Александра Лисовцева
Светлая хозяйка замка злодея
Глава 7
Повисла неловкая пауза. Вряд ли я стала вызывать у Марты симпатии или ей вдруг стало стыдно за то, что она напугала меня в кладовке, но авторитет хозяина, к счастью, не дал ее гневу разгуляться.
– И где вся моя посуда и принадлежности? Как я должна готовить хозяину ужин без всего?!
– Клянусь, я выбросила только совсем ветхую и сломанную посуду! На ней нельзя готовить, в конце концов, это опасно!
– Что ты знаешь о настоящей кухне? Да ты всю жизнь прожила под крылом богатых родителей и ничего тяжелее серебряной ложки в руках не держала!
– Давай проверим? – предложила я. – Приготовим угощение для гостей Конрада вместе. Ты будешь говорить мне, что тебе нужно делать, а я – приносить тебе новенькие чистые инструменты, которыми будет приятно пользоваться. Если тебе не понравится, вечером верну все, как было. Лично притащу с помойки мешки с хламом!
Я шла на риск. Мне все равно придется что-то сделать с кухней, иначе лорд Барклоу не примет работу и не заплатит остаток.
К счастью, Марта со вздохом кивнула.
– Но если ты что-нибудь испортишь…
– Все будет хорошо, я обещаю.
Тут я немного схитрила и использовала магию обаяния светлых. На минотавриху это подействовало: она принялась перечислять все, что ей понадобится.
На все еще потертом (я не успела обновить мебель), но уже чистом столе по очереди появились почти новенькие сияющие сковородки, чугунки, противни и кастрюльки. Затем – разделочные доски и ножи. И, наконец, сервировочная посуда.
– Ого, – Марта не удержалась, увидев, как сияет столовый сервиз, – а я думала, он состаренный.
– Это серебро требует особой очистки, особенно старинное, – пояснила я. – Но результат того стоит. Посмотри на эти вензеля. У них есть своя история. Давным-давно, у короля – пра-пра-прадеда нашего величества – была возлюбленная. Простая девушка, торгующая на рынке красками и кистями. Он так ее любил, что был готов сделать своей королевой, но девушка не хотела ни дворцов, ни власти, ни роскоши. Она любила свой старенький дом и лавочку с красками. Хотя и короля она тоже любила, и вскоре об их чувствах стало известно. Все соседи ей завидовали. Влюбился сам король! Бедняжке не давали прохода. Одни хотели выторговать себе выгоды, другие – ненавидели и распускали сплетни. Девушка отчаялась и почти согласилась на замужество, поняв, что ей не дадут жить спокойно, но… злые горожане сожгли ее лавку. Горе девушки было так велико, что она не смогла и подумать о том, чтобы стать королевой таких жестоких людей. Она уехала, тайно, ночью, сев на корабль и отправившись туда, где ее никто не знал. Но написала своему возлюбленному письмо и расписала листы красивыми вензелями. В письме она сказала, что несмотря ни на что, его любовь будет сиять в ее сердце. Король не стал ее преследовать, но приказал передать мастерам, чтобы отныне каждый серебряный предмет в королевстве, будь то украшение или посуда, был украшен ее вензелями. Много лет спустя этот приказ отменили, и теперь посуда и украшения с такими узорами считаются бесценными.
– Готова поспорить, король сделал это специально, чтобы каждый вспоминал, как отвратительно с ней поступили.
– Или потому что знал, что для художника нет ничего ценнее признания. Кстати, эта девушка была из рода Барклоу. Перед смертью она рассказала эту легенду внучке. И той захотелось вернуться на историческую родину. В память о бабушке и ее любви она создала Дом Искусств, и позже он стал одним из королевских учреждений.
Пока я болтала, Марта споро занималась ужином. В мастерстве ей было отказать нельзя, в аккуратности – определенно. Неудивительно, что кухня выглядела так, словно именно в ней произошло знаменитое сражение Князя с тьмой.
Но вскоре пространство наполнилось аппетитными запахами. Запеченное в травах мясо, маринованные в сливках и чесноке перепела, салаты всех вкусов и цветов. Я сглотнула слюну, поняв, что с утра толком ничего не ела и втайне понадеялась, что и нам достанется.
Работа вскоре закончилась: я отчистила всю посуду и села у окна, чтобы не мешать кухарке работать. Наверное, стоило уйти, ведь я вряд ли вызывала у минотаврихи теплые чувства. Но я надеялась, что после того, как ужин будет готов, мне позволят без лишних глаз заняться кладовками. Уж очень не хотелось оставлять их на следующий день.
– Какая она, леди Барклоу? – вдруг спросила Марта. – Она будет хорошей женой хозяину?
Это было произнесено с таким теплом в голосе, что я даже удивилась. Кажется, Марта искренне симпатизировала Конраду и радела за его счастье.
– Мы никогда не встречались, Эвелина Барклоу вращается в более знатных кругах. Но я знаю, что она очень красивая и знает себе цену, умеет вести себя в обществе и не замечена в скандалах.
– Звучит так, словно она последняя стерва, – хмыкнула Марта.
Я пожала плечами. Что тут скажешь? О красавицах всегда ходят разные слухи, и порой не разобрать, правда они или плод завистливого воображения.
Наконец ужин был готов. Аппетитная свиная рулька источала невероятные ароматы. Перепелки манили поджаристой корочкой. Маленькие закуски пестрели веселыми шпажками. Из погреба Марта принесла бутылку вина и отправилась накрывать на стол в малой гостиной. И я отправилась с ней, потому что во время обхода замка сочла гостиную не первостепенным помещением. Я же не знала, что именно там Князь принимает гостей.
Конрада не было, только Гомер задумчиво подняв глаза к потолку что-то там рассматривал.
– Аврора, – обрадовался он, завидев меня, – подними голову и скажи, что видишь. Уж не трещина ли это на лепнине?
На миг я испугалась, что трещина вызвана воздействием темных сил – такие разрушения даже мне не под силу. Но, к счастью, от сухости воздуха и отсутствия ухода, всего лишь треснула лепнина.
– Сейчас восстановим!
Я щелкнула пальцами и потолок засиял чистотой благородного серого камня. Потом, раз уж выдалась такая возможность, я обновила текстиль и обивку мебели, вычистила камин, окна, зеркала, зажгла свечи и отошла к дверям, чтобы полюбоваться на то, как преобразилась гостиная. Даже очищение энергии не потребовалось! Чисто, роскошно, благородно. Мне определенно нравится этот замок – пока он не сопротивляется переменам, конечно.
– Ну как? – спросила я у Марты с Гомером. – Скажите, стало намного лучше!
В ответ раздался жалобный плач.
От неожиданности я поперхнулась и вопросительно посмотрела на кактус (минотавриха так жалобно и тоненько хныкать бы просто не смогла!). Но в ответ я получила не менее удивленный взгляд.
– Марта… а это кто? – спросила я.
– Не знаю, – растерянно отозвалась кухарка.
Мы дружно заозирались. Плач тем временем перерос из жалобного всхлипывания в настоящий вой. И вскоре в нем можно было различить слова:
– Я бы молочным поросеночком! Маленьким! Хорошеньким! Я грелся под солнышком на ферме, где жил с мамой и братьями-поросятками! За что вы меня запекли?! За что приготовили-и-и-и?!
Глава 8
Я похолодела. Многие светлые предпочитали не есть мясо, жалея зверушек, но я была не из их числа: папа, мечтавший о мальчике, воспитывал меня в строгости и не потакал капризам. Я с уважением ела все, что мне давали родители.
Но даже я сейчас нервно сглотнула. Да что там! Даже папа бы не выдержал!
– В печке так жарко! В печке так страшно! Я был молочным поросеночком, а теперь лежу на блюде и скоро сгину…
– Унеси его, пока Конрад не вернулся! – если бы кактусы могли бледнеть, Гомер был бы мертвецки бледным кактусом!
Марта, очнувшись, схватила блюдо с рулькой и унеслась. Мы еще долго слышали эхо завываний «Я был молочным поросеночком!».
– Аврора, что ты натворила?! – спросил Гомер.
– Это не я!
Я осеклась.
– Наверное…
– Наверное?! Что значит наверное?!
– Иногда бывает, что остаточная темная магия входит в резонанс со светлой. И это приводит к… разным последствиям.
– Разным?!
– Непредсказуемым.
– У Конрада сегодня министр магии в гостях!
Я похолодела.
– Все будет нормально! Со свиной рулькой не сложилось, но Марта сейчас принесет рулет. Он точно не говорящий.
– Уверена?
– Почти полностью.
Я подскочила, услышав странный «курлыкающий звук».
– Что опять?!
– Лови перепелку! – взвыл Гомер.
До меня не сразу дошло, о чем он. Лишь когда я посмотрела на стол, то увидела, как аппетитные запеченные перепелки истерично машут крыльями, пытаясь сбежать с блюда. И у них получается!
– Ай! Ой! Горячая!
Я закинула одну самую шуструю перепелку обратно, но, пока ловила ее товарку, первая снова плюхнулась на ковер.
– Да я его только что очистила!
А они оказались шустрыми для зажаренных куриц! Одну я поймала под столом, едва не расшибив лоб, вторая почти добралась до окна, но, не заметив начищенное стекло со звонким «БЗДЫНЬ!» сползла на подоконник, а с него – запуталась в шторе. Еще одна шустрая, но глупая деликатесная птица, взлетела на люстру и плевалась оттуда кусками моркови, рисом и ошметками размягченного чеснока.
– Что здесь происходит?
Конрад вошел прямо в разгар птичьей битвы. Осмотрел поле боя и учредил трибунал прямо на месте.
– Аврора! Гомер! Что вы здесь устроили?
– Это все она! – Кактус тут же сдал всех врагов родины.
– Все в порядке! – Я еще пыталась спасти положение. – Просто немного не дожарили перепелок. Сейчас засунем их на пару минуточек в печь и… ой!
Перепелка прямо с люстры метко метнула рисовый комок прямо мне в макушку.
– Я еще раз спрашиваю: что все это значит?!
– Мы тоже чувствуем боль! – раздалось со стола.
Конрад посмотрел на расставленные салатники и тарелки.
– Кто мы?
Князь Тьмы, разговаривающий с едой – самое странное мое впечатление в жизни.
– Овощи! Помидоры! Огурцы! Салат! Оливки! Думаете, раз мы не бегаем, а растем, нам не больно быть съеденными?!
– Я ВАС СЕЙЧАС ВСЕХ НА САЛАТ ПОРУБЛЮ! – рявкнул Князь так, что окна зазвенели, а я испуганно съежилась. – Немедленно все исправь, иначе вылетишь из этого замка так же, как эта ошпаренная курица!
Глава 9
Вместе с вернувшейся Мартой мы быстро унесли взбунтовавшуюся еду обратно в кухню, попутно отбиваясь от пикирующей с воздуха перепелки. Ситуацию надо было спасать, и оставалось только восхищаться минотаврихой. Буквально из ничего (не подавать же валявшуюся на ковре и на люстре птицу!) она организовала настоящий праздничный ужин.
И буженина в клюкве, и ассорти солений, и хрустящие грибочки, и даже небольшие кексы с какой-то вкусно пахнущей соленой рыбкой. Их остатками мы и поужинали, когда Князь в компании каких-то очень важных министров, заперся в гостиной. Причем, подозреваю, запираться в его планы изначально не входило.
Еще полчаса назад я была готова душу продать за кусочек приготовленного Мартой, а сейчас уныло жевала кекс и размышляла: забиться под одеяло сразу или сначала принять душ.
Даже суровая минотавриха не выдержала:
– Да хватит тебе сопли распускать! Подумаешь, перестаралась.
– Ты не понимаешь, – вздохнула я. – Со мной такого не случается! Я испортила еду… сорвала ужин! И это только начало, а что дальше? Каждое утро будем ловить взбунтовавшуюся кашу? Занавески попытаются задушить Конрада, когда он решит полюбоваться закатом у окошка?
– У всех бывают неудачные дни.
– Я хотела, чтобы замок стал местом, о котором мечтает каждая счастливая невеста, – сдерживая всхлип, произнесла я. – И мечтала, как с помощью Конрада сделаю их жилище особенным.
Тут я лукавила: никаких иллюзий насчет Князя у меня не было, пожалуй, он даже оказался лучше, чем я себе представляла. В моем представлении, настоящий темный властелин сожрал бы меня еще в кустах у входа. Но мне так хотелось, чтобы Марта меня пожалела! Хоть немного.
Минотавриха опустила тяжелую руку мне на плечо.
– Не рыдай. Ты не виновата. Это Гримхолл сопротивляется переменам.
– Но я думала, что договорюсь с любым местом, с любой энергией! Я же лучшая!
– Гримхолл – не любое место. Это древний замок. И своенравный. Это не игрушка, у него есть характер, у него есть история, прошлое. Ты готова отказаться от своего прошлого в угоду кому-то? Жениху, например? Если он скажет, что ты должна бросить семью или работу, или отказаться от магии – пойдешь на это?
– Но я же не прошу Гримхолл отказаться от магии!
– Ты явилась, устанавливаешь тут свои правила, насильно все меняешь, не спрашиваешь ни чьего мнения. Кому такое понравится?
Пожалуй, Марта была права. Я так увлеклась созданием образа уверенного мага для борьбы с Князем, что забыла о главном принципе преобразования пространства: оно делается для того, кто будет в нем жить, а не для меня.
– Хорошо, и что мне делать? Гримхолл не подходит для юной девушки из хорошей семьи, это же не тюрьма, а ее семейное гнездышко!
– Придется договариваться. Слушай замок.
– Он со мной не разговаривает.
– Необязательно говорить, чтобы тебя услышали. Начнем с кухни. Это моя вотчина. Замок признает мою власть, значит, если ты согласуешь изменения со мной, то последствий не будет.
Забрезжила слабая надежда. Если на моей стороне будут Марта и Гомер (не то чтобы кактус был на моей стороне, но все же он отнесся ко мне дружелюбнее замка и его хозяина), то удастся сделать хоть что-то. И Эвелина Барклоу не приедет в заброшенное логово тьмы.
– Я готова! – воскликнула я, вытирая слезы. – С чего начнем?
И мы принялись за работу. Марта говорила – я делала. Сначала мы изменили расстановку посуды в шкафах, потом расставили инструменты на рабочей поверхности, затем принялись начищать серебро. И все это время меня что-то смущало, но я никак не могла понять, что. И только под конец догадалась. Но не сразу решилась рассказать, долго кусала губы, гадая, не обидится ли Марта.
– Можно внесу предложение? – наконец сдалась я.
– Ну?
– Ты… довольно крупная… не обижайся!
– Я минотавр.
– Знаю.
– Все минотавры крупные.
– Да. Но не все минотавры – кухарки. Тебе неудобно на кухне! Рогами ты постоянно задеваешь люстру, едва втискиваешься между столом и окном, между столом и шкафами. Лестница в кладовку хлипкая. Расстояние между полками маленькое. Может, нам стоит сделать кухню для тебя удобнее?
Марте явно не хотелось признаваться в том, что ее рост и комплекция ей мешают, но и обивать все углы надоело. Поэтому она пожала плечами, сложив руки на груди, и равнодушно сказала:
– Попробуй. Если Гримхолл позволит.
Но на этот раз у замка не было возражений. Конечно, пришлось забрать немного пространства у столовой, но в кухне стало значительно просторнее и…
– Светлая! – донеслось громогласное из коридора. – Можешь объяснить, почему на нас потолок наехал?!
– Ой…
Марта действительно больше не билась головой о люстру. Но первый закон преобразования пространства гласит: пространство не берется из ниоткуда. Мы не можем менять границы сооружений, а значит, можем использовать лишь внутреннее пространство. Увеличив кухню вверх мы уменьшили комнату над ней. И конечно, она оказалась столовой. Это логично: прислуга должна быстро нести кушанья хозяевам.
– Кажется, нам стоит взять перерыв, – задумчиво произнесла Марта.
И, не сговариваясь, мы рванули в погреб прежде, чем Конрад явится, чтобы убить нас и расфасовать по кастрюлькам прямо на новенькой кухне.