроэлектростанций, атомных станций. И также допустим, что везде протащат провода, и розетки будут на каждом углу, и вы везде сможете поставить заряжаться свой электромобиль. Перенесёмся в такой розовый мир и подумаем, что мы будем делать с батарейками. Для начала надо понять, что такое аккумулятор. В зависимости от типа конструкции, там внутри может находиться много интересного, например, аккумулятор, который стоит под капотом бензинового автомобиля, как правило, свинцово-кислотный. И когда отменят ДВС их точно так же перестанут производить. Нам тут интересны литий-ионные аккумуляторы, так как именно они ставятся во все электрокары и вообще на них работают все современные гаджеты. Само собой, основной элемент в такой батарейке – это литий. Фактически, в современном мире литий – это новая нефть. Объём спроса и использование лития в последние 30 лет растёт по экспоненте. Первый литий-ионный аккумулятор появился в 1991 году, и с того времени, никому не нужны литий превратился в один из самых востребованных элементов для современной экономики. А ещё литий любят все озабоченные, кто хочет избавить мир от этих ужасных углеводородов, которые достаются из недр нашей земли, но откуда берётся литий? Литий добывают либо из породы, обогащённой литием, либо из салончиков, в рассоле которых тоже много лития. И самая масштабная добыча лития, например, развёрнута в Чили и в странах Африки. Для того чтобы добыть всего лишь 1 тонну лития, вам потребуется 250 тонн породы или, если добыча идёт на салончике, то надо переработать 750 тонн солевого раствора, чтобы вытащить 1 тонну лития. При этом литий от примесей можно очистить только химическим путём, а это значит, что породу и солевой раствор после того, как из него достали литий больше никак использовать нельзя, и это всё просто выкидывают. Когда где-то случайно разливают нефть, то это экологическая катастрофа, а когда кто-то где-то выливает тонны отработанного химического рассола после отделения лития – это праведные отходы во благо экологии. А ещё технологический процесс такой, что для 1 тонны лития нужно испарить 1900 тонн пресной воды, а знаете кому бы пригодилась пресная вода? Жителям Чили. Фермеры в Чили вынуждены возить воду из других стран для своих полей, так как вся вода уходит на литий, и чуть что идёт не так: засуха там какая-нибудь небольшая или ещё что, население Чили тут же остаётся без еды и воды, и это я ещё не говорю про тонны CO2, которые выделяются при получении лития. Но на всю замечательную и зелёную Европу это никак не повлияет, добыча лития ведь идёт не в Европе, ну и пусть сами там у себя разбираются с последствиями производств, а мы будем с праведным лицом и значком «Эко» на холодильнике, жить экологичной жизнью. Помимо лития в аккумуляторах есть ещё и кобальт, который как металл более редкий, и практически весь кобальт на планете добывается в Конго. Кобальт – это одна из основных штук, за счёт которой живет страна, и он добывается в шахтах. А знаете, кто добывает кобальт в этих шахтах? Обычные люди, в том числе и дети. Кобальт, как литий, активно добывается примерно 30 лет, и раньше в шахтах реально использовали детский труд, и за 30 лет добычи кобальта в Конго ничего не изменилось. Тонны переработанной и выкинутой на улицу породы, перебои с едой и питьём, детский труд и адские условия труда, это же всё где-то там, это же не у нас, не в Европе, а мы тут об экологии будем думать. Но производство лития и кобальта – это лишь пол беды.
Все же слышали такую фразу, что выкинутая батарейка отравляет землю? И да, действительно, если просто выкинуть батарейку, то из-за химических элементов внутри, она будет отравлять землю, отравлять грунтовые воды и вообще убивать вокруг себя всё живое. И вот возникает вопрос, в связи с этим, а что нам делать с батарейками? Правильный ответ: утилизировать. Все же видели такие контейнеры, куда специально собираюсь батарейки, чтобы отдать их на «правильную» утилизацию. Знаете какой процент батареек сегодня утилизируется от общего количества в мире? 5%. Только 5% батареек проходит утилизацию, остальные просто выкидываются на свалку или закапываются в землю, и не потому, что их никто не собирает, а потому что их негде утилизировать. Вы знаете, как утилизируют батарейки? Их сжигают. И выбросы, которые образуются при сжигании батареек ядовитые. А батарейку ещё полностью сжечь нельзя, от неё много примесей остаётся после сжигания. А что с ними делают? Закапывают в землю. Пока что в мире нет нормальной технологии по утилизации батареек, есть куча экспериментальных технологий, но они все дороги и ни одна не показала нормального результата. Сегодня существует два основных метода утилизации батареек, и оба не работают: при первом их просто сжигают: такой метод называется пирометаллургический, при втором содержимое батареек растворяют в химикатах: такой метод называется гидрометаллургический, но ни то, ни другое не может быть использовано в промышленных масштабах и сейчас объясню почему. Идея переработки же заключается в чём? Чтобы ты мог разобрать аккумулятор и получившиеся по итогу материалы снова пустить в производство новых аккумуляторов, как с алюминиевыми банками, например: банку измельчил, переплавил и отправил обратно в производство. Но с алюминиевой банкой всё так просто, потому что там только алюминий, и банка всегда одинаковая, разбирать её не надо, смолотил в пыль и сделал такую же. С аккумулятором для электрокара ты сразу же упираешься в то, что перед утилизацией его надо хотя бы разобрать. Аккумулятор – это, по сути, большая монолитная штука из аккумуляторов поменьше, как кирпичная стена состоит из кирпичей, так и большой автомобильный аккумулятор состоит из маленьких, которые между собой склеены специальным клеем.
И когда у тебя всё разное по размерам и прочности, такое разобрать можно только руками, и современные батарейки при утилизации разбирают руками. Можно ли получить химический ожог? Можно ли отравиться? Роботизировать разборку нельзя, так как для робота нужна стандартизированная, одинаковая по всем параметрам батарейка. Робот не поймёт, если батарейка будет чуть толще или чуть прочнее, или с другим клеем, ему нужны тысячи одинаковых батареек для нормального процесса, а такого не может быть даже по идее, так как все автомобили разные, у всех разные места креплений, форма, ёмкость и так далее. Но допустим, что руками мы батарейку всё-таки разобрали, что делать дальше? Чтобы материал после переработки можно было отправить на новое производство, нужно их отсортировать по кучкам и очистить от примесей, ничего не повредив в процессе. И вот тут главная проблема: ни сжигание, ни химическая отчистка и никакой другой современный метод не может вам дать нормального чистого сырья для производства. Грубо говоря, если вспоминать алюминиевые банки, то что было бы, если бы в сырье после переработки оставалось бы 10% какого-то другого вещества? Само собой, у тебя бы этот материал никто не принял на производство, так как по технологическому процессу нужен алюминий: по другому банку не сделать. А это значит, что тебе нужен ещё какой-нибудь технологический процесс, чтобы убрать эти 10% примесей от алюминия и получить чистое сырьё, но любой дополнительный процесс – это расходы, а значит и удорожание готового продукта, и, по итогу, у тебя алюминий после переработки стоил бы сильно дороже, чем просто обычный алюминий. И кто бы у тебя купил такой алюминий по двойной цене? Никто. И вот такая проблема и происходит с аккумуляторами: всё сырьё, которое получается после переработки мало того, что дороже, так оно ещё и грязное. Ни кобальт, ни литий, ни другой ценный металл для производства не получается таким же чистым, как из карьера по его добыче, да и с карьера он ещё и дешевле. А все уже на данный момент выпущенные батареи спроектированы так, что их невозможно переработать: они все разные по размеру и по содержанию, они все разные по составу и по конструкции, и не существует технологии по их утилизации и переработки, да и не может существовать. Для переработки все аккумуляторы должны быть абсолютно идентичны, как алюминиевая банка, но такого не может быть в принципе из-за сложности конструкции. Все современные литий-ионные аккумуляторы, которые уже существуют на планете и которые будут произведены в ближайшие 10–15 лет будут либо сожжены и остатки закопаны в землю, либо просто закопаны в землю. Единственный вариант: взять какое-то количество человеческих рук и разобрать их на составляющие, а дальше всё равно закапывать в землю. И производство таких аккумуляторов только набирает обороты под дружные аплодисменты активистов, которые дальше своего носа ничего не видят. А знаете, что происходит с аккумулятором на свалке? Он отравляет землю, отравляет грунтовые воды и убивает растительность. Всё содержимое аккумулятора – это химически активные и опасные вещества, и если просто их оставить в большом объёме в земле, то всему живому на этом участке очень быстро придёт конец. И как только продажи электрокаров с не перерабатываемыми батарейками прыгнут вверх – через какое-то время все эти батарейки окажутся в земле: это вопрос времени, к большому сожалению. И перейти с современных автомобилей с двигателем внутреннего сгорания со всеми их системами очистки выхлопных газов на электромобили – это примерно то же самое, что бросить курить, пересев на наркотики.
И учёное сообщество кричит об этом, но думаете ученых кто-то слушает? Нет, их слушают примерно так же, как учёных, которые когда-то изучали вред свинца в топливе. Я вижу иронию в том, что аккумулятор, который стоит под капотом автомобиля с ДВС сейчас, сделан из свинца, и литий-ионные аккумуляторы ничуть не полезнее, и фторуглеродный тоже. Любой аккумулятор токсичен и всем всё равно.