Александр Тайгар
ГРИД. Чужие
– И что ты собираешься делать?
– То же, что и всегда – держать оборону.
– И всё? Зак, ты не сможешь делать это вечно.
– С новым генератором – смогу. Не вечно, но, пару месяцев – точно. Скорее всего – полгода.
– А потом?
– Мощность, вырабатываемая сейчас – далеко не предел. За несколько месяцев я построю ещё один генератор – и тогда никто даже близко не подойдёт. А потом, думаю, я окончательно разберусь с аномалиями и смогу создавать их в любом месте, где захочу.
– Здорово. И что? Син так и будет сидеть у себя в кабинете?
– Пускай сидит. Мне он не мешает.
– Ты думаешь, что он ничего нового не сможет? А ты не зарвался, часом?
– Нет. А Син – действительно, не сможет придумать ничего нового, не допустит, чтобы рядом появился кто-то, умнее его.
– Понятно. Удачи, я спать.
– Спокойной ночи.
Зотгар поднялся и вышел, а я остался наблюдать. Да, неважно у них дела идут. Умел бы я читать мысли… Зак сидел в кресле и смотрел в пустоту. Минута, другая – ничего не менялось. Я смотрел на него, пытаясь понять, или, хотя бы, представить, о чём он может думать. Конечно, ничего не выходило. Решив было прекратить этот бессмысленный осмотр и вернуться обратно – я услышал: «Стой!» Зак повернулся ко мне и посмотрел прямо в глаза. «Да, Валерий, я тебе» – слова снова звучали у меня в голове. Или что там у меня сейчас?
– Ты меня видишь?
– Да. И вижу и слышу. И чувствую, что ты на стороне Зотгара – тоже считаешь, что я зарвался.
Если бы я мог, то, наверное, упал бы сейчас. Действительно, Зот был мне более симпатичен, а Зак казался слишком самоуверенным. Но я даже не успел подумать о таком – Зак чувствовал эмоции, которые я сам ещё не осознавал. Его возможности пугали – тем, что не было известно, где у них граница.
– Достоверно – я сам не знаю. Как ты уже должен был понять, способности проявляются и развиваются внезапно.
– А сам я, разве, не влияю?
– Влияешь, но, случайности – везде есть место.
– Раз способности появляются внезапно, значит – и исчезнуть могут так же?
– Вероятно. Но подобного никогда не происходило.
– Неужели вам всё равно, что происходит в государстве Сина?
– Всё равно.
– Но ведь там людям промывают мозги!
– И что? Иначе нельзя – стаду нужен пастух. И для всех лучше, когда пастух этот – привитые принципы поведения, а не надзиратель снаружи. Думаешь, люди там несчастны?
– Да.
– Поверь, несчастных там не больше, чем где-либо ещё. Людям всегда чего-то не хватает. А если их предоставить самим себе – несчастных будет только больше. Промывка мозгов необходима. В первую очередь – им самим.
– То есть, люди не способны к самоорганизации?
– Способны, ещё как. Но их цемент – ненависть, страх, фанатизм. Как правило – мы объединяемся, только ради защиты себя. Или уничтожения других.
– И всё?
– Нет. У каждого может быть ещё много других целей. Скорее всего, так оно и будет. Я назвал лишь основные мотивы.
Я пожевал губы. Вернее, подумал об этом – нельзя ведь дотронуться до того, чего не существует, в привычном понимании? Зак улыбнулся – наверное, снова читал мои мысли. Я же оказался окончательно сбит с толку, и с трудом определялся сейчас: где я, вообще, нахожусь? Там, где осталось мое тело, или там, где мой разум? Что более реально? Что вообще такое – «реальность»? То, что я чувствую, или нечто, лежащее за пределами понимания? Настолько огромное, что сознание, попросту, не способно его вместить. Что происходит? И кто, черт побери, этот Зак!? Что он знает, что может, что собирается делать?
– То есть, люди не способны объединяться ради высоких целей?
– Почему? Разве защита своего дома, себя и своей семьи – низкая цель? Я говорю о том, что люди деструктивны по своей природе, склонны к саморазрушению и самоуничтожению, вот и все. Такими нас создали, эту природу не изменить. Мы полны парадоксов: слишком много хаотичности нам дали – настолько, что даже слаборазвитых индивидов, порой, трудно предсказать. Люди могут объединяться ради того, что ты называешь «высокими целями» – они достаточно развиты для этого. Но масштабность таких объединений – не идёт ни в какое сравнение, с первыми.
– Значит, мы обречены?
– На что? Смерть? Да. Самоуничтожение? Нет, это наиболее вероятный исход. Обреченности, как таковой, не существует. Есть лишь законы мироздания.
– Но ведь есть. А значит, и обречённость – тоже есть.
– Как пожелаешь. Всё лишь в твоей голове – можешь считать себя обреченным, никто не запрещает. Но помни: слишком часто люди видят обречённость там, где её нет – и оправдывают, таким образом, собственное нежелание развиваться. Это ещё один дефект, оставленный нам создателями.
– Кем? Кто нас создал?
– Это спорный вопрос. Как и «зачем?», «когда?». Есть версия, что люди одна из самых древних рас, которая была уничтожена, а затем восстановлена, но с подсаженными изъянами.
– А ещё?
– Есть и такая, по которой мы – молодая раса, созданная в результате эксперимента. Универсальные единицы, пригодные как для работы, так и для войны, почти равные своим создателям, но с заблокированными психическими возможностями, из-за чего большая часть нашего потенциала скрыта в подсознании и неподвластна контролю.
– И какая из них ближе к истине, ты считаешь?
– Предпочитаю не думать об этом. Я знаю одно: внутри меня, в моей основе – сидит зверь. Но, сверх того – у меня есть разум, я могу решать, кем мне быть, в итоге. Будет ли зверь вести меня, куда ему заблагорассудится, или я буду им управлять.
– Приручить зверя?
– Не совсем, скорее – научить. Приручив, забив, усыпив или посадив зверя в клетку – ты лишишь себя силы. Научившись действовать слаженно – обретёшь всю её полноту.
– Так уж и всю? Может только силу своей животной части?
– Вначале – да. Но стоит понять механизм её обуздания – как, один за другим, ты начнешь снимать психические блоки. Пример перед тобой.
– Мне кажется, ты не человек.
– В каком-то смысле – да.
– Так что ты хочешь делать? Отгородиться ото всех – и только набирать силу?
– Нет, ещё наблюдать за Сином.
– Тебе же всё равно?
– Мне всё равно, как Син проводит свою политику, но интересует то, как люди, при этом, себя ведут. Я смог измениться сам, но, заставить измениться других – совершенно иная задача. Не просто промыть мозги, нашпиговав нужной тебе информацией, а запустить процесс изнутри, научив держать свои страсти под контролем и вырвав деструктивность. Если же людям только «открыть глаза», дав свободу – они, скорее всего, снова уничтожат себя.
– И как? Много уже узнал?
– Нет. Пока лишь убедился: Син всё правильно делает.
– Правильно?
– Да. Син создал государство, и, какое бы ни было – оно функционирует, медленно развивается. Не сделай он этого – люди разбились бы на группировки, и даже если бы не стали воевать друг с другом, то вряд ли продолжили развиваться. Топтаться на месте – возможно. Но, скорее – начали бы деградировать.
– А если нет?
– А если – да? Я говорю о наиболее вероятном исходе: людей оставалось слишком мало, чтобы они могли создать что-либо стоящее, не имея, при этом, сильного лидера. Ты знаешь, что за пятнадцать лет – Син увеличил численность населения в пять раз?
– Каким образом?
– Демографическая политика, клонирование, генетические технологии, которые ускоряют физическое развитие. Не будь у людей твёрдого руководства – смогли бы они достичь таких успехов, как думаешь? Тирания, порой, необходима.
Безумие, казалось, заполнило всё моё фантомное тело. Я не мог не согласиться с Заком – всё, что он только что сказал, было мне очень близко. Ведь и сам я – нередко думал о подобном, приходя к похожим выводам. Но, перейти на его сторону – я не мог. Даже не осознавая до конца, что меня удерживает. Может быть, это страх – я не понимал, чего Зак хочет и что способен сделать, но чувствовал, что он не остановится ни перед чем. А сделать он может очень и очень многое.
– Пожалуй, – Зак помолчал пару секунд, и снова посмотрел прямо на меня. – Мне не нужно, чтобы ты переходил на мою сторону, не нужно, чтобы ты верил. Достаточно – не мешать.
Зак встал и направился к выходу, он уже вышел из комнаты, когда в голове снова раздались его слова: «Захочешь присоединиться – буду рад, будешь мешать – раздавлю». Я закрыл глаза и «отключился» на миг – представив, как меня втягивает обратно в тело. Казалось, всё происходило физически ощутимо – до звона в ушах. Не без труда поднявшись с холодного пола коридора (всё тело затекло) – я ещё минуту стоял неподвижно, привыкая к темноте. Сориентировавшись, наконец, я пошёл к себе в комнату – всё ещё не веря в происходящее, слегка надеясь, что мне всё приснилось. Стараясь выбросить все мысли из головы, я шагал – немного прихрамывая, как вдруг снова услышал: «Валерка!». Вздрогнув, я остановился и обернулся, увидев уже знакомый муар.
– Серега?
– Я.
Словно из тумана я начал выхватывать знакомые очертания. Видел ли я их на самом деле – или образы, снова, строились только у меня в голове? Медленно осознавая, что сейчас не могу верить даже себе, я надавил на один глаз, попытавшись убедиться, что действительно вижу то, что передо мной. Картинка раздвоилась. Значит, правда? Должно быть так. Но сейчас и этот, надёжный, как казалось, тест – не внушал большого доверия. Сергей подошёл и взял меня за плечи, посмотрев в глаза. Прикосновение ощущалось вполне реальным, а вот сам Серега – виделся мне полупрозрачным. Это забавно: через его голову проглядывался коридор позади. Вяло улыбнувшись, я закрыл глаза, помотал головой. Тело стало ватным. Казалось, ещё немного – и я потеряю сознание. Серега меня тряхнул, дал пощёчину – это чуть-чуть отрезвило. Оттолкнув его, я отступил на пару шагов назад – сразу же стало легче. Серега снова подошёл.
– Валерка, это ты? Живой? Что с тобой?
– Не подходи! – Я снова отступил. – Живой, пока ещё.
– Что с тобой?
– Не знаю. Перестройка организма. Или сознания. Всего сразу.
– В смысле?
– Только что – я выходил из тела. Перевариваю, теперь, случившиеся.
– И как?
– Никак. Пока ничего не понял, буду осваивать.
– Ты знаешь, где Дрон?
– Здесь. Он пришел позже, но освоился намного лучше меня. Такое уже творит…
– Что?
– Камни ворочает, силовые поля ставит. Он телекинетик, причем сильный. Я не знаю, что он ещё может и чему научится, но говорят – у него огромный потенциал.
– А у тебя? И кто говорит?
– У меня – не знаю. Свою способность я открыл только сегодня. А говорит… Как бы объяснить… Считай, местный начальник. Он тоже сильный телекинетик. И телепат, в придачу. И ещё – неизвестно кто.
– Здесь что, у всех способности?
– Не у всех, но у многих. И много аномалий – похожих на ту, которая была у нас, на пустыре. Ты через неё сюда попал?
– Нет.
– А как? У тебя тоже открылась какая-то способность?
– Открылась. Помнишь, я рассказывал про свой необычный сон?
– Помню.
– Так вот, ты был прав. Оказалось, что это не совсем сон.
– И?
– И теперь я могу переходить из одного мира в другой.
– Когда спишь?
– Уже нет. Не понял пока, как же именно я это делаю, но что-то уже получается.
– Непонятно, что именно переходит между мирами: твоё тело, или только проекция. Я вижу тебя полупрозрачным и чувствую прикосновение, но ты вытягиваешь силы. Когда ты меня схватил – я чуть в обморок не упал.
– Да? А в первый раз – ты ничего не почувствовал?
– Когда? А, понял. Почувствовал, но совсем слабо. Скорее всего, ты тогда слишком мало проявился в этом мире – и не мог ничего сделать.
– Может быть… Как бы понять, что делать дальше? Меня, честно говоря, немного достало то, что я перемещаюсь не всегда по своей воле.
– Учиться управлять своими силами, что же ещё. Методом проб и ошибок, по-другому – никак.
– В одном из миров, есть такое место – Храм. Знания там приходят сами собой, нужно только научиться их доставать. Но что-то мне там не нравится…
– Что? Разберись! Глупо отказываться от такой возможности – просто потому, что «не нравится». Может, выдумываешь на пустом месте. Как там – в этом, «другом мире»?
– Непонятно, как и везде. Там случилась глобальная война: государств не осталось – есть только города. Там есть люди, пришельцы, полуроботы. И роботы, которых не отличить от людей.
– Здесь тоже была война. Гражданская, как я понял. И, до сих пор ещё – идёт. Здесь есть государство «ГРИД», которое построило общество с тоталитарным контролем. А есть мы – те, до кого они ещё не добрались.
– Вы воюете с целым государством?
– Фактически – это один город.
– И больше ничего нет?
– Не знаю – я так и не нашел в библиотеке ничего внятного, на эту тему.
– Понятно. Ты хочешь вернуться домой?
– Хочу. И не хочу, одновременно. И здесь и там – я лишний. Но сейчас у меня появилось, над чем работать. Дрон, скорее всего, останется.
– Почему?
– Он здесь как рыба в воде.
– Где он, кстати? Пойдём к нему.
– Пошли. Только постарайся сделать так, чтобы тебя не видели. Можешь ведь?
– Попробую.
—///—
Дрон спал, когда мы зашли.
– Первый раз вижу его спящим, здесь – я уж думал, он разучился это делать.
– Ты так о нём рассказывал, будто он суперменом стал.
– Как есть – так и рассказывал.
Дрон открыл глаза и поднял голову, посмотрев сначала на меня, потом на Серёгу. Ни следа усталости – будто и не спал только что. И наверняка – слышал нас. Серёга подошёл ближе.
– Привет, Дрон! Видишь меня?
– Нет. Но слышу.
– Совсем не видишь?
– Плохо, неясно. Подожди.
Дрон сел, потянул шею, помял виски, встал, снова потянулся и опять сел. «Всё-таки спал» – подумал я – «не разучился, пока ещё».
– Теперь вижу. Привет, Серега. Дрон подошёл и протянул руку.
– К нему лучше не прикасаться, он выкачивает силы.
Проигнорировав мой совет, Дрон взял Серёгу за руку и на секунду переменился в лице – будто окаменел. Слегка пошатнувшись, он отпустил руку.
– Да, ты прав.
– Тоже почувствовал? Я чуть в обморок не упал.
– Не настолько, но чувствуется.
– Уж простите, как могу, – Серёга снова заговорил. – Пока вы тут обживались, я с ума сходил, думая, где вас искать.
– С ума мы все посходили. Причём давно. Чего стоите, кстати? Рассаживайтесь.
– Куда?
Дрон отвёл взгляд в сторону, лицо его снова «окаменело». В комнате появились два кресла.
– Сюда.
Мы расселись, я снова поймал себя на зависти. Обидно: Дрону всё давалось слишком легко. Мысленно, я врезал себе по морде: не хватало ещё – всерьёз начать так думать. «Не смей себя жалеть! Это мерзкое чувство съедает и душу, и волю – делая тебя, действительно, никчёмным». Откуда эта фраза? Однажды я так крепко вбил её себе в голову, что теперь уже не понимал: то ли выдумал её сам, то ли прочитал где-то.
– Растёшь! А что ещё можешь?
– Не знаю. Я постоянно узнаю новое о себе.
– Ты собираешься возвращаться, или останешься здесь?
– Собираюсь. Попозже…
– Когда? Скоро война начнется.
При мысли о войне я заерзал в кресле: в своем желании оставаться здесь – я был уверен далеко не так, как Дрон. Мне хотелось уйти и остаться – одновременно.
– Представляешь, чему я могу научиться – с таким стимулом?
– Нет. Я не знаю даже, что ты можешь сейчас. Кстати, как ты собрался возвращаться? Я вот, хоть и многое уже узнал, но, как перейти в другой мир – ещё не понял.
– Сергей нам поможет, так ведь?
– Чем? Я сам не знаю, как это делаю.
– Узнаешь. Тебе это, все равно, легче. Ты никогда не пробовал захватить что-нибудь с собой из другого мира?
– Один раз я переместил человека. И себя, вместе с ним. Туда и обратно.
– Так почему молчал? Попробуй переместить меня.
– Я ведь даже не знаю – целиком перемещаюсь, или частично. А ты не можешь ко мне прикасаться.
– Я могу, это Валера не может.
– Разве? Я же видел, что на тебя – тоже влияю.
– Не так сильно. Немного времени, и я подстроюсь.
– Ты – подстроишься? Я глупо хихикнул, и, тут же – внутренне осёкся.
– Да, а что смешного?
– Помнится, ты говорил, что никогда и ни под кого подстраиваться не будешь.
– Ты прекрасно понимаешь, о чём я. И о чем говорил тогда – тоже знаешь. Но цепляешься к словам. Серьёзно, Валера – я тебя не узнаю. Мелкий ты, какой-то, стал, что ли…
– Нервный я стал, нервный… А может и мелкий. Со стороны виднее.
– Так, стоп, – Сергей помутнел, став менее заметным. – Ты это, Валерка, брось. Самобичевания здесь не нужно устраивать. У всех нервы, всем думать надо – как и куда дальше выбираться.
– И не собирался.
– И не надо. Дрон, в общем-то, дело говорит – нужно будет постараться перенести кого-нибудь из вас, потренироваться. И я большему научусь, и он, и ты.
– Может, прямо сейчас начнём?
– Я «за». А ты, Дрон?
– Я тоже, не против.
Серега с Дроном встали и взялись за руки, глядя в глаза друг другу. Со стороны – это выглядело забавным. Особенно – их «серьёзные» лица. Первое, что приходило на ум: «парочка» прощается. Если бы Серега и Дрон не были мне знакомы, и не выгляди сейчас Серега как призрак, который то появляется, то исчезает в никуда, я бы так и подумал, наверное. Минут через пять – Дрон начал пропадать из виду, как и Серега. Это уже интереснее: быть может, им действительно удастся переход? Все ведь может быть. Жаль, я так и не понимаю, что дальше: начнется ли открытая война, или будут продолжаться локальные конфликты, стычки. Что задумал Зак, и почему Син не пытается нас уничтожить? То, что он в силах сделать это – я уверен. Кучка повстанцев, которых, едва ли, сотня – не может противостоять целому государству. Даже если оно – размером с город. Здесь далеко не все обладают сверхспособностями, больше половины – «пушечное мясо», никак не спецы. А ГРИДы – ребята не слабые. К тому же – намного превышают нас числом. Есть то, чего не я не знаю – что хочет узнать, или заполучить, Син. Нужно ли мне знать – что? Возможно. Но первое, что необходимо – выжить. А потом уже – все остальное. Поможет ли мне выжить знание того, что будет дальше, или наоборот? Вопрос спорный. Лучше уж заняться тем, что удается. А ещё, неплохо бы научиться ставить силовые поля, как Дрон. И, всем вместе – постараться освоить переход. Уже около минуты я находился в комнате один. Удалось? Или только невидимость? Сдержав желание спросить – вслух позвав Серегу или Дрона – я вышел из комнаты.
—///—
Холод пробежал по рукам, Серега смотрел мне в глаза. На несколько секунд, я, кажется, потерял сознание, или впал в транс. Комната вокруг поблекла и посерела, стала размытой, вскоре я перестал её замечать. Холода уже не чувствовалось, ладони будто примерзли и онемели – разжать их, все еще, не удавалось. Мысли тоже остановились: я не просто не мог двигаться, я не хотел. Появилось знакомое чувство: будто меня окунули в густой, вязкий кисель. Серега пропал, а я, как пустая, но тяжелая болванка – плавал в океане чего-то вязкого, теплого, пахнущего… Ванилью? Бред… Надо, надо возвращаться… Как? Надо… Меня «выдернули», окатив холодной водой. Очнулся я на каменном полу. Капли скатывались с волос, падая вниз, громко стуча по каменному полу; я приподнялся на одной руке, вытерев лицо второй, свободной. Серега стоял рядом.
– Где мы?
– В Храме.
– Полотенце есть?
– Нет, зачем?
– Сам водой окатывает – и спрашивает, ещё…
Я поднялся и осмотрелся. Какой же это Храм? Просто пустой ангар. Только неестественно светлый. Провёл рукой по волосам – они чудесным образом стали сухими. На полу – никаких капель… Что за чёрт? Мне что – почудилось? Грудь сдавило, сердце бешено колотилось – не так уж просто, оказалось, путешествовать между мирами. Неизвестно откуда, к нам вышел человек.
– Здравствуй, Сергей. Ты привел друга?
– Здравствуй, Ив. Да, это Дрон. Помоги ему освоиться, пожалуйста.
Тот, кого Серёга назвал «Ив», подошёл ко мне. Странно, но первое, на что я обратил внимание – его тонкие и очень длинные пальцы. У людей, я, пожалуй, никогда не встречал подобных. Это должны были быть руки фокусника, ну, или – пианиста, утончённой натуры. Они совершенно не вязались с его внешностью: он был крепко сбитым, коренастым мужчиной – не амбал, но и, явно, не дохляк.
– Приветствую тебя, Дрон. Меня зовут Ив Макс, я помогаю вновь прибывшим освоиться в нашем мире; ты можешь задать мне любые вопросы – и я отвечу.
Голос был неестественно чист – недостижимо, для человека. Я постепенно приходил в себя и начинал ощущать что-то, похожее на большую аномалию неподалёку. Дышать стало легче, грудь больше не сдавливало.
– Где я? Сергей сказал, что это Храм.
– Многие так называют это место, вскоре ты сам поймёшь, почему. Наиболее близкое, хоть и неверное объяснение – здесь возможны чудеса.
– А в других местах они невозможны?
– Они возможны везде. Но здесь им легче произойти. Да и то, что вы называете чудом – не есть осуществлённая невозможность, это всего лишь непознанная закономерность. Но, ты ведь, кажется, и сам так считаешь?
– Да. Вы тоже читаете мысли?
– Я могу это делать, но сейчас мне достаточно посмотреть, откуда ты пришёл. Ведь ты и Сергей – из одного мира, не так ли?
– Да.
– Я вижу, что в твоих руках сила, которую ты ещё не понял: опасная, почти неподконтрольная тебе и рвущаяся наружу.
– То есть, как? Как сила может рваться наружу – сама?
– Через твоё подсознание. Сейчас, например – ты очень хочешь понять, что происходит вокруг. Я, как вы любите выражаться, «буквально вижу» её щупальца, которые проникают повсюду – хоть ты этого не замечаешь.
– И что?
– Ничего. Вскоре ты начнешь понимать, где находишься, и то, что всё можно сделать намного легче. Не ломиться сквозь стену – а пройти через дверь.
– Я и так это понимаю.
– Не сомневаюсь.
– Так почему же…
В такие моменты говорят: «в голове что-то щёлкнуло». Действительно: я будто искал выключатель в тёмной комнате, и, найдя, наконец – «зажёг свет». Я понял, что это никакой не Храм, а, скорее, просто огромная библиотека. Всё это место – большая аномалия, которая находится везде. И нигде, одновременно… Справочная, перевалочный пункт, между мирами – в котором можно получить ответ, на любой вопрос. Стоит только понять, как спросить. Понял я и фразу Ив Макса о подсознании: я настолько сильно пытался вникнуть, разобраться в происходящем, что «проламывал стены», вместо того чтобы спокойно найти вход. Но как искать – когда ничего не видишь? Особенно, когда стен нет. А есть только непонимание, границы собственного восприятия. Остаётся либо смириться, либо перебирать – искать выключатель, в тёмной комнате… Я вложил в поиск слишком много силы: в этом и была опасность. Попадись мне что-то непонятное, я смог бы разобрать это на элементарные частицы. Но здесь – ничего нет… И я, и Серега, и Макс – растворены сейчас, в «великом ничто». То, что я вижу – «мгновенная картина», которая приобретает очертания, едва об этом подумаю. Не исключено, что каждый видит Храм по-разному.
– Ты близок к истине, Дрон. Однако сейчас Храм полностью проявлен в этом мире. И вполне материален, в привычном смысле.
– Тогда как понять то, что я увидел?
– Возможность. Ты всё верно понял, но не учёл того, что не только ты делаешь Храм реальным, а ещё очень и очень много других разумов.
– По вере да воздастся?
– Грубое сравнение, но суть верна.
– Когда мы появились, мне показалось, что меня окатили водой. Что это было?
– Очевидно, Сергей. Так он привел тебя в чувство – хоть и не понял, не заметил, что сделал. Подсознание – я уже говорил.
– Что это за мир?
– Задай вопрос – получишь ответ. Ты ведь уже понял, как это происходит.
– Ты не человек?
– Да. А, твое настоящее имя, на самом деле – не «Дрон».
– Как же, тогда?
– Ты знаешь ответ. Вернее, можешь узнать сам.
– Да, спасибо… Я понял.
– У тебя ещё остались вопросы?
– Нет.
– Тогда я вас покину. До встречи, Сергей.
– И тебе, до встречи… Ив, – чуть помедлил Дрон.
– До свидания! – сказали мы, в один голос.
Ив ушёл. Чуть позже я понял, что совершенно не помню, как это произошло. Он будто растворился, но я не заметил момент, когда именно.
– У тебя есть другое имя?
Я сбросил оцепенение, слегка встряхнув головой.
– Да, мать рассказывала. Но его не знаю даже я.
– Можешь узнать?
– Могу. Но не хочу. Попробуй сам, если интересно.
– Я уже попробовал – не выходит.
– Значит и не надо.
– Что ты видел?
– Я узнал, что представляет собой это место.
– Что?
– Библиотеку, рассеянную по всем мирам.
– То есть?
– Эта область, пространство – существует во всех мирах. Храм может быть везде и нигде – одновременно; может проявить себя в любом из миров. И здесь, действительно – возможны чудеса: я не чувствую предела своим силам.
– Обычно чувствуешь?
– Да. Обычно – я, приблизительно, знаю, на что способен.
– А теперь не знаешь? Так с чего ты взял – что можешь всё?
– Чувствую.
– Чувства могут обманывать. Если ты чего-то не видишь – не значит, что этого нет. Возможно – ты просто ослеп.
– Возможно.
Дрон выглядел задумчиво – настолько, что напоминал мне Валеру: так же смотрел в пустоту, и едва заметно шевелил губами. Он изменился: теперь уже не такой вспыльчивый, как раньше; непривычно рассудительный. Даже речь преобразилась – став более спокойной, почти без слов-паразитов. Странно было наблюдать такую метаморфозу. Особенно сейчас, когда обстановку никак не назовёшь спокойной. Храм умиротворяет, это правда. Но точно так же Дрон вёл себя и там, в этих странных катакомбах. Люди не меняются – они лишь меняют своё поведение, оставляя суть на месте, я твёрдо усвоил эту истину ещё давно. Как же тогда объяснить происходящее? Кто мы, на самом деле? Где та сердцевина, на которую наслаиваются воспитание и привычки? И как далеко могут зайти перемены? Или… Всё снова не так, как казалось, а я верил в то, чего нет?
—///—
Я вышел наверх и отправился к ближайшей аномалии, о которой знал. Внутри всё кипело – и мысли и эмоции, сложно было сосредоточиться на чём-то конкретном. Злоба на себя, на мир, на всё происходящее – усиливалась, с каждой секундой. Как давно я не испытывал подобного… Казалось, я научился держать себя в руках. Казалось. Как обычно: всё только казалось… Я думал, что это правильно. Но – верно ли это теперь? Нужно и можно ли быть мирным там, где идёт война? Где каждую минуту тебе грозит смерть? Я всегда боялся сорваться: знал, что лучше управлять, чем сдерживать. Я боялся себя: зная, что, при желании – могу наломать дров. Мог… Здесь у меня не осталось ничего, что было в том мире; всему нужно обучаться заново, и я пока ничего из себя не представляю. Там – мне были нужны инструменты; здесь – есть возможность обходиться без них, здесь другие законы. Так почему же – я всё ещё боюсь? Слишком долго… Да. Я слишком долго сдерживал себя. Хватит. Вот и аномалия – проверим, что я могу. Я встал прямо, поставив ноги чуть шире плеч и раскинув руки. Ничего… Почему я ничего не чувствую? Я посмотрел вверх, в пурпурное небо. Грязно-серые облака медленно ползли, безразличные, ко всему. Что я сделал не так? Почему – снова всё с нуля? Почему???
– Ну, что тебе ещё надо?! Вот он я! Смотри, если ты есть! Что! Тебе! Надо!?
Я кричал несколько минут, ничего не замечая вокруг; смотрел в небо, пока на лицо не начали падать капли дождя. Я закрыл глаза. Дождь… Когда-то я любил тебя. Не знаю, почему. Не знаю – почему ты мне разонравился… И отчего я снова радуюсь, когда твои капли падают с небес на землю. Гроза… Стихия… Сила. Я один. Мне – всё равно. Нет границ, нет авторитетов. Я ничтожен, но свободен. И лучше умереть, чем снова загнать себя в клетку. Казалось, я вернулся в прошлое, когда ещё ничего умел и не знал, когда думал, что передо мной открыт весь мир. Так и было. Но я перестал верить, и всё стало иначе. Реальность, фантазии… Слова. Никто не может всего. Но никто и не делает всего, что может. Стало холодно. Стихия… Как бы не хорохорился – ты всего лишь человек. Я опустил голову, вытерев лицо ладонью – и ощутил чужое присутствие. Резко развернувшись туда, где, как мне показалось, кто-то есть – я снова «вышел из тела». Ненадолго, всего на секунду, но успел увидеть все окрестности и находившегося неподалёку Грида. Меня ещё не заметили. Оказавшись на земле, я опять впал в ступор. Способности проявляли себя неожиданно, хоть и в нужный момент. Давали бы ещё понимание того, что делать. Бежать? Заметит. Бой? Что я могу сделать – без оружия? Если и могу, то не умею, пока что. Прятаться негде… Меня обнаружили, когда я ещё и шага не сделал с того места, где минуту назад стоял и, как идиот, кричал в небо. Да, идиот – это неизлечимо…
– Стоять! Руки на голову! Ты пойдешь со мной.
– А почему бы тебе сразу меня не убить?
Грид подошёл ближе: ничего не говоря, что-то переключил на своей винтовке и нажал на спуск… Я оказался в десяти шагах у него за спиной. Не понимая, что делаю, вместо того, чтобы бежать – я бросился вперед: дернул Грида за ноги, прыгнул сверху, изо всех сил ударил по голове… Шлем треснул. Поднявшись, я перевернул Грида и безуспешно попытался снять расколотый шлем. Убил? Как такое возможно? Хотя, телепортация и выход из тела – тоже «невозможны». Знать бы, как управлять этим. Похоже, способности у меня проявляются только тогда, когда я сильно нервничаю. Классика, прям. Я забрал винтовку, зашвырнув её подальше (всё равно, у меня бы не получилось её использовать), и вытащил нож из ножен на поясе Грида. Может, тоже выкинуть? Боец из меня никакой, много ли от него будет пользы? Скорее – сам себя порежу, чем кого-то… Грид зашевелился: у меня по спине пробежали мурашки, рука судорожно сжала рукоять. Как бы то ни было – двадцатипятисантиметровый тесак в руках давал призрачную иллюзию силы. Пусть и без оружия – Грид не превратится в беззащитного котёнка, а я не намерен сдаваться «просто так». Солдат поднялся на удивление проворно, будто ни в чём не бывало – посмотрел на меня и спокойно сказал:
– Опусти нож. Ты не сможешь пробить им мою броню.
Меня разбивала предательская дрожь – но я постарался, так же спокойно, ответить:
– Я расколол твой шлем голыми руками. С чего ты взял, что я не вскрою тебя как консервную банку?
– Это невозможно.
– Хочешь проверить?
Грид твёрдо шагнул вперёд, будто собирался меня раздавить. Рука сильнее впилась в нож, а я, что есть мочи, рявкнул:
– Стоять!
Грид замер. Он стоял в неестественной позе – будто ожидая следующей команды. Вспомнилась детская игра «Море волнуется», и, невольно – стало смешно. Я обошел Грида со всех сторон. Может, они и вправду – роботы? Или у меня такая способность? Интересно, она на всех действует? Я отошёл подальше и сказал:
– Отомри.
Грид сдвинулся с места, заканчивая шаг, и снова остановился – теперь уже сам. Покрутив головой и найдя меня – опять двинулся вперед.
– Стой!
Грид остановился.
– Иди!
Шаг вперёд.
– Стой!
Остановился.
– Иди!
Ещё шаг.
– Стой!
Всё верно: я, каким-то образом, взял его под контроль. Неизвестно, как именно, неизвестно почему, но я могу приказывать чужому разуму. А ведь Зак говорил, что Гриды почти не поддаются психическому влиянию…
