Александр Сергеевич Зайцев
Путина
« Жди, – бригадир повернулся к Сергею, – все равно сейчас всплывет, бросай на башку, как только покажется. Андрей, ты на рычагах, а все остальные на левый борт, к путанке».
Под днищем послышался скрежет, нос катера стало уволить вправо. Через секунду под левым бортом катера показалась голова белуги, Сергей моментально набросил ей путанку прямо на рыло. Рыба замотала головой, пытаясь сбросить сеть, но это только ухудшило её положение, сеть плотно охватила её голову, левый боковой плавник прошёл сквозь ячею. Белуга ударила хвостом под днище катера, повернулась левым боком, пытаясь нырнуть. От удара катер отлетел вправо, мы дружно вцепились в концы сети, которая натянулась, как струна.
« В натяг, в натяг приспускай, – голос бригадира звенел от напряжения, – только не дергай».
На другом конце сети ворочалась такая сила, что у меня от страха застучали зубы, белуге ничего ни стоило раскидать нас вместе с сетью, как котят, по всей старице. Она бы так и сделала, если бы не удар лопастью винта. Наш катер развернуло, и кормой вперед, мы двинулись прямо на Жидкова. Комбат потянулся к стартеру.
« Не надо – бригадир остановил Андрея, – от звука винтов шарахаться начнет, а так, пусть таскает в тишине».
Катер Жидкова был рядом, белуга тащила нас прямо на него. Самый дальний пассажир на корме отпустил сеть и схватился за весло, успев ткнуться им в соседей, чтобы не врезаться моторами в борт. Валька и ещё один парень вцепились в весло, теперь белуге пришлось тянуть уже два катера. Ей, похоже, было наплевать, сколько там катеров, мы поехали дальше с той же скоростью.
« Пусть упирается, – успокоился Гера – два катера ей не опрокинуть, измотается, легче потом вытаскивать будет».
Кружение продолжалось около пяти минут, потом сеть опала, растянувшись змеей по воде. Белуга опять показалась на поверхности, переворачиваясь с боку на бок и хлопая хвостом по воде. Было видно, что нейлоновые шнуры сети прочно врезались ей в жаберные щели, из сети она уже не выскочит. « Давай ребята – скомандовал бригадир, – подходим к ней двумя бортами».
На веслах подошли к белуге, выбирая сеть из воды. Со второго катера на рыбу полетела такая же путанка, через пять минут наша дама оказалась крепко связана и зажата между двух бортов. В длину белуга была чуть меньше « Амура », для уверенности мы скрепили катера между собой.
« Даже не верится, что получилось, – Андрей достал сигарету, прикурил, пальцы его тряслись от волнения, – рассказать кому, не поверят».
« Поверят, – бригадир с иронией посмотрел на комбата, потом поднялся на ноги и обратился ко всем присутствующим, – так, господа хорошие, товарищи дорогие, послушайте меня внимательно, особенно новички, которые потом рассказывать будут. На шершавом языке УК РСФСР промысел этой рыбки в наших водах карается от 5-ти лет с конфискацией. Мы рядом с фарватером, милиции и прочих долгоносиков здесь гораздо больше, чем в Хурбе. Если решим делить добычу, то при проверках надо будет действовать решительно. Им все равно, винтом ли её треснуло или инфаркт с ней приключился, нам тоже одинаково, подлинные ли у них будут документы или фальшивые. Решайте, или берем или отпускаем, учтите, главный инженер в этих делах нем не помощник».
« Чего ты Гера, целую лекцию закатил, – просипел один из мужиков с соседнего катера – в первой что ли, да и новички вроде путные, лишнего не скажут. Тонна рыбы под бортом, наверняка и икра имеется, чего думать то».
« Ты чего скажешь, комбат, – Гера повернулся к Андрею – катера и моторы твои».
« Мы за – комбат запустил моторы, Валентин сделал то же самое, – за нас не волнуйся, говори скорее куда править, а то у рыбки перекур кончается».
« К острову ~ бригадир покрутил головой, – там вроде пляж имеется, хоть и дальше, но у старицы берега крутые, не втащим, она тут нас в момент уделает».
От гула винтов белуга задёргалась, катера стали ходить ходуном, но, когда тронулись, рывки прекратились, движение успокоило рыбу. Остров небольшой, на бугре росло несколько деревьев и кустарник, зато берег пологий. Солнце уже опускалось за лес, посылая нам свои последние лучи, через час станет темно, как у негра в животе, надо поторопиться.
« Тормози, – приказал Гера – на берег её надо вручную тащить, иначе помнет катера и нас по ним размажет, когда жабрами воздух начнёт хватать. Вырвется, и все труды насмарку».
Мужики попрыгали за борт, стоя по грудь в воде стали осторожно распелёнывать белугу. Один потащил концы сетей на берег, до него было метров тридцать-сорок. Расцепив катера, я не удержался и тоже прыгнул в воду.
« Иди лучше на берег, – бригадир покосился на меня – сети держи». «Отправь кого-нибудь полегче – обиделся я – я тут пригожусь». «Лады – усмехнулся Гера, – как скажу, разводи катера, а потом сразу на левый бок, возле головы хватайся».
« Мужики – обратился он к Андрею и Вальке, – как разойдётесь, давайте к берегу и за сеть хватайтесь, держите, что есть силы, нам бы только до песка её дотащить, а там, за сеть ухватимся, дай Бог, вытянем, так, что упирайтесь, как можете».
Мужики со всех сторон облепили белугу, держась за края сети, рыба вела себя спокойно, как будто спала. Я уткнулся веслом в катер Жидкова. « Приготовились, – скомандовал бригадир и крикнул мне, – давай, Саня».
Я уперся спиной в катер комбата, что есть силы, нажал на весло. Катера стали медленно расходиться, кинул весло комбату и кинулся к мужикам. Когда катера отошли настолько, что можно было быть уверенным, что не поранишь людей, ребята запустили моторы и рванулись к берегу.
Одновременно с ними рванулась и белуга, визг винтов не сулил ей ничего хорошего. Я получил удар полутораметровой головы в грудь и полетел спиной вперед, вылетев из воды, как пробка. От боли перехватило дыхание, хватая губами воздух, я выскочил на поверхность.
« Держите сеть, уходит же и в бога и душу..» – бригадир висел на хребтине, вцепившись с обеих сторон в жабры, рядом с ним мотались два мужика, чудом, удержавшиеся рядом с рыбой. Первым же рывком она раскидала нас по всей округе. Работая всем телом, белуга медленно уходила на глубину. Краем глаза я заметил, что Андрей и Жидков бегут к сети со всех ног, двух мужиков, которые держали сеть с самого начала, тащит пузом по песку, как два поплавка. К белуге со всех летели мужики, кто вплавь, кто на ногах, я тоже рванулся на помощь. Вцепившись в сеть, я опять получил удар это чертовой башки, но удержался, шнур сети больно рванул мне ладони, плевать, лишь бы остановить белугу. Она мотала нас, как хотела, но сеть уперлась, это Жидков с комбатом вцепились в неё. Рывки постепенно прекратились, белуге потребовался отдых.
« Давай, к берегу давай, – закричал сверху Гера – быстрее, пока не началось».
Упираясь ногами в илистое дно, мы потащили белугу к берегу. До него оставалось не более пятнадцати метров, когда жабры белуги показались из воды. Вот тут началось настоящее светопреставление, удар, еще один, не выдержав боли в ладонях, я разжал руки, и, получив третий удар, отлетел в сторону. Мужики на берегу валялись кто где, белуга кувыркалась вокруг себя, со страшной силой хлеща метровым хвостом по воде. Бригадира на ней уже не было, он бежал к берегу и первым схватился за сеть, за ним комбат, Валька, и все остальные, кто был на берегу.
« Сюда, скорей сюда – кричал он нам, – не подходите к ней, поздно».
Я побежал прямо к сети, схватился за нее, стоя по колено в воде. Спереди и сзади подоспели оставшиеся, опять начались броски влево и вправо. « Держите, не дайте ей уйти, – прилетел к нам со спины крик бригадира, перекрывая густую матерщину, – сейчас выдохнется».
Выдыхалась наша дама еще минуть пять, кидаясь из стороны в сторону. Потом броски её стали затихать, мы вытащили её на берег, полностью перекрыв ей кислород.
« Всё, отбой» – выдохнул Гера и плюхнулся задницей на песок. Все остальные сделали то же самое. Сильно жгло правую ладонь, она была вся в крови, нейлоновый шнур сети вырвал из неё кусок мяса. « Валька, аптечка где» – спросил я у Жидкова. « В носу, справа в ящике» – ответил он.
Ко мне присоединился бригадир и ещё трое. Ему разрезало пальцы жабрами, остальным, как и мне, досталось от сети. Белуга, вдруг, подпрыгнула, и всем телом грохнулась на песок так, что земля загудела под ногами.
« Никуда ни денешься, – Гера обернулся к ней – отпрыгалась матушка, не надо было с пароходами играться, плыла бы себе сейчас спокойно. Давай, Саня, лезь за аптечкой».
Пока мы обрабатывали свои раны, окончательно стало темно. Мужики собрались вокруг белуги, закурили, вспоминая рыбалку. Раздались смешки, подначки, общий хохот.
« Ну что, орлы, – сказал бригадир, когда мы подошли к собравшимся, – хороший из нас траулер вышел, таких рыбок только ими и достают».
« Да, жалко, Гера, фотографа рядом с нами не было, – ответили из круга – тебя бы заснять, настоящий ковбой на белуге. Чего ты там делал, наверху». Все загоготали.
« Черт его знает, – засмеялся бригадир вместе со всеми, – не понял, как меня туда занесло, думал, что она со страху на берег рванет».
« К делу, орлы, – приказал он, когда все насмеялись и накурились, – доставайте ножи, фонари, костров разжигать не будем. Надо по быстрому разобрать её на запчасти и уходить отсюда, найдем другой ночлег, там и обсохнем, потерпите. Ночью, через Амур не пойдем, обязательно остановят. Андрей, топоры имеются».
« Есть – ответил комбат, – а чем тебе здесь плохо, переночуем и домой». « Подозрение у меня имеется, – ответил бригадир, – эту рыбку наверняка пасут. Она ведь с фарватера сюда кверху брюхом плыла, кто-нибудь да заметил».
Валентин принёс два топора, мужики достали из мешков фонарики, ножи, все собрались возле белуги. Луна посеребрила её огромное тело, редкий гость уснул вечным сном. Восемь шагов в длину, чуть больше метра в толщину, вот и все размеры, силища, как у носорога. Я вспомнил эпизод из книги « На краю Ойкумены », когда всем гуртом ловили носорога, да, десять минут назад было что-то похожее.
« Саня, – бригадир отвлёк меня от раздумий – ты у нас высокий, бери бинокль и на холм, наблюдателем будешь. Смотри в оба, курить только в кулачок, давай, отправляйся».
Я взял ружье, бинокль, и без разговоров пошел на вершину холма, радуясь тому, что не стану свидетелем разделки белуги, мне она показалась, сродни человеку, наверное, из-за размеров.
Холм поднимался над водой на семь-десять метров. На вершине я огляделся, рассматривая русло Амура, оно угадывалось по редким огням, которые мерцали на реке. До него было около пяти-семи километров, еще одна старица и гряда островов, погруженных во тьму, отделяли нас от него. Пыл схватки прошёл, ночной холод и мокрая одежда довели меня до озноба, который колотил меня не переставая. Я бросил наблюдение, начал прыгать, приседать, стараясь согреться. Стало теплее, но не надолго, холод опять полез под одежду. Со стороны Амура, возле правого берега старицы, я услышал тихий стук мотора, кто-то тихо подходил к нам по последней старице. Я замер, присел за куст и стал внимательно обшаривать в бинокль правый берег. Ничего не видно, сплошная темень. Взгляд уловил еле заметную красную точку, она, разгораясь, мигнула в темноте правого берега, как раз напротив меня, пропала, потом еще раз. Десять минут было тихо, потом раздался тихий, удаляющийся стук мотора, гости уехали. Я побежал к мужикам, на берегу, возле воды мелькали фонари, разделка шла полным ходом.
« Ты чего – бригадир оторвался от белуги, поднялся с колен и подошел ко мне, за ним комбат и все остальные, – увидел что-нибудь».
«Да, и услышал тоже, – выпалил я, – к нам кто-то в гости приезжал, с правого берега посмотрели и уехали». « Значит, не обознались мы с тобою, комбат, – Гера посмотрел на Андрея и повернулся ко мне, – мы тоже мотор услыхали, но показалось, что он далеко отсюда, теперь надо ждать ударную группировку».
« Предчувствия его не обманули – зло продекламировал бригадир, смачно выругался и накинулся на своих – чего застыли, не в первой же Вам, давайте доделывайте, а ты, Саня, отправляйся назад».
Белуга лежала с аккуратно вспоротым брюхом, два мужика, стоя перед ней на коленях, копошились у неё в животе.
Через пять минут я опять стоял на холме, смотря в сторону Амура, гости должны будут появиться с той стороны, бинокль мне был уже не нужен, я оставил его возле бригады. Спустя пол часа, в самом начале соседней старицы мигнул свет, потом еще раз, и ещё, пока не превратился в луч прожектора, который рыскал направо и налево, постоянно увеличивая свою мощь. Следом за ним, я услышал дальний гул катера, он шел на нас, по соседней старице, против течения. Фонарики подо мной погасли, мужики тоже увидели столб света, который метался между деревьями, стоящими по берегу старицы. Через пять минут ко мне поднялись бригадир и комбат.
« Что там» – они повернулись на луч прожектора. « Катер » – ответил я, в это время прожектор погас, стало темно, присутствие катера угадывалось по еле слышному стуку двигателя.
« Где же он – бригадир крутил головой, – куда же он делся».
Минут десять было темно, даже стук двигателя исчез, я, было, обрадовался, что пронесло, но прожектор, вдруг, вспыхнул ярким бело-синим светом уже на нашей воде, двигатель застучал всё громче и громче. Стало ясно, что гости просто искали протоку между старицами.
« Пошли вниз, – спокойно сказал Гера, – через пятнадцать минут они будут у нас».
« Что делать будем, – спросил комбат, спускаясь с холма, может, рванем в темноту, пусть ищут».
« А рыбу врагу оставишь, они только этого и ждут, – невозмутимо продолжил бригадир – неизвестно ещё, что это за народ. Хотя по высоте и силе прожектора похожи на рыбнадзор, только у них галогеновые лампы. Если так, то они нас всю ночь гонять будут. Не дрейфь, Андрюха, отобьемся, в первый раз что ли».
Мы спустились с холма, в руках мужиков я увидел оружие.
« Икру упаковали» – спросил Гера.
« Упаковали, – ответил один и спросил – чего там, бригадир».
« Один катер, идет к нам, – ответил он – встречаем, как договорились, вести себя осторожно, без жертв».
« Семён – Гера повернулся к сиплому мужику – прожектор твой, Степаныч, и ты, Дима, Вы отвечаете за рацию, всё, разошлись по катерам».
С нами, возле белуги, остался только бригадир и Серёга, который первым бросил сеть. Все остальные укрылись в катерах. Рев двигателя усиливался с каждой минутой, он был какой-то странный, не похожий на гул подвесных моторов, сейчас катер должен показаться из-за поворота.
« Валентин, не стой столбом, – сказал бригадир – бери топор, руби ей башку, а я хвостом займусь».
Только уверенный голос бригадира удерживал меня на месте, очень хотелось бежать отсюда без оглядки, милиция же едет, через час можно за решёткой оказаться. Катер выскочил из-за поворота старицы, луч прожектора заскользил по воде, нашёл нас, уперся, ослепив бело-синим светом, и не отпускал нас до тех пор, пока катер не подошёл к берегу. На борту тоже были не дураки, катер остановился в двадцати метрах от берега, луч прожектора прошёлся по катерам, порыскал по кустарнику за нашими спинами, и уперся в нас, вернее будет сказать в белугу, лежащую рядом с нами.
« Внимание – человек говорил в мегафон – на борту милиция и рыбнадзор, положите оружие перед собой, стреляем без предупреждения».
« Положим, – спокойно ответил Гера, – когда документы предъявите, оно и так на земле, и фонарь погаси, ослепил совсем».
Катер подработал движком, ткнулся носом в песок, с него спрыгнули два человека, и пошли в нашу сторону. Свет слепил глаза, но пистолеты, направленные на нас, и милицейские погоны на куртках было хорошо видно. Гера поднял с земли карабин, комбат сделал то же самое, мы с Серёгой стояли, не шелохнувшись, чуть сзади.
« Опустите стволы, – приказал подошедший крепыш, с погонами старшего лейтенанта, – вот документы».
« Может, погасишь фонарь – попросил бригадир, рассматривая развёрнутое перед ним удостоверение, – не видно ни хрена».
« Обойде.. – успел произнести старший лейтенант, как, Бац, с правой стороны грохнул выстрел, прожектор разлетелся на куски, и темнота прыгнула на нас со всех сторон.
От неожиданности милиционеры отпрянули назад, но, через секунду дула пистолетов опять уперлись нам в грудь, играя лунными зайчиками.
« Не дури, лейтенант, – раздался во мраке голос бригадира, – оглянись кругом».
С обеих сторон к катеру подходили мужики, стволы в их руках были отчётливо видны тем, кто остался на катере, фонарики осветили его со всех сторон. Движок на катере замычал, провернулся пару раз, но после двух выстрелов в воздух сразу затих. Пятеро мужиков подошли к катеру, обступили его с двух бортов. « Слезай на берег » – раздалась команда, но оставшиеся на катере не спешили исполнить приказ. Мужики, один за другим, вскарабкались на борт, послышалась ругань, возня и с катера, на берег, ускоренным темпом, посыпался народ в количестве шести человек, еще один милиционер, все остальные гражданские, наверное, доблестный рыбнадзор.
« Уберите пистолеты, – попросил Гера, – переночуете здесь и всего делов, а завтра мы передадим, что Вы тут поломались».
К милиционерам вернулся дар речи, они, похоже, поняли, что убивать их никто не собирается.
« Что Вы собираетесь делать, – заволновался один, пряча пистолет за пазуху, от греха подальше, а то ещё отберут, – с белугой ладно, можно и договориться, а всё остальное, это же верная тюрьма».
« Не будем мы договариваться, надо было чуть пораньше приехать, вместе с нами покувыркаться, а сейчас стой и молчи, – отрезал бригадир и приказал своим, отгоните их от берега и посторожите пока».
Гера подошел к милицейскому катеру. Он имел железную рубку, на крыше которой был оборудован наблюдательный пост, установлены два прожектора и громкоговоритель.
« Скоро Вы там» – крикнул бригадир.
« Сейчас – послышалось из рубки, на палубу вышел один из мужиков, бросил какой-то предмет бригадиру, – слушай, у них только водометы стоят».
« Прекрасно – обрадовался Гера – не надо движок ковырять, давайте его на берег, в пол корпуса».
Катер загудел двигателем, дёрнулся и стал отходить от берега. Правоохранительная группа заволновалась, но её быстро успокоили. Катер, набирая обороты, рванулся к берегу, когда до него оставалось не более тридцати метров, двигатель выключили, заскрипел песок под днищем, катер вылетел на берег, прочно усаживаясь на него килем, в воде осталась только корма.
« Порядок – бригадир обошёл катер – самим не сняться, пилите рыбу на куски и поехали».
Быстро закончили с белугой, погрузили её по катерам, расселись сами, на всё это ушло не более пятнадцати минут.
« Извиняйте, коли, что не так, – обратился бригадир к контролёрам, они стояли на берегу плотной группой – ночью спать надо, а не по людям шастать. Про разведчиков Ваших мы дознаемся, обязательно ноги им поотрываем, если встретимся, так и передайте, да и Вам, взрослым людям, не гоже на чужом горбу в рай ехать, редко выходит. Утром за Вами пришлем, как обещали».
В ответ, кроме мата, мы ничего не услышали. « Куда покатим» – спросил комбат.
« Кати за остров – ответил Гера – через протоку и по старице вверх, в Амур не суйся, я скажу, где остановиться».
Тронулись, Комбат шел первым, Валентин на два корпуса сзади, луна, как могла, освещала нам путь, выглядывая и опять прячась за облаками. Ветер заметно потеплел, бригадир вертел носом, несколько раз поднял голову к небу. Прошли протоку, повернули направо и вверх по старице.
« К утру дождь будет, – сказал Гера, – если не ночью».
« Слушай, Гера, – не вытерпел Андрей – Вы, конечно, ребята лихие, но может, лучше было с ними полюбовно договориться, тем более старлей предлагал, чего ты отказался. Они сейчас по рации свистнут и привет, я партизанить не могу, мне в батальон надо».
« Поверь на слово, комбат, – ответил бригадир – это был лучший вариант. Мы с этими орлами за двадцать лет всё прошли, и любовь, и ненависть. Они самые хорошие, когда их к стенке припрешь, другого языка эти ребята не понимают. Чего им не найти нас, когда мы её хомутать решились, ведь пасли они её, я прав оказался. Так нет же, подкрались, когда дело сделано, рыбу само собой, и насчет катеров и моторов поговорить можно, налицо чистое браконьерство. Тьфу, твари безбожные, одно и тоже, хоть бы чего нового придумали. А за рацию ты не волнуйся, аккумулятор у нас, а от движка её не включить, не заведутся они на песке. Так, что быстрого свиста у них не выйдет, да и не будут они свистеть, побоятся, ведь придется свое героическое поведение объяснять, их там человек семь было, целое отделение».
Монолог бригадира меня немного успокоил, так общаться с милицией мне еще не доводилось. Я вспомнил инструктаж комбата, но слова словами, а тут, в живую, пришлось их на мушке держать.
« Да и прошло всё тихо – продолжил бригадир – можно и шефу рассказать, не даст в обиду. А за фонарь и внезапную мель расплатимся, они деньги любят, и всего делов. Тормози комбат, сейчас по правую сторону кустарник начнется, нам туда надо».
Андрей сбавил скорость, через минуту с правого берега показалось тёмное пятно зарослей, кустарник рос прямо в воде, выступая за границу берега, на добрые десять метров. В темноте он смотрелся непроходимой стеной.
« Не бойся, правь прямо на него, – бригадир поднялся на ноги – ребята, давайте на нос, тут руками поработать надо». Мужики, хватаясь руками за ветки, провели катер через заросли. Открылась небольшая заводь, высокий берег, полукругом, прятал её от любопытных глаз.
Катер уткнулся носом в песок, сзади послышался треск сучьев, это продирался второй катер, через минуту он присоединился к нам.
« Валентин – Гера обернулся к Жидкову – я с тобой в разведку не пойду, ты чего, как медведь сквозь валежник прёшься, демаскируешь такое убежище».
« Будет тебе шутить, – отозвался Валентин – чуть глаза себе не выдрал с корнем».
« Ну, как, нравится, – спросил нас бригадир и спрыгнул на берег – сутками можно жить, никто не найдёт. Раза два, по первому страху, мы тут отсиживались, помнишь Степаныч».
« Помню, на пальцах кидали, чей сапог варить, – просипел Степанович, и они рассмеялись.
« Неужели так прижало, что до сапог дело дошло, – спросил Андрей, – что случилось то».
« Долгая история, в двух словах не расскажешь, – улыбнулся своей памяти бригадир, – молодые еще были, расскажу как-нибудь, чай, не последний раз видимся».
Развели костер под берегом, побросали в него банки с тушёнкой, бригадир отрезал кусок осетрины, быстро пожарил его на огне. Все последовали его примеру, Жидков разлил оставшийся спирт, в бригаде тоже нашлось с пол фляжки. Поздравили друг друга с героической рыбалкой, жареная осетрина была бесподобна, жир капал с рыбы, как со свинины, после неё тушёнка казалась едой варваров.
« И часто у Вас такие встречи бывают» – спросил комбат, под последний перекур.
« Если получится, – ответил за бригадира Степанович, – а так, как медведи, обойти стараемся. Один раз на плёсе повстречались, куда их вязать, не к воде же, а собой не таскать не будешь. Остров большой, одна галька и песок, пришлось их катер на себе вглубь острова переть, метров двести с гаком, иначе выволокут».
Глава 6. Собачье сердце.
Навесы ставить поленились, поставили только один для костра, понадеялись, что дождя не будет, всё равно с утра в дорогу, перекурили и полезли в спальники. Я переоделся в сухое, застегнул спальник и приготовился к блаженному сну. Не тут то было. Перед глазами замелькали картины недавнего прошлого, одна страшнее другой, размышления о том, что сделают с нами озлобленные милиционеры, начисто прогнало сон. Краем уха я слышал людскую речь, видно, не мне одному не спалось этой ночью. Перевернулся к костру и расстегнул молнию спальника, чтобы рассмотреть, кому еще не спится. Спиной ко мне сидел Валька, по бокам, в пол оборота ко мне устроились Гера и комбат, четвертого собеседника закрыл от меня Жидков, но по густому басу я понял, что это Степаныч
– Ты чего-то совсем полевать перестал – обратился он к Вальке – из Хурбы в Амурск перебрался, к начальству под бочок или опять жениться задумал – в кругу раздался негромкий смех – это дело затягивает, начнешь, не остановишься.
Не знаю – Жидков долго собирался с ответом – не тянет больше, да и без собаки, какая охота, а после Серого ни на кого глаза не глядят.
Скоро год будет – удивился бригадир – и все никак не отойдешь? Не дело это Валь, я своему шефу про тебя все уши прожужжал, а ты опять на пять лет подписался, не наслужился еще?
Жидков молчал, остальные тоже не спешили высказываться, они, посвятившие свою жизнь промысловой охоте, знали цену своим четвероногим помощникам и с выводами не торопились. Тихо, народ возле костра приумолк, остальной бивуак тихо посапывал в своих спальниках, никакого могучего храпа и кряхтенья. Я, было, собрался вылезти и подсесть к костру, надоело валяться без сна, но редкие дождевые капли загнали меня обратно в спальник, хорошо, что место себе выбрал под орешником, крона у него густая, не прошибет.
– Бог его знает – выдохнул из себя Жидков – не знаю, наверное, мне вместо жены собака досталась, – как бы спрашивая себя или соседей, продолжил – в тайгу тянет, а как выйдешь, так под каждым кустом Серый мерещится, и конец.
– Это дело случая – просипел Степаныч – потерпи Валь, так или иначе, придет время, возьмешь в руки комочек, крохотулю эдакую, а дальше потихоньку, пошло, поехало. Конечно, будет все по-другому, но ведь будет, не с тоской надо жить, а с памятью светлой. А так, ни себе, ни людям.
–Вот именно, золотые слова, – воодушевился Гера – отмокай скорей, ведь Хумми кроме тебя никто так не знает, мне начальство уже всю плешь проело, накидали понтов москвичам, а вести некому, подождут еще немного, да и турнут меня с должности моей, куда мне потом, к станку не хочу, я их боюсь.
– Ты его с Сахалина привез – первый раз подал голос комбат, возвращая Валентина к своей памяти – когда за молодыми ездил? Приехал весь рваный, в медсанбате месяц пролежал.
– Ага – живо откликнулся Жидков, радуясь тому, что с бригадирскими уговорами, похоже, закончено и можно еще раз пережить то время, когда он встретил своего друга – помнишь, как упирался, ехать не хотел, ты меня тогда чуть не пинками отправил, все из-за матроны моей. С погодой тоже не повезло, туман, пришлось на пароме до Холмска добираться, брр.., мерзость, нахлебался я тогда собственных слюней. Дура вроде здоровая, ничем не раскачаешь, а как начнет ее мелкой дрожью трясти, у меня шары на лоб лезут. Жрать охота, мочи нет, но только представлю себе глотательный процесс, так бегом к борту. Но голод не тетка, да и блевать больше нечем, собрался с духом и пошел в столовую. Взял тарелку супа, рассудил, что жидкое оно полегче и побыстрее пролетит. Взял в руки, надо теперь до стола добраться, тоже не так то просто, мотает меня из стороны в сторону, а перед глазами суп плещется, так мне захорошело, что я, без пробы, сразу на выход рванул. Народ в спину хохочет, мол, тарелку то оставь. Отдыхаю я возле поручня, чувствую, меня кто-то за рукав тянет, повернулся, девчонка лет десяти, а рядом с ней кобелек годовалый, и оба так жалостливо на меня смотрят.
– Дяденька – говорит – давай я тарелку отнесу и ручку мне протянула.
– Неси красавица, да только не запачкайся – отвечаю – бери осторожно.
Ушли они, я еще немного постоял в полупоклоне у борта, и когда отпустило, побрел в общий зал
Нашел себе место, умостился кое-как и потихоньку заснул, слава Богу. Проснулся оттого, что почувствовал, как мне руку лижут, глаза открыл, смотрю, знакомый пес у меня с рукава остатки супа доедает, а напротив та заботливая девчушка сидит и улыбается мне.
– Серый, Серый – позвала она пса – иди сюда, не мешай дяде спать. Собака послушно подошла к девочке, уперлась широким лбом ей в колени, стараясь просунуть голову как можно глубже, девчонка прижалась к ней, склонившись всем телом, зарыла руки в густую собачью шерсть.
– Женька, перестань – откликнулась сидевшая рядом женщина, очевидно мама, – облизались уже все, скоро спать вместе уляжетесь, положи его рядом и сиди спокойно, а лучше бы вообще не приваживала ты его, все равно с собой нам его не взять, я же тебя еще на берегу предупредила.
Это напоминание враз привело влюбленную пару в полное уныние, дочка, ни сказав, ни слова в ответ опустила голову еще ниже, а пес послушно улегся возле ее ног, осторожно поглядывая на женщину. Обыкновенная дворняга, с некоторыми признаками того, что имела в дальних родственниках сибирскую лайку, таких у нас немеряно, одно только интересно, сама серая, а вдоль хребта, от холки до кончика хвоста шла темно-каштановая полоса.
