Алексей Владимирович Зелепукин
Новая напасть
– Я соскучился…
– Странный ты, на музыкалку же меня провожал. Полтора часа прошло только…
Я растерялся, засмущался и пожал плечами. Ее смех хрустальным ручьём звенел в вечернем безмолвии.
– Проводишь меня?
Я мотнул головой в знак согласия, стараясь не выказывать, как сильно я рад ее предложению.
И мы пошли. Взявшись за руки сквозь падающий огромными хлопьями снег. Я согревал ее ладошки своим дыханием и нечаянно коснулся губами ее пальцев. Буря эмоций накрыла меня с головой. Она подняла на меня взгляд, ее губы словно магнит манили меня. Но страх и сомнения сковали меня словно смирительная рубашка.
Я боялся. Очень боялся быть отвергнутым или осмеянным. Ее глаза словно шепнули: «смелей» …
Я не устоял и поцеловал ее. И никогда потом об том не жалел.
– А она? – голос Егорки развеял пелену воспоминаний
– Она ответила. Нежно и также не умеючи. Пошли скорее надо до старейшин открытие донести.
Юноша вздохнул, и прибавил шагу.
– А что про орду? Ну ту, что нас на излучине реки атаковала? Выведывать не надо более?
– Под Вольницей был гигантский бункер. Не знаю, живыми вышли наружу его обитатели или мертвыми, но чует мое сердце – нет больше города, а орда – лишь начало. Сколько укрытий населено зомбарями, и сколько подземников погибнет, прежде чем они адаптируются! Сейчас старейшин наших успокоим и, думаю, всё-таки рвану до Вольницы догадку проверить.
– Так правительство существует?
– Возможно. И думаю, что скоро мы узнаем, к добру ли это.
– А как же зомби?
– А что зомби? Люди со времен Каина жрут друг друга похлеще любых зомби. Самым страшным врагом человека был, есть и будет Homo Sapiens.
– Нам-то что теперь делать?
– Да ничего. Будем жить, как жили. Детей растить. Слову Божьему следовать. Хлеб сеять.
– А у вояк тех жизнь-то полегче нашего будет.
– Война вояк кормит, да рядышком со смертью водит. Одно дело – дом защищать, и совсем другое – вольных людей полонить да неволить. А мы нечто разбойники? Чужой кровью на жизнь зарабатывать? Ты вот только подумай, ежели Господь жизнь нам дыханием своим дал, то душа наша есть часть Бога – а Он альфа и омега, начало и конец – то все Божье к нему и вертается. И каждый из нас есть часть Бога, и мы в Нем, а вот ежели ты жизнь разгульную прожил, бед людям натворил, то получается, что после смерти ты и себе, и Богу гадил. И за это стыд да совесть тебе укором вечным будут.
– А пацаны говорили, что есть люди, которые в других богов верят. И как же тогда?
– Нет других богов, один он, Творец. Именами люди его разными кличут, да разным народам свой путь к праведности дан. Арабам через мусульманство, нам через Иисуса да любовь Божью, кому-то через Будду истина откроется. Суть вещей всё одно: жить надо с грехом в битве, с совестью – в согласии.
– А с мертвяками, как быть-то?
– Жизнью жизнь увековечивать надо! Как в Писании сказано? Как творец завещал людям? Плодитесь и размножайтесь во славу Мою! Вот так жить и надо.
– Так как детей рожать, когда вокруг такое?
– А тебя как родили? Выстояли, и от рейдеров уберегли, и мертвякам не отдали. Тяжко было, но выдюжили, потому что люди мы, с нами Бог, и ты не бойся ничего. Живи!
* * *
Отец Владимир был в ярости.
– Да о чем вы вообще думали? Перебить отряд военных из убежища. А если они мстить придут?.. Стрелами отбиваться будем? Копьями на пулеметы?.. Еще и пленного притащили?
– Уймись, вариантов то не было. Мы не знаем, что они замышляли, наблюдая за городищем. Да и кто знал, что они не просто банда рейдеров?
– Это не повод валить всех подряд!!!
Владимир стукнул кулаком по дереву стола.
– Тебя я забыл спросить… – вспылил дед Алексей.
– Забыл!!!
– Был бы рядом, спросил. Сам то помнишь еще, как оно там за забором? Когда в последний раз в тебя стволом тыкали? Это запросто могли быть рейдеры, готовящие атаку на городище. Или я должен был челом бить, да вежливо интересоваться? Любой чужак прячущий намерения – ВРАГ.
– Да я тебе…– ярость Владимира грозила вылиться в открытый конфликт.
Данила встрял между отцами города.
– Не смысла ругаться…
– А если они потребуют вас выдать им?
Отец города дрожащими от возбуждения пальцами едва сумел скрутить козью ножку и начал набивать ее самосадом.
– Какое решение вече примет? Под страхом смерти, ответ весьма предсказуем. Ведь это позволит избежать массовой бойни.
Отец Владимир прикурил самокрутку от лучины горящего светильника, и повернулся к писарю:
– Этого в летопись писать не надобно пока.
Отрок лет шестнадцати отложил перо.
– Нас так легко не запугать, да голыми руками не взять…– начал Данила.
– С вояками воевать глупо. Самоубийственно глупо. – вставил Отец Дмитрий.
– Может они и не приспособлены к условиям нового мира, но сомневаться в их умении воевать…это… нас просто раздавят. – бывший десантник развел руками.
– Даже женщины встанут на защиту… стволов на всех хватит – парировал Данила.
Дмитрий покачал головой.
– Ты не понимаешь. Владимир правильно сказал, огневая мощь не сопоставима. Наши стены не выдержат массированного обстрела. Нас просто забросают из подствольного. Хотя я не сомневаюсь, что у них в распоряжении есть и минометы, а может орудия и по мощнее. Придется договариваться. Тут-таки офицер может помочь. Объясним, извинимся. Мол не знали про правительство, приняли вас за бандитов.
– Пленный, пленный… Нет человека – нет проблемы. Все равно сделанного не исправить… Вы его хоть допрашивали?
Дед Алексей плюхнулся на табурет, а Владимир так и стоял, пытаясь совладать с бушевавшим внутри штормом эмоций.
– Представь себе. Не ты один о городище печёшься. Хотя твоими заботами мы себе смертельного врага наживём в лице Новороссии. – городничий пустил в потолок сизый клуб дыма и начал нервно расхаживать из стороны в сторону.
– Это же Армия… Государство… Ты чем думал то…
Мать Наталья поднялась со своего стула.
– Сделанного не исправить – это правда, но и новая война нам ни к чему. А что до пулеметов…В Вольнице бункер был. Один из самых больших в округе. Наведаться туда надо. Если зомби разорили город, то у нас есть шанс попасть в убежище. Поищем оружие, снаряжение, патроны. Заодно и гипотезу о происхождении орды проверим…Если это не новый мор. Уже новость хорошая. Гибель армейского патруля в крайнем случае можно списать на отряд проходивших мимо рейдеров. Пока для паники поводов нет.
– А если он просто ошибся?
Не унимался отец Владимир.
– А если ошибся и Орел все еще правит Вольницей, – Мать Наталья положила руку на плечо отца поселения – поговорите с ним, расскажите ему про орду и подземников, может он чего присоветует. Так или иначе дорога в Вольницу.
– Я сам пойду. Моя гипотеза, мне и проверять.
Дед поднялся с табурета и не дожидаясь возражений вышел на улицу.
Он шел через торговую площадь ловя на себе тревожные взгляды сельчан. Люди искали в нем слова надежды, но их не было. Мир менялся. Ничего уже не будет прежним. Новая напасть морской волной слизала песчаный замок устаканившегося мироустройства, выводя борьбу за выживание на новый виток. Оказавшись между молотом новой власти военных и наковальней орды мертвяков городище напоминало нить, зажатую ножницами судьбы, и Алексею совсем не хотелось быть ответственным за возможное неверное решение. Надо было все перепроверить. Ошибка могла стоить очень дорого. И платить придется жизнями односельчан.
Дед передернулся от навалившийся ответственности. Оставаться в городище было нельзя, хуже то, что Егорку придется тащить с собой. Военные могут потребовать головы виновных в нападении на дозор. А так сельчане смогут от них откреститься. Вольных охотников в округе ходит не мало.
Тяжелое предчувствие набатом стучало в голове пожилого охотника. Всем нутром организм противился этому походу, и только закаленная стальная воля заставляла собраться в дорогу.
– В тайге несколько десятков тысяч зомби, сбившихся в смертельную орду. Значит водой, благо вниз по течению. – бубнил себе под нос дед, обдумывая план действий. Почти дойдя до своей каморки, Алексей заприметил парочку, сидящую на скамейке.
Сердце ёкнуло. Это были Егор и Наташа.
Словно два голубка мирно ворковали они, наслаждаясь обществом друг друга. И не было в мире людей счастливее их. А в памяти всплыли сапфировые глаза Татьяны.
Решение пришло само собой. Алексей знал, что он должен сделать.
Дверь хижины отворилась. Дед вошел в свою обитель служившей ему прибежищем многие годы. Он понимал, что сюда больше уже не вернется.
Сняв со стены рюкзак, Алексей стал собираться в дорогу. Мужчина вытащил из стены кирпич и открыл свою сокровищницу.
Он аккуратно достал из хранилища старый потертый кожаный планшет военного образца с пожелтевшей фотографией, перепачканной бурыми пятнами. Юная и молодая, она все еще смотрела с этой карточки на него, полысевшего и постаревшего.
Мужчина аккуратно обмотал реликвию красным платком и убрал планшет за пазуху, по ближе к сердцу. Старая зековская финка легла в ножны и повисла на поясе.
Дед аккуратно развернул плотный чёрный целлофан и извлёк из него две гранаты Ф-1, в простонародье – лимонки.
Аккуратно не торопясь он проверил чеку и ввернул в них взрыватели.
Остатки масла были закапаны в движущиеся части дробовика.
Старый следопыт опустился на кровать, словно прощаясь с обителью, которая так и не стала для него домом. Дом ведь там, где тебя любимая ждет, здание в котором звучит смех твоих детей, все остальное лишь временное прибежище.
Собравшись с духом, Алексей вышел на улицу.
* * *
В тихоря от своих, освободив пленного офицера Алексей решил сдаться с повинной военным из бункера.
– Главное сейчас попробовать договориться с военными. Орда зомби снующая по округе опасность, которую нельзя игнорировать. Она если и не нападет, то зверье распугает точно. А без зверя охотнику голодная смерть. Да и припасов у вояк тоже не могло быть много. Так что им придется его выслушать… – так думал Алексей, толкая впереди себя пленного офицера.
– Как звать то тебя, горевояка?
– Семеном. И хватит меня толкать. Я тебе не баран все-таки. Не пойду дальше. Хошь стрелять, стреляй тут … – вдруг не с того не с сего заартачился военный.
– Экий ты глупый, хотел бы я тебя убить, зарезал бы. Тут в округе тыщ десять зомбарей в стаю сбилось. Услышат от них не убежать.
– Каво?.. Ты чего дед мне байки то травишь?
Алексей вытащил финку.
Страх исказил лицо офицера.
– Да не боись ты, чума. Я руки те освобожу.
– А если я тебя этими руками задушу? – зло ответил Семен.
– Без меня ты сгинешь в тайге. Ни к своим не дойдешь ни в городище не вернешься. Даже если зомби тебя не порвут, тут еще и волки с медведями водятся. Так что я б на твоем месте берег меня как зеницу ока. – дед улыбнулся, и снял с плеча мосинку.
– Это конечно не СВД, но стреляет она очень точно, патрон правда всего с десяток. Но если хочешь можешь оставить на один меньше и дальше чапать один.
Семен принял оружие и не добро посмотрел на деда.
– Вон там под горой привал сделаем, передохнем маленько, к вечеру уже у своих будешь.
Надвигающаяся осень уже взяла в руки палитру и кисть. Самая красивая пора. Листья преобразились и приготовились к своему полету до земли.
Желтый, оранжевый, красный, и почти исчезнувший зеленый. Голубое небо и белоснежные облака. Тихо трещали дрова в небольшом костерке. Этикетка на банках с тушенкой обуглилась и сползла, а сама жесть потемнела и покрылась сажей.
– Пора. Сейчас самое то. – Дед откинул палкой банки из объятий пламени.
Лезвие клинка срезало крышку как лист фольги, и аромат тушеного мяса покатился по округе.
– Ешь быстрее, медведи к спячке отъедаться начали и на запах придут однозначно. – Алексей протянул банку Семену и принялся открывать следующую.
– А ты не шутил про зомби? Их же ядерный удар должен был смести? Столько лет прошло? Как же они все еще…
– У меня нет ответов на твои вопросы служивый. Но одно я знаю точно. После открытия дверей на свет божий по выползало тьма тьмущая этих тварей. У нас тут город был недалече. Большой город. Прям над военным городком стоял. Вот я думаю, что зомби из подземелий Вольницы расправились с горожанами приумножив свое число и теперь шастают по округе. И если я ошибаюсь, то тогда орда пришла из Китая, тогда вообще труба. Они всю тайгу га сотни километров опустошат.
– А командир говорил, что все зомби сгорели в момент удара. Конечно, мы теряли связь с убежищами, но думали это мутанты с поверхности.
– И что много убежишь перестали выходить на связь?
– Да нет, последние правда номер семьсот четвертое. Недели три назад. Пальба была, радист что кричал про прорыв периметра. Потом все утихло. Быстро утихло.
– Связь пропала до открытия дверей? Или после?
– Да почти сразу после открытия. Наш командир развед группу туда отправил, но связь с отрядом тоже пропала. На сеанс радиосвязи они не вышли.
– Что не удивительно. Учитывая вашу способность шуметь и гадить кругом. Ладно дожевывай и пошли. Пора.
– Я сутки не спал почти.
– Запомни, ты не в убежище. Либо спи, либо ешь. Вместе и то и то смерть. Пошли. Еще чуток. У своих и отоспишься.
Едва небо на западе окрасилось пурпуром как Дед и офицер уже стучали в ворота убежища номер 819 сто семнадцатой батареи ВКС.
Само собой деда приветствовали очень жестко. Больше всех оторвался Семен. Мстя за страх и унижения.
Алексея избили и раздели, закрыв в комнате, переоборудованной под каземат гауптвахты, но вскоре за ним прибежал посыльный. В одних порках и тельняшке охотника потащили в кабинет к начальнику.
Кабинет был по-военному строг. Шкаф, этажерка с бумагами. Огромный сейф в углу еще с советской эпохи, стол по среди комнаты с большой зеленой настольной лампой.
На столе лежал старый планшет. Но фотографии в нем не было. Свет лампы выхватывал из темноты часть стола, на котором лежала дорогая для Алексея реликвия, остальную комнату окутывал почти непроглядный полумрак.
– Кто она тебе? И откуда у тебя этот планшет.
Голос был скрипучим, но властным, наполненным силой и явно принадлежал старцу.
– Это дело личное. Ни к чему душу открывать перед первым встречным, поперечным. Тем более перед псами, что законы гостеприимства не приемлют.
– А ты дерзок… и мудр.
– Так я и не молод. К вам с добром, а вы кулаком по ребрам. Если вы так гостей привечаете не мудрено, что вольный народ на вас войной пойдет.
– Ну за побои прости, это парни погорячились, да и горечь утраты товарищей. Семен рассказал про засаду и гибель моих людей.
Силуэт поднялся с кресла в дальнем углу комнаты и направился к столу.
– А на счет первого встречного… не такая это ценность военный планшет, что б хранить его столько лет. Фото девушки… оно поценнее будет. Так кто она тебе?
– Сказал же не твое это дело. Тебя толпа зомбарей волновать должна, а не чужие реликвии.
– Ты что нибудь знаешь о судьбе девушки на фотографии?
– Тебе то это зачем? – насторожился Алексей.
– Это мой планшет. Я потерял его, когда мы по тревоге поднялись на усмирение бунта в одной из местных колоний. А вместе с ним единственное фото дочки. Я долго искал ее, но отыскать не сумел.
Алексей оторопел от услышанного. Боль старой утраты обожгла сердце раскаленным прутом.
– Погибла она, – едва слышно промолвил охотник – нашла этот планшет и жить расхотела. Мне б дураку, ее заботой окружить, любовью согреть. Но все на потом откладывал разговор. Не понимал я тогда… Чувства в груди таил. Стеснялся чего-то… Так не успел я ей открыться. Зомби… – слова комом застревали в горле.
– Шальной одиночка. Она даже не сопротивлялась. Она думала вы погибли там все. А с тех пор и самому жизни нет, существую ради других, а свет белый и тот немил. Ты прости меня отец. Не уберег я Танюшку.
Алексей рыдал навзрыд, как мальчишка.
Плечи тряслись, а слезы градом катились по седой бороде.
Силуэт щёлкнул замком сейфа. Дверь со скрипом открылась и на стол встали два граненых стакана и полупустая бутылка с выцветшей этикеткой.
Алкоголь, булькая занял место в стаканах.
– Помянем.
Морщинистая рука протянула стакан Алексею. Тот залпом опустошил его содержимое и занюхав рукавом тельняшки поставил стакан на стол. Хозяин кабинета громко хлопнул в ладоши и яркий свет залил кабинет.
– Так зачем ты явился к нам, после нападения на дозор?
Совсем седой старик глубоко за семьдесят уселся в кожаное кресло начальника убежища.
– Зомби в округе объявились. Большая группа в несколько тысяч голов. Ни нам ни вам не устоять. Даже если они и пройдут мимо, тайгу опустошат. Придет голод.
– И чего же ты хочешь от нас?
– Если твой подчинённый не врал, то за вами сила способная предотвратить катастрофу.
– Новороссия пока существует больше в виртуальном понятии. Есть сеть военных объектов и убежишь уцелевших после апокалипсиса. Верховное командование объявило себя наследниками и право приемниками Российской Федерации.
Но государства в полном понятии не существует. Все пока только на бумаге.
Все что есть у нас это две сотни бойцов, уже забывших, как правильно держать автомат и что такое устав. Боюсь проку от нас будет не много.
– У вас есть оружие, патроны, медикаменты, технологии. У нас еда и опыт. Мы можем ужиться на этом клочке земли. Совместно противостоя общим угрозам и опасностям.
– А как же вы до этого противостояли этой орде?
– Так новая напасть – эта орда. Мы засекли их неделю назад. Несколькими километрами ниже по реке. И движутся они сюда. Они придут. Это неизбежно.
– Откуда такая уверенность?
– Опыт, сын ошибок трудных. Мы ж все это время не в бункере отсиживались.
– Мстить за убийство моих людей я не стану. В память о дочери. Но и воевать за вас мы тоже не будем. На счет торговли…это приемлемо… везите товары будем говорить.
– Что ж и то дело. Вещи мои мне вернут?
Начальник убежища протянул Алексею фотографию.
– Вернут, Вот только, планшет я хотел бы оставить себе…
Охотник кивнул головой в знак согласия.
– Расскажешь мне о Танюше?
– Как нибудь в другой раз…надо идти. По реке вниз до Вольницы. Я должен кое-что проверить.
– Как звать то тебя?
– Таня звала Алёшкой.
– Может еще по одной? – начальник взял в руки бутылку.
– Не в этот раз, не дело по тайге хмельным шататься.
– Не дело, а что за интерес у тебя к этой Вольнице?
– Убежище там было. Хочу проверить свою гипотезу.
– Это секретная гипотеза?
– Да нет конечно. Просто если учесть, что в этих краях отродясь такого количества мертвяков не было, то сам факт их появления вызывает вопросы. Если это эпидемия то надо бежать. Бросать все и бежать. Зомби всего лишь зомби. С ними проще.
– Ты думаешь персонал мог быть зомбирован?
– Я не знаю…
– Все бункеры и убежища имеют систему самоуничтожения. Я не знаю, что ты найдешь под своей Вольницей. Это активатор систем самоликвидации, мало ли вдруг находка тебя не обрадует. Вставишь в комп начальника, нажмешь интер.
Военный положил на стол старенькую флешку ядовито оранжевого цвета.
– Да поможет тебе всевышний Алеша.
Охотник вышел из кабинета.
Злость во взгляде подземников сменилась интересом и любопытством.
– Паролем для входа в убежище от ныне будет имя дочери начальника. – Семен протянул Алексею его дробовик и патронташ.
Следопыт кивнул головой и вышел за железную дверь.
Едва сделав с десяток шагов, Алексей уловил на себе чей-то пристальный взгляд. Палец снял дробовик с предохранителя. Но тревога улетучилась, когда из кустов поднялся Егорка, наперевес с трофейной СВД.
– Сам выследил? – спросил дед.
– Нет конечно. – ответил за него Данила, поднимаясь из своей лежки.
– Вот вы два упертых засранца. – Дед улыбался. – ох и намылят вам шеи ваши девки.
– Дядька, они скорее нас сдонжили если б мы не пошли за тобой. Ты ж им, как родной. Чего военные сказали? Это они тебя так?
– Ну мы не сразу нашли общий язык.—дед потёр синяк под глазом.
– Но есть и хорошие новости. Торговать согласились, но с ордой помогать не станут. Оно и понятно, их запоры не по зубам мертвякам. К чему им людей под удар ставить? Почем за зря?
– Так что дальше?
– Что дальше? Ты, Данила, к Владимиру иди. Неси благую весть отцам. Пусть караван торговый собирают. Продукты на обмен пусть везут к воякам. Против орды стоять патроны нужны. Пароль для входа «Татьяна».
– А ты, дядь Леш?
– А я дальше к Вольнице. Осталось лодку сыскать, или плот смастерить.
– Не надо ничего мастерить дед. – улыбнулся Данила. – Моя ласточка на косе на песок вытащена в часах трех отсюда. Прям на плесе. Увидишь. Припасов правда нет.
– Бог даст харчами в Вольнице разживемся.
Только винтарь нам там ни к чему. Если что нас и ждет, то бой ближний.
Данила вытащил из-за пояса старый пистолет Макарова с самодельным глушителем.
– Держи Егорка, а весло свое мне давай. Вернешься отдам.
Юноша нехотя отдал винтовку Даниле.
– На это на самый крайний случай. – дед разжал кулак и на его огромной ладони лежала противопехотная оборонительная граната, на ее зеленом боку четко читалась желтая надпись: ГРАУ 57-Г-721.
* * *
Первое что вселило уныние и подтвердила худшие из догадок была тишина. Тишина не свойственная человеческому поселению. Не важно на сколько оно велико, будь то город или село в несколько изб – шум всегда сопутствует деятельности человека, поэтому тишина и зовется мертвой.
Опустевшие дозорные башни с поникшими крупнокалиберными пулеметами, распахнутые настежь ворота. Хабар и пожитки, брошенные вдоль дороги- говорили о том, что люди покидали это место в спешке.
Множество стреляных гильз поблескивали латунью в дорожной пыли. Кое где валялось оружие, лишившиеся хозяев. Но трупов почти не было. Несколько тел изъеденных падальщиками все. Абсолютно пустой город.
Обгоревшие остовы строений, гарь кругом. Следы пуль на стенах. И пятна засохшей крови. Ни души. Лишь несколько зомби, запоздавших с обращением и отставших от орды еще бродили по переулкам военного городка.
Дед шел первым, Егор за ним, то и дело вздрагивая от очередной тени в переулках и подворотнях.
Разведчики остановились на плацу, служившей вольнице базарной площадью.
Сталкеры стаскивали сюда артефакты со всей округи. Зажравшиеся и разжиревшие торговцы ломили три цены за патроны и стволы. А сейчас это место было выжжено до тла. Скорее всего стреляли из огнеметов. В нескольких местах поплавились даже бетонные плиты, и повсюду ржавые пятна засохшей крови.
– Совсем пусто. – едва слышно пробормотал Егор. – А много народу тут жило, Дядька?
– Семь с лишнем тысяч.
– Словно испарились…
– Если бы… это их мы видели на берегу, они теперь орда.
– И стены не помогли и пулеметы не защитили.
– Этот враг Егор изнутри пришел, оттуда откуда не ждали. Пошли тут где-то в ход в убежище должен быть.
Путь в убежище лежал в святая святых города в ангаре, оборудованном под арсенал. И когда двери ада распахнулись все самое смертоносное оказалось не доступно.
Горы завернутого в бумагу промасленного оружия, огромные утесы, сложенные из ящиков с патронами всех калибров. То, что делало Вольницу сосредоточением силы было поглощено огнем.
Пожар перечеркнул все надежды избежать спуска.
Алексей махнул рукой и двинулся к проему.
Лифт убежища не работал, хотя панель все еще поблескивала огоньками. Значит электрические системы еще функционировали.
Спуск был очень глубоким. Строительство велось с размахом достойным далекой эпохи коммунизма. В тусклом свете ламп аварийного освещения туннели больше напоминали гробницу. Затхлый запах смерти царил в подземелье. Пыль, паутина.
Бункер был огромен. Тысяч на девять народу. Если не больше. Верхние уровни были абсолютно пусты. Их обитатели, стерев с лица земли Вольницу сейчас путешествовали по тайге, все ближе подбираясь к городищу.
Разведчики шли прямиком к комнате заведующего убежищем, благо надписи на перекрестках и лестничных пролетах все еще были видны не смотря на потрескавшуюся краску.
Одиночные зомби все еще шатались по подземелью, но их было не много и разведчики расправлялись с ними без труда.
– Дед эти катакомбы огромны нам и за несколько дней их не обшарить…или мы чего конкретное ищем?
– Информацию… Оружие… Медикаменты… Все что может быть полезным. Народу Новой Вольницы и воякам оно то уже без надобности. А нам в самый раз пригодиться.
– Информацию?.. О чём?
– Хочу узнать про эту Новороссию поподробнее. Орда зомби придет и уйдет. Надо знать настолько ли они сильны и могущественны, как хотят выглядеть.
– Может быть проще заплатить этот, как его … налог, и они отстанут?
– Заплатишь раз, будешь платить всю жизнь.
Где они были, когда мы выживали? Явились тут как снег на голову… сначала налоги, потом законов напринимают, потом привилегий навыдумывают, а ты знай, паши не разгибаясь, обрабатывай слуг народа. Государство государству рознь.
– Дядь ты за правду думаешь война неизбежна?
– Как раз это я и хочу выяснить… И если мы отыщем какие-то ответы, то только в кабинете начальника.
* * *
Минут через тридцать блужданий по коридорам убежища разведчики добрались до командного уровня.
Арсенал, как и положено находился рядом с кабинетом начальника. Дверь была распахнута. Стеллажи и стойки заставленные начищенным и смазанным вооружением.
Внизу на полках лежали цинковые коробки с боеприпасами....
Ажурная паутина хранила смертоносное изделия в неприкосновенности.
Егор бродил между этих сокровищ с разинутым ртом.
– Дед, а можно я себе чего нибудь?
– Можно, но ведь тащить придется и туда- Алексей указал на зияющий проем туннеля, уходящего под землю – и обратно. Так что, если не терпится бери. Я б на обратном пути что нибудь прихватил. А пока. Если только патронов.
–Дядь Леш тут винторезы, новые прям в масле…!
Егор сиял от счастья, о таком оружии он и не мечтал.
– Ого вот это находка, и калибр знатный 9мм всегда 9мм.
– Дядь Леш тут эти чтоб сквозь тьму смотреть… – восторгу и восхищению не было предела. Егор бродил среди арсенала, как Али баба по пещере разбойников.
– Приборы ночного видения, это полезная штука. Только в кромешной мгле они не работают. Торопись лампочки аварийного освещения погасли совсем.
Юноша сунул несколько приборов в рюкзак, нацепил валявшийся не подалеку нагрудник разгрузки и набил карманы магазинами. Дед ограничился лишь тем, что заменил само снаряжённые патроны в патронташе на заводские.
– Егор и охота тебе эту тяжесть таскать? – ухмыльнулся дед, глядя на мальчишку- Ну куда оно от сюда денется? Вернемся нагрузишься.
– Ну а в друг там зомбей еще полно, а это бесшумная же. Ох и обрадуется отец Дмитрий такой роскоши. Это не кустарные самопалы. И патронов полно. А мне этот поход, как паломничество зачтется?
– Паломничество засчитывали и за пару рабочих батареек. Пойдем у нас еще куча дел.
Сделав несколько шагов по коридору, дед толкнул заветную дверь. Но замок надежно запечатал ее, а кодовая панель была разбита в дребезги.
Дед разочарованно помотал головой. Но тут моргнул свет, что-то щелкнуло и сияние восстановилось, а все двери медленно распахнулись, в том числе и в кабинет начальника убежища.
–Это че такое было? Дядь Леш?
– Аварийная система выключает второстепенные сети. Нам надо спешить.
Пыль ровным слоем лежала в кабинете, но сквозь ее пелену слабо мерцал диод у кнопки включения.
– Напряжение еще есть…
Алексей освободил кресло от останков бывшего владельца. Истлевший труп громко стукнулся прострелянной черепушкой о металлический пол. В тени что-то зашевелилось.
– Дядька, у нас гости.
– Вот за одно и волыну новую опробуешь. Будет туго дай знать мне надо поковыряться в его компе.
Экран ожил. Мирный пейзаж служил обоями рабочего стола. Ярлыки выстроились в стройные ряды, отсортированные по всем правилам перфекционизма.
Журнал убежища был выделен цветом.
Дед кликнул мышью. И спец программа развернула историю убежища.
Глухо грянул выстрел и через мгновение грохот оповестил о окончательной гибели одного из восставших мертвецов.
– Дядь Леш, оптика- круть крутейшая… – прошептал Егорка и свалил еще несколько тварей.
А экран озарился первой записью:
День первый.
Убежище переполнено. Гражданские, мужчины, женщины дети. Старики. Главный запор сработал. Мы заблокированы тут. Я отдал приказ о зачислении всех на довольствие и проведение вакцинации.
Правительственные каналы молчат. Внешние датчики зашкалило. Системы контроля за периметром перегорели и выведены из строя ужасной бурей. Мы ослепли и оглохли. Что происходит на верху от ныне для нас тайна.
Да поможет нам Бог.
—Дядь Леш они прибывают.
– Удержишь?
– С этим? – Егор нежно провел пальцем по прикладу ружья – однозначно.-А ты говорил без надобности будет.
День семнадцатый.
У гражданских преклонного возраста, сильные осложнения на прививку Панацелина. Высокая температура, кашель.
Майер Сокольник считает, что они нуждаются в изоляции. Медикаментов и оборудования для диагностики и лечения у нас нет. Центр молчит. Я приказал очистить актовый зал под
Карантинную комнату. Это самое большое помещение в убежище, но мест не хватает у нас почти девять сотен больных. Почти десять процентов от общей численности вверенного мне персонала.
А вчера моя жена и дочь почувствовали недомогание. Панацелин не помогает. Хотя это может быть и аллергическая реакция. А может укол сделали слишком поздно. Черт побери эту пандемию.
Сокольник предложил провести расстрел и кремировать тела. Я арестовал его и группу врачей солидарных с ним и заточил их, а зале. Пусть не ограждаются от больных.
Растеряв магазин Егор перезарядился и еще пару раз выстрелил в полусумрак коридора.
Дед открыл новый файл.
День тридцатый.
Большая половина актового зала затихла навсегда. Я дал команду разжечь печь для сжигания мусора, но она пожирает энергию. Генераторы не рассчитаны на ее работу в длительном периоде. Что делать с телами?
Надо озадачить инженерную службу пусть думают.
День тридцать первый
Меня разбудила тревога. Погибшие восстали. Мало того они растерзали всех, кто был в зале. Теперь там почти 1300 живых мертвецов. Надо что-то делать. Вонь стоит страшная.
День тридцать какой-то…
жуткий смрад сводит с ума. Лейтенант Иванцов предложил загерметизировать двери силиконом. И запечатать вход. Я почти согласился, но как на зло сегодня повесился старшина из роты охраны, у себя в комнате. Инженера приспособили транспортер из пищеблока и сбросили тело в актовый зал.
Зомби на него не отреагировали. А к утру он пополнил их ряды.
День не помню какой.
Вроде все устаканилось. Восставшие надежно заперты в зале. Системы в норме. Хоть из-за вытяжки в актовом зале работают на 70% Еды и воды хватает. Хоть и нет разнообразия. Центр по-прежнему молчит.
