bannerbannerbanner
полная версияДогматическое единство и раскол Церкви

Алексей Михайлович Величко
Догматическое единство и раскол Церкви

Полная версия

V

Сказанное имеет далеко не теоретическое значение, поскольку последствия тех органических изъянов, которые накопились за последнее тысячелетие, касаются не только тех, кто располагается внутри церковных стен, но и все человечество. «Вера, которую Церковь возвещает христианскому человечеству, – некогда писал В.С. Соловьев, – есть вера живая и если благодать таинств есть благодать действенная, то и богочеловеческий союз, являющийся следствием их, не может быть ограничен исключительно религиозной областью, но должен простираться на все общественные отношения людей, перерождать и преобразовывать их социальную и политическую жизнь. Здесь человечеству открывается соответствующее его природе поле деятельности»52.

Иными словами, состояние, в котором Церковь пребывает в миру, имеет самое прямое и весьма существенное влияние на окружающее ее человеческое общество и вообще Космос. Здесь все сливается воедино: и молитва Богу за каждого, всех и вся, спасительная и невидимым образом преображающая Вселенную, и хорошие нравы, которые Церковь формирует даже в светских людях, культура и традиции, понимание добра и зла, само понятие личности человека. «Бог продолжает творить великие дела. Они постоянны и продолжаются в Церкви, а через Церковь в мире»53.

В свое время именно Единая Кафолическая Церковь кардинально изменила Римскую империю в считанные десятилетия, явив зримый пример тому, что она и есть – Тело Христово, ей нет никакой альтернативы, а ее учение – единственно истинное. Разумеется, когда Церковь находится в состоянии нестроения, когда она разделена на части, неизъяснимым образом меняется сама духовная жизнь и христиан, и окружающего Церковь общества. Да и внешне проповедь с церковного амвона едва ли выглядит столь убедительной, как раньше, для постороннего человека, еще не вступившего в «Дом Божий». У него невольно напрашивается вполне закономерный вопрос: «Чья вера правильнее?», «где истинная Церковь?», да и «может ли Церковь являть примеры смирения, человеколюбия, чистоты помыслов и проявления братской любви во имя Христа, если внутри себя она этой любви не имеет»?!

Безусловно, духовные подвиги и сегодня совершаются людьми, которых Господь предызбрал от рождения, праведниками, на которых стоит весь мир. Как некогда первые христиане, своей кровью, пролитой на песок амфитеатров, орошали почву, на которой возрастала Церковь и спасался язычник, так и сегодня духовные слезы обильно текут по щекам тех, кто видит деяния разуверившегося в Христа, дехристианизированного общества. Общества, для которого Единой Церкви более нет.

Возможно, «человек современный» не обращал бы внимания на богословские и догматические дискуссии и тонкости, если бы в первую очередь видел дело современной Церкви, наглядно лицезрел ее благодатное влияние. Но что раскрывается ему? Самоизолированность клира от остального божьего народа, беспрерывные скандалы и прения, грубость и фальшивая бескомпромиссность дискуссий, и зачастую полная неспособность побороть те негативные явления, которые явственны нам самим. «Не могу освободиться от досады на грубость чувств и манер во многих духовных лицах наших», – писал столетие тому назад К.Н. Леонтьев (1831-1891)54. Ему вторил В.В. Розанов (1856-1919): «Духовное лицо прикасается только к духовным же; и они все вместе слежались в ком твердый и непроницаемый. У них есть свои сомнения, но не наши, своя боль – и тоже не наша. Нашей боли и наших сомнений они никогда не почувствуют, и в глубочайшем, в душевном смысле – мы, просто не существуем для них, как в значительной степени – и они для нас. Печально, но истинно»55. Что изменилось к лучшему с тех пор?!

Достаточно напомнить еще один весьма печальный эпизод: прошло более 60 лет, как представители Восточно-православных церквей публично заявили о множестве нерешенных проблем в области канонического права, литургики, приходской жизни и т.п. Прошли годы и десятилетия, но решительно ничего кардинально не изменилось. Могут ли такие прецеденты привлекать человека к Церкви?!

Но и это еще – полбеды. Утратив опору в горнем, изменив своему предназначению, Церковь земная ищет ее в том, что само должно было пройти процесс перерождения и освящения через духовную молитву, – национальном начале и народности. Ранее, на заре христианства, Церковь стремилась сделать из язычника, иудея и эллина христианина, сейчас она нередко стремится поддержать свое национальное государство, потворствуя развитию «религиозного национализма»56. Не замечая, как взращенный ею национальный политический союз становится уже и вовсе языческим государством. Между тем, неплохо было бы помнить слова, произнесенные более полутораста лет назад: «Не в служении государствам создана Церковь Христова, а на благо человеческого рода, не в тесные национальные или политические пределы заключена она, а назначена действовать тут и там, в государствах и народах»57.

В других случаях та или иная современная Поместная церковь живет в твердом убеждении того, что она отделена от мира, и все, что в ней происходит, касается лишь священноначалия, клира и узкой группы рядовых христиан. При этом не замечая, как сама становится неотмирной в худшем смысле этого слова, равнодушной к человеку, предает Христа и более не приемлет Его жертвы.

Очевидно, эти бедствия видны далеко не только автору этих строк, и по этой причине на протяжении всего тысячелетия внешнего отчуждения многократно вставал вопрос о необходимости вернуть Христовой Церкви ее былой зримый кафолический характер, преодолеть все догматические, канонические и политические разногласия, бытующие между православными, католиками, протестантами и даже внутри Восточной церкви между разными Поместными церквами. Беда, однако, заключается в том, что, как правило, это примирение видится всем и каждому, как смиренная исповедь и покаяния всех остальных, «иноверцев», перед «нами», «истинными» христианами. Как отказ их от «своей» Церкви и принятия «нами» в «свою» церковную ограду. Мы вслух проповедуем Евангелие, но где же, спрашивается, добродетель, которую нужно показать в вере, «в добродетели рассудительность, в рассудительности воздержание, в воздержании терпение, в терпении благочестие, в благочестии братолюбие, в братолюбии любовь» (2 Петр. 1:5-7)?!

И если в течение всего тысячелетнего срока подобная практика выявления не мудрого, а сильного не принесла ничего, кроме очередных бедствий и разочарований, почему можно надеяться, что в дальнейшем она способна что-то изменить к лучшему?!

Не экуменизм, конечно же, механически соединяющий «по поводу» и «на случай» различные религиозные общины, а воссоединение Церкви через разумное осмысление разногласий, деятельную любовь, духовное мудрствование, терпение и сердечное чувство ощущения всех нас во Христе братьями, является надежным и единственно верным путем, позволяющим забыть старые обиды и исполнить свое высшее предназначение на земле – спасти человека. «Любовь долготерпит, милосердствует, не ищет своего» (1 Кор.13: 4—7). И первым шагом на этом пути (краток он или бесконечен – на все воля Божия) является обеспечение догматического единства Церкви, того истинного основания, на котором и произрастает Православие.

****

«Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа, чтобы все вы говорили одно и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях» (1 Кор.1:10).

52Соловьев В.С. Россия и Вселенская Церковь. С.147.
53Флоровский Георгий, протоиерей. Откровение и истолкование. С.624.
54Леонтьев К.Н. Письмо В.И.О.С. и Св. Д.А. (студенту Московского университета). Март 1888. Оптина пустынь//Леонтьев К.Н. Избранные письма 1854-1891. СПб., 1993. С.349.
55«В.В. Розанов и К.Н. Леонтьев. Материалы неизданной книги». СПб., 2014. С.95.
56Шмеман Александр, протопресвитер. О понятии первенства в православной экклезиологии//Шмеман Александр, протопресвитер. Статьи 1947-1983. С.410.
57Заозерский Н. Право Православной Греко-восточной Церкви как предмет специальной юридической науки. М., 1888. С.63.
Рейтинг@Mail.ru