Алексей Исаев
«Котёл» Хубе. Проскуровско-Черновицкая операция 1944 года
© Исаев А.В., 2019
© ООО «Яуза-каталог», 2019
© Издательство «Якорь», 2019
* * *
Автор выражает благодарность Н. Власову, А. Томзову, Р. Шамсутдинову, П. Шиткину за неоценимую помощь в работе над этой книгой.
Особая благодарность Д. Шеину за предоставленные архивные материалы
Пролог
Мне думается, что нашим военным историкам есть над чем поработать, рассматривая Проскуровско-Черновицкую операцию весны 1944 года.
А. Х. Бабаджанян. Дороги победы
«Я утверждаю, что человек, не видевший этих дорог здесь, на юге, этой весной, не может понять до конца, что это такое. Представьте себе старое шоссе, сложенное из пригнанных друг к другу огромных булыжников, застигнутое где-то в самой середине ремонта, когда рабочие выворотили все эти камни один за другим из грунта и так и оставили тут же на месте, не успев ни убрать их, ни переложить. Это первое.
Второе. Представьте себе, что сверху на эти вывороченные камни налито полметра жидкой грязи, которой некуда стекать, потому что по обеим сторонам шоссе на одном с ним уровне стоит еще более глубокая грязь.
Третье. Представьте себе, что если, ползя по такому шоссе на вездеходе, осатанев от вылезания, толкания машины, подкладывания под буксующие колеса бревен, соломы, чего попало, вы вдруг бы захотели, плюнув на попытку проехать по такой дороге, выбраться на целину и двинуться по полю, то вас остановило бы от этого неосторожного намерения следующее зрелище: в пятнадцати метрах от дороги прямо из грязи торчит башня танка, не танк, а именно башня, потому что при ближайшем рассмотрении вы выясняете, что танк цел и не поврежден, он просто затонул в грязи».
Эти слова Константина Симонова, фронтового корреспондента на 1-м Украинском фронте, как нельзя лучше характеризуют обстановку, в которой происходили события, описанные далее.
Командир моторизованного батальона автоматчиков капитан Г.Т. Добрунов (в центре) с боевыми друзьями у бронемашины БА-64. 4-й гв. тк, 60 А. [М.А. Мельник].
В истории войн есть местности, топонимы которых неоднократно попадали в оперативные сводки и мемуары военачальников, иной раз с промежутком всего в несколько десятилетий. В XX столетии территории Волыни, Галиции и Подолии неоднократно становились ареной ожесточенных сражений. По стенам костелов, замков, крытых черепицей крестьянских домов хлестали пули и осколки снарядов. Эти земли видели победоносное наступление русской армии 1914 г., Брусиловский прорыв 1916 г., хаос отступлений лета 1915 г. и лета 1917 г. Летом 1920 г. через Бердичев, Житомир, Ровно, Дубно, Броды двигалась с боями на Львов легендарная 1-я конармия С. М. Буденного. В июне – июле 1941 г. именно здесь, из Львовского выступа, через Тарнополь, Проскуров и Винницу с боями отходили в направлении Умани 6-я и 12-я армии Юго-Западного фронта, оставляя на дорогах танки, орудия и вереницы брошенных и сожженных грузовиков.
В конце зимы 1943/1944 г. к этим краям с востока с глухим гулом артиллерии подходил фронт. Здесь суждено было развернуться сражению, в котором обе стороны задействовали большое количество танковых соединений, больше, чем на любом другом участке советско-германского фронта в тот период. Лязг гусениц тяжелых «тигров», «пантер», ИСов в течение нескольких недель сотрясал стены тихих украинских городков и сел.
Описывая события весны 1944 г., получившие наименование «котла Хубе», в западной литературе обычно начинают повествование с 21 марта, когда началось очередное советское наступление, приведшее к окружению 1-й танковой армии под командованием Ганса-Валентина Хубе. Однако для понимания причин произошедшего необходимо рассматривать Проскуровско-Черновицкую операцию в целом, с начала марта 1944 г. Именно тогда имела место первая попытка окружения армии Хубе, определившая развитие событий после 21 марта 1944 г.
Прологом же к танковым битвам марта – апреля стала Ровно-Луцкая операция, проводившаяся в период с 27 января по 11 февраля 1944 г. силами 13-й и 60-й армий. К операции привлекались сравнительно слабые силы, 27 сое динений двух армий и всего 140 танков. Авиационная поддержка наступления даже не планировалась, авиация вела только разведку в интересах 13-й и 60-й армий. Объяснялось это просто – главное сражение гремело под Корсунь-Шевченковским.
Успех Ровно-Луцкой операции в немалой степени был обеспечен использованием двух гвардейских кавалерийских корпусов, как нельзя больше подходивших для действий в лесистой местности. После ввода в прорыв в полосе 13-й армии они повернули на юго-запад и ударили в тыл немецким войскам, находившимся в районе Луцка и Ровно. В течение 29 и 30 января кавалеристы скрытно по бездорожью прошли около 70 км. Уже 2 февраля 1-й гвардейский кавкорпус овладел Луцком, а 6-й гвардейский кавкорпус – Ровно. Одна дивизия 6-го гв. кавкорпуса вечером 2 февраля вышла к Дубно.
Для стабилизации положения на левом фланге группы армий «Юг» в район Луцка были выдвинуты боевые группы 7-й и 8-й танковых дивизий. Тем не менее дерзкий удар кавалеристов привел к рассечению надвое фронта немецкой 4-й танковой армии, локтевая связь между ее XIII и LIX корпусами попросту отсутствовала.
Немцы поначалу надеялись на наступление периода распутицы и начало традиционной для Восточного фронта паузы в боевых действиях. Но этим надеждам не суждено было сбыться. 18 февраля 1944 г. в адрес Н. Ф. Ватутина была направлена директива Ставки, в которой предписывалось нанести удар с целью «отрезать южной группе войск немцев пути отхода на запад в полосе севернее р. Днестр». Директива Ставки о новом наступлении была подкреплена передачей 1-му Украинскому фронту 13 февраля 1944 г. 4-й танковой армии В. М. Баданова (450 танков и САУ). Начиналось новое сражение, одним из участников которого стала непролазная грязь, столь ярко описанная К. Симоновым.
Глава 1. Планы и силы сторон
Характеристика района боевых действий. Территория района располагалась на Волыно-Подольской возвышенности и в предгорьях Карпат. Волыно-Подольская возвышенность представляет собой в основном равнину, расчлененную густой сетью глубоко врезанных речных долин. К долинам примыкают овраги и лощины, в большинстве тоже глубокие. Особенно большой глубиной и крутизной склонов отличаются долины левых притоков р. Днестр, высота скатов этих долин, местами почти отвесных, достигает 120–150 метров. На западе возвышенность окаймляется грядами Кременецких гор, на юге – долиной р. Днестр, на севере – равнинами южного Полесья. Кременецкие горы – холмистая гряда, вытянутая от г. Кременец к г. Острог. Относительная высота составляет 150–180 метров. Много глубоких оврагов и лощин с крутыми скатами. Гряда выгодна для обороны и является естественным противотанковым рубежом. Рассматриваемая территория имеет густую речную сеть, принадлежащую к бассейнам рек Днепр, Южный Буг, Днестр и Дунай. Некоторые реки имеют болотистые, труднопроходимые долины, а реки южных районов территории имеют горный характер, что создает ряд естественных препятствий для действий войск.
В целом рельеф местности района боевых действий, с одной стороны, способствовал наступательным операциям советских войск в том отношении, что создавал множество скрытых подступов при обходных маневрах, а с другой стороны, позволял противнику использовать складки местности для оборудования промежуточных рубежей и опорных пунктов. Благодаря наличию весеннего половодья незначительные по своей величине реки создавали серьезные препятствия для продвижения советских войск. Вместе с тем в 1944 г. весеннее половодье наблюдалось значительно ниже, чем в обычные годы, что в некоторой степени облегчало наведение переправ при форсировании рек.
Командир немецкого штурмового орудия осматривает местность в бинокль. Также из командирской башенки торчит верхняя часть стереотрубы. Умение наблюдать оставалось залогом успеха в наступлении и обороне.
Хорошо развитая дорожная сеть района в теории обеспечивала маневрирование войск и снабжение их. Однако погодные условия в описываемый период и весенняя распутица ограничивали использование грунтовых дорог и делали невозможным продвижение войск и техники вне дорог. Кроме того, запущенность и небольшая ширина проезжей части шоссейных дорог сокращали скорость и интенсивность движения транспорта.
Весеннее наступление. С началом таяния снега и превращения грунтовых дорог в казавшееся бездонным жидкое месиво боевые действия на советско-германском фронте обычно постепенно замирали. Наступала легендарная rasputitsa, и в дело вступал выдающийся полководец всех времен и народов General Schlamm[1]. В 1942 г. и 1943 г. середина весны становилась периодом затишья. Однако 1944 г. в этом отношении стал исключением. Советским командованием было запланировано продолжение успешной зимней кампании 1943/1944 г. Следует подчеркнуть, советское верховное командование задумало весеннее наступление на всем огромном пространстве от Полесья до Днепра в районе Никополя в южном секторе советско-германского фронта. Наступательные задачи получили 1-й, 2-й и 3-й Украинские фронты. Впоследствии эти наступления получили наименования Проскуровско-Черновицкой, Уманско-Ботошанской и Брезнеговато-Снегиревской операций. Тогда было трудно предполагать, что задуманные на период распутицы операции станут одними из самых крупных и результативных наступлений Красной армии в истории всей войны.
Немецкий тяжелый танк «Тигр». Машина с новой командирской башенкой с низким силуэтом.
Командующий 1-й танковой армией генерал-полковник Ганс-Валентин Хубе.
«Тигры» 1-й танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер» на марше.
В конце февраля 1944 г. самым сильным объединением советских вооруженных сил на правобережной Украине являлся 1-й Украинский фронт Н. Ф. Ватутина, и он же занимал самый протяженный 760-километровый фронт. Для проведения весеннего наступления советским верховным командованием была произведена перебалансировка сил, в том числе с передачей части войск и полосы на север, 2-му Белорусскому фронту. В результате 1-й Украинский фронт к началу марта сохранил лидерство по численности войск и вооружению, но получил более узкую полосу (см. таблицу).
Таблица. Численность войск фронтов на правобережной Украине к началу марта 1944 г.[2]
2 Без ВВС.
3 Исправных/в ремонте.
4 По неясным причинам в «Операциях…» даны величины меньше, чем в отчетных документах воздушных армий. См. далее развернутые данные по 2 ВА.
Поначалу именно в полосе 1-го Украинского фронта планировался сравнительно неглубокий бросок вперед, пока еще позволяло состояние дорог. По крайней мере, таковым выглядел план фронта в том виде, в котором он был направлен в Ставку 23 февраля 1944 г. Основная идея нового наступления была довольно простой: воспользоваться продвижением войск правого крыла фронта в ходе Ровно-Луцкой операции и ударить на участке, где противник еще не успел выстроить сколь-нибудь прочную оборону. Далее предполагался бросок на юг, к Чорткову и Днестру. В явном виде удара на соединение с 2-м Украинским фронтом не планировалось. Несмотря на то, что фронты наступали по сходящимся направлениям, амбициозная задача образования гигантского «котла» в тексте директив не ставилась.
Полученный по ленд-лизу английский танк «Валентайн» на улице западноукраинского города. Три десятка таких машин насчитывалось в корпусах и мотоциклетном полку 4-й танковой армии.
В своих мемуарах Г. К. Жуков, который в тот период координировал действия 1-го и 2-го Украинских фронтов, писал:
«С выходом в предгорья Карпат предполагалось рассечь стратегический фронт противника, лишив его возможности маневра по кратчайшим путям. При благоприятном исходе этой операции вся южная группа немецких войск вынуждена была бы пользоваться коммуникациями только через Фокшанские ворота, Румынию и Венгрию, а это были очень далекие пути для маневра»[3].
Другими словами, преследовалась цель «нейтрализовать», а не «окружить и уничтожить» главные силы группы армий «Юг». Такой подход, безусловно, имел свои преимущества. Будучи оттесненной за Днестр, немецкая группировка открывала советским войскам путь через Львов в южную Польшу, причем времени на восстановление фронта у германского командования в этом случае уже не было бы. Обычно у обороняющегося есть время на восстановление фронта, пока идет борьба на ликвидацию его окруженной группировки. Отброшенные же на юг за Днестр и опирающиеся на слабые коммуникации немецкие войска уже не представляли бы серьезной силы. Они бы никак не сковывали маневр 1-го Украинского фронта в западном направлении.
В ответ на директиву Ставки ВГК штаб 1-го Украинского фронта к 23 февраля подготовил план наступательной операции, целью которой было «отрезать южной группе войск немцев пути отхода на запад в полосе севернее р. Днестр»[4]. Эта формулировка была целиком взята из директивы Ставки. В сложившихся традициях, для обеспечения секретности документ был написан от руки. Хранящийся в Центральном архиве Министерства обороны экземпляр № 2 плана операции написан офицером штаба полковником Федуловым и подписан Ватутиным и начальником штаба фронта Боголюбовым. Экземпляр № 1 в 12 часов 20 минут 23 февраля отправился в Москву Верховному Главнокомандующему И. В. Сталину.
Директива Ставки определяла наряд сил и цель операции, а детализация уже была задачей командования фронта и ее представителя, т. е. Г. К. Жукова. По первоначальному замыслу командования фронта две танковые армии (3-ю гв. ТА и 4 ТА) было решено ввести в прорыв в полосах разных армий. Соответственно передаваемую 1-му УФ из резерва 4-ю ТА В. М. Баданова планировалось задействовать на участке 60-й армии, а 3-ю гв. ТА – на участке 1-й гв. армии, в направлении на Староконстантинов. Удары танковых армий сходились на Проскурове. Тем самым «откусывался» висящий в пустоте правый фланг немецкой 4-й танковой армии. На флангах также были задуманы «канны» (операции на окружение), но уже меньших масштабов. Правофланговой 13-й армии предписывалось развить успех Ровно-Луцкой операции охватом Дубно, а 18-й армии – «во взаимодействии с частями 1-й гв. А окружить и разгромить Остропольскую группу прка». Левофланговой 38-й армией предполагалось содействовать наступлению соседнего 2-го Украинского фронта И. С. Конева.
Самоходки СУ-152. Снимок сделан с крыши рубки одной из САУ.
План Жукова и Ватутина был достаточно простым, цельным и логичным. Однако в планирование вмешивается Москва (это будет происходить неоднократно). В ночь на 25 февраля 1944 г. директивой Ставки ВГК № 220036 И. В. Сталин и А. И. Антонов приказывают изменить план и обе танковые армии «использовать с фронта главной группировки 60 А с задачей овладения районом Проскурова». Лишившуюся поддержки танковой армии П. С. Рыбалко 1-ю гв. армию предписывалось «усилить танками и самоходными орудиями за счет имеющихся во фронте танковых бригад и самоходных полков». С одной стороны, такое решение выглядит логичным: обе танковые армии направлялись в разрыв фронта в построении ГА «Юг». До этого план предусматривал прорыв обороны немцев силами 1-й гв. армии с вводом в прорыв 3-й гв. ТА на Староконстантинов. С другой стороны, во-первых, план лишался удара по сходящимся направлениям с образованием окружения, а во-вторых, повисало в воздухе наступление 1-й гв. армии. Наступление этой армии превращалось в сковывающий удар, а «котел» у Острополя во взаимодействии с 38-й армией сам по себе становился сомнительным предприятием. Перекраивать же план радикально, отменяя уже начавшиеся перегруппировки войск, и в том числе 1-й гвардейской армии, времени уже не оставалось.
Представитель Ставки ВГК маршал Г.К. Жуков, начальник штаба 1-го Украинского фронта генерал А.Н. Боголюбов и командующий фронтом генерал армии Н.Ф. Ватутин.
В итоге по новому плану две танковые армии должны были начать наступление с плацдарма на р. Горынь, которого на момент написания плана еще не существовало, его только предстояло захватить. В приказе штаба фронта армии В. М. Баданова предписывалось «войти в прорыв и, развивая наступление в направлении Святец, Шибено, м. Фридриховка, Проскуров, к исходу первого дня выйти в район Гальчинцы, Святец. В последующем выйти в р-н Волочиск, ст. Войтовцы, имея дальнейшей задачей захват Проскурова»[5].
В свою очередь корпуса 3-й гв. танковой армии должны были разойтись с того же плацдарма «веером» во фланг и тыл немецкой группировке в районе Староконстантинова. На начальном этапе операции все три корпуса армии П. С. Рыбалко должны были действовать в первом эшелоне. Далее 7-й гв. танковый корпус на второй день операции поворачивал на восток на Староконстантинов, 6-й гв. танковый корпус продолжал движение на Проскуров, а 9-й мехкорпус выводился во второй эшелон. Он должен был прикрывать промежуток между двумя танковыми корпусами, не допуская удара противника в стык между ними.
Еще до окончательного утверждения плана операции командование фронта начало перегруппировку войск. Директива Ставки от 18 февраля уже содержала информацию об общем замысле наступления, а какие-то детали могли быть откорректированы уже в процессе выдвижения войск в новые районы. Переброска частей началась уже 20 февраля 1944 г. и производилась по железной дороге и походным порядком. Условия для проведения масштабных перемещений соединений и частей в тот момент были исключительно сложными. Оттепель и обильные осадки сделали дороги труднопроходимыми, а грунтовые дороги для колесного транспорта стали и вовсе непроходимыми.
В результате рокировки соединений с левого фланга 1-го Украинского фронта на правый с 20 февраля по 4 марта участок Рожище, Любар был усилен семнадцатью стрелковыми дивизиями, артиллерийской дивизией и танковой армией (4-я ТА из резерва Ставки). Чтобы оценить масштабы перемещения войск, следует сказать, что всего в составе 1-го Украинского фронта было 56 стрелковых дивизий, т. е. в движение пришла треть всех соединений. Перегруппировки производились на немалое расстояние, от 105 до 315 км.
Проведенные перегруппировки позволили существенно уплотнить построение войск на направлении главного удара фронта. Участок шириной 120 км, занимаемый 60-й армией на 20 февраля, был сокращен вдвое при сохранении числа соединений (9 сд). Состав армии также поменялся, один стрелковый корпус был оставлен на прежнем участке и передан соседу, а вместо него принят стрелковый корпус из 18-й армии. Одновременно армия И. Д. Черняховского усиливалась тяжелой артиллерией. В свою очередь 1-я гвардейская армия сдала свой участок 18-й армии и приняла от 60-й армии участок Судилков, Любар. Число дивизий в армии А. А. Гречко увеличилось с семи до девяти за счет приема корпуса у 60-й армии и передачи в ее подчинение корпусного управления и двух дивизий, переброшенных из 38-й армии. В рамках повышения ее ударных возможностей 1-я гвардейская армия на новом участке также получила в качестве средств усиления артиллерию всех типов. Так, вместо одного истребительно-противотанкового артполка (ИПТАП) на 20 февраля в состав армии к 4 марта входили уже девять ИПТАПов. Армия также получила вторую артиллерийскую дивизию (17-я АД из 40-й армии). Главным же подарком для нее стали переданные его армии пять полков новейших танков ИС и самоходок ИСУ. В итоге участок Шумск, Любар, ранее занимавшийся девятью стрелковыми дивизиями, к 4 марта занимался 18 стрелковыми дивизиями и еще шесть дивизий на этом направлении составляли фронтовой резерв.
Летчик-истребитель лейтенант Петр Грищенко в кабине истребителя Як-7 (32-й иап, 5-й ИАК).
Самую важную часть перегруппировки войск фронта составляло развертывание под прикрытием 60-й армии двух танковых армий. 3-я гв. танковая армия П. С. Рыбалко перегруппировывалась из района Бердичева на расстояние около 150 км. 4-я танковая армия В. М. Баданова комбинированным маршем перебрасывалась из района Киева на расстояние 300–350 км.
Предварительное распоряжение о сосредоточении в выжидательный район командование 3-й гв. танковой армии получило 26 февраля, боевой приказ последовал на следующий день – 27 февраля. К совершению марша танковые части приступили уже в 20.00 27 марта. Из-за нехватки автотранспорта все мотострелковые и механизированные бригады армии совершали марш пешим порядком. К вечеру 29 февраля части армии в основном сосредоточились в назначенных районах.
В куда худшем положении находилась 4-я танковая армия, сосредотачивавшаяся из района Киева. Командование армии получило приказ на сосредоточение в новом районе 22 февраля. Гусеничные машины, неисправный автотранспорт перевозились по железной дороге. Причем командование фронта требовало втиснуть ж.-д. перевозки в 40 эшелонов. Автотранспорт следовал своим ходом. К началу сражения сосредоточение еще не было завершено. Состояние армии после тяжелого марша можно проиллюстрировать на примере входившего в ее состав 10-го гвардейского танкового корпуса. Имевшуюся в корпусе боевую технику и вооружение марш разделил на три группы (см. таблицу): наличие по списку, прибывшие в исходный район и готовые для выполнения боевой задачи исходя из обеспеченности частей боеприпасами и горючим[6].
Таблица. Состояние материальной части 10-го гв. тк на 3 марта 1944 г.
По приведенным данным видно, что корпус оказался лишен ценных для борьбы с новыми танками противника 57-мм орудий ЗИС-2 и фактически лишен 85-мм пушек (62-й гв. иптд[7] прибыл, но имел всего 0,25 заправки). В целом из 415 артиллерийских и минометных стволов к исходу 3 марта 1944 г. боеготовых в корпусе имелось всего 134 ствола, что составляло лишь 32 % к их общему числу. Из стрелковых частей в исходный район вышел только один (!) мотострелковый батальон, что составляло 16 % к общему числу пехоты, имевшейся в корпусе. Полностью готовой к бою была только одна 61-я гв. танковая бригада (из трех танковых и одной мотострелковой бригады), полностью сосредоточившаяся и имеющая 1,5 боекомплекта боеприпасов и 1 заправку горючего.
Проблемы с обеспечением горючим поставили Г. К. Жукова перед сложным выбором. Запасы горючего во всех армиях фронта были недостаточными, а особенно тяжелое положение было в ударной группировке (1-я гвардейская и 60-я армия). Автобензина в условиях распутицы могло хватить всего на двое-трое суток. Однако, во-первых, каждый день передышки был, безусловно, выгоден противнику (и это будет показано ниже). Во-вторых, распутица усиливалась с каждым днем, оставляя все меньше времени для активных боевых действий. Все это заставило принять решение начать операцию в назначенные сроки, в расчете на поступление дополнительного горючего в течение 3–4 дней. При этом пришлось мириться с описанными выше на примере 10-го гв. танкового корпуса проблемами с вводом в бой главных сил ударной группировки.
Удар танковых армий, несмотря на всю его мощь, нуждался в обеспечении флангов. Прорыв на узком фронте мог быть «запечатан» немецким контрударом, если его не расширять и не прикрывать. Эта задача в плане наступления 1-го Украинского фронта поручалась 60-й и 1-й гвардейской армиям.
Будучи одной из участниц Ровно-Луцкой операции, 60-я армия естественным образом попала в ударную группировку нового наступления, с захваченных только что рубежей. Армия входила в тройку самых многочисленных объединений 1-го Украинского фронта, на 1 марта 1944 г. она насчитывала 115 217 человек[8]. Командовал ею самый молодой командарм Красной армии – 37-летний Герой Советского Союза генерал-лейтенант Иван Данилович Черняховский[9]. Он являлся бессменным командующим 60-й армией с июля 1942 г. По образованию Черняховский был танкистом – в 1936 г. он закончил Военную академию моторизации и механизации (ВАММ) им. И. В. Сталина. Тем не менее большую часть войны он успешно командовал общевойсковыми соединениями и объединениями. Танков и САУ в 60-й армии на 3 марта 1944 г. было всего 116 штук, в основном Т-34.
Первой задачей армии И. Д. Черняховского являлось наступление силами четырех стрелковых дивизий с целью захвата плацдармов на р. Горынь, которые приказом от 27 февраля предписывалось «захватить и удерживать» к 2 марта[10]. Задачей 60-й армии в рамках общего наступления, после захвата плацдармов, стало наступление в общем направлении Збараж – Тарнополь, т. е. расширение прорыва немецкого фронта на запад и образование внешнего фронта окружения. Вспомогательный удар армия наносила вслед танковым армиям – на Волочиск. В состав ударной группировки армии И. Д. Черняховского включалось семь стрелковых дивизий, один танковый корпус и один танковый полк. Нацеленность на сдерживание возможного деблокирующего удара немцев в составе армии прослеживается достаточно четко – в ее состав в итоге входили сразу 12 истребительно-противотанковых полков, больше, чем в любую другую армию.
Командующий 1-й гв. армией генерал-полковник А. А. Гречко. Весной 1944 г. будущему маршалу и брежневскому министру обороны СССР было всего 40 лет.
Командующий 60-й армией И.Д. Черняховский. Фото лета 1944 г. на посту командующего 3-м БФ после присвоения звания генерала армии и получения второй Звезды Героя Советского Союза (29.07.1944 г.).
В качестве средства развития успеха в 60-й армии уже длительное время выступал 4-й гв. танковый корпус 43-летнего генерала П. П. Полубоярова. Свою карьеру танкиста Павел Полубояров начинал в Гражданскую войну на танке «Рикардо» (трофейном английском «ромбе»), будучи, можно сказать, у истоков танковых войск Красной армии. Карьера Полубоярова не была типичной для советских танковых командиров (дивизия в 1941 г. – бригада осенью 1941 г. – корпус в 1942 г.). Войну он встретил начальником автобронетанковых войск Прибалтийского особого военного округа, во время Битвы за Москву являлся заместителем по танковым войскам командующего Калининским фронтом. Танковым корпусом он командовал с августа 1942 г. и вывел его в гвардию, на этой должности он оказался на своем месте, преуспел во многих операциях. Корпус П. П. Полубоярова к началу Проскуровско-Черновицкой операции уже многие месяцы находился в боях, и поэтому его укомплектованность была далека от штатной (см. таблицу).
Таблица. Численность танкового парка 4-го гв. танкового корпуса на 4 марта 1944 г.[11]
В новом наступлении 4-му гв. танковому корпусу предстояло пройти 70 км по бездорожью и пересеченной местности через Збараж на Тарнополь. Перед началом операции бригады корпуса были разбросаны на разных направлениях, и их сбор в единый кулак потребовал больших усилий. Так, 3-я гв. мотострелковая бригада в течение пяти дней совершила 150-километровый марш пешим строем по раскисшим дорогам. Станковые пулеметы и 82-мм минометы мотострелки несли на себе. В целом 4-й гв. танковый корпус встретил утро 4 марта еще не полностью обеспеченным боеприпасами и ГСМ.
Генерал пехоты Фридрих Шульц, командир LIX армейского корпуса.
Командующий 3-й гв. танковой армией П.С. Рыбалко.
1-я гвардейская армия к 1 марта 1944 г. также входила в тройку самых многочисленных объединений в составе 1-го Украинского фронта, она насчитывала 112 176 человек[12]. Командовал армией будущий Маршал Советского Союза и министр обороны СССР, член Политбюро ЦК КПСС 40-летний генерал-полковник Андрей Антонович Гречко. Надо отметить, что полковником А. А. Гречко стал только в июле 1941 г. Поэтому его карьеру в Красной армии во время войны трудно назвать иначе как блистательной. Этому, очевидно, в немалой степени способствовало хорошее образование: Военную академию им. М. В. Фрунзе А. А. Гречко окончил в 1936 г., а Военную академию Генерального штаба – в 1941 г.
Задачей 1-й гвардейской армии являлось наступление в обход города Староконстантинова с востока. Этот удар в сочетании с наступлением 3-й гв. танковой армии должен был привести к окружению немецкой группировки в райо не Староконстантинова и тем самым расширить брешь в немецкой обороне. Такая широкая брешь фактически сводила к нулю возможности противника по «запечатыванию» прорыва.
В ударную группировку 1-й гвардейской армии включалось семь из девяти имевшихся в ней стрелковых дивизий. Армии А. А. Гречко предстояло прорывать достаточно прочную оборону противника, на возведение которой у немецких войск имелось около двух месяцев. Это обусловило выбор узкого 12-километрового участка прорыва, на котором создавался мощный артиллерийский «кулак» (см. таблицу).
Таблица. Артиллерийская группировка в полосе наступления 1-й гвардейской армии[13].
Таким образом, на 12-километровом участке наступления 1-й гв. армии к утру 4 марта сосредоточились 33 % 203-мм орудий и 46 % 152-мм орудий всего 1-го Украинского фронта. Гибкость в концентрации артиллерии, в первую очередь крупных калибров, на направлении главного удара была сильной стороной Красной армии, и наступление армии А. А. Гречко здесь достаточно показательный пример.
Однако мощная артиллерийская группировка требовала тщательной подготовки ее использования. В подготовительный период с 22 февраля до 1 марта велась разведка с целью выявления обороны противника. Все артиллерийские начальники и командиры вели личную разведку вблизи переднего края пехоты. Силовая разведка производилась в ночное и дневное время, в результате удалось установить начертание переднего края и основные узлы сопротивления противника. Звуковой разведкой были вскрыты позиции артиллерии и минометов.
Помимо сильного артиллерийского кулака 1-я гв. армия получила мощную, прежде всего в качественном отношении, группировку танков (см. таблицу). Именно А. А. Гречко доверили свежие полки тяжелых танков и тяжелых самоходок.
Таблица. Состав и состояние танкового парка БТиМВ 1-й гв. армии по состоянию на 3 марта 1944 г.
Таким образом, в 1-й гвардейской армии к началу марта имелась мощнейшая бронированная «кувалда» из почти полутора сотен танков и САУ, причем большую часть из них составляли тяжелые машины. Следует подчеркнуть, что командующий армией и его штаб достаточно серьезно подошли к вопросу обеспечения эффективного использования переданной им «кувалды». К началу операции полки, несмотря на распутицу, обеспечили горючим всех видов, боеприпасами и продовольствием.
На отработку взаимодействия с пехотой и артиллерией танкистам тяжелых полков было дано достаточно времени – 2–3 дня. Было определено, кто с кем будет взаимодействовать, какие цели будут подавляться танками, какие артиллерией и пехотой, были выработаны сигналы взаимодействия. С командирами танковых рот, взводов, командирами и механиками-водителями танков производилась рекогносцировка исходных позиций, подхода и выхода с них, направление действий танков на впереди лежащей местности. Помимо этого для общего руководства действиями танковых и самоходных полков выделялось управление 11-го гв. танкового корпуса, бригады которого ожидали в тылу получения матчасти. Все это вместе создавало достаточно высокий уровень организации ввода в бой полков на новых танках.
