Александр Соколюк
Лунная база
– Слышишь, Призрак? – генерал сменил тон на елейный. – Вернешься – дам тебе орден. Усадьбу на видимом боку Луны. Все, что захочешь…
– Хочу, чтоб ты заткнулся, – вырубил канал, но знал, что он все слышит.
Рычаги управления впивались в ладони. На панели мигал старый чип с надписью «Камикадзе: протокол 451» – подарок марсианских взломщиков. Лунный техник повстанцев прикрутил его к моему «Скату» со словами: «На черный день».
– Очуметь, – прошептал, втыкая чип в слот.
Система взвыла. «Ручное управление реактором: активировано. Отмена блокировок: 3… 2… 1…».
«Скат» рванул вперед, сдирая обшивку о залпы «Титана». Голограммы горели, как новогодняя елка: «Щиты: 0%», «Кислород: 2 минуты», «Скорость: запредельная». Сзади орал генерал Кроу, спереди – огненная пасть земных пушек.
300 метров. В иллюминаторе уже видны сварные швы на броне линкора.
– «Столкновение неминуемо» – заскулил компьютер.
– Вот и договорились, – усмехнулся, вспоминая сестру. Ее фото на приборной доске треснуло от перегрузки.
Удар.
Тишина.
Потом – свет.
Когда «Титан» разорвало цепной реакцией, взрывная волна добралась даже до Луны. Хорек, наблюдавший за этим, позже рассказывал: «Это было похоже на то, как кто-то выстрелил в небо, а небо выстрелило в ответ».
Генерала Кроу арестовали спустя несколько часов – луняне взломали переговоры. Даже ордена его не спасли.
А мой «Скат»… Его обломки до сих пор летают где-то между Луной и Марсом. Говорят, если поймать их и прислушаться, можно услышать мой последний смех сквозь вой ветра в пустоте.
Орден мне все-таки дали. Посмертно. Он теперь валяется в музее рядом с ржавым ключом от первой шахты Сильвер-Сити. Иногда дети тыкают в него пальцем и спрашивают: «А это тот, который ослушался?».
– Нет, – отвечает экскурсовод. – Это тот, который освободил.