Александра Лисицина
Гарпия
Отчёт Аброка Капендуса, главы городской стражи Слиабана об обнаружении трупа в складском квартале
6 сентября утром на заднем дворе дома № 18 по 6-й линии (используется в качестве товарного склада, принадлежащего купцу Одуму Крагену), работником склада найдено женское тело. Опознано как Ааби Бруш, сестра кузнеца Марца Бруш. Жертва обнаружена лежащей на спине ногами к задней двери склада, головой к калитке, ведущей в проулок между аналогичными складскими помещениями. Голова запрокинута назад. Правая рука закинута за голову и не повреждена. Левая прижата к туловищу. Ноги слегка согнуты в коленях и повёрнуты вправо.
На теле жертвы обнаружены множественные резаные раны и следы от неизвестного зубчатого оружия, указывающие на тип воздействия, аналогичный сдавливанию и выдёргиванию давившего элемента. Вырваны куски плоти с плеча и груди (одним движением) и левого бедра. Поверхность воздействия неизвестным оружием/инструментом около локтя в длину. Учитывая то, что следы свидетельствуют о том, что зубцы совершенно не заострены, потребовалась недюжинная физическая сила, чтобы нанести следы такого характера.
Грудная клетка и брюшная полость жертвы вскрыта, отсутствует часть левого лёгкого и сердце.
Края резаных и рваных ран стянутые и почерневшие, покрыты чёрной слизью неизвестного происхождения.
На земле вокруг нет следов борьбы, так же как и отсутствуют какие-либо следы нападающего.
Городским медиком Билленом Гаструпом проведено исследование тела, основным выводом из которого является использование неизвестного яда, и явившегося, по всей видимости, причиной почернения ран.
– А у вас тут миленько, – пробормотал я, оглядывая фасад искомого здания. Подёргал ручку – закрыто, как и ожидалось. В отчёте, кажется, описывался некий проулок позади этого ряда домов.
Пришлось обойти ещё несколько двухэтажных складов-близнецов с двускатной крышей и почти без окон. Тут же обнаружилась узкая и очень грязная тропка на зады.
Действительно, ко всем постройкам здесь прилагается крохотный кусочек земли. Все они обнесены разномастными, собранными из чего попало, заборами. Хотя до места обнаружения тела оставалось пройти ещё немного, я остановился здесь, осматриваясь. Нужно же было нападающему как-то подобраться к жертве, если не по земле. А здесь, хотя и было даже свободнее, чем со стороны улицы, но всё равно со всех сторон нависали вторые этажи и крыши. При желании, наверное, можно было добраться по ним. Вопрос, откуда. И зачем.
На самом дворе я не увидел ничего такого, о чём нельзя было бы прочитать в отчёте. И времени прошло уже предостаточно: если и были какие-то следы, то осенние дожди их уже давно смыли.
Я вновь сверился с картой. Если идти по улицам до места следующего нападения, то придётся сделать немалый крюк. Мне почему-то захотелось найти отсюда кратчайшую дорогу.
Несколько раз на моём пути вставали высокие заборы, и пришлось приложить смекалку, чтобы преодолеть эти преграды. Так, один раз, вынужденно забравшись на крышу, я обратил внимание, что по верхам гораздо проще преодолеть часть пути, чем скакать через бесконечные заборы и изгороди. В одном месте, там, где вплотную сходятся три крыши и их стыки образуют углубление, защищённое от ветра, среди кучки облетевшей листвы я обнаружил множество крупных, но довольно облезлых перьев стального серого цвета. На всякий случай взял одно на память и двинулся дальше.
Мне повезло, что все работники складов сегодня на ярмарке и некому обратить внимание на непрошеного гостя, шастающего по крышам частных владений.
Меньше получаса у меня ушло на то, чтобы добраться до нужного места, а если бы я сразу забрался наверх и не пытался прокладывать себе обычный человеческий путь, добрался бы значительно быстрее.
Итак, жертва номер два.
Отчёт о нахождении трупа в Приложении № 1
(Прим. составителя Б. Гарчика)
Работник гончарного склада, Люций Рент, 56 лет. Найден со свёрнутой шеей и множественными повреждениями под навесом здания, в котором работал. Скорее всего, жертва упала с крыши, получив смертельный вывих шеи, и уже позже была затащена под навес. У трупа не было кисти левой руки. На теле обнаружены множественные резаные раны, отсутствовала часть плоти на ногах. Также присутствуют следы, идентичные следам на первой жертве, оставленные неизвестным инструментом.
Протокол допроса хозяина склада, обнаружившего вторую жертву
– Я открываю лавку с девятым гонгом утром, и к этому времени Люций уже привозит тачку с новым товаром со склада. В тот день, 15 сентября, Люций не пришёл.
– Вы проявили беспокойство?
– Конечно, да, но не настолько, чтобы сразу бежать искать его. Такое случалось уже несколько раз, но, знаете, у человека может прихватить живот. Или он проспит. Всякое бывает. Товара в лавке хватало, поэтому к вечеру я вообще забыл об отсутствии Люция.
– Разве он не помогал вам в лавке?
– Помогал, но редко. В лавке у меня есть хорошая торговка, а Люций всё-таки больше по вопросам поднятия тяжестей. Он забирал товар в мастерских, заполнял склад и привозил в лавку по мере того, как что продаётся.
– И на какой день вы отправились на склад?
– На третий. Потому что на второй день я, конечно, понедоумевал по поводу его отсутствия, но всё ещё не придал ему значения. А уже на третий день я оставил лавку на свою помощницу и сходил к нему домой проведать – вдруг он заболел? Но дома его не оказалось. Поэтому я пошёл проверить склад.
– А ваша помощница посещает складские помещения?
– Нет, это без надобности. То есть в самом начале её работы у меня я показал ей, где лежит товар, и всё. Я сам там появляюсь раз в неделю в лучшем случае: Люций был хорошим работником. Ума не приложу, где искать ему замену, да и кто теперь пойдёт туда работать? Видимо, придётся продавать это здание и искать новое.
– Расскажите, пожалуйста, подробно, как вы обнаружили тело господина Рента.
– Как я уже сказал, в середине дня, где-то ближе к полудню, я двинулся от дома Люция по направлению к складам. Это далеко, но я знаю, где срезать путь тропинками между домов. Это довольно удобно, тем более в дождь: почти весь путь проходит под крышами и козырьками. Но я там больше в жизни не пойду, такого ужаса я натерпелся, когда дошёл до своего склада. Мой короткий путь аккурат упирается в заднюю стену склада, там, где под навесом и лежал Люций.
– Поясните, что вы имеете в виду под «страху натерпелся». Было что-то ещё, что вас напугало?
– Понимаете, в центр задней стены с навесом упирается узкий длинный проход между двух зданий, и как только я вошёл в него, я почувствовал запах… Я никогда не нюхал ничего подобного. А ещё на стенах были какие-то царапины и всё измазано кровью. На самом деле, когда я только шагнул между этих стен, я увидел неестественно вывернутое тело Люция под навесом, и меня аж холодный пот пробил. Но я как бы не поверил. То есть вижу, но не верю. Вы понимаете, о чём я?
– Да, вполне, продолжайте!
– Ну вот, я иду между этих стенок, а на них кровь.
– Свежая?
– Я вас умоляю, откуда мне знать?!
– Ну хорошо, красная или уже засохшая, коричневатая?
– Засохшая, наверное, да. Иду, и мне страшно, ужас как. А когда я дошёл до Люция… до того, что было им, меня вырвало. Извините, но мне и вспоминать-то не очень приятно.
– И всё же мы вынуждены настаивать.
– Да-да, я понимаю. Люций лежал под навесом, головой ко мне. Она у него была вывернута под каким-то неведомым углом. Лежал, значит, что-то среднее между тем, как на спине лежат и на правом боку. При этом рука правая у него под спиной была. Сломаная тоже. А левая откинута в сторону, а кисти – нет! И на месте груди и живота какое-то мясо… Вот тут-то меня и вывернуло. Я даже не знал, как мне убраться оттуда поскорее: пройти мимо Люция через склад или возвращаться назад через этот ужасный проход. В общем, я зажмурился и убежал обратно.
– Не заметили ли вы чего-нибудь ещё вокруг тела?
– Нет, я ж говорю, мне жутко стало, когда я ещё не дошёл, потом совсем было плохо, а потом я убежал и позвал стражу. Больше я с этой стороны к своему складу не приближусь. И дверь заднюю велел заколотить.
– Спасибо, Вальд Седебор, вы свободны.
Я стоял перед тем самым проходом, о котором упоминал купец, и в голове у меня опять крутилось это дурацкое «Миленько тут у вас!». Но я не Вальд Седебор, и места преступлений у меня давно перестали вызывать мурашки и струи пота.
Стены действительно оказались покрыты какими-то царапинами. Древесина стен тёмная, старая, некрашеная и довольно мягкая. По краям царапин приподняты древесные волокна – водили неострым предметом в хаотичном порядке. Никакой крови уже не было: то ли дождём смыло, то ли владельцы зданий постарались. Если опираться на слова купца, то до этого никаких следов на стенах не было, но чётко в протоколе этого нет. Кто ж так допрашивает-то? Эх, городская стража! Придётся переделывать.
Больше ничего примечательного в этом месте я не увидел: передо мной тут прошло несметное количество человек, и даже если что-то и было, то мне уже не найти. Поздно спохватились, конечно, надо было сразу запрашивать орденское расследование.
Сейчас, в отличие от того, что рассказал купец Вальд, проход упирался не в территорию под навесом его здания, а в глухой, выше человеческого роста, забор. Видимо, владельцы соседних складов таким образом отгородились от неприятностей.
Пришлось опять подпрыгивать, подтягиваться и молиться, чтобы кровля выдержала мои акробатические потуги.
Еле-еле втиснувшись в оставшуюся узкую щель между забором и навесом, я провалился в тёмное сырое пространство, куда практически не попадал свет. Так, конечно, место преступления не осмотришь. Я достал из поясной сумки фонарь, за цену которого можно было бы купить половину окрестных складов вместе с их продукцией: орден не скупясь снабжает своих людей. Довольно плоская круглая коробочка с вращающимися верхней и нижней половинками при повороте приоткрывает окошко, через которое даёт свет идеально огранённый орийский кристалл. Чудесное приспособление может выдать и узко направленный луч и может осветить большое пространство в зависимости от угла поворота крышки.
В холодном свете фонаря я осмотрелся. Здесь, в отличие от проулка, никто ничего не отмывал, и доски, основательно пропитавшиеся кровью, хранили тёмные следы. А вдруг убийца наступил в кровь и наследил? Я внимательно осмотрел весь пол под навесом, но так ничего и не нашёл. Проклятье! Я выяснил ещё меньше, чем городская стража. За такую работу по головке не погладят.
И только на одной из опор навеса я нашёл что-то отдалённо напоминающее царапины на стенах соседних зданий. Но здесь они были глубже, шире и… Тут меня ждало первое открытие: я наконец-то воочию увидел, что за «следы неизвестного оружия/инструмента» были найдены на всех трёх жертвах. Действительно, это выглядело как работа тупой пилы с широким лезвием. Но следы были симметричны с двух сторон колонны, что также наводило на мысль о ножницах. Ребристые тупые ножницы с длиной лезвия в локоть? Что за бред…
Но в блокноте я эту опору на всякий случай зарисовал со всех сторон. В остальном, к сожалению, оставалось только сетовать на то, что слишком поздно я оказался в местах нападений. Практически ничего не осталось.
Я уже стал искать, как бы поудачнее выбраться из этого закутка, да так, чтобы направиться к месту обнаружения третьей жертвы. Неожиданно налетел порыв ветра. Поток воздуха закружился, запертый в узком пространстве, и взметнул пыль и песок из углов и щелей. И вместе с ними – несколько небольших пушистых пёрышек того же стального цвета с радужным кончиком, что я нашёл на крышах. Любопытно. Я поймал одно и добавил к первому: сравню позже.
Я, естественно, не смог удержаться, и заглянул на склад: хозяин, конечно, говорил, что велел заколотить заднюю дверь, но в жизнь это пожелание так и не воплотилось.
Внутри аккуратные ряды горшков, мисок, ваз, кувшинов и бог весть какой ещё посуды хранили молчание. Тщательно заперев за собой заднюю дверь, я аккуратно вскрыл замок основного входа и вышел на 3-ю Складскую улицу. Пройти к месту третьего нападения сквозь квартал оказалось невозможным: высоченные заборы, трёхэтажные здания с недоступными с земли крышами и, главное, присутствующие, невзирая на праздник, сторожа вынудили сделать большой крюк через жилую застройку. Здесь я словно вынырнул из затхлого болота: вместо почерневших необработанных досок – белёные стены домов, вместо захлопнутых ставней – аккуратные крашеные рамы окошек из мелких разноцветных стёкол. Покрасневшие к осени листья винограда, оплетающего балконы, и праздничные венки и фонарики.
Самое место и время, чтобы почувствовать себя чужим.
Даже ароматная пухлая булочка, которую я прихватил по дороге, смотрелась чужеродно в моей руке. То ли дело вечные мои кости, кровавые тряпки, отмычки, стилус или, на худой конец, стилет.
Я со вздохом бросил взгляд вниз, в сторону главной площади, где сейчас гремела Слиабанская ярмарка и надирался Ютер, и скользнул в неуютный проулок: впереди меня ждало место гибели третьей жертвы.
Третьим и пока последним погибшим оказался безымянный вор, которого, как выяснилось, доблестная стража искала уже больше двух месяцев. Тогда, в начале лета, кто-то обнёс аптекарский склад и выкрал оттуда множество дорогостоящих ингредиентов. Аптекарь был в ужасе и кричал на каждом углу, что он разорён. Однако уж осень наступила, а аптека его процветала, как и раньше.
В жертве с развороченными внутренностями и отсутствующим лицом, найденной в конце Пыльной улицы, опознали того самого вора по множественным пузырькам, рассованным по карманам. Этикетки принадлежали вышеупомянутой аптеке и уверяли, что от приёма этих снадобий улучшится зрение, осязание, обоняние и скорость реакций. Даже если на них написана чистая правда, то этого человека они не спасли.
В случае с третьим телом сложно было сказать, радовались ли стражники больше закрытию дела с аптекарем, который продолжал висеть на каждом блюстителе порядка и требовать разыскать преступника – «Меня это уже не спасёт, но хотя бы справедливость восторжествует!», – или были обеспокоены третьим за две недели чудовищным убийством.
Отчёт о нахождении трупа в Приложении № 1
(Прим. составителя Б. Гарчика)
Нет, нельзя сказать, что Слиабан – исключительно благополучный и законопослушный город. Обычный. Со своими ворами и воришками, карманниками, домушниками, грабителями из тёмных переулков, пьяными драками и случайными трупами. Просто таких смертей, как эти, что приписали Кровопийце, город не видел.
Я покрутился немного в конце Пыльной улицы и ничего не нашёл. Улица соответствовала своему названию, и делать здесь вообще было нечего: погибшего нашли на выходе из переулка. «Переулок замощён досками, которые пропитались кровью по обе стороны от тела». Сейчас доски передо мной сверкали свеженькой древесиной и источали вкусный аромат свежеспиленной сосны. А вокруг, как и раньше, никаких следов. Если верить отчётам стражников, тело и внутренности были беспорядочно накромсаны тем же неясным инструментом, что и у предыдущих двух жертв.
А сейчас всё затоптали, замели…
От невесёлых мыслей о негустом моём улове отвлекло голодное урчание живота. Сегодняшняя пища оказалась ещё более скудной, чем мои находки на складах. Было из-за чего расстраиваться: пара перьев и зарисовка следов на опоре навеса. Ну ещё путь по крышам от места первого нападения оказался гораздо быстрее, чем по земле.
Ютера я услышал издалека и нашёл в толпе по голосу: вечно он, как наберётся, начинает кричать, будто сам себя не слышит. Ну вот и сейчас весёлый, раскрасневшийся, он подмигнул мне из толпы и кивнул в сторону, мол, идём за мной. Мы прихватили кое-какой еды, выбрались с торжища и взобрались на каменную ограду – перекусить и обменяться успехами.
Напарник никогда не напивается просто так: всегда за кружечкой того-сего он вытягивает сведения даже из самых молчаливых. Но сегодня и он не мог похвастаться особыми достижениями: Марц Бруш, кузнец, чья сестра погибла первой, облаял его и только пробурчал что-то навроде «неча было шляться куда ни попадя». На справедливое восклицание, мол, как это куда ни попадя, когда на склад, Ютер получил в ответ такой взгляд, что решил убраться подобру-поздорову.
Торговка горшками-кувшинами всё ходила по кругу, причитая «ужас какой, какой кошмар!», но твёрдо была убеждена, что ведьма тут ни при чём. «Что ты! Ведьма хорошая, она только людям помогает. Ну и что, что странненькая, она и мухи не обидит». А что за ведьма, где искать – не сказала. Посмотрела только, как на сумасшедшего и затерялась в толпе.
Искать кого-то, связанного с третьей жертвой, вообще было бесполезно – никто ничего и не знал толком об этом воре. Если это в действительности был вор.
Перед нами расстилалась многоцветная бурлящая праздничная площадь, окружённая временными торговыми лавками и палатками. Сбоку заканчивали сколачивать сцену. Люди все как один светились счастьем, стараясь взять всё от этого дня. А завтра снова всех накроет ежедневная рутина, тяжёлая работа, а там, глядишь, и зима завьюжит. В этих краях она сырая, снежная и зябкая.
И вопреки окружающему нас празднику моё настроение было скорее под стать ожиданию зимы.
– Но вот только ведьму эту я приметил, – как бы невзначай бросил Ютер. Его глаза влажно блестели: не то от выпитого, не то от новости, которую он мне собрался сообщить.
Сначала я даже не знал, что сказать. Захотелось отвесить отрезвляющий подзатыльник: то есть вот так приметил и всё это время молчал, подлец? О чём я тут же не преминул ему сообщить.
– Ой, Йоген, ты с такой кислой миной сидел – любо-дорого поглядеть!
Нет, хоть Ютера почти никаким пойлом с ног не свалить, дурным-то он становится будь здоров.
– Показывай давай: кто и где.
Напарник указал на полосатый навес, укрывающий небольшой прилавок, сплошь заваленный травами и заставленный склянками. Из-под навеса гирляндами спускались чуть не до самой земли привязанные один к другому венки.
– Серьёзно?! По-твоему, любая бабка-травница теперь ведьма? Там за этой копной и не видать ничего. Есть там вообще кто?
– Есть-есть, – успокоил меня Ютер. – Небольшого роста девица. С виду вроде как серая мышка, а присмотришься – очень даже ничего, симпатичная.
– Ты к чему там присматривался, что решил, что она ведьма, а, пьянь?
– Ну и что ты обзываешься? Ты ж знаешь, я так работаю.
– Ладно-ладно, валяй рассказывай дальше, – примирительно ответил я.
– Ну смотри, ходят к ней одни бабы. Причём берут что-то далеко не всегда, – Ютер громко икнул. – Придут, поговорят, значит, покланяются. Она им отвечает что-то. И приходящие, значит, расплачиваются: кто деньгами, но это редко. А многие просто какие-то свёртки передают. Или наоборот, свёртки забирают, а за них монетку сунут. А ведьма, значит, отнекивается, мол, не нужно, заберите эти деньги.
– Ютер, – перебил я напарника, – это всё очень интересно, конечно, но всё-таки, с чего ты взял, что она – ведьма?
– Ха! Идём, покажу.
Ютер вскочил, и пошёл, опасно шатаясь, прямо по гребню каменной ограды. Я последовал за ним. В итоге мы вернулись в гостиницу, поднялись наверх, где в конце коридора в потолке нашлась дверца на чердак.
Отсюда, из-под крыши, площадь видна куда лучше, чем с нашего предыдущего места наблюдения.
Напарник с осторожностью достал из поясной сумки маленький тёмный осколок, напоминающий пласт слюды, обрамлённый серебром. Этот невзрачный артефакт перед поездкой в Слиабан Ютеру передал наш наставник, господин Грод. «Этот осколок поможет вам увидеть то, что сознательно сокрыто от глаз».
– Вот, теперь смотри, – Ютер кивнул в сторону прилавка под полосатым навесом, который отсюда был виден сбоку, и мне наконец удалось разглядеть за ним женщину.
Невооружённым глазом я не заметил ничего необычного, взял у напарника осколок и взглянул через него: и действительно, у ног женщины, окружая её всю ниже колена, клубилась и пульсировала тьма. Хороший липкий чёрный сгусток. Я протёр глаза и присмотрелся получше, на мгновение мне почудилось, что у тьмы есть глаза и красные пасти.
– Ни черта себе. Погоди, так это ж та девица, которая отказала вчера воздыхателю на площади?
– Она, точно.
– Очень интересно. Всерьёз думаешь, мы здесь по её душу?
– Вот ещё неизвестно. В принципе, то что она занимается запретным искусством, ещё не говорит о том, что она порубила и частично съела трёх человек. Но я бы обратил внимание, – последний слог Ютер растянул, широко зевая.
– Погоди, не спи, это всё? Больше ничего и никого необычного?
– А то! Я знаешь, сколько здесь лежал, всех рассматривал?
– Спал, что ли?
– Обижаешь! – Ютер зевнул ещё раз.
Я вздохнул, понимая, что на сегодня его работа окончена. Мне оставалось только отвести его в нашу комнату и уложить спать.
– Отдыхай, Ютер. А я пойду повтираюсь в доверие к этой травнице. Хотя, откровенно говоря, я бы лучше и дальше по складам да крышам ползал.
– Ой, другой бы на твоём месте, Йоген, помчался вприпрыжку, а ты рожу кривишь. Хоть ей ты гораздо лучше меня вышел. Тебе и шашни крутить, значит. А я пойду ещё кружечку пропущу.
Воистину, утроба Ютера бездонна. По кружечке мы пропустили вместе, и только после этого я отправился играть роль героя-любовника.
