Александра Лисицина
Чёртов мост
– Ау! Мужики! – Свен, не выдержав, запрыгнул к ним на настил.
– Кхе! Кхм… Три медяка с человека, два… кхе! кхм! …с лошади, – просипел паромщик и снова замер, выпятив губу и округлив для важности глаза.
Сумасшедшая сумма. Головокружительная цена. В Хальморе за три медяка можно было купить разве что кружку самого мерзкого пойла, да и то не для того чтобы пить, а чтобы метнуть в драке сопернику в лицо.
– Идёт, – не раздумывая ответил Свен.
– О! Кхм. Тогда грузитесь. Кхе-кхе! – просипело в ответ.
Загрузились быстро, даже кони вели себя на удивление спокойно, ступая на неровные доски: прониклись нетерпением своих хозяев и тоже мечтали поскорее оказаться на том берегу.
Паром полз со скоростью улитки в жаркий день. Последний луч солнца мелькнул из-под тяжёлых облаков. На воде сразу стало прохладнее: путники натянули куртки и укутались в плащи, а Баас замотал свою птичью шею растянутым шарфом. Чем больше они удалялись от северного берега, тем резче и злее становились порывы ветра, тем сильнее швыряло скрипучую деревянную конструкцию.
Южный берег Кирулы встретил отнюдь не солнцем, теплом и виноградниками. Крупные, тяжёлые, но пока ещё редкие капли забарабанили по дощатому настилу, зашуршали по гальке и крупным камням. Пока медленно выводили лошадей, Свен за всех расплатился с паромщиками, накинув сверху пару монет. И ещё довольно долго, пока шум усиливающегося дождя не заглушил остальные звуки, слышал несущееся вслед сипение. В этот раз, по видимому, это были добрые пожелания.
Над головой вновь сомкнулись лиственные своды. Они немного уменьшили силу дождя, дав иллюзию защиты. Но первый же порыв ветра разметал тяжёлые мокрые ветви, обрушив на путников потоки воды.
– Свен, давай поторапливаться. Надо быстрее добраться до жилья! – басовитый голос Кромма с трудом перекрывал свистящий в ветвях ветер и шум дождя.
– Я знаю! На карте был обозначен постоялый двор вблизи переправы. Но по такой дороге быстрее нельзя.
И в подтверждение его слов, пегий оступился на скользкой глине. Дождь хлынул с новой силой, размывая очертания людей и деревьев. Крупный, сейчас сгорбленный силуэт Кромма проплыл вперёд. Следующий всадник выглядывал из капюшона, как дятел из дупла. А ехавшего за ним уже было не разглядеть.
Сквозь непрерывный шум до Свена донеслись откуда-то сзади повышенные голоса, а тут же прозвучал неестественный вой Шайлен. «Да что за чёрт!» – ругнулся про себя островитянин, махнул Кромму, мол, езжайте дальше, а сам повернул назад. Проехал мимо Бааса и Седрегунна и чуть не врезался в остальных.
Безусый Халла держал в поводу трёх коней: своего и двойняшек. Долан на земле склонился над сестрой.
– Что случилось? – крикнул Свен. В рот тут же затекла вода.
– Шайлен свалилась. Кобыла поскользнулась – и привет. Что-то с ногой, похоже, – Халла чуть не кричал Свену в ухо.
– У Шайлен или кобылы?
– У девчонки.
– Вот чёрт.
Вместе с Доланом они подняли сестру, с трудом разогнули её из скрюченной позы, в которой та сидела на земле и выла каким-то звериным, гортанным голосом.
– Шай, ты ехать сможешь?
– Ммм, я… Ммм, попробую-у-у… – девчонка висела на брате и хватала ртом воздух вместе с дождевой водой.
– Я возьму её к себе в седло, ни хрена она не попробует. Она и стоять не может.
Халла уже откручивал промокшие тюки с Долановой лошадки.
– Куда она свалилась, чем ударилась?
– Да я не знаю! Вот прям тут съехала и всё.
– Ногу подвернула? Головой ударилась? Что?!
– Да я не видел! Шай?
Девушка ничего не отвечала.
– Ладно, дай я её перехвачу. Залезай, потом сестру к тебе поднимем.
Когда, наконец, они водрузили девушку к брату в седло, и Халла повёл в поводу их лошадь вперёд, Свен понял, что уже в общем-то нет смысла куда-то спешить. Промокло всё. Чернющие плотные тучи и густые кроны деревьев поглотили те крохи света, которые ещё оставались.
Он присел в том месте, куда упала Шайлен, и провёл ладонью по земле. Ну конечно – из-под слоя глины торчали спинки горбатых валунов. Затем ладонь проскользила по какому-то торчащему острому углу – не приведи боги на такой кувырнуться. Пальцы провалился в глубокую щель, прошлись по повторяющимся одинаковым ложбинкам, снова трещина в камне, и вновь какие-то одинаковые впадины. Свен похолодел:
– Да не может быть!.. Откуда?
Он лихорадочно полез в седельную сумку: пальцы всё время соскальзывали с пряжек, ремешки словно ожили и плоскими червями скручивались и уползали. Наконец, удалось запустить руку в глубокий карман и извлечь на свет сокровище, за которое он отвалил немалые деньги – небольшой, размером всего с кулак светильник из орийского минерала.
Свен сдвинул вбок медную крышечку, и из отверстия полился ровный белый свет. В струях дождя он сперва осветил пар, исходящий от дыхания человека и его коня. Свен направил луч вниз и выругался.
Из-под земли в окружении мелкой гальки выглядывал огромный каменный череп. Дождь продолжал вымывать глину, под которой полубоком покоился гигант. Идеально вытесанные глазницы, провал носа с тончайшей перегородкой, ровный ряд зубов… – именно его нащупал Свен, – всё было удивительно гладким и блестящим в потоках дождя и бликах от фонаря. Только лоб, который, видимо, и раньше возвышался над землёй, был шершавым и выщербленным.
– Ну и жуть, – прошептал островитянин, поднимаясь. Стало вдруг так одиноко и неуютно: гнетущий лес накинулся отовсюду тёмной неизвестностью. Свен разом почувствовал пронизывающий холод от промокшей одежды. Схватил пегого под уздцы и, продолжая светить себе под ноги, почти бегом бросился догонять остальных.
Мост, словно древнее чудовище, пришедшее к водопою, согнулся над молочной рекой. Его очертания неохотно проступали из тумана. Всё – от самого старого многорукого дуба до нежнейшего стебелька, источало белёсую дымку. Она сбилась у земли в целую тучу, растянулась вдоль опушки и тонкими струйками стекала в глубокий чёрный овраг. Клубилась, словно потревоженный прах, у исполинских ног Чёртова моста. Робко протягивала призрачные щупальца на обходящую кругом тропу, под ноги уставших коней, и быстро втягивала их обратно, в благоухающую свежестью крапиву.
Облачную завесу уже в который раз за этот длинный день разметало по небу, ливень унесло далеко вперёд. Луг заполнился зеленоватым закатным светом.
– Надо же, какая крапива тут здоровенная выросла – все ноги намочила… Ха-ха-ха! – низкий клокочущий смех Кромма спугнул десяток лягушек, они прыснули врассыпную с открытого пространства.
Халла хмыкнул было, но не услышав поддержки, замолчал.
Тихонько застонала Шайлен, в полузабытьи лежащая на руках у брата.
– Как она? – Свен поравнялся с ними.
– Не пойму. Как будто задремала. Ты понял, на что она так упала?
– Долан… Там камень здоровенный из-под земли торчал с острым краем. Боюсь, тут дело не в подвёрнутой ноге. – Свен не стал рассказывать, что это был за камень. Нечего нагнетать, и так настроение хуже некуда. Сейчас его люди, промокшие, голодные и уставшие мало напоминали ту воодушевлённую и задорную ватагу, выехавшую из Хальмора покорять южные города.
– Сменить тебя? Устал, наверное, её везти столько времени?
– Не надо, командир, спасибо. Не хочу лишний раз ворочать: итак стонет на каждой кочке.
– Ладно. Но если что, говори, – островитянин аккуратно тронул Долана за плечо и поехал вперёд, шурша сапогом по мокрым зарослям.
Халла так и ехал с привязанной с одной стороны кобылой Шайлен. Парень, свесившись набок, методично, кусок за куском отжимал шерстяной плащ. Перед ним в седле покачивался Седрегунн – вода продолжала капать с покрасневшего носа, и по плечам время от времени пробегала мелкая дрожь. Баас оглянулся, криво подмигнул из-под капюшона.
Свен выехал вперёд. Если он правильно помнил карту, то вот-вот они уже должны были наткнуться на постоялый двор. Но масштаб карты был крупным, и самые мелкие расхождения на бумаге грозили в жизни часами езды.
Печальная трель поплыла над лугом. За ней следом прозвучал медленный надрывный перебор, остановился, ударившись в Чёртов мост, и вернулся последним стоном к путникам с противоположной стороны.
– Соловей, что ли? – Кромм с недоверием прислушался.
– Сам ты соловей, тссс! – Свен лёгкой рысью двинулся на звук. Крапива тут же сомкнулась за его спиной. Несколько шагов он плыл в зелёном море, затем его волны распахнулись, обнажив открытое пространство вокруг аккуратного белёного забора. Звук доносился точно отсюда, из-за разросшегося куста разлапистой жимолости.
За кустом, на горизонтальной перекладине забора сидел тонкий костлявый парень. Лицо почти полностью скрыто под спутанными чёрными волосами. Босой, в коротких обтрёпанных штанишках и тонкой, как паутина, сорочке. Его пальцы вновь пробежали по ажурной костяной свирельке, и печальный подсипловатый звук растёкся по округе.
Парень обернулся, как сова, отодвинул ладонью волосы и улыбнулся мелкими острыми зубами:
– Добро пожаловать! Долго же вы.
На широкое крыльцо постоялого двора вышла молодая женщина, из-под тяжёлого тёмного подола выглядывали босые ступни. Парнишка с забора метнулся, будто бы перелетел к ней под ноги, уселся на мокрой ступеньке. Из приоткрытой двери на сырой двор осторожно просачивалось тепло, домашний свет и нежный аромат готовящейся еды.
Женщина упёрла кулаки в бёдра, широкие рукава поникли упавшими крыльями.
– Доброго вечера вам, путники. Я – хозяйка этого места, – она загадочно улыбнулась и обвела рукой вкруг себя. – И я с удовольствием предоставлю вам кров, пищу, тёплую постель и высушу вашу одежду… Но вы должны выполнить моё условие.
