Александр Сергеевич Харламов
Одноклассники смерти
–Ну-ну, Мариночка…Не стоит переходить на личности. Я и без этого знал, что ты меня обожаешь. Сколько тебе надо?
–Пять миллионов.
–А почему не десять?
–Можешь и десять…
–Да нет, солнышко ты мое, послушай меня. Я говорю первый и последний раз. Потом начинаю наказывать. Таких денег у меня все равно нет, ни пять, ни десять миллионов, да если бы и были я бы тебе все равно не дал бы и копейки. Потому как я не подаю. Это во-первых. А во-вторых, если ты хотя бы на киллометр прииблизишься к Варваре…
–То что?– с вызовом спросила Мельник.
–То ты будешь умирать долго и мучительно, где-нибудь в Подмосковье. Играть с тобой я не буду, Марин. Можешь считать это последним китайским предупреждением. А теперь…Пошла вон отсюда и чтобы я тебя больше здесь никогда не видел…
–Да пошел ты, инквизитор чертов, теперь послушай меня ты… Я не уеду из России пока не получу деньги. Свои законные. От Вари не отступлюсь, а если ты думаешь что такой всемогущий, то флаг тебе в руки. Только тогда сидеть тебе вместе с твоим дружком где-нибудь на Колыме, если тронешь меня,– она резко поднялась,– запомни мои слова, Андрющечка, ты очень сильно пожалеешь о сегодняшнем дне. Очень сильно…
Марина выскочила из квартиры, громко хлопнув дверью. Она всегда любила все делать эффектно и красиво, еще со времен школы. Но выглядела это несколько пафосно и наигранно. Конечно слова ее не несли особой угрозы. Что она может? Одна…Уж как-нибудь свою и Варькину безопасность Андрюха обеспечит сумеет, но вот ведь проблема. Необходимо было выезжать за Сашкой, неизвестно куда за Уральский хребет. И не тащить же с собой дочку друга. Во-первых школа, во-вторых дорога длинная и трудная. Только что тогда делать?
__________________________________________________________________________________________________
Туман…Сизая непроглядная мгла, которая скопилась небольшими клочками по всей отнюдь немаленькой территории колонии. Холодно…Сыро…Утреннея поверка. Долгая перекличка и исправительные работы. Однообразный надоедливый режим, который, если не нагоняет тоску, то меланхолию точно. Со временем начинаешь привыкать и к этому. Да вообще колония– такая штука, которая учит недюжему терпению, если не сказать больше. Прав был тот кто их придумал, и не прав одновременно. Прав, потому что это место и вправду меняет людей. Они становятся еще более озлобленными , опасными, похожими на гранату с вытянутой чекой. А не прав…Да вы наверно сами это поняли. Ни один заключенный, отсидевший более или менее приличный срок, ничего так и не осознал, ничего так и не понял, таких людей лучше сразу убивать, потому как они живут по принципу вседозволенности, или как говорил герой одного кинофильма:" Украл, выпил, в тюрьму…"
Наконец поверка закочилась. Харламов в составе своего отряда медленно побрел в сторону столовой под бдительным присмотром двух конвоиров с собаками. Добрые с виду овчарки, лениво трусили вслед за отрядом, не издав ни звука, что собственно говорило об их как раз замечательной профессиональной готовности. Попробуй, сейчас кто-то сорвись за колючку или кинься на охранника, то мигом бросяться и пойдут клочки по закоулочкам.
На проходной в столовый блок почему-то ошивался начальник оперативной части подполковник Родзянко. Кум был явно чем-то недоволен. Ни за что наорал на шнырей, потом устроил разнос контроллерам и пошел к отряду Харламова навстречу. Остановили…
–Осужденный Харламов!– выкрикнул Родзянко, зябко ежась в своем летнем кительке на морозе.
–Я!– откликнулся Алексанр, недоумевая зачем он опять понадобился куму.
–Выйти из строя!
Харламов медленно обошел сокамерников, поймав на себе внимательно-настороженный умный по-волчьему взгляд Острого. Подошел к Родзянко.
–Осужденный Харламов Александр Сергеевич, срок пятнадцать лет, статья…
–Хватит, хватит,– махнул рукой подполковник,– пойдем, разговор есть. Чего стоим, ублюдки?!– неожиданно заорал он на отряд.– Или жрать не хотите? Может лес пойдем сразу валить?
Отряд быстро заново сколотил стройные колонны и почти бегом отправился через проходную на кормежку. Никому не хотелось променять теплую и относительно уютную столовую на промозглую, сырую погоду в лесу.
–Ну что Харламов…Танцуй…-недовольно пробурчал Родзянко, почему-то будто от стыда, потупив глаза.
–Что такое, товарищ подполковник?
–Приехали к тебе…Друг твой. Забрать тебе хочет. Постановление об амнистии президента самого привез.
Помимо воли на лице Харламова отразилась улыбка. Он вспомнил о Варваре, об Андрее, обо всех сразу. Наконец-то его мучения закончились, наконец-то справедливость восторжествовала. Наконец-то…Господи, как же он об этом мечтал…Все это долгое время он лелеял в себе эту спасительную мысль, как детдомовец ждет своих новых родителей, он ждал приезда Горбенко. Он знал! Знал, что Андрей его не бросит в беде, что он настоящий друг! И он это сделал! Он приехал! Теперь все будет хорошо. Нет, чувство свободы, о котором так много писали классики, совсем не пьянящее. Это что-то фантастичнское, сродни прыжку с Ниагарского водопада в холодную воду. Удивительно…
–Сейчас мы оформляем все необходимые документы…– Родзянко собрался уходить.– Это займет около двух-трех часов. Вы пока можете поговорить наедине с другом. Он ждет тебя в комнате для длительных свиданий. Потом попрошу зайти ко мне в оперчасть. Забрать личные вещи и справку об освобождении.
–Да…да…-пробормотал Харламов, пытаясь освоить ту мысль, что он больше не осужденный. а Харламов Александр Сергеевич. Его не пугали даже трудности, которые ждали его впереди. Сейчас настойчивой ласточкой в голове билась только мысль…"Я свободен!"– Хорошо, конечно я зайду…Разрешите идти?
–Конечно,– улыбнулся Родзянко. Теперь даже его ехидная улыбка не казалась отвратительной,– вы же теперь почти свободный человек…
Пропустив эту маленькую колкость мимо ушей, Харламов сорвался со своего места и побжал через плац в комнату для длительных свиданий. Мельком подумал, что не зря сегодня привел свою щетину в порядок. Такой день…
Все удивленно оглядывались ему вслед. Крутили пальцем у виска, оранники косо и настороженно поглядывали на бегущего по территории человека, но от чего-то не мешали. Даже облаявшая его овчарка показалась саше вполне добрым существом, котоое просто попало ни на то службу.
Споткнувшись о ступеньки он мигом взлетел на третий этаж административного корпуса. Расстерянно огляделся в пустом коридоре. В какой же комнате Андрюха… Вдруг увидел немного приокрытую дверь и буквально влетел туда. Около окна стоял его верный друг и союзник, Горбенко Андрей Григорьевич… В старом своем спортивном костюме. Все такой же молодой, несмотря на годы. Харламов со своими сединами и морщинами по сравнению с ним почувствовал себя чуть ли не стариком, а разницы у них было всего-то два дня.
–Андрюха!-закричал Александр, приветственно раскидывая руки в сторону.
–Братишка! Сашка!– заорал в ответ Горбенко. Всего лишь секунду друзья смотрели друг на друга, пытаясь разглядеть изменения, которые произошли за столько времени. Потом крепко по-мужски обнялись. Долго хлопали друг друга по плечам. Улыбались и были кажется соверешнно счастливы. Наконец первые восторги встречи утихли. Друзья сели на скрипучую панцирную кровать и обнялись.
–Рассказывай…-начал Харламов.– Какие там новости на воле? Как Варьке? Совсем наверно уже большая? Невеста небось? Как все наши? Я тут совсем отстал от жизни знаешь ли…Ни тебе телевизора, ни даже заштатного радиоприемника…
–Варька хорошо. Отличница. Мы решили с девчонками ее танцам отдать учиться. В балетной школу… Наши все нормально. В одном федералы тебе не соврали тогда, мы все остались на своих должностях. Конечно оклад стал поменьше, но… Жить можно! Аленка замуж собралась. Весной свадьбу будем играть. А так… Все вроде хорошо. От парней из Волгограда вестей давно не было. Сашка с Юлькой вроде как в очередной медовый месяц укатили. Ванька весь в делах… В стране как всегда бардак. Ты знаешь начал к нему уже привыкать. Даже если порядок когда-нибудь и наступит, то уже станет жить не особо интересно. Вообщем и все…
–Точно?– вскинул брови Харламов. Он слишком давно и хорошо знала своего друга. И сейчас Саша был уверен что тот что-то скрывает или не договаривает.
–Нет…Саш…тут такое дело…
–Ну не тяни, Андрюх! Ты знаешь после того что мне пришлось испытать ни одна новость меня из колеи уже не выбьет.
–Марина вернулась в Москву…
По лицу Харламова волнами заходили желваки. Он побледнел и от злости, с которой он сжал кулак, побелели костяшки пальцев. Нет, эта новость не выбила его из хорошего настроения. Он просто вдруг резко понял, что люто ненавидит эту женщину, порождение дьявола, ту, с которой мечтал соединить свою жизнь, ту, с которой у них был общий ребенок.
–Что ей надо?– после некоторой паузы спросил Саша, немного погасив в себе этот непроизвольный приступ ненависти.
– Она хочет либо Варю, либо пять миллионов…
–Есть же ее официальный отказ…Все оформлено как надо…Наш нотариус ручался…
–Там какие-то юридические тонкости…Я узнавал. Сделать она это может… правда через суд, но все вполне реально.
–Разберемся…-Саша хмуро кивнул, продолжая сосредоточенно смотреть куда-то в стену.
– Что же мы сидим насухую!– преувеличенно весело вскинулся Горбенко.– Я же тут поесть тебе привез, выпить…
Андрей начал суетливо из сумки вытаскивать продукты в целлофановых пакетах, две бутыки водки, блок дорогих сигарет. На плечо ему вдруг легла Сашина рука…
–Пожрать всегда успеем… Тем более нас здесь бывает кормят. Давай лучше выпьем, братишка…
Горбенко кивнул и открыл полторалитровую бутылку водки. Прозрачная, как роса, жидкость медленно заструилась в пластмассовые стаканчики. Налив себе и другу грамм по сто пятьдесят, Андрей поднял стакан, чтобы чокнуться, но Харламов его неожиданно остановил.
–Давай выпьем, Андрюх, за тех, кого сейчас с нами нет… Кто погиб в этой гадкой и грязной истории. За Андрюху Карагодина, за всех… Пусть земля им будет пухом.
Они молча выпили и сели на свои места. Недолго думая Андрей разлил еще по одной.
–Ну, брат? За то чтобы эта была последняя крупная неприятность в нашей жизни!
На это раз стаканчики сухо заскрипели, сжимаясь в сильных мужских руках. А ведь когда-то они пили из дорогих хрустальных фужеров на приемах в Кремле, ездили по Европе, владели компанией, посещали фешенебельные курорты. Что с ними стало? За что судьба так жестоко с ними обошлась?
В дверь аккуратно постучали. Харламов помимо воли вздрогнул. За время проведенное в колонии он почти отвык от таких элементарных правил вежливости. Вертухаи никогда не стучались, а больше к ним в камеру никто и не заходил.
На пороге стоял подполковник Родзянко, утеплившийся со времени их встречи на плацу в овчинный тулуп и валенки. В руках он держал кипу каких-то бумажек с гербовыми печатями и небольшой мешочек с личными вещами Харламова.
–Вот это ваши документы, Александр Сергеевич,– он подал помятые бумажки. Надо же! Впервые за два года Харламова назвали по имени отчеству,– а вот ваши вещи. По приезду в Москву, не забудьте стать на учет в свой райотдел милиции и получить новый паспорт. Последний автобус до вокзала уходит в три часа дня. Сейчас одиннадцать…Можете пока это время провести здесь. Тут вам никто мешть не будет.
Харламов усмехнулся. Хмель начал действовать и тепло нежно разливаться по телу.
–Нет уж, товарищ подполковник, я соскучился по свободе. Лучше я это время проведу за колючкой.
Он встал, а за ним последовал и Горбенко. Вздохнул и прошелся до окна. Посмотрел последний раз на двор колонии. Самое удивительное, что он привык здесь находится. Эти стены вдруг перед полной неизвестностью показались чуть ли не родными. Саша стряхнул охватившее его наваждение. Поднял мешок и, не глядя, запихнул в него все бумаги.
–Оранники на КПП предупреждены. Так что, никаких проблем…
–Бывайте,– нарочно задев начальника оперчасти плечом, Харламов вышел из комнаты для свиданий. Вышел навсегда из стен этой колонии, чтобы со временем забыть о годах проведенных в этом аду, вспоминая все это, лишь в кошмарных снах. Очередная страница его жизни перевернулась, обнажив чистый, неисписанный лист гербовой бумаги, заверенный Богом! Что ждет его за стенами исправительного учреждения? Неизвестность…Но эта неизвестность там, почему-то пугала меньше, чем безнадежность там…
__________________________________________________________________________________________________
ГЛАВА 4
Дорога домой ничем примечательным для двух друзей отмечена не была. Скучные пейзажи за окном, однообразные и ленивые по своей сути деревеньки с редкими вокзалами, непрерывное грохотание колес по рельсам, куча спиртного, которое закупалось прямо на станциях чуть ли не ящиками и скучные унылые семь дней пути до Москвы.
За это время все успели обговорить и обсудить, составить ближайшие планы, решить как же быть дальше. Этот памятный разговор состоялся на полпути до столицы нашей многострадальной Родины в тамбуре вагона "СВ".
–Ну и чем ты собираешься в мирной жизни заниматься?– Андрюха закурил сигарету и с удовольствием затянулся, оперся на стенку тамбура и подул на заледянелое окно.
–Незнаю пока… есть кое-какие наметки,– пожал плечами Харламов, вслед за другом доставая сигареты,-все решаемо, все интересно, но мне нужно мнение наших, да и их помощь…
–Расскажешь?
–Нет, Андрюш, надо сначала определиться что делать с нашей мадам, которая все никак не успокоится. Знаешь что самое удивительное?– Саша поморщился как от зубной боли при воспоминании о Марине.– Я абсолютно не хочу ее убивать…Даже несмотря на все то что она сделала. Нет-нет!-поспешил он поправиться, заметив ехидную улыбку друга. -Я ее не люблю уже это точно… И дело даже не в том что мы сней прожили около десяти лет, да и общий ребенок есть. Нет! Мне просто искренне жаль Маринку…
–Ты прямо ангел, Сань,– ухмыльнулся Горбенко, затушив окурок о холодное стекло,– она тебя чуть не убила. Завалила Карагодина, отняла по сути нашу компанию, посадила тебя за решетку, теперь хочет отнять единственную дочку, а ты говоришь, что тебе ее жалко? Может ты ей снова жениться предложишь? Из жалости…
–Не перегибай…-раздраженно бросил Харламов.– Я не сказал, что простил ее, но и брать грех на душу как-то не хочется.
–Да зачем брать-то! Может кто-то другой возьмет…Киллеров нынче ого-го сколько!
–Незнаю, Андрюх…-Сашка закурил еще одну сигарету из пачки.– Приедим в Москву, устрой мне с ней встречу. Может удастся как-то все миром решить. Хотя зная Марину, думаю это будет довольно затруднительно.
Горбенко согласно кивнул, а поезд уносил их вдаль. Подальше от колонии, подальше от всех ужасов, которые перетерпел Харламов за два года заключения, подальше от всего что было в его прошлой жизни. Вез его к новым горизонтам, к новому будущему. Что ждет его впереди? Неизвестность. Лишь только слабый огонек надежды теплеется в сердце Александра. И этот огонек, его родная дочь…
__________________________________________________________________________________________________
Этот разговор произошел на четвертый день их пути в Москву. Сейчас спустя еще почти трое суток, они оказались в уютной квартире в поселке Пятницкое недалеко от столицы. Снятый заранее дом оказался в хорошем состоянии, все удобства были в доме, даже старый черно-белый ламповый телевизор исправно рябил что-то новостное.
Горбенко сразу не повез Харламова в Москву. Во-первых нужно было немного привести себя в порядок, войти в курс дел. Во-вторых к неожиданному возвращения отца необходимо было подготовить и Варвару, которая все это неизвестно как воспримет. В-третьих, перед решением всех остальных дел, Саша сам попросил сначала организовать ему встречу с Мариной. Конечно Андрей был против. Его решительная натура отказывалась верить в продолжения диалога между двумя людьми из родных превратившихся в заклятых врагов, но просьбу другу все же решился исполнить и набрал номер домашнего телефона Алены.
Трубку подняла горничная. На просьбу позвать к телефону Харламову ответила, что та еще спит. Андрей настойчиво попросил разбудить и вскоре услышал в телеофне ненавистный голос.
–Алло, Андрюшечка!– поздоровалась она немного сонно.
–Мне не доставляет большого удовольствия общение с тобой, потому перейдем к делу,– коротко бросил Горбенко,– ты говорила, что у тебя есть выход из нашего конфликта насчет Варвары. Я согласен на это решение. Только нам надо обсудить все более детально. Надо встретиться…
–Где?
–Знаешь, такой поселок Пятницкое в подмосковье?
–Ты никак меня убить собрался, Андрюшка? И в лесу закапать?– ехидно заметила Марина.
–Мог бы закопал…-с ненавистью ответил Горбенко.– Только ради спокойствия ребенка лучше отдать тебе то что ты просишь.
–Ну вот и славненько! Когда, во сколько? Я подъеду…
–Пятницкое, улица Зеленая дом шесть. Сейчас. У меня мало времени поторопись.
–Но я даже не накрасилась…-кажется Марине доставляло удовольствие играть на нервах у Андрея.
–Слушай ты!-вспылил Горбенко, но тут же сник. Ему на плечо легла Сашина рука, который был рядом и все время контролировал разговор по спаренному аппарату.– Вообщем у тебя есть полтора часа. Потом я твои деньги переведу на счет какого-нибудь детского дома.
–Какие мы благородные нынче стали,– промурлыкала бывшая Харламова в трубку, от чего Горбенко даже побелел от злости,– ладно не дуйся, Андрюшка, я буду через полтора часа. только не вздумай со мной шутить. Живя в вашем волчьем мире, я тоже кое-чего нахваталась и будь уверен оставлю на всякий случай страховку.
Не долго думая, получив утвердительный ответ, Горбенко положил телефон. Устало откинулся на кресло, немигающим взором уставясь в одну точку.
–Она согласилась,– ответил на немой вопрос Александра он,– ну какая же она сука! Неужели и правда оставила страховку!
– А ты что и вправду ее задумал под нашей елочкой во дворе закопать?– усмехнулся Саша.– Нет, братишка, за все годы прожитые с ней под одной крышей, я уяснил одно. Она далеко не глупа, как кажется на первый взгляд, и опаснее гремучей змеи, от той хотя бы понятно, что ждать. А Марина совершенно непредсказуема…Логика безумца, для настоящего мудреца потемки…
–Где ты этого нахватался?
–Да в соседней камере со мной сидел парнишка, философский факультет МГУ закончил. Любил с ним иногда о превратностях судьбы поболтать. Презанятный я тебе скажу человечек.
–А за что сидел?
–Тещю, тестя и жену топором зарубил…-преувеличенно спокойно ответил Саша.– И в банки мясо на зиму закатал…
–Людоед что ли?
–Нет, просто ему показалось, что там трупы уж точно никто искать не будет. Только взбрело же одному из оперов во время обыска мяска покушать. Так философа и раскусили…
–Весело у вас было,– Андрей налил себе сто грамм водки и залпом выпил, занюхал лимоном и поморщился от приятного ощущения расслабленности.
–Куда уж дальше…Кстати а где Варька? Ты так спокойно здесь прохлаждаешься, а она где?
–Сейчас рождественские каникулы, Сань. Все дети по домам сидят. Телек смотрят. А твоя дочка в Швейцарии отдыхает…
–Не понял?
–Ирке и Надьке надо было по делам работы в Базель. Там какой-то контракт по поставкам заключать. Ну и забугорные устроили им на одном из самых классных курортов местных недельные каникулы. Типа задобрить. Я с ними Варвару и отправил, а сам за тобой. За ними так издалека Леши Кравченко орлы приглядывают. Так что не переживай…
–Как тут не переживать…-Саша задумчиво покосился на друга, как бы раздумывая спрашивать или нет. Наконец все-таки видимо решился…
–Слушай, братишка…А Варвара, она про меня спрашивала пока я там был?
–Боишься, что дочери своей ненужен станешь?– участливо улыбнулся Горбенко.– За это можешь не переживать. Я хоть и попытался заменить ей отца на время, но Варька взрослая девочка. Сама все прекрасно понимает. Иначе как дядя она меня не называет. А насчет папы… Конечно спрашивала все время, где ты, когда приедешь и почему твоя командировка так долго длится. Я говорил, что у тебя очень важная работа, которая требует твоего надзора, что ты большой начальник там и никак без тебя не обойдутся. Так что смотри не проговорись…
–Да…-расстроено протянул Харламов.– Елок и топора начальник! Как ей все это объяснить? Поймет ли она? Помнит ли что-то из того что случилось…Ведь тогда в Крыму на ее глазах убили няню. Не будет ли она меня винить во всем?
–Слишком много вопросов, Санек. Проблемы нужно решать по мере их поступления. Варька конечно взрослая, но все еще подросток, а не женщина. Я не уверен, что стоит ей все до конца рассказывать. Вот исполнится ей лет двадцать, вот тогда сядете за стаканом чая и поболтаете за жизнь. А осудит ли она тебя? Незнаю…По-моему ты делал все правильно, а там…Жизнь рассудит!
Замолчали, молча, не сговариваясь, достали из кармана сигареты и закурили. Синий терпкий дымок потянулся вверх, тонкой струйкой изгибаясь под порывами сквозняка из открытых окон. Причудливы дела твои Господи, как эти бессмысленные дымные кольца. Точно так же кидает судьбу человека по твоей воле из огня да в полымя, так же, как и этот дымок завихряется под порывами шального ветра. И ни человек, ни дым не знают куда приведет этот путь, чем он закончится. Лишь знают, что надо идти вперед и бороться. Бороться со всеми препятствиями и преградами, которые встают у тебя на пути, преодолевать, ломать себя для будущего блага, которое, увы, только в мечтах. Чудны и удивительны дела твои Господи…
Андрюха посмотрел на свои командирские часы. До прихода Марины оставалось еще полчаса. Кивнув Саше, он пошел на второй этаж немного отдохнуть. Харламов не говоря ни слова придвинулся поближе к окну.
А за окном разгар января…Как же приятно наблюдать за всем этим сидя не в промерзшей камере, а в теплом доме, у окна, слегка отодвинув занавесочки. Укутанные снегом ели по обеим сторонам дороги сонно колыхались в такт легким порывам северного зимнего ветра. Озорной мороз весело расписал узоры на всем на чем только можно. Какая-то детвора слепила у дороги снеговика и вручила ему обычную палку, покрашенную под гаишный жезл.
Как же хорошо иногда радоваться простым и совершенно обыденным вещам. Просто счастливо улыбаться миру в надежде, что этот несправедливый мир все-таки улыбнется тебе в ответ.
Незаметно как-то прошли отмеченные полтора часа. Из этого блаженного оцепенения вывел Харламова настойчивый входной звонок, который трезвонил оказывается что-то на манер марша Мендельсона, будь он трижды благославен. Выждав некоторое время, не спустится ли Горбенко открывать Марине, Саша все же медленно и неуверенно поплелся к двери.
Вся решимость куда-то исчезла…Он совершенно не знал как вести себя со своей бывшей женой, как разговаривать, да и если честно делать ему это было противно. Старая обида вдруг неожиданно всколыхнула ему сердце, и ненависть огнем обожгла душу. Решившись, он щелкнул задвижкой.
На пороге стояла Марина. Все такая же цветущая, отнюдь не красивая, но обладающая неистребимой женской привлекательностью, вкупе с великолепным обаянием. Именно на такую маску простушки, Александр и купился десять лет назад, когда только предлагал ей какие-то отношения. С тех пор много воды утекло, и у Саши начали появляться первые седины, а вот ей несмотря на все перепетии, которые преподнесла им судьба, было хоть бы хны. Цветущая, молодая… Харламов неожиданно поймал себя на мысли, что мечтает увидеть свою бывшую жену в камере, где он провел целых два года. Увидеть, как она сама себя там поведет, но мысль эту пришлось отогнать, как довольно низкую. Месть не должна быть столь мелочной, а то что до дрожи хотелось отомстить– это определенно факт.
–Ты вернулся?– спокойно спросила она, настойчиво ступив на порог, тем самым заставив ее впустить в дом.– Тем лучше…Будем договариваться с тобой.
Она легкой походкой манекенщицы, от бедра решительно прошла в зал и присела на диван. Закинула ногу за ногу и закурила, пуская дым в потолок колечками. Волей неволей Саше пришлось сесть рядом с ней.
–Что ты хочешь?– наконец спросил он, справившись с минутным волнением.
–А тебе разве твой верный опричник не сказал?-она удивленно вскинула брови.
–Хотелось бы услышать от тебя…
–Всего лишь малость, Сашенька, всего лишь малость… Мне нужно пять миллионов, либо я заберу у тебя Варвару…
–Что ты с ней делать будешь? Ты же никогда сама особо ребенком не занималась. Сначала няни, потом Андрюха, девченки…
–Зато ты занимался,– съязвила бывшая жена,– сначала с утра до вечера работа, потом командировки, потом отдых, потом тюрьма…Идеальный отец…
–Оба хороши!– вынужден был согласится Александр.– Пойми, Марин, у меня сейчас нет таких денег. Все мои счета заморозили. Пока я их заново открою пройдет некоторое время…Год, два…Не больше.Я тебе даю слово, что выплачу эти деньги. Ты же знаешь меня оставили федералы без компании. Так что по сути я пока безработный…
–Займи…
–Ну да, смеешься что ли! Представь подойду сейчас к кому-то на улице и спрошу, а вы мне случайно пять миллионов не займете до четверга.
–У тебя же есть друзья…
–Кстати и твои они были тоже…До определенного момента!
–Тогда разговор закончен…-пожала плечами Марина и хотела уже встать, но Харламов неожиданно положил ей руку на плечо и резко в суставе сдавил. Она тихо ойкнула и попыталась сбросить руку, но Саша держал крепко.
–Теперь слушай меня…-он с силой выдохнул, гася в себе злость, накопившуюся за годы сидения в тюрьме.– Варю тебя не отдам. Попробуешь взбрыкнуть, убью… Либо ты принимаешь мой план, либо тебе найдут только когда снег растает, в какой-нибудь ближайшей к Москве лесополосе. Выбор за тобой!
–Все сказал?– она подняла на него немигающий взгляд карих глаз, полных такой же злости как у Харламова. Казалось, были бы у нее силы, она бы разорвала его по кускам.– А теперь послушай меня, любой нормальный суд отсудит в мою пользу Варвару. У тебя нет ни работы, ни жилья, ты только с зоны, Сашенька! Очнись, солнце! Ты больше не олигарх, владелец фабрик, газет, пароходов. Ты ничтожество! И меня ты не запугаешь! Хватит! Отбоялась я свое за десять лет семейной жизни. Теперь меня бояться будешь ты! Потому что, как я захочу, так и будет… Даю тебе день на раздумья. Вот мой новый телефон,– она положила на стол визитку,– если в течении дня не наберешь, я подаю иск в суд, тогда пощады не жди. А сейчас адью, амиго!– она послала ему воздушный поцелуй и, громко цокая каблуками, вышла из дома, так и не притворив за собой дверь. Холодный порыв ветра тут же закинул на порог мелкое снежное крошево. Стало зябко. Дрожащими руками, Саша достал из пачки сигарету и затянулся, жадно глотая сизый дым.
–Сука…– прошептал он одними губами, но Андрей на лестнице все же его услышал.
–Согласен, Сань! Редкостная! И как ты умудрился с ней прожить почти десять лет? Мигера, одно слово,– он обнял друга за плечи и похлопал ободряюще по спине,-хотя если кроме шуток, то делать что-то надо и делать срочно!
__________________________________________________________________________________________________
Весь следующий день Харламов ходил по комнатам дома и раздумывал над сложившейся ситуацией. Слишком много проблем навалилось сразу, настолько сложных, что Саша на секунду даже пожалел, что вышел из тюрьмы. Утром Андрюха уехал в город, оставив его одного. Во-первых ему надо было все же заскочить на работу и продлить себе отпуск. Во-вторых, надо было что-то делать с паспортом Александра, пропиской и другой мелочевкой. В конце-концов необходимо было всех предупредить, что Харламов вернулся из мест не столь отдаленных. Вообщем, дел было много…
А Саша остался один на даче, которая была еще сталинской планировке, когда на тразмеры внимания не обращали внимания, и в трехкомнатной квартире можно было потеряться. Ходил, бродил из угла в угол, словно загнанный волк и покуривал сигареты. Нужен был тонкий изящный план, как избавиться от многих проблем сразу…Это возможно было только в одном случае, если есть деньги. А где их взять?
Кроме того, Сашу неожиданно захлестнула после разговора с бывшей женой чувство мести. Сразу вспомнилось все пережитое…Холодные, непротопленные бараки, этап, пересылка… Слишком многое ему пришлось пережить из-за людей, которые вроде были если не друзьями, то очень хорошими знакомыми. Слишком много было проделано интриг, слишком много было пролито ни в чем неповинной крови, чтобы люди, виноватые в этом ушли от наказания. Он не чувствовал себя каким-то Робин Гудом или каким-то супер героем, просто Саша понимал, что отомстить надо. Не только за себя и за свои страдания. Надо было отомстить и за Андрюху Карагодина, и за воспитательницу Варвары, за охрану в Левадийском дворце, за тех шоферов, которые везли его в августе 2005-ого. Потому полсе пятой чашки кофе и второй пачки сигарет план сам собой пришел ему в голову. До того простой и логичный, что Харламов сам мысленно удивился, как это раньше не могло придти ему в голову.
Отомстить можно только в одном случае…Если у тебя в руках сосредоточена какая-то власть. А как ее можно получить? Только с помощью денег…И очень больших денег. В Швейцарии, на самый крайний случай, у "Интеркрайт" находился свой вклад в одном из банков, пятьдесят миллионов долларов США. Вроде как корпоративная пенсия. Принадлежит он всем пятнадцати учередителям компании, зарегистрирован на какого-то бельгийского старикана, бывшего фашиста, успевшего слинять из побежденной Германии и укрыться под чужим именем в Цюрихе. До него федералы добраться не могли никак. Этих денег хватило бы с головой, чтобы покрыть расходы на выполнение Сашиного плана А значит необходимо было эти деньги получить…
Харламов встал со своего кресла, которое облюбовал за время своих долгих утренних раздумий и прошел ко окну. На улице заморосил мелкий снежок, ложась косыми ниточками на промерзшую землю. Появился аппетит, как только наступила некоторая определенность. Саша прошел на кухню с сделал себе пару бутербродов и заварил горячего свежего кофе. С удовольствием перекусил и прошелснова к окну. Оставалось только ждать Горбенко и огромная неповоротливая машина плана начнет медленно двигаться.
Андрей приехал только к обеду. Заметно уставший и замотавшийся. Неудивительно, ему пришлось объехать почти двенадцать людей, а потом еще заскочить на работу, где он пережил довольно неприятный разговор с новым директором " Интеркрайта", каким-то прихлебателем из президентской администрации. Тот услышав, что Горбенко продлил свой отпуск, пообещал его уволить и не вполне незаслуженно устроил разнос.
–Ну как ты тут?– он зашел в дом, затащив с собой гору пакетов с продуктами и колючий холодный воздух.
