Алексей Сухаров
Теория Хааста
Петю и уговаривать не надо – его садистская натура только и требует драки, той самой, лучшей из лучших. Сразу после окончания заседания он бросается к секретарю и просит записать его в отряд на послезавтра – на выходной. Так, шустро соображает Петя, больше шансов наткнуться на педика с крыльями, а у него с ним есть одно незакрытое дельце – сегодня, вместо того, чтобы идейно отлупить любителя однополых отношений, полицейский рубанул невинного парня. Не жалко, конечно, просто очень обидно. Эх, если бы он только знал. Представить только: показывает Дмитрий Валентинович главного гомосексуалиста города на экране на важнейшем собрании сообщества, а Петя, не кто-нибудь там, а Петя, его уже на смене отмудохал до полусмерти. Какое сразу уважение. Но ничего. Все еще будет. Петя присвистывает, накидывает ветровку на плечо и шагает по коридору к выходу, отрываясь на линолеуме. Погода, главное, какая, даже поздним вечером ничуточки не холодно.
7
“… а вот что дальше было – не помню. Вообще ничего. Как кроля того разодрал, так и память как будто отшибло. Видимо, жить начал… как сказать, инстиниктивно? Ну, то есть, неосознанно, не понимал толком, что делаю и что со мной происходит. Смутно в голове осталось – как очухался утром в поле, как на скалу ту самую, куда впервые и прилетел, вернулся и начал гнездо обустраивать, да и, пожалуй, все. Как обычный орел жил, разве что не мог я быть… настолько обычным, понимаете? Братьев и сестру Лелю, да и Отца самого, не видал с тех пор, а может, и видал, да не запомнил. Умерли они уже, наверное; птичий век, как известно, недолгий. Потомства, насколько знаю, у меня не осталось – орлицы меня избегали, поэтому никогда я, ну, с ними не сталкивался, ну, так близко чтоб, в том смысле самом, чтоб процесс этот, ну, когда самец и самка вместе, ну, чтоб птенцов потом заиметь, вот такого и не было у меня никогда. В общем, как в тумане все, все эти годы. Охотился, летал, мясо сырое ел, и каждый день так, и когда мне сказали, сколько времени прошло, я чуть было и чувств не лишился. А тот момент, как очухался… ну, как выстрел. Это выстрел и был. Лечу, как обычно, и тут вдруг резко громко, мощно, как барабаном по голове, повело меня сразу, закружило, в ушах шум, падаю, деревья впереди…
Выстрел из ружья
Отучит от спанья.
Народная молва
… хорошо еще, за ветви зацепился, а так бы насмерть, наверное. С трудом поднялся, перья вокруг юлою кружат, и слышу сквозь шум: бегут, орут, собака лает, выбегают из-за кустов двое и ружье на меня направляют. Тут вся пелелена как будто спала, и я им как заору, совсем от себя такого не ожидав: “Да вы чо, мужики, охренели совсем? Вы зачем в меня стреляете?” Тут охотники дар речи и потеряли – а я то, получается, приобрел, да только осознал это позже гораздо. В общем, смотрят они на меня, охотники эти, глаза выпучили, и даже собака почему-то скулить начала. И смотрят так странно и заразительно, что и я голову вниз опустил – голый я, оказывается, весь в пуху, грязный, кровоподтеки. Страшно стало, не по себе как-то. Тут мужик один, наконец, пальцем на меня показал да как крикнет: “Маугли! Это Маугли!” А я ему в ответ: “Да какой к черту Маугли, не видишь что ли, человек я! Такой же, как ты, человек, а ты в меня из ружья!” И тут… произошло со мной что-то. Понял, что вру – не человек ведь, не совсем, точнее. И история та, с Отцом, когда он меня выкрал, в мыслях всплыла, и как дала по голове – зашатало меня, сознание почти потерял, мужики, помню, подхватили и на плечах понесли. В деревню свою принесли поначалу, а потом и в город меня отправили. А про Маугли я ж еще из детства знаю – мамочка мне перед сном его, помню, читала…”
Расшифровка аудио-интервью Хааста, часть первая, Folder A, 23.05.2026.
8
<щелчок> В новом выпуске самого рейтингового воскресного ток-шоу “Не мешки ворочать” вы вновь узнаете о самых важных и волнующих событиях на сегодняшний день.
– Мама с ребенком осталась без крыши над головой из-за халатности чиновников. Анастасию Михайлову в буквальном смысле вышвырнули на улицу из-за неуплаты долгов, о наличии которых она даже не подозревала. Как долго проблемы молодых семей будут игнорироваться властями регионов? И сколько еще будет продолжаться жилищно-коммунальное мошенничество?
– Новая волна насилия на улицах российских городов. Сотни пострадавших молодых людей обращаются в правоохранительные органы, но не могут получить даже простейших ответов: кто на них напал и, самое главное, за что? Это локальные банды обезумевших от бедности безработных? Или же деятельность централизованных группировок Русского гомофобного сообщества? И как именно со всем этим связана таинственная фигура в трико и с крыльями?
Это и многое другое мы обсудим в новом выпуске самого рейтингового воскресного ток-шоу “Не мешки ворочать”. Двадцать четвертого мая, в семнадцать ноль ноль по Москве. Не пропустите! <щелчок>
***
Строятся парни, цыгарочку в зубы, ждут по часам да товарищей ждут. Правил немного, законов – тем паче: одежду – темнее, кулак – посильней. Ходишь да бродишь, за улицей смотришь, чуть что не так – да ни шагу назад. Крепкие парни, здоровые, резвые, песни горланят, толкаются, ржут. Дело их правое, правое – грубое, за дело убьются, за дело убьют. В круг собралися, друзей дождалися, те ровно подъехали, точно к семи; пересчитались да вместе обнялись, крикнули, ухнули, раз – и пошли!
Товарищ!
Будь бдителен,
Зол
И глазаст!
Вдруг
В темноте
Промелькнет педераст?
Лозунг карательных отрядов Русского гомофобного сообщества
И в путь-дорогу, на улицы города. Вправо да влево, нет ли кого? Нет ли челкастых, дурных да цветастых, нет ли в одежде смешной и в трико? Случайный прохожий? Нет, не похожий, трогать не будем, давайте в толпу. А ну разойдитесь да не стопоритесь, парни шагают – идут на войну!
Вперед! Вперед! Вперед!
Дело наше ждет!
Вперед! Вперед! Вперед!
Дело наше ждет!
Вперед! Вперед! Вперед!..
На светофоре – какое же горе! – нет, не целуются двое мужчин. Нет серьги в брови – не будет и крови, бить пацана никаких нет причин. На стадионе, в центральном районе, нет педерастов и гомиков нет. Вот и удача – и на пути к дачам двое под ручку идут в туалет. Рассвирепели и вмиг налетели, ногами по морде, по почкам, под дых, лупят по брюху, таскают за ухо – чтобы ты, педик, боялся, притих!
Бей! Бей! Бей!
Силы не жалей!
Бей! Бей! Бей!
Силы не жалей!
Бей!..
Бросили битых, решили – с них хватит, направились дальше, хороший настрой – сделано дело, дело-то – правое, каждый из них – настоящий герой. Кто, кроме них, защитит землю-матушку, кто, кроме них, от угрозы спасет? Кто ж, не жалея костяшек на пальцах, кто извращенцев больных изведет?
Ура! Ура! Ура!
Всем педикам – хана!
Ура! Ура! Ура!
Всем педикам – хана!
Ураааааааааа!
9
“… и вот как в город привезли – так сразу по врачам да докторам отправили. Там они меня приодели, постригли, помыли и долго смотрели, охали да ахали, все пытались понять, что со мной не так. Я не противился особо, но внимание такое со всех сторон непривычным было – дескать, несчастный я какой-то, больной да воспитанный неправильно. Но оказалось, да врачи подтвердили, что здоровье у меня отменное, силы в руках и ногах – как у буйвола, разве что паразитов потравили, от мяса сырого, да на том все. Особенно вопросов много было к перьям и пуху моему – якобы странно, что они у меня из кожи полезли и что с ними делать теперь. Ничего, отвечаю, делать с ними не надо, они мне для полета нужны. Посмеялись доктора, говорят, не может быть, чтоб существо таких размеров и весу могло в воздух подняться. Смотрите, им в ответ, летать я умею – раз попробовал, два попробовал, а не выходит – ну, отмечал я уже раньше, что иногда не получается, да еще и врачи глядят так пристально и посмеиваются, смущают. У мужиков, говорю, спросите тогда, что меня привезли – они же меня в полете и подстрелили. У мужиков, отвечают, мог быть шок от столкновения с диким человеком в перьях, вот и показалось им, навоображали себе. А ты, говорят, таким позам да взмахам у орлов научился – имимитация это, вроде, но взлететь, конечно, смочь ты не сможешь. Спорить я не стал – подумал, может и к лучшему, что не знают они обо мне, не стоит с самого начала в обществе людском как орел себя вести. Да и радуются доктора, что я не как другие дети-маугли, совсем неагрессивный – зачем их расстраивать? В общем, они меня подталкивают, жить теперь тебе с человеком надо, по новой осваиваться. Конечно, за пятнадцать лет многое забылось, но так же быстро и вспомнилось – как еду из тарелки ложкой да вилкой, как когти стричь, как туалетом пользоваться, мыться в ванной как да в кровати спать. Довольны были доктора такими успехами, ну, говорят, тогда пора и за образование твое взяться, а мы пока родных твоих поищем. А я-то, кроме счета до десяти да букв некоторых, и не знаю ничего – откуда бы знать, если меня еще детсадовцем Отец к себе забрал?..
Читать да цифер знание –
Вот все образование.
Народная молва
… в школу так и поместили, в первый класс отправили. Ощущал я там себя странно – детишки вокруг маленькие, один я – здоровенный бугай, но понял быстро, что по себе или нет, а я здесь для того, чтоб учиться. Вот и начал. Жи да ши, складывай да вычитай. Чего сложного? Так по классам и полетел, легко мне наука давалась. Второй, третий, четвертый, пятый – все за три месяца. Хвалили учителя, а вот дети дразнились, Птицей называли. Вроде бы не обидно, но задевало – орел я, а не просто птица какая-то. В общем, учился-то я хорошо, но проблема все-таки была – почерк плохой, никак ручка между пальцев удобно не ложилась. Оттого дети тоже издевались – подходили да говорили: что ж ты, Птица, как курица лапой пишешь? – и ржали. Бесился я сильно, так бы взял, да разодрал бы мелочевку эту, ведь не сложнее, чем кролика, однако понимал прекрасно – не по-людски это как-то…
Расшифровка аудио-интервью Хааста, часть вторая, Folder B, 25.05.2026.
10
– Это что такое, Виталя?
Испуганный редактор мутным от страха взглядом смотрит на нарочито удивленное лицо Александра Петровича – с неестественно выпученными глазами и игриво приоткрытым ртом. Указательным пальцем правой руки директор медиа-портала “Круглосуточное” тычет в экран ноутбука с выведенной на него заставкой видео-превью, а средний палец левой руки дамокловым мечом висит над “пробелом”.
– Это что такое, Виталя? [2]
– Я… я не знаю.
– Не знаешь? Ну давай тогда вместе посмотрим!
Дамоклов меч немедленно срывается и падает на кнопку.
<щелчок> В новом выпуске самого рейтингового воскресного ток-шоу…
На всей минутной продолжительности видео-превью Александр Петрович еще сильнее выпучивал глаза, еще шире и игривее открывал рот, формируя губы в злодейскую, маниакальную улыбку, шаловливо и вычурно цокал и запретительно покачивал указательным пальцем у экрана, всячески обращая внимание перепуганного до смерти Виталика на происходящее перед ним.
…“Не мешки ворочать”. Двадцать четвертого мая, в семнадцать ноль ноль по Москве. Не пропустите! <щелчок>
– Это что такое, Виталя? [3]
Язык редактора-подлизы одеревенел, но Александр Петрович и не рассчитывает получить от него ответ. Теперь это был его, Александра Петровича, перфоманс, где Виталику положена роль немой жертвы. Следовательно, все идет по плану директора. Но уж если жертва заговорит – она не сможет сказать что-то, что остановит его гнев. Она может только усилить его.
– А я тебе скажу, что это такое, Виталя. Ты обосрался.
Кузнецов медленно поднимается из-за стола и аккуратными, но уверенными шагами подбирается к Виталику.
– Я говорил тебе, чтобы ты за этим героем-фокусником следил? Говорил? Говорил. Я тебе говорил, что упускать его никак нельзя? Говорил? Говорил. А ты что сделал? А ты что сделал-то, Виталь? Правильно, Виталь. Ты обосрался.
Теперь Александр Петрович обходил Виталика по кругу, постепенно сужая кольцо, подобно удаву.
– Скажи-ка мне, Виталя, каким это нахрен образом ребята из этого долбанного ток-шоу первыми выпускают материал про твоего героя, а? Походу и гомофобы тоже в курсе этого чувака, ты так не думаешь? То есть все уже знают, а читатели и подписчики “Круглосуточного” не знают, верно? “Круглосуточное” будет лапу сосать, так? Или не лапу, Виталя? Это что такое, Виталя? [4] Как же это ты так обосрался, Виталя?
Опустив мутные глаза в пол, как школьник после родительского собрания, Виталик чувствовал, что настала пора сказать что-то в свое оправдание, хотя это, очевидно, ничем не поможет:
– Я не знаю, откуда они про него узнали. Он никак не шумел, я следил. Вы же сами сказали – брать его, если зашумит.
