Александр Тайгар
ГРИД. Чужие
– Ты дурак, что ли? Тебя спрашивают – да или нет? А ты – «допустим», «допустим».
– А ты кто такой?
– Тебе мало что ли? В общем – Оксане скажешь, чтобы домой возвращалась. А дружку своему, Бесу, передай: найду – кишки выпущу. Понял?
Перед глазами всё «плыло», я снова начинал видеть как во сне. Мир стремительно терял чёткость; звуки, казалось – доносились откуда-то издалека; тело сделалось – будто не моё. Подняв голову, я посмотрел в глаза Пашке Черному, попытавшись изобразить на деревянном лице ухмылку. Ответить я так и не успел: невесть откуда взявшийся свист – заполнил собой все сознание, вытеснив последние мысли.
—///—
Я открыл глаза. Знакомая картина… Молочно-белая, пустая палата. Значит, меня нашли – как раз тогда, когда я не контролировал, что происходило в этом, чёртовом подземелье. Как выбираться будем? Подождём – пока, кто-нибудь, придёт? Я закинул руки наверх, и потянулся, зевая. А может – просто отдохнуть? Мне вдруг стало безразлично происходящее. С чего бы? Усталость, или внешнее воздействие? Я ведь знаю теперь: всё вокруг – только иллюзия. Койки, на самом деле, не пустые – но каждый, скорее всего, видит примерно одну и ту же, картину. Неважно – догадывается он об иллюзорности, которая его окружает, или нет. Всё равно – он не в состоянии договориться ни с кем. Бунт, восстание, да и почти любое сопротивление – исключены. Всё очень верно и чётко устроено. Быть может, даже – каждому здесь, могут устроить свой, «персональный ад»… Кто знает этих псиоников? Опять же: в прошлый раз – нас куда-то перевозили. Значит – здесь они могут не всё. Если я именно там, где предполагаю… Как я понял, люди здесь – всё равно, что расходный материал. Что, конкретно, они с ними делают – непонятно. Догадываюсь только, что, скорее всего – личность уничтожается. Может, солдат штампуют. А может… Нда. Нет, это слишком. Но ведь, и правда – я не заметил в округе ферм. И вообще – ничего подобного. Что если… Я зажмурился – начав старательно, в деталях, вспоминать момент, когда меня уводили отсюда. Любую систему можно взломать, было бы время и умение. И, если уж они навели этот морок, значит и я – смогу. Взломаю этот, сделаю свой. Посмотрим, тогда – кто кого. Мурашки пробежали по спине, застучало и заломило в висках, я открыл глаза. Воздух будто бы дрожал, кажется, стало темнее. Перед носом повисла едва заметная рябь, похожая на «белый шум» с экрана старого телевизора. Либо – получается; либо – я схожу с ума… Свет погас и загорелся снова, а, затем – начал мерцать, всё чаще и чаще. В висках снова заломило, по телу прошёлся спазм. Меня выгнуло дугой – казалось, чуть не переломив пополам. Свет становился всё ярче, но я не мог закрыть глаза, кожа горела, воздух стал густым и тягучим. У меня больше не было тела: только всепоглощающая боль и воспаленное сознание, которое не желало отключаться. Всё закончилось так же внезапно, как и началось: неясно, в какой момент – я понял, что лежу на кровати, ровно так же, как и в первый раз. Я посмотрел на руки, потрогал лицо. Никаких ожогов. Что это было? Защитная система? Испытание, эксперимент? Я поднялся и свободно дошёл до угла комнаты, походил кругами. Действительно, пустая. Но это ведь – нелогично… У меня только одно объяснение: всё вокруг – мираж. И то, что происходило недавно – существовало только у меня в сознании. Или, что там от меня осталось? Кто-то позади – коснулся моего плеча: я вздрогнул и отпрянул, повернувшись.
– Зак?! Как ты здесь… Почему ты?
– А кого бы ты хотел видеть? Сина? Скорее всего, он даже не узнает о тебе. Ты понимаешь, куда вляпался? Где находишься?
– Нет, только догадываюсь. Что-то вроде перевалочного пункта, перед лабораторией.
– Лабораторией? – Зак сдержанно засмеялся. – А, впрочем – почти угадал. Когда-то – пункты очистки были лабораториями.
– А сейчас?
– Сейчас они больше напоминают газовые камеры. Но, вместо физической смерти – уничтожение личности.
– Таким способом они производят своих солдат?
– Солдат, рабочих. Всех. Разница только в глубине очистки. Гражданское население проходит некоторое подобие инициации: минимальное вмешательство в психику, браслет идентификации; никакого зондирования. Солдат готовят намного тщательнее: отбирают по физическим и психическим способностям, распределяют по специализациям. После чего «программируют», создавая новую личность.
– Как отсюда выбраться?
– Как ты и предполагал – взломав защиту. Думаешь, как я тебя нашёл? Именно по твоей попытке сбежать. Обычному человеку это сделать невозможно, но у тебя – может получиться.
– Я даже сделать ничего не успел, меня всего скрутило.
– И что? Подождешь, пока тебя сотрут? Тебе повезло, что Син купировал у всех психовосприимчивость, твоя попытка прошла для них незаметно – слившись с чужими потугами. Он настолько верит в свою систему, что тебя сейчас даже не охраняют.
– То есть, ты предлагаешь пробовать ещё? Пока не получится?
– Именно так. Я тебе помогу, насколько возможно. Запомни: всё вокруг – обман; только четко осознавая цель, двигаясь к ней, несмотря ни на что – ты добьешься своего.
– Легко сказать.
– Конечно. Но сейчас – только ты сам сможешь вытащить себя. Так что не ной.
Я глубоко вдохнул и закрыл глаза. Всё нереально; все – только кажется; я смогу… Огонь мгновенно охватил меня: полыхнул в спину и начал растекаться по всему телу; суставы заломило – выкручивая, с новой силой. Зак не обманул – в этот раз, действительно, было немного легче. Может быть – он как-то подпитывал меня, может внушение. В бреду, я, как мантру, повторял: «всё нереально». Боль представлялась как нечто вещественное: я отодвигал её, разрывал – пытаясь заглянуть «за»… Не помню деталей произошедшего. Но я снова обнаружил себя, лежащим на кровати. В комнате висели густые сумерки, свет проникал откуда-то издалека. Я поднялся и огляделся. В темноте сложнее разобрать окружение, но, можно увидеть, что ближние койки пустые. Всё получилось? Или снова иллюзия? Что, если за мной наблюдают? Как за крысой в лабиринте. Изучают и развлекаются – подкидывая все новые испытания. Как разобрать – где реальность, а где обман? Так можно окончательно свихнуться… Я пошёл на свет – отгоняя мысли о мотыльке, свече, и крысе в лабиринте.
—///—
Немыслимая круговерть неслась перед глазами, свист «накрыл с головой». И куда теперь? Я почти привык к тому, что меня неожиданно бросает из одного измерения, в другое, но чтобы так… Кажется, что кто-то хочет добавить спецэффектов и зрелищности. Интересно, как всё это выглядит со стороны? Я исчез, упал в обморок? Самое интересное, что в итоге – всё заканчивается, более-менее, хорошо. Волей-неволей – начинаешь задумываться, что за тобой наблюдают. И руководят происходящим. Мог я полгода назад представить, что всё будет так? Да никогда! Почему же, так долго… Если бы я чувствовал движение воздуха – всё было бы логичнее. Чёрное пятно вдалеке, быстро приближается… Меня подбросило. Я сидел в темноте, тяжело дыша. Встав с кресла, я, не задумываясь, нашел выключатель. Свет резанул по глазам, я тут же отключил его, «переваривая» увиденное. Это моя комната, а на постели – лежу я сам. Что бы это могло значить? Либо мне всё снится, либо – я попал в альтернативное измерение. Или… Черт, да… Тут ещё много вариантов возможно. Я достал телефон, чтобы узнать время. Одиннадцать утра. Нда, явное расхождение. Я аккуратно, стараясь не шуметь, поискал телефон на тумбочке. Половина третьего ночи. Это больше похоже на правду. А что, если… Я открыл календарь – и закусил губу, чтоб не выругаться. Третье марта. Выходит, я в прошлом. Как раз полгода – ведь сейчас должен быть сентябрь. Спасибо, незримый вседержитель – ты исполняешь все мои желания. Смешно. Особенно, в этой ситуации. Что ж ты, только – так поздно? Я помню: примерно в это же время – я хотел очутиться в прошлом. Вернуться назад, исправить ошибки… Начать по-новому. Кто из нас, хоть раз в жизни, не думал об этом? Но почему сейчас? Когда я не хочу ничего менять? Кому это нужно? Мне? Ему? Я, наискось, поднял глаза вверх. Оксана… Интересно, где ты. До твоего приезда – ещё три месяца. А мне что делать? Нужно пробовать возвращаться, да. Я поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. Назад, обратно… Туда, где я должен быть. Дыхание перехватило на несколько секунд, свиста в этот раз не было. Наоборот – наступила, прямо-таки, «гробовая», пугающая тишина. Я открыл глаза. Комната, кажется, не изменилась – за исключением того, что ночь сменилась днём, и вокруг стало светло, а кровать уже пустовала. Я подошёл к окну, выглянув на улицу. Ярко светило солнце, полуголые деревья выпускали листья, местами лежал снег. Не то время – ещё весна… Надеясь найти телефон, я подошёл ближе к кровати. Ничего… Взгляд уцепился за фотографии, лежавшие на тумбе. Взяв фото в руки, чтобы рассмотреть поближе – я сел на смятое одеяло (похоже, привычки у «другого меня» такие же – кровать он не заправляет). Валерка, Дрон… В дверь позвонили – я подошёл и посмотрел в глазок. Дрон?! Я открыл дверь.
– Привет, Серёга. Я посижу пока у тебя?
– Да, заходи… Привет. Каким ветром?
– Да у нас, по всему институту, света нет. Говорят – часа на два ещё. Ты когда постричься успел?
– Ты же… – я провёл рукой по волосам. – Позавчера постригся.
– Так лучше. Не то, что твои патлы до плеч.
– Серьезно?
«Имперский марш» нас прервал – у Дрона зазвонил телефон.
– Что? Включили уже? Ладно, давай. Спасибо.
– Извиняй за набег, Серёга. Пойду обратно.
– Пока, счастливо.
Я закрыл дверь и пошёл досматривать фотографии.
—///—
Серёга стал другим: в чём-то – более открытым; в чём-то – наоборот. Может, кажется? Ведь, с недавних пор – всё вокруг поменялось. И я, скорее всего, тоже. Я пошёл к себе в комнату. Интересно, где Валера? Он остался здесь, когда Серега переместил нас. Меня начало клонить в сон – настолько сильно, что не могу теперь точно вспомнить, как добрался до кровати. Проснулся я от громкого разговора, доносившегося из главного зала. Зот что-то втолковывал Заку. Прислушавшись, я, к своему удивлению, почти ничего не услышал. Оторвавшись от кровати, я отправился в зал. Голова немного гудела, всё ещё хотелось спать, но, зевая в очередной раз, я ощутил, словно бы, оплеуху, от которой вся сонливость пропала – и пошел быстрее. Вот уже и Зота слышно… Действительно, говорит он негромко – я не мог проснуться от такого.
– Зак, ты серьёзно? Тебе острых ощущений не хватает?
Я зашёл в зал, Зак, до этого молчавший, повернулся в мою сторону.
– Привет, путешественник. Долго ты.
Зот, бросив на меня мимолётный взгляд, сказал: «Позже договорим» – и вышел из комнаты.
– Почему «долго»?
– Долго восстанавливаешься. Нелегко даются переходы?
– Нормально. Это ты меня разбудил?
– Конечно. Интересный у вас знакомый: раньше я о таком только слышал, сам никогда не наблюдал.
– И что в нём интересного?
– Он призрак. Вернее, так их называют – «призраки». Иногда – «странники». Те, которые перемещаются между мирами, но не могут цельно существовать, ни в одном.
– То есть, как – не могут? В нашем мире – он вполне обычный человек.
– Думаю, ты не всё о нём знаешь, от него веет холодом междумирья. Призраки – полумифические существа. Считается, что они могут проявлять себя только частично. Возможно, что я ошибаюсь, а, скорее – недостаточно знаю. О призраках совсем мало информации. Как видишь, само их существование подвергалось сомнению.
– Обычный человек, со своими странностями. У тебя их ещё больше – никогда не знаешь, чего ожидать.
– Спасибо за комплимент. «Обычных» – здесь нет. Мы все со странностями, выше нормы, иначе не стоял бы ты, сейчас, передо мной. Возможно, в вашем мире он проявлял себя наиболее сильно. По одной из теорий – призраками становятся не сразу, этому всегда что-то предшествует. Вероятно, должна быть какая-то закономерность, предрасположенность «потенциального призрака» – но они неизвестны.
– Интересно… Так зачем ты меня разбудил?
– Ты спал почти сутки – пора уже.
– А серьезно?
– Трэшк отправился в вольное плавание и угодил в переплёт.
– Где он?
– Не знаю точно. Он в одном из пунктов очистки ГРИД – это такие места, где Син лепит из людей послушных ему марионеток. Мне удалось его найти, похоже, даже – что вместе мы взломали защиту, и он освободился от пелёнок, в которые его завернули. Но, выберется ли дальше сам – неизвестно.
– Что значит – пелёнок?
– То и значит. Всех, кто попадает в пункты очистки – вначале держат, грубо говоря, под гипнозом. Грубо, потому что пси-воздействие – это не совсем гипноз. Это, скорее, прямая трансляция образов прямо в мозг, от которой почти невозможно освободится самому. Так людей подготавливают к очистке, не давая, одновременно, сбежать.
– И ты помог ему выйти из этого гипноза?
– Да, вероятнее всего. Но ментальная связь прервалась – не могу сказать, почему именно. Он резко начал прогрессировать – намного быстрее тебя, понимаешь?
– Нет.
– Я, в общем-то, тоже. Вы двое, даже трое – головоломки, которые я так и не разобрал. Он долго себя не проявлял, но внезапно – скакнул в развитии. Он телепат. В перспективе – более сильный, чем я. И он мне не доверяет.
– Ты хочешь, чтобы я его нашёл?
– Попробуй. Вы как-то связаны – разве ты никогда не ощущал?
– Нет.
– А, всё ж, попробуй. Возможно, он сам тебя найдет. Не буду мешать, – Зак вышел.
Я сел, прикрыв веки. Не буду мешать… Тебе не обязательно находиться в комнате, чтобы мешать. Как жить рядом с теми, кто читает твои мысли? Понимаю недоверие Валерки. Я проспал самое важное – его превращение. Не нужно быть телепатом – чтобы заметить, каким нервным он стал в последние недели. Копил, копил – и сорвался. Как мне его искать? Я не телепат. Совсем. Крикнуть мысленно: «Эй, ау, ты меня слышишь»? Только если так… Валерка, Валерка…
– Что?
Я чуть не подпрыгнул: дернулся и заморгал, завертел головой.
– Что? Говори. Вслух – необязательно.
– Валерка, ты? – Я снова закрыл глаза.
– Я. Что, не верится? Понимаю, я сам бы не верил – тем более, когда Зот рядом.
– Ты где?
– В городе у ГРИДов. Здесь всё очень интересно устроено, мне даже нравится, чем-то.
– Как ты? Всё нормально?
– Нормально, меня не видят. Тут на улицах почти нет народа, так что – могу оставаться незаметным.
– Это правда, что ты стал телепатом? Как Зак?
– Не знаю, я только осваиваюсь. Наверное, правда – он в этом деле опытнее.
– Он нас не слышит?
– Тоже не знаю. Я постарался сделать так, чтобы не слышал. Но понятия не имею, правильно ли.
– Что дальше собираешься делать?
– Похожу, осмотрюсь – здесь интересно. Воплощённая антиутопия: все под контролем, везде порядок.
– Когда обратно? Тебе помощь нужна?
– Не знаю, ещё многое хочется проверить. Спасибо за предложение, но ты вряд ли мне поможешь – в город не попадёшь, просто так. Да этого и не нужно. Если хочешь помочь – постарайся понять, чего хочет Зак.
– Спросил бы, что полегче. Никому неизвестно, что у него на уме. Даже с Зотом – какой-то неявный конфликт из-за этого, кажется.
– Не кажется – скорее всего. Пойми, чего хочет человек – считай, наполовину он у тебя в руках. Даже больше. Знаю, сказать легко – сделать сложнее. Но надо. Разберись, сначала, с собой – тоже полезно. Ты ведь ещё не знаешь точно, на что способен.
– Постараюсь.
– Вот и хорошо. А о себе я ещё напомню. Не беспокойся.
Я медленно переваривал произошедшее. День ото дня веселее: Серёга объявился, Валерка оперился… Кто он теперь? Мне одного Зака хватает. Снова чувствую себя ничего не понимающим болванчиком. Наверное, прав Валерка – надо, прежде, разобраться в себе. Раньше мне было просто интересно: проверял себя и не думал, что дальше. Упоение силой, кажущаяся неуязвимость… Какой с них толк, если в голову к тебе могут забраться – и незаметно управлять? Нужно точно определить, к чему ты идёшь, куда хочешь добраться. Открыв глаза, я пошёл к выходу.
—///—
Зак забеспокоился. Я поймал себя на том, что не без гордости – думаю об этом. Иногда я чувствовал себя почти всемогущим. И это здорово подстегивало эго. «Изучить систему «от и до», понять, как она работает». «Смогу понять – смогу контролировать». Эти мысли «жгли подкорку», вытесняя остальные. Ошибка дорого обойдётся… Но, черт возьми, когда еще выпадет такая возможность!? Сделать что-то настоящее, а не только копаться на помойке цивилизации, тщетно пытаясь её облагородить, по сути же – просто выжить! Можно и нужно выживать, пока ты слаб. Но, когда можешь больше – нужно жить. Разменивать силу на мелочи – значит быть недостойным её. Мне критически не хватает информации, и пока не ясно, как её добыть. Если только… Я начал высматривать редких прохожих. Проникая в мысли каждого – по кусочкам, я собирал свое представление о происходящем. Я черпал знания, я чувствовал их эмоции. Страх, презрение… Но – иногда радость, даже счастье. Чаще – люди боялись всего: и самого государства, и, как ни парадоксально – того, что оно исчезнет. Презирали надзор, боялись власти – и потери защиты, одновременно. Интереснее всего было с теми, кого всё устраивало: невозможно понять – собственные мысли вертелись у них в голове, или над ними поработали мозгоправы. Впрочем, необязательно «жестко» копаться в мозгах. Пропаганда здесь работала «на ура», и, очень может быть – кто-то всецело принимал её, уверившись в совершенстве устройства. Изредка – попадались влюблённые. С такими почти бесполезно разбираться, их я, чаще всего, пропускал. Заметил только общую тенденцию к подмене большинства подобных, «стихийных» чувств – на «более понятные», витальные потребности. В помещения я поначалу опасался заглядывать – сомневался в своей способности всегда быть скрытным. Но, проголодавшись, зашёл в один из магазинов – и тут же поплатился. Блокировать видеокамеры я не мог – конечно же, меня заметили, через несколько минут на меня началась охота. Я быстро ушел из города – ни полиция, ни солдаты не смогли меня остановить. Он оставил смешанные чувства: отвращение к происходящему, но некоторое уважение к тому, кто смог создать подобное. А ещё – сожаление о его ошибках и косности. Система болела пороками своего создателя: боязнью перемен, неизвестности, и, как следствие, бюрократизмом. Они, в буквальном смысле, сжирали её изнутри. Да, обычный человек никогда не смог бы уйти из города – через полчаса «на ушах» стояла вся полиция и, частично, военные. Но я ушёл тем же путём, что и попал сюда. Слишком медленно они разбирались, кого им ловить, слишком поздно это поняли – и ввели запрет на выход всех, даже военных. Я проскочил наружу вместе с солдатами, уже через пятнадцать или двадцать минут после того, как подняли тревогу. Страх породил бюрократию, бюрократия – нежелание действовать без «официального приказа» и новую волну страха. Теперь уже – за «вольные действия». И хоть система давно была избавлена от бумажной волокиты – в электронной форме, она тормозила её не намного хуже. Зак был прав: Син, скорее всего, даже не узнал о моей поимке в первый раз – почти никого не заботило, кто лежит у них в коллекторе, в очереди на переработку. Инцидент с взломом системы сочли за ошибку. Те же, кто сомневался – предпочли умолчать. Я уходил, сожалея о том, что ещё мало всего посмотрел, и, немного о том, что этой «райской» жизни – скоро придет конец.
—///—
Я взял стопку фотографий и снова начал их просматривать: Валерка, Дрон, Валерка… А вот и я – действительно, с длинными волосами. Смешно выгляжу. Но ведь вчера… Я посмотрел на потолок – постаравшись вспомнить, что видел ночью. Где я сейчас? Параллельная реальность? Комната очень сильно напоминала мою, но теперь я заметил, что обои отличаются рисунком – хоть и похожи. Люстра на потолке другая, сам потолок окрашен, а не заклеен плиткой, как у меня. На кухне обнаружился календарь (который, кстати, я так и не приобрёл) и холодильник «не моей» марки. Если верить календарю – сейчас тот же год, какой и должен быть. Но, увы, больше он рассказать не может. Глубокий вдох, медленный выдох, задержать дыхание. Резкий вдох, снова задержать. Выдох – и глубокий вдох… Несколько раз. Странно, почему мне не хочется там находиться? Я закрыл глаза.
– Здравствуй, Сергей.
– Здравствуй, Ив, – ответил я, открыв глаза.
– Ты давно не заходил.
– Разве к храму применимо понятие времени?
– Конечно. Это понятие применимо ко всему, но к разным явлениям и объектам оно применяется по-разному.
– Понятно…
– Ты, кажется – чем-то расстроен?
– Нет, просто уже нашёл то, что искал. Вернее – понял, где нужно искать.
– Поздравляю тебя. Помни, что всегда можешь вернуться.
– Спасибо.
Я вышел из храма – казалось, спиной ощущая взгляд, Ива Макса. Неужели – он, действительно, робот? Я оглянулся – и «передёрнулся», от увиденного. На доли секунды, мне привиделся мой, почти уже забытый, сон – из тех, что начали мне сниться, когда всё начиналось. Желтые глаза, полураскрытая пасть-вход. Не хватает только дымка изнутри. Похожий сюжет можно увидеть в каком-нибудь фильме. В прошлый раз я именно так и объяснял себе – когда проснулся от увиденного, в холодном поту. Я тряхнул головой из стороны в сторону, морок пропал. Что-то не так с этим храмом, что-то – не складывается. Задумавшись, я прошёл полкилометра, или около того. Остановившись, я «скачком» шагнул в парк, проверив спонтанную идею. Забавно получилось: подпрыгнул в одном месте, приземлился в другом. Присев на скамью, я стал ждать. Лодер появился минут через двадцать. «Немного не угадал» – подумал я, с небольшим сожалением.
– Привет, Лодер.
– Здравствуй, Сергей. У тебя ко мне разговор?
– Да. Ты ведь потому и пришел?
– Да.
– Я… – Помявшись, я неожиданно понял, что не знаю, с чего начать, какой задать вопрос, как его сформулировать. Но Лодер продолжил сам.
– Всё ещё не можешь полностью разобраться в происходящем.
– Да.
– Полностью – и не разберёшься. Но, вижу, ты делаешь успехи, – Лодер внимательно рассматривал меня, не отрывая взгляда. – И уже не Спящий.
– Кто?
– Спящий. Я называл тебя так – не помнишь? В общем, сейчас неважно – теперь ты полноценный проходимец. Не в обиду – это только устоявшееся выражение. Проходимцами у нас называют таких как ты – переходящих из мира в мир.
– Я понял. Что значит – «полноценный»? Я больше не сплю? Перемещаюсь полностью?
– Почти. На самом деле – полностью ты переместиться не можешь.
– А как тогда?
– Ты больше не привязан ни к одному миру – поэтому можешь очутиться в каждом. Но, в то же время, не можешь полностью проявить себя ни в одном из них. В некоторых ты будешь казаться настоящим, как говорится: «из плоти и крови». А в других тебя нельзя будет ни пощупать, ни увидеть.
Я отвернулся в сторону, пытаясь осмыслить услышанное. Я не мог… Не мог ни представить, ни понять. Только откуда-то из глубин сознания, приходила мысль: «Лодер прав».
– То есть, мне нет места ни в одном из миров?
– Наоборот. Теперь – для тебя оно есть везде. Хотя, действительно – по-своему, ты прав. Ты ведь, наверняка – чувствовал окружающий мир чуждым? Будто ты родился не на той планете, не в том месте, не в то время?
– Да. Но я думал – все когда-нибудь чувствуют подобное.
– Многие. Но не все. И совсем уж немного, кто – становится проходимцем. В хорошем смысле.
– А спящими?
– Спящие – это те, кто балансирует. Этот период проходит быстро – человек либо становится проходимцем, либо возвращается в обычное состояние. Строго говоря, Спящих больше. Но вероятность встречи с ними много ниже, так как это нестабильное состояние. Как понимаешь – большинство возвращается обратно, забывая о произошедшем.
– Вот оно как, – я глупо смотрел в пустоту, медленно свыкаясь с мыслью, что теперь меня ждёт что-то совершенно иное, отличное от всего, что знал. Ничего не вернется. А если и вернётся – уже не то, что прежде.
– А я думал – что застрял между мирами. Хотел спросить совета. Знаешь, с Храмом что-то не так. Не пойму пока, что – но это точно.
– И поэтому ты позвал меня. Ну, конечно – ты начинаешь больше узнавать и понимаешь, что вопросов становится только больше. Ты сомневаешься в правдивости знаний, полученных в Храме – так?
– Да, наверное.
– Так, я вижу. Как ты думаешь, что такое Храм? Место, где мысли и знания приходят сами собой?
– Да.
– А откуда они берутся – видимо, не задумывался?
– Нет, только…
– Задумывался – только, неосознанно. Вначале, думаю – ты воспринимал храм, как нечто сверхъестественное, истину в последней инстанции. А потом начал понимать, что, на самом деле – это не совсем так.
Я сидел и слушал, ковыряя землю палочкой, что попалась под руку. Голос Лодера отдалился – звучал то тише то громче, всё отошло на второй план. На смену беспокойству – пришла мягкая волна равнодушия. Я лежал в воде, на спине, медленно покачиваясь – и смотрел в небо… Лодер затих, я повернулся к нему.
– Спасибо.
– Не за что. Просто помни, что храм – всего лишь библиотека. Огромная, во многих случаях – очень полезная. Но даже там нет ответов на все вопросы. Некоторые – умышленно скрывают.
– Есть. Я благодарю за то, что выслушал, за то, что рассказал сам. Не сухие факты и напутствия – а просто рассказал. Кстати, зачем ты усыпил меня в прошлый раз?
– Проверял свои силы, извини. Тебе ничего не угрожало, заверяю.
– Ладно, я не злюсь. Увидимся ещё, наверное. Пока.
– Пока.
Я встал со скамьи и поднялся в нашем парке – том самом, где мы познакомились с Оксаной.
—///—
Камень разлетелся в пыль. Я подбросил ещё один – его постигла та же участь. Не выходит. Не получалось у меня уничтожать без следа. Я присел на корточки, переводя дыхание. Подобрав с земли очередной камень, я начал сжимать его в ладони, иногда подбрасывая. Материала для экспериментов предостаточно – в этом месте из земли выходила горная порода – торопиться некуда. Надеюсь… Чего-чего, а камней здесь много. Скальник медленно рассыпался, оставляя вокруг себя напоминания самой разной величины – от песка, до больших валунов. В один из таких я и запустил камень, который держал в руке. Булыжник будто бы «влетел» внутрь валуна. Что за… Показалось? Аномалии в другой стороне, здесь ничего не чувствую. Или, вижу не всё? Неподалёку находились две аномалии: одна «классическая», гравитационная – дробящая и сжимающая всё, что в неё попадет; другая – «своенравная», нестабильно проявлявшая себя, каким-то образом влияющая на время. Эти две аномалии я отчётливо ощущал. Я подхватил камень поменьше, прищурился и бросил – примерно в то же место, что и первый. Камень глухо отскочил и упал на землю. «Пробрасывая» себе дорогу, я осторожно подошел к валуну. Ни осмотр, ни прощупывание – ясности не добавили, что немного злило. Ладонь сама собой сжалась – и я ударил, чуть не уронив обломок породы себе на ногу. Я ударил еще. И еще. И снова… Увлёкшись, несколько минут я выбивал куски камня из валуна – силовое поле надёжно защищало пальцы рук. Выдохнувшись, я остановился и, тяжело дыша, уперся лбом в ещё целую часть. Детский сад… Сколько еще мне дробить эти камни? Надоело биться головой о стену и учиться «по наитию». Я ничего не понимаю, какого чёрта? Зачем я, вообще, это делаю? В надежде, что вдруг – найду что-то ценное, важное? Да с какой стати? Вдруг… Скользкая политика. Я снова присел, опираясь спиной о камень. Скользкая, но иногда единственная… Либо ты пробиваешь стену лбом, учась на своих ошибках, либо ищешь двери и проходы, оставленные другими. Не всегда лбы выигрывают – чаще разбиваются. Но и не обязательно – пробивать своим… Черт, снова потянуло на пустые философствования. Последнее время, сам себя не узнаю. Чужих лбов здесь нет, у меня – только свой. Посильнее придвинувшись спиной к валуну – я «провалился» внутрь, и тут же вскочил, ощупав камень позади. Ничего, твёрдый. Вот тебе и задачка, разбирайся. Поймёшь – молодец, не поймешь… Что ж – научишься обходиться тем, что имеешь. Приложив ладонь к породе, я начал медленно давить, сосредоточившись на ощущениях. Пульсация на кончиках пальцев, лёгкое покалывание… Ничего нового. Треск сверху – от скальника откололся кусок и рухнул вниз, подняв облако пыли. Если бы рука не провалилась, как только я отвлёкся на шум, наверное – так бы и сидел, упираясь. Ситуация поменялась: теперь я, чертыхаясь, безуспешно тянул застрявшую руку обратно. Стоп, что-то я делаю не так – я остановился, перестав бессмысленно дергаться назад. Вряд ли я был причиной обрушения – тут время и погода поработали. Но что-то случилось именно в этот момент. Сбитый лоб саднило, кровь барабанила в висках, отдаваясь болью, казалось, во всей голове – я здорово «приложился», падая. Спокойно, нужно… От пыли засвербело в носу – я чихнул. Рука вышла сама собой, без усилий. Отскочив назад и прочихавшись – я посмотрел на злополучный валун и расшиб его вдребезги. Может, не моё это – управлять структурой материи? Давить силой – вот это по мне: всё понятно, без заморочек. Глупо, кажется. Да только и на такую глупость – не каждый способен. Но, всё же… Я подобрал осколок и оставил висеть в воздухе. Всё же не хочется. Отойдя немного назад – я сосредоточился, и, не отрывая взгляда, начал нагревать. Стало жарко – в прямом и переносном смысле – от напряжения и от раскалённой поверхности камня, который медленно терял свою твёрдость. Через какое-то время, я держал в руках почти идеальную, каменную сферу, одновременно радуясь удачной попытке и сдерживая неприязнь от мыслей, что всё это интересно, но не нужно, что я сейчас упускаю что-то очень важное… Говоря самому себе: «это только начало», я бросил сферу вверх, мгновенно распылив её в облако тончайшей пыли, которую тут же поджёг и спрессовал заново – теперь уже, в куб. Стало немного понятно, почему мне не удавалось проходить насквозь: всё случалось в моменты, когда это не было мне необходимо, когда я не задумывался. Получается неявный контроль: странная и опасная штука, чему только что был пример. Представить только: идёшь себе спокойно, и вдруг – раз! Проваливаешься по колено в землю. Как только я об этом подумал – почувствовал, как ноги начали вязнуть. Выскочив из земли на подушку из силового поля и отряхнув ботинки, я спустился обратно. Вот, ещё одно подтверждение. Потоптавшись, несколько раз подпрыгнув на месте, я пошёл обратно на базу. Да, от некоторых способностей – я лучше бы отказался. Тем более – зачем они, если появилась неплохая альтернатива. Теперь и спать страшно – а «вдруг»? Снова вдруг…
—///—
Отойдя на несколько километров от города, я остановился – задумавшись, куда же двигаться дальше. Переждать здесь, пока все утихнет, или вернуться на базу? Вернуться – кажется самым правильным. Но отчего-то, нет никакого желания снова оказаться под землёй. Хватит с меня катакомб – и тех и других. ГРИД, на поверку, оказался колоссом на глиняных ногах: посей смуту – и он сожрет сам себя, прежде чем опомнится. Син слишком уверен в своей непобедимости. Потому, наверное, он и позволял повстанцам находиться у себя «под боком»: не уничтожал, но всегда держал в поле зрения. Как только Зак запустил генератор – попытался забрать технологию, да не тут-то было. Всё же, надо возвращаться на базу – узнаю, что нового. Определившись с направлением, я пошёл в нужную сторону. Как жаль, что передвигаться физически – слишком медленно: подумал я, перейдя на бег, вспомнив опыт внетелесных путешествий. До меня донеслось эхо от энергетического возмущения. Аномалия? Возможно… Но, слишком уж чисто – аномалии фонят иначе. Я остановился и на мгновение «вылетел» из тела, заглянув вперёд на несколько километров. Стало понятно, что за всплеск я почувствовал – Дрон развлекался, круша местные скалы. Пора бы ему научиться чему-то более серьезному. Хотя, он явно прибавил в силе. На базу я вернулся глубокой ночью – автоматика послушно пропустила меня. Не сразу разобравшись, что прошёл через вход, которым никогда ещё не пользовался – с легким недоумением, я блуждал по пустым коридорам. «Вынырнув» из тела и оглядевшись – я понял, что зашёл с другой стороны подземелья. Видимо, подсознательно не желая возвращаться – нашел вход в заброшенную часть. Что ж – думаю, переночевать можно и здесь. Это лучше, чем под открытым небом. Завтра – поищу проход в обитаемую часть. Найдя «индивидуальную комнату» я лёг на кровать. Спать хотелось жутко, но едва я закрывал глаза – словно какая-то сила заставляла их открыть. Беспокойство становилось всё отчетливее, мысль – «здесь небезопасно», всё яснее. В полусне, почти как в бреду, я поднялся, чтобы найти переход в другое крыло. Я вышел из комнаты, автоматически включилось освещение, которое сейчас только ослепляло. Чтобы осмотреться – уже непроизвольно, я выскользнул из тела. Как оказалось, вовремя – меня отбросило и прижало к стене. Он был один: Анк – тот самый, который помогал нам при первых атаках Гридов, о котором Зак не хотел ничего рассказывать.
