Александр Понкратов
Чувство полета
Не очень люблю, когда меня называют так официально, и даже этот парень, который младше меня лет так на 20, своим Александровичем напомнил мне, что я уже не мальчик. Ну да ладно. Как еще ему ко мне обращаться? Буду значит Александровичем для него.
ГОСТЕПРИИМСТВО
Проснулся я от того, что солнце пробилось через щель в плотных шторах настойчиво пыталось заглянуть в мои глаза. Дремота не хотела покидать мою голову, и я, поворочавшись еще несколько минут, начал приходить в себя. Мне снился огромный подземный город, тысячи уровней жилых и торговых помещений, яркие неоновые информационные экраны, голографические указатели, оживающие перед проходящими людьми и тусклое искусственное освещение. Электропоезда и лифты на магнитных подушках, снующие во всех направлениях, кажется, без видимой опоры или поддержки, летящие в бесконечную темноту подземного грота титанических размеров мегаполиса. На всех уровнях движутся машины и люди, все бледные, утратившие пигментацию кожи из-за тысячелетнего пребывания в подземелье, но счастливые, улыбаясь, ведут беседы, приветствуют меня, многие лица мне знакомы. А я чувствую себя во всем этом как дома. Просто иду по уровням подземного города, с эскалатора на пешеходную зону, я тороплюсь, мне нужно встретиться с важным человеком и что-то ему рассказать. Что же это должно было быть? Солнце, пробравшись сквозь шторы, не дало мне досмотреть этот сон, но я точно знаю, что новость просто потрясающая. Она должна изменить жизнь миллионам моих сограждан. Еще бы 10 мин поспать, и я бы понял, что это должно быть. Но, как ни старался снова уснуть и досмотреть сон, ничего не получалось.
Пришлось возвращаться в реальность. А тут опять кошмар. В голове опять всплыло падение, бесцельные скитания по чужому городу, полное отсутствие воспоминаний и… страх. Страх перед неизвестностью, незнакомым городом, неизвестным миром.
Я опять вспомнил слова деда: «Страх – могущественный враг на твоем пути». Только четкая цель – разобраться в происходящем, вернуть, наконец, свою память и обрести себя, может помочь и, хотя бы временно, отогнать страх. Нужно действовать.
Для начала нужно найти зацепки. Самая близкая – это горничная, следующий дед из парка и еще эта девушка с фото.
На скорую руку собравшись, я спустился на ресепшн.
– Доброе утро! Подскажите, где найти девушку, которая провожала меня в номер?
– Добрый день, Платон Александрович!
– День? – тут я увидел за спиной администратора часы, которые говорили, даже кричали, что именно день уже, а никакое ни утро, и, больше того, он уже повернул к завершению. Выглянув на улицу, я понял, что окна моего номера были направлены на запад и, конечно, солнышко пришло ко мне уже во второй половине дня. Вот это я поспал.
– Видимо, Вы вчера очень устали? – словно угадав мои мысли, мягко сказала администратор.
– Я… да! Видимо, устал.
– Я позаботилась и оставила Ваш завтрак. Или вы хотели бы хорошенько пообедать?
– Завтрак? Я… – организм был согласен, и даже очень, пополнить запасы питательных веществ. – Да, спасибо, конечно, нужно поесть. Но, Вы не ответили, как найти вчерашнюю горничную?
– К сожалению, Платон Александрович, она сегодня выходная. Чем мы можем Вам помочь? Если Вы сильно проголодались, проходите в ресторан, там у нас разнообразное меню, и Вы сможете хорошенько пообедать. Или Вы все же хотите яичницу и сосиску из меню завтрака, мы можем подать в номер?
– Да мне все равно, можно яичницу, сосиску, без разницы. Но важный момент, мне нужна именно вчерашняя горничная. Она сказала, что у нее сегодня выходной, а я забыл. Где ее найти? Где она живет?
– Извините, мы не вправе дать вам такую информацию. Она будет работать через два дня, и Вы сможете ее снова увидеть здесь, если останетесь в нашем отеле.
– Да что же такое. Я не могу столько ждать. Поймите она знает кое-что, я просто спрошу и все. Может телефон ее есть?
– Еще раз прошу прощения, телефон – тоже ее личное пространство и я не знаю, рада ли она будет вне работы слышать или видеть кого-либо из постояльцев. Извините. Если Вам нужна помощь, обращайтесь ко мне, я пришлю к Вам необходимый персонал или найду, как Вам помочь.
– Вот Вы несговорчивая! Послушайте, мне нужна только она. Хотя бы её имя?
– Её зовут Лиза. Честно говоря, очень подозрительно, что вы так на ней замкнулись. – эти слова она сказала, игриво повернув голову и хитро улыбаясь – понравилась?
– Да. Я, можно сказать, полюбил её с первого взгляда. – подыгрывая ее тону, подхватил я, – Разве вы не видите? Вы же женщина. – я улыбнулся уголком губ и подмигнул ей. И, видимо, подействовало.
Она хихикнула и уже шепотом сказала:
– Она сегодня точно будет в диско клубе, который возле главной трибуны мототрека. Вы же знаете, где это?
– Нет, не знаю, к сожалению.
– Как? Вы разве не к соревнованиям приехали готовиться?
– Соревнования? Нет, я даже не знаю о них ничего.
– Ваш мотоцикл похож на такие, как у гонщиков, странно. Весь город готовится. И все мотоциклисты собираются у нас в канун соревнований. Правда, это еще не скоро. Но на треке постоянно кто-то носится. Я думала, что Вы – один из этих отчаянных парней.
На моем лице появилась улыбка, такая наивная эта девушка. Увидела парня на мотоцикле, значит гонщик.
– Нет, я точно не один из них. Мне нужно кое в чем разобраться. Но я с удовольствием посмотрю сами соревнования. Где этот, как вы сказали, «мототрек»?
– От выхода из гостиницы налево и езжайте вдоль парка, который напротив, видели парк вчера?
– Да-да, конечно.
– Вот, вдоль парка, до первого светофора, налево…
Она подробно объяснила, как мне найти трек. Находился он за городом и, с её слов, в самом живописном месте, которое только может быть.
Во время обеда я думал, куда податься, жаль, что этой девушки нет, а этот клуб будет работать ночью. Ну хорошо, пока есть время, пойду, наверное, по парку пройдусь, было бы неплохо встретить этого деда. Мне кажется, он даст мне даже больше пользы, чем горничная Лиза. Лиза – красивое имя, как и его хозяйка. Её аппетитные формы оставили отпечаток в моем воображении. Даже немного жаль, что я не могу надеяться на большее в отношении нее.
Выйдя из гостиницы, первым делом я наткнулся на свой мотоцикл. Он одиноко покоился на парковке. Сегодня эта машина восхищала, как произведение инженерного искусства, воплощение мощи и скорости. Мне даже захотелось почувствовать его прыть на том треке, о котором мне говорила администратор.
Может я и правда гонщик. Я бы, наверное, хотел поучаствовать в соревнованиях. Но… куда уж мне. Я вспомнил, как байкеры вчера пронеслись мимо меня, а один из них легко, и в то же время стремительно, улетел от меня со скоростью выстрела. Я, наверное, так не смогу. У них так просто все это получается, а мне нужно преодолевать внутреннее сопротивление, страх. Нет, навряд-ли я гонщик.
Около часа моего скитания по парку не принесли никакого результата, кроме, соответственно, свежего воздуха и солнечных ванн. Но вот же не до них сейчас. В итоге я начал спрашивать прохожих, как мне найти администрацию парка. Определенных ответов было немного, но достаточно для того, чтобы вывести меня к огромному забору, ограждающему небольшое здание. И никакого движения. В щелях между заборными секциями виднелись какие-то трубы, кучи хлама, техника и никого… Ворота заперты. Я подергал ручку калитки в одной из воротин, наделав этими действиями уйму шума – ворота заходили ходуном и превратились в гигантский колокол, гремя недостаточно закрепленными листами металла.
На меня накатила волна паники и разочарования. Калитка тоже оказалась заперта, а грохот ворот не произвел никакого эффекта. За забором всё оставалось по-прежнему – тишина и ноль движения.
Что же делать? Ну почему так? Неужели нет никого из служащих?
От отчаяния хотелось закричать что было мочи, но, сдержав крик, я не сдержал руку и с размаху врезал кулаком по воротам. Боль в руке привела меня в чувства.
Так, хватит паниковать. Видимо, свыше так указано, как сказал бы тот дед.
Где же его найти, он однозначно что-то знает? Даже имени его вчера не успел спросить.
Я повернулся спиной к воротам и, оперевшись на них спиной, медленно сполз на землю.
В голове было пусто и темно, как в колодце, из которого выглядывала моя истерзанная страхом перед неопределенностью и бессмысленностью существования душа.
Интересное сравнение пришло. А что там, вне колодца?
Синее небо, седые облака над высокими деревьями парка. Этому миру абсолютно наплевать на меня и на всех здесь. Или нет?
Может он кого-то бережет, а кого-то наоборот заставляет скитаться в поисках себя. И что если этот второй так и не обретет того, что ищет? Зачем это создателю? Почему создатель не указывает путь?
– Потому что этот путь внутри тебя, – раздался знакомый голос.
Я подскочил на ноги от радости и восторга, вертя головой, с твердой уверенностью увидеть владельца этой фразы.
Но… Увы! Вокруг никого.
Я заглянул в щель забора – тоже никого!
Тогда я закричал, – Ээээй! Ты издеваешься надо мной? Где ты?, – опять с размаху лупанул кулаком по забору, да так, что калитка спрыгнула с петель и рухнула во внутрь огороженного пространства с жутким грохотом.
– Эй! Парень! Что происходит? Ты чего тут вытворяешь?
Я обернулся на голос держа на взводе окровавленные кулаки.
Даже не успев осознать, что происходит, я был схвачен, скручен и закован в наручники тремя крепкими ребятами в форме.
– Я не… Подождите, – меня тащили куда-то со скрученными за спиной руками, – Вы меня неправильно по…
Белый свет погас, а уже следующей вспышкой сознания я ощутил себя на твердой лавке, свернутый в неестественную позу, уткнувшись щекой в затертое деревянное сиденье.
Видимо, для большей лояльности меня погладили чем-то твердым по затылку, но не рассчитали свою нежность, и я вырубился. Затылок ужасно болел, плечи ныли от непривычного положения рук за спиной, а щека, казалось, пытается войти вовнутрь черепной коробки.
– Ааа, – выдохнул я и взялся за свою пострадавшую макушку.
Руки свободны, но каждое движение отдавало тупой болью в затылке. И четко в этом месте была нереальных размеров шишка.
– Вот п…., – я прошипел набор нелицеприятных эпитетов в сторону моих конвоиров, – на кой так было? Ну сказали бы спокойно, я бы и так пошел.
– Чо? Хорошо тебя отшлепали?
В этом помещении я был не один.
– Чего? – прохрипел я.
– Говорю – получил по башке, дубина! Чего – чего!!! Чтобы знал, как порядок в городе нарушать. Ха..Ха..Хааа.
– Слушай, отвали. Без твоих шуточек весело! – башка болела так, что больше ни на что не хватало внимания, ни на жуткий запах в комнате, ни решетки на окнах, ни присутствие еще кого-либо, только центр боли. Я свернулся в калач на своей твердой лавке, взялся руками за больное место и начал потихоньку постанывать.
– Эээ… Чувак! Ты чего эт так стонешь? Как будто оргазм ща получишь, прекрати, а то мысли в голову дурные лезут! Ха… ха..хааа! -, он громко заржал на всю камеру и каждый звук отражался в больной голове колокольным звоном.
– Ты чо! Мудила! Не понял? Я тебе сказал – отвали! – во мне закипала лютая ярость к этому шутнику.
– Лана, лана! Не кипятись! Я же разрядить хотел…
– Просто заткнись.
– Ты… полехче там, давай, а то я тоже не только шутить умею.
Какое-то время мы провели в тишине. Голова моя понемногу успокаивалась или я уже начал привыкать к этой боли. Нужно было осмотреться. Темное, узкое помещение, зарешеченное окно под потолком, металлическая дверь и все из бетона, кроме двух деревянных лавок вдоль длинной стены. Свет из окна падал только на мою лавку, а юморист был в тени, так, что разглядеть его я толком не мог, только силуэт.
– Мы что, в тюрьме?
– Ха… ха… хаа! – он уже смеялся немного потише, – нее, эт обезьянник. Ты чего натворил-та?
– Ворота в парке сломал.
– Ооо, красавчик. Ну могли бы и полехче с тобой! Всего-то – ворота!
– Да я, честно говоря, тоже так думаю.
– А я их по всему городу гонял. Часа два. Пока бенз в мотоцикле не закончился. Ха… ха… хаа!
– И что дальше?
– Да ничо! Говорю же им, что не видел, как они там за мной гоняются и все! Я думаешь первый раз, ща-а подержат чуть и отпустят! Штрафов выпишут пачку! А ты чо… в первый раз сюда загремел?
– Да! Хотя…
– А-а-а! Ты не местный?! На соревнования приехал? Они не любят неместных! Смотри! Чуть что не так и сразу по башке дубинкой! Ха… ха… хаа!
– Я понял уже! Долго я тут?
– Ха… они тебя вчера приволокли! Минут пятнадцать не могли на лавку усадить. Ха… ха… хаа! Ты падал как мешок с говном! Ха… ха… ха! Они аж беситься начали! Ну потом кое-как усадили! А ты ваще – труп. Даже не шевелился! Видать, здорово двинули! Вот пи…! Просто же ворота сломал! О! А нахрена ты их сломал-то?
– Да… Сам не знаю. Эмоции!
– Бывает. Я вижу, что ты псих.
– Да уж. – голова болела, но уже не так сильно, что я даже немного восстановил в ней мыслительные процессы, а чувства вернулись ко мне. Я подумал, что этот юморист даже ничего так парняга. – так ты гонщик? Тут все говорят о каких-то соревнованиях! Будешь участвовать?
– Я? Нее! Ты чо!? Я, конечно, люблю погонять, но ты сам видишь, чем это обычно заканчивается! Ха… ха… хаа! А ты зачем сюда прибыл, если не знаешь о соревнованиях?
– Тут, как бы… Сложно объяснить… – я не хотел рассказывать о своей амнезии, в надежде что она скоро пройдет и память восстановится, – как-нибудь расскажу.
– Ну как знаешь! А ты на чем приехал?
– На мотоцикле.
– Да нуу!!! И не знаешь о соревнованиях!? Чего-то ты странный, чувак!
– Не знаю, прикинь! Расскажешь?
– Нууу… Кароче. Со всего света съезжаются мотоциклисты и гоняют тут, как черти. Весь город каждый год готовится к этим соревнованиям. А после соревнований еще полгода отходит от них. Ха… ха… хаа! Вот сейчас только от прошлых отошли! Народу тут просто кошмар сколько приезжает, телевидение, торгаши разные, болельщики – тьма. Но весело, знаешь? Сейчас начали подтягиваться участники, снимают боксы возле трека, настраивают мотики, прикатываются к треку. Хотя я не понимаю, зачем им к треку привыкать! Для самой гонки перекрывают весь город и процентов семьдесят, если не больше, трассы проходит по улицам, между домов, потом на набережную, в горы и потом только на трек. Так что они на треке стартуют и финишируют там, а вся гонка за его пределами. У нас есть улочка, вдоль горы идет, такая извилистая, с перепадом высот. Вот прикинь, по ней мотики со скоростью под триста летят. Ты стоишь рядом, а они мимо тебя – фууу. Аварий обычно куча! Вот и я по ней вчера под триста мусоров гонял. Ха… ха… хааа!
– А почему ты не участвуешь? В гонке! Не пойму. Ты с таким азартом рассказываешь мне это все!
– Я… блин! Да… я, короче, один раз попробовал, давно еще! И влепился, прям во время гонки, в ограждение. Хорошо, скорость не очень большая была, на торможении улетел! Выжил, видишь? Меня почти два года по кусочкам собирали. Так-то все норм вроде, только рука теперь не гнется как надо и из-за нее не могу я четко все повороты проходить, понимаешь? Да и… Боюсь я, короче! Самих соревнований. – он встал и заходил по нашей камере, – Все! Харэ, а то я тут с тобой чего-то расчувствовался!
– Я тоже позавчера слетел с дороги! И… если честно, вообще побаиваюсь мотоциклов.
– Пошел ты на хрен, со своими расспросами, понял? – он уже чуть ли не бегал, держась за плечо одной рукой. – Я тебе что гид, здесь?
– Эээ… ты чо?
– Все! Отвянь. – он сел и отвернулся от меня. Видимо воспоминания об аварии были живы в его памяти.
Железная дверь нашей камеры открылась.
Здоровенный парень с дубинкой в руках вошел и ткнув дубинкой в меня, сказал:
– Пошли.
Отпечатки пальцев, фотосессия. Куча вопросов, какие-то тесты. Проверка документов. Штраф и компенсация городу за испорченное имущество. Странно, но неожиданно приятно, что все содержимое бумажника, документы и вещи мне вернули в целости и сохранности. И вот я, свободный, как птица, стою на пороге местного участка полиции в незнакомом городе и нихрена не знаю, куда идти и что мне делать. Капец. Если бы я хотя бы знал где моя гостиница. А ведь я даже не удосужился запомнить ее названия. Вот недотепа! Минут десять-пятнадцать точно я стоял на порожках, наслаждаясь запахом свободы, особенно на контрасте со смрадом темной камеры, когда передо мной появился мотоциклист. Он вывернул из-за угла здания полиции и подрулил прямо к порожкам. Перегазнув пару раз, он замахал мне рукой и снял шлем.
– Эй, чувак!, – это был мой сокамерник – поехали, подкину тебя.
Я прям обрадовался его появлению и чуть-ли не вприпрыжку сбежал по ступенькам.
– Долго же они тебя мучали. – заговорил он, пока я усаживался на мотоцикл, – Опять по голове гладили? Дубинкой! Ха… ха… хаа. – настроение у него было гораздо лучше, чем при нашем расставании. – Вижу, что на этот раз не так сильно, а то бы так не прыгал! Ха… ха… хаа. Ты где расположился?
– Да я даже не знаю, если честно. Гостиница напротив парка, такая большая, отделана бежевым камнем.
– А! Понял, поехали! – и он, выверенным движением накинув шлем, рванул байк так, что я чуть не остался на месте. – Держись там! – пробубанил он через забрало шлема, наполовину повернув голову ко мне. Хотя слов я почти не слышал, скорее догадался о необходимости держаться, исходя из ситуации и по его гневному «бу-бу-бу бууу», донесшемуся из недр защитной сферы, на время заменившей лицо моему новому знакомому.
ВЕРШИТЕЛЬ
Пыльная духота Каирских пробок не могла пробиться через толстые стекла в охлажденный кондиционером салон предоставленного мне автомобиля. Я, как шейх, сидел на заднем сиденье, утопая в коже и роскоши огромного бизнес-класса. Несколько километров от аэропорта мощный мотор нес нас бережно и бесшумно по египетским дорогам, но на подъезде к огромному мегаполису мы, как и все, встали в ряд желающих пробраться к его достопримечательностям.
Юрий пытался заговорить, но я сделал вид что сплю и думал о своем с полузакрытыми глазами. Моя мечта детства, побывать в районе пирамид и прикоснуться лично к их многовековым тайнам, вот-вот сбудется, а настроение безрадостное. Может усталость от перелета, или недоделанное дело последних нескольких лет не дают мне целиком погрузиться в новую работу. Мысли путались, перепрыгивая с того момента, когда Даша попала в больницу, разводящих руками врачей, Александра Сергеевича и его помощь во всем. Конечно, он преследует свою выгоду и отчасти использует меня, но я считаю, что на моем месте мог оказаться любой, ну или практически любой человек, мало-мальски знающий физику и интересующийся историей. Безусловно, интуиция и немного везения сыграли не последнее место в моей карьере, но я не считал это своей личной заслугой.
Все, что у меня есть, появилось, благодаря ему, интересная работа, шикарная квартира в центре Москвы, хотя я там практически не бываю, но это мой дом, и, если появляется время, я отдыхаю там и душой и телом. Огромные средства требуются на уход за Дашей, все эти медицинские штучки, сиделки, бесконечные анализы. Если бы не эта работа и помощь Александра Сергеевича… Да! В своем институте я бы точно не смог так заботиться о супруге. Но надежда поставить её на ноги все еще теплится в моей душе и толкает на бесконечные поиски, часы в библиотеках, месяцы в студеных горах Алтая. Постоянные перелеты, смена часовых поясов, лишения походной жизни. Но… во-первых, моя Даша, все это ради нее, а во вторых, романтика такой жизни меня вполне устраивает и, конечно, дыхание свободы во время дальних экспедиций. Теперь вот душный Египет, что он принесет в мою жизнь?
– Павел Александрович! Сразу в гостиницу? Смотрю, вы устали после перелета! Или заедем куда-нибудь? Я тут знаю пару мест! Ха!
– Нет, Юр! Никуда мы не поедем! Давай в гостиницу, не могу дождаться, когда выпрямлю спину на кровати. Далеко еще?
– Неееет! Минут пятнадцать, не больше! Хы!, – он повернулся ко мне с места водителя и блеснул всеми своими белоснежными зубами.
– Юра! Не гневи судьбу! Смотри, куда мы едем! У меня еще куча дел в жизни незаконченных!
– Ха… ха… Павел Александрович! Мы же почти стоим! Это Каир. На такой скорости даже машину не поцарапать.
– Ну хорошо! Смотри, пожалуйста, на дорогу! Мне так спокойнее.
– Павел Александрович! Гы! – он дернулся было опять повернуться ко мне, но с немалым усилием воли сдержал порыв и продолжил, иногда поглядывая на меня в зеркало, – а мы что искать будем? Там китайцы даже залезли, да?
– Я определенно сам не знаю, Юр, что там искать! Но, судя по моим данным, там все уже нашли без нас! Теперь осталось изучить все, не трогая артефакты с их мест. А ты не любишь китайцев?
– Очень они хитрые и язык у них такой интересный, не поймешь с какой интонацией они тебе говорят.
– Ну… ты в этом специалист, Юр! Я вообще китайский не знаю!
– Даа, я неплохо язык знаю. Но их интонации так и не смог разобрать. Гы! А Вы археолог, Павел Александрович?
– Я инженер, Юр! Археология, история Египта, да и вообще загадки истории – это мое хобби, которое, как видишь, переросло в профессию.
– А какие тут могут быть загадки, ха..ха? Павел Александрович! Это же Египет здесь ученых египтологов больше чем местных.
– Нуу… Есть много темных пятен в истории Египта! Много свидетельств того, что пирамиды строили не сами фараоны и их подданные. Я изучил кучу литературы в свое время и всерьез думаю, что такие сооружения могла построить только высокоразвитая цивилизация с использованием технических средств, намного превосходящих нынешние, не говоря уже о веревках и медных инструментах времен фараонов. А уже древние египтяне пришли на готовое и максимум, что они сделали, это научились пользоваться малой долей оставленного им наследства.
– Здесь не принято так думать!
– Ты знаешь, Юр! Если меня сюда позвали, значит это скорее все так! И моя задача разобраться, что именно скрывает общепринятая история!
– Я тоже как-то думал об этом! Ха! Такие камни огромные, как их можно было сюда притащить?
– Вот-вот. Много, очень много чего говорит в пользу моей теории, далеко ходить не нужно, посмотри хотя бы на швы в кладке, настолько точно подогнанные, что даже современные аппараты не смогут добиться такой точности. Так что давай-ка мы посмотрим, что там нашли наши коллеги, и от этого уже будем отталкиваться.
– А вы думаете, Великие Пирамиды были сделаны не для погребения Фараонов?
– Я думаю, это древние машины, созданные для преобразования энергии земли или космоса. А вот, что это за энергия и как их запустить…
– Вы думаете они могут ещё включиться!? – он почти подпрыгнул в своем кресле.
– Часть строения разломали горе исследователи, повредили кладку, настроили лестниц для туристов. Да и сами древние египтяне тоннелей нарыли, пытаясь пробраться внутрь. Поэтому может ничего и не сработать. Но мысли у меня есть кое-какие. И… если нам повезет – проверим!
– Ууух ты! Да ладно! Если бы мне это не вы рассказали! Ха. Павел Александрович! – он не смог удержаться и опять повернулся ко мне чуть ли не всем корпусом и с собачьей преданностью посмотрел мне в глаза, – я так хочу во всем этом поучаствовать!
– Так ты уже в команде, Юра! Только… ты подписал соглашение о конфиденциальности? Никому не нужно заранее пугать народ, поэтому все, что мы найдем, все, что ты увидишь или услышишь должно быть в строжайшем секрете.
– У меня язык за зубами, ха! Павел Александрович. Да у меня и друзей-то нет, чтобы кому-то рассказывать! И я, конечно, подписал соглашение.
– Хорошо.
– Приехали. Ха!
Гостиница, предоставленная мне, тоже была «бизнес-класса» – несколько комнат, шикарная гостиная, огромная кровать, громадный балкон с каменными перилами и такая же внушительная ванная комната. Завтра рано утром мы двинем на встречу с членами экспедиции, если, конечно, это можно назвать экспедицией. Александр Сергеевич на этот раз обо всем позаботился, ничего не нужно было организовывать и меня как, важную шишку, будут возить и ублажать.
Юра расположился неподалеку от моего номера в «экономе», предупредив о том, что, если мне что-нибудь понадобится, я должен буду только позвонить ему по внутренней связи гостиницы и оставил листок с номером телефона.
Я открыл свой ноутбук, решив перед сном немного вникнуть в суть предстоящих загадок.
Фотографии найденных помещений и артефактов загружались медленно из-за высокого качества изображений.
Что можно понять по фото? Повсюду камни – изделия, стены подземных сооружений, коридоры, тоннели. Многовековая пыль покрывала толстым слоем каждый фрагмент отснятого и для того, чтобы рассмотреть детали, приходилось увеличивать, растягивать и крутить изображение в разные стороны. Все удивительно отличалось от того, что мне довелось изучить о Египте раньше. Здесь не было никаких рисунков, узоров или Египетской письменности. Строгая и лаконичная простота. В отличие от ходов внутри Пирамид, тоннели на этих фотографиях были явно созданы для движения по ним человека, а некоторые своими размерами говорили о возможности перемещать достаточно большие механизмы или машины. Ниши в стенах хранили незнакомые предметы различной формы. В центре одного из гротов была каменная тумба в форме идеального цилиндра, на верхней поверхности которого были углубления, напоминающие человеческую ладонь, в другом огромный каменный трон как будто вырубленный заодно со стеной, возле которой располагался, на верхней части спинки этого подобия кресла висела фигура неизвестного назначения, напоминавшая половину яйца.
Я внимательно изучил каждую фотографию, осмотрел все предметы и помещения, видимо, усталость после перелета не давали сделать четких выводов, только спутанные образы и ощущения. Все, что я видел, мне казалось до боли знакомым, как будто я бывал здесь раньше, пользовался этими предметами, ходил по коридорам и участвовал в каком-то грандиозном проекте внутри этих помещений. Стоп! Это всего лишь ощущения, фантазии, не может быть ничего подобного, эти гроты открыли совсем недавно, я просто не мог быть здесь, но ощущения нужно запомнить, возможно, в будущем, подсознание и интуиция направят меня в нужное русло и подскажут правильное решение.
Я хотел было отмахнуться от этих неясных ощущений, но сон сморил меня и, вместо того, чтобы зафиксировать для доклада факты и логические умозаключения об изученных артефактах, я незаметно погрузился в мир своих фантазий, видимо сформированных увиденным на фото.
Что это было – наваждение, сон или воспоминания из другой жизни, а может каких-то других измерений, не знаю, но, очнувшись через несколько часов, я никак не мог прийти в себя. Я как будто побывал в другой жизни, которая сейчас казалась даже более реальной, чем эта. Воспоминания были настолько живы, что разобрать, где иллюзия, сон, а где реальность, разум был совершенно не в силах.
Мне снился большой влажный каменный грот, где я в одной набедренной повязке, не спеша, иду к огромному креслу, вырубленному прямо в стене, в неглубокой нише. В другой нише я беру цилиндрической формы две рукояти и сажусь в это кресло. Камень совершенно не холодный, немного шершавый, но приятный на ощупь. И в момент касания моего тела поверхности кресла, незыблемая каменная глыба, начинает течь и плавиться, неописуемым образом принимая форму моего тела. Странно, но метаморфоза, происшедшая с креслом, ни капли не удивляет меня, я спокойно располагаюсь и принимаю привычную позу. В тоже время сверху на мою голову плавно опускается яйцеобразный шлем. Эта половина яйца с выемкой для моего затылка парила в воздухе без видимой опоры и так же мягко и бесшумно опустилась на мою голову, я практически не ощущал её присутствия, если не считать того, что в голове привычно зашумело. Ретранслятор подключался к магнитным потокам моего мозга. Сжимая цилиндры в руках, я управлял этим аппаратом, через него приводя в исполнение волю Вершителя.
Я спокойно осознавал, что мне теперь подвластны энергетические потоки целой планеты, и это тоже меня никак не волновало и совершенно не удивляло. Это была моя привычная работа на протяжении уже нескольких миллионов лет.
Я сжал цилиндры, и каменная крыша грота расступилась, её части, достаточной для проникновения меня вместе с моим троном, попросту не стало и силовые линии матушки земли понесли меня вверх и в сторону по направлению к царским покоям великого фараона.
Было раннее утро и прислуга только начинала свой день, когда я беззвучно проник во дворец и занял свое привычное место.
Я встал с трона и один из придворных надел на мою голову убор, скрывающий мой каменный продолговатый затылок, которым был ретранслятор.
Я посмотрел в начищенный до блеска бронзовый щит, который здесь заменял мне зеркало и, удовлетворенный своим видом, вернулся к трону. Головной убор полностью скрыл то, что не нужно было видеть простым смертным, мой дыхательный аппарат был схож с узенькой, закрученной в нижней части, бородкой, а плотно облегающий мое тело, практически не заметный неподготовленному взгляду, защитный скафандр выглядел точно так же, как и бронзовая кожа смертных. На лице и голове тоже был скафандр и из-за этого лицо казалось неживым, а нарисованные для лучшей видимости, как бы проявленные на ткани скафандра, мои черты были слишком симметричными, отчего, при внимательном рассмотрении, я смахивал на статую или куклу. Но это тоже для меня уже было привычным. Вершители управляли этой планетой не один миллион лет и вот, наконец, эксперимент подходил к своему финалу и скоро нам можно будет уйти на покой, раствориться в серой массе простых людей и доживать свой век, наслаждаясь результатами наших трудов.
– Вершитель готов принимать своих детей! – произнес я через ретранслятор, что, наверное, выглядело для окружающих жутковато, голос раздавался со всех сторон, во всем объеме помещения, при этом губы мои не шевелились.
Надеюсь, сегодняшние обращения, наконец, будут достойны моего внимания, мне ужасно скучно искать украденных коз, разбирать пьяные драки или грызню между соседями.
– О, вершитель! Наши урожаи гибнут!, – это был первый посетитель, за ним в мой тронный зал потянулась толпа крестьян, входя, они начали падать на колени и я видел за дверью еще несколько десятков человек, желающих войти. Я провел рукой снизу вверх, указывая им, чтобы они поднялись на ноги,