Алексей Владимирович Июнин
Стела КРККЗ
Я сглотнул и стал медленно поднимать глаза от бетонного основания, густым эликсиром счастья наполняя душу художественно безупречной проекцией. Из бело-серого монолита, держащего на себе сей объект как безмолвный титан держит мир, строго вертикально возносились три цилиндрических конуса. Кому-то эти цилиндры могли-бы показаться обыкновенными водопроводными трубами, что прокладывают под землёй, но только не мне. Только не мне! И если мой мозг посмеет связать физику этих труб с водопроводом, то я клянусь сердцем матери, что откушу язык и сплюну его свиньям! Да, с точки зрения геометрии это были трубы, с точки зрения сталелитейного производства они были из стали некоей марки, а с точки зрения трубопрокатного завода у них был радиус и толщина стенок, был ГОСТ и было что-то еще, но все это было не важно. Совершенно не имело значение. Все это было лишь условностями, созданными людьми ограничительными рамками, понятиями отсутствующими у миров более высоких. Трубообразных цилиндра было три. Естественно три. Несомненно, их должно было быть не четыре, не пять и уж тем паче не шесть. Их могло быть три или девять, то есть три в третьей степени, ибо число «3» есть число священное, сакральное и ни как иначе. Только три, это знает каждый посвященный, а у простого обывателя это число пульсирует на подсознательном уровне, беря начало с ещё доязыческих времён, до зарождения человечества и возникшее одновременно с созданием мира. Три! Даже православные христиане двигаются от появления на свет до встречи со Всевышним с фразой: «Бог любит троицу». Три вытянутых на, выражаясь местными терминами, десять метров в высоту сталь цилиндров пронзала атмосферу с безжалостной целеустремлённостью, с тройственным мужским началом продолжателя рода человеческого, с невероятной вертикальной силою, высвобождающую три космических струи пси-энергетики, исходящей от самого земного ядра и заключающую в себе всеобщую всеобъемлющую человеческую бытность. Выкрашенные в синий цвет глубоководного моря, перенасыщенного экстатическим счастьем утопленных душ, трубы-цилиндры безостановочно держали звенящие струны связи с величайшим космосом, не давая планете со всеми ее обитателями (даже с теми, кто не достоин перерождения в иные формы) сойти с предначертанной оси развития. Я зачарованно впитывал каждый сантиметр этой поистине величественной синевы, волею солнечного светила, играющей светотенями на цилиндрических поверхностях как младенец Иисус с кончиком покрова матери своей Марии. Я не святотатствую, нет, наоборот, я стараюсь подтянуть, приподнять, ещё больше приблизить божественную сущность сына Господа нашего к неиссякаемости всеобъемлющего счастья, исходящего от этих трёх, на вид невзрачных, цилиндрических символов миропорядка, некоторыми обывателями могущими расцениваться как водопроводные трубы. Хех, водопроводные! Надо-же, какое непростительное невежество со стороны обывателей низшего порядка! Только моя не знающая границ милость позволяет этим глупцам дышать одним со мной воздухом.
А самой высокой точке радиусы цилиндров обнажают свои стальные внутренности для беспрепятственной игры ветров в самую чудесную на свете флейту о трёх дульцах. В морозные зимы ледяная вьюга бешено мечется в замкнутом пространстве, набирается ярости, злобы, беспощадной агрессии, холодной ненависти, чтобы, совершив мистический танец, вырваться на волю с духовым звучанием, предвещающим не иначе как наступление легиона Апокалипсиса. И тогда – бойтесь и трепещите, несчастливцы! А в другой день, такой жаркий и безветренный как сегодня, цилиндры раскаляются на солнцепеке, нагревают воздух внутри как матка греет в себе зародившегося первенца-звереныша, чтобы с наступлением вечерней прохлады выпустить жар на волюшку, на раздолье, да на всех дорог перекрестие. Гуляй, жар-ветер, танцуй, лети по земле с благовестом, согревай собой обездоленных да сиротливых. Кто кроме тебя, жар-ветер из трехсопельной волшебной флейты еще озаботиться о несчастье людском, о матерях да о детях, о стариках, да о воинах, что живот кладут ради отчизны нашей, да ради того, чтобы и далее во времени горнило трёх цилиндров питалось соками земными, твердью монолитной, да яркостью света солнечного. Так было испокон, так есть поныне и так будет до скончания веков! Аминь!
Я продолжу. Три святых раструба венчает воистину корона неземная, но небесная! Путем магической сварки соединены были воедино благородный металл цилиндров и не менее благородный металл шести квадратных на сечении арматур. Некогда совершенно различные по происхождению и выпуску материалы намертво объединились с помощью сварочного шва. А глядя вверх я будто вижу до сей поры слепящий сварочный огонь с искрами. Полуприкрыв веки я, тем не менее, не утратил способность видеть шипящую вспышку, она горела у меня под веками, в самой голове, в самой моей душе и мне было очень радостно, я чувствовал, что я не один в этом несправедливом мире, что нечто или некто ведёт меня за руку как младенца, обнимает меня, светит невидимым светом, держит во мне жизнь вечную и приснопамятную! Не зря! Все это не зря! И жизнь моя и смерть и что было до и что будет после! Все не зря! Всему было и будет место и время, в этом нет ни капли сомнений и да будет так, ибо по-иному быть не суждено! Аминь!