Алексей Юрьевич Булатов
Библия Эльфов
Я сжалился и решил помочь женщине:
– Ладно, пусть она подойдет, дай мне твоего ребенка.
Женщина радостно подошла и вручила мне своего ребеночка. Я приложил руку к его лбу, и на внутреннем экране сразу выявился диагноз мальчугана – «полиомиелит», у него явно была уже последняя стадия, и летальный исход был гарантирован. То, что он был жив, это было уже чудо. Я решил все-таки помочь мальчугану, я помнил, что Магни говорил, что моя кровь теперь целебна, и я тихонько соскоблил кровь, которая осталась у меня запекшейся на щеке и со словами: «О, великий Ландилус, вылечи его» засунул палец парню в рот. Подержав его там некоторое время, я вернул ребенка женщине и сказал:
– Он выздоровеет.
Женщина схватила ребенка, прижала свою руку к его лбу и недоверчиво посмотрела на меня:
– Он все еще горячий.
– Отнеси его домой, через час – два он придет в себя и будет очень голодным.
Что началось дальше, я себе и представить не мог. Поднялся шум, гвалт. Ко мне рванула толпа со всех сторон с требованием помощи. И начали теребить мою одежду и умолять меня. Я рявкнул что было сил:
– А ну, отвалите от меня, а то всех в лягушек превращу! Все чудеса на сегодня закончились.
Мой зычный рык осадил толпу, и я взялся за веревку и двинулся на гору…
Глава 10. Зилус
Нет в мире существ с более скверным характером, чем драконы. Кто-то считает, что у эльфов мерзкий характер, но это лишь те, кто не знаком с эльфами близко. Эльфы, конечно, высокомерны и мнительны, но при этом ценят дружбу и уважают все живые существа в любом из миров, за исключением орков. Драконы же не уважают никого, для них ценность любой жизни, кроме их собственной, нулевая. Дружбы нет даже между самими драконами, они все одиночки и с трудом договариваются между собой. Сумеречный мир привлек драконов именно возможностью создания индивидуальных пещер и нахождением в одиночестве. Правда, это привело к тому, что все они впали в глубокую спячку из-за отсутствия белковой пищи. Но дракону лучше спать в одиночестве, чем общаться с кем-либо.
Характер драконов становится таким не сразу, а с возрастом. Молодой дракон – это любознательное и милое существо, которое не понимает своей силы и с удовольствием познает мир во всей его красе. И первые сто лет с ним можно взаимодействовать и даже дружить. Вторые сто лет своей жизни дракон начинает обособляться и все больше и больше становится затворником, пока полностью не теряет интерес к окружающему миру и пространству. Эльфы стараются находить яйца молодых драконов и учить их первые сто лет, пользуясь талантом дракона в работе с металлами. Но как бы эльфы ни старались, у драконов все равно портится характер и они уходят в Сумеречный мир. Хорошо еще, если это происходит без происшествий. Бывали случаи, когда драконы держали целые миры в страхе в течение пятидесяти или шестидесяти лет. Пожирая и сжигая все, что им вздумается. Но итог всегда один и тот же: дракон находит пещеру, в которую он натаскивает необходимые ему минералы, золото, и остается там один. Поскольку эти минералы и золото обычно сильно ценятся во всех мирах не только драконами, их пещерам не дают покоя. На них устраивают настоящую охоту и практически войну. Драконы живут бесконечно долго, но они не бессмертные и потому либо уходят в Сумеречный мир, куда другим живым существам заходить не хочется, либо их рано или поздно уничтожают.
Сумеречный мир драконы открыли для себя не так давно – около полутора тысяч лет назад. Это мир, который по воле создателя находится в перезагрузке. Активность солнца там снижена до минимального, и потому температура на поверхности планеты не превышает минус пяти – десяти градусов. При этом очень высокая вулканическая активность, благодаря которой множество пещер и проходов, в которых и живут (если можно так выразиться) драконы. Жизнь в этом мире осталась только в океанах, откуда она должна будет возвращаться на землю спустя несколько миллионов лет.
Эльфы много столетий пытались исправить и воспитать драконов так, чтобы их характер не испортился. Но самый старый дракон, которого смогли вырастить эльфы, достиг возраста двухсот десяти лет. Но именно этот дракон позволил эльфам подтвердить загадку характера драконов. Дракона, которого удалось вырастить и удержать до такого возраста, звали Зилус, впоследствии он стал старшим среди драконов, потому что имел самый уравновешенный характер. Но именно этот дракон и объяснил эльфам, что же они чувствуют с возрастом. Гермес создавал дракона как помощника в кузнечных делах, он не думал о его душе или о чем-то еще. Он просто собрал дракона из запчастей других животных и настроил его метаболизм таким образом, чтобы его дыхание могло расплавить любое существующее в мире железо. Но сам по себе дракон не имеет рук, чтобы стать кузнецом, не имеет выбора, чтобы стать творцом как таковым. И с возрастом он все больше осознает свое несовершенство, и, как следствие, у него портится характер. Он начинает злиться на весь мир за то, что он такой уродливый. И ни на какие уговоры и никакому воздействие драконы не поддаются. Они перестают в итоге взаимодействовать с миром, и даже самые глубокие инстинкты (такие как инстинкт размножения) со временем перестают на них действовать…
* * *
Я вернулся в пещеру, где ждал меня Ландилус. Он вышел мне навстречу с явно заспанными глазами, когда я вошел в пещеру, таща за собой непослушных, упирающихся коров.
– Ну как там у тебя все прошло? – просил он, зевая.
– Как-как? Ткнули ножом в сердце, как будто так и надо.
– Ой, да, совсем забыл: я же им сказал, что любой, кто придет от имени моего, должен быть убит, и если они этого не смогут сделать, значит, это правда.
– А предупредить слабо было?
– Так ты бы там всю деревню положил, жалко людей-то. Я так сказал, что, если придет эльф, то они вряд ли с ним смогут справиться, ну а чтобы не было кривотолков и лжепророков, я им это и поручил. Соблюдают, значит.
Ландилус явно издевался, нагло глядя на меня. Но так-то он был прав: стоило мне выхватить мечи, и половину этой деревни я бы точно покрошил в капусту. Я почему-то даже не рассердился на Ландилуса. Может, потому что меня все время отвлекали бедные коровы, предназначенные в жертву дракону. Они отказывались идти в темную пещеру, жалобно мычали и упирались. Ландилус помог мне с этим вопросом. Коровы его слушались много лучше, чем меня, и спустя минут сорок мы продвинулись по пещере достаточно далеко вглубь. Там коровы вообще перестали видеть, что происходит, успокоились и уже шли тихо, лишь изредка жалобно мыча.
Мои модернизированные глаза видели в темноте очень хорошо, только пропали цвета, зрение Ландилуса тоже позволяло хорошо видеть в пещере. А вот коровы не видели ничего, но покорно шли, явно чувствуя, что этот их путь последний.
– Нам сейчас нужно поставить линзу и запустить корову в зал, потом пройдем около километра, и тебе нужно будет пройти туда. Там все будет зависеть от того, как тебя встретит Зилус, если он заинтересуется и захочет с тобой говорить, то, считай, нам повезло. Если же он сразу начнет выжигать пещеру огнем, то беги в это измерение и возвращаемся по своим делам.
– А корову-то одну зачем мы к нему запустим?
– Если он не поест белковой пищи, он точно не станет тратить силы на разговоры.
Мы открыли линзу, через которую я увидел удивительной красоты пещеру. Представьте пещеру, обычную пещеру, только целиком из золота. На мой остолбенелый вид, Ландилус ответил:
– Зилус – один из самых древних драконов. Сколько ему лет, неизвестно. Возможно, он был помощником самого Гермеса. Вот он и украсил свою пещеру сусальным золотом, он плавил золото, набирал его в рот и распылял. Абсолютно бестолковое занятие, с одной стороны, но с другой – это золото уже почти невозможно украсть, так как соскоблить его со стен слишком долгое и бестолковое занятие. А дракон может в любой момент слизать с поверхности необходимое ему количество. Так что не удивляйся, закрой рот и пошли дальше.
Мы прошли километр по пещере, и Ландилус еще раз провел мне инструкцтаж:
– Я не понимаю, есть ли у тебя хоть один процент шанса вернуться оттуда живым, я не вижу будущее, как Элронд, но если тебя послал Матиус, то, видимо, шанс у тебя есть, он бы не стал посылать человека на верную гибель. Я тебя жду трое суток. Если ты не возвращаешься, то я ухожу, извини. Еще раз. Ты войдешь в коридор рядом с большим залом, встань и прислушайся: если Зилус захочет с тобой говорить, он об этом сообщит. Если же почувствуешь жар и услышишь пронзительный свист, то беги оттуда.
– Хорошо, я понял.
Ландилус поставил ключ, и через десять минут я вошел в золотую пещеру Зилуса. На минуту я замер в изумлении, рассматривая пещеру, покрытую золотом целиком и полностью. Тут было существенно светлее, чем в той пещере, из которой я совершил переход. Свет проникал непонятно откуда и понемногу, но для моих глаз этого было достаточно. Я залюбовался этой смесью природного и драконьего творчества. Величественные сталактиты свисали с потолка пещеры в своей красивой причудливой форме. Золото навсегда зафиксировало эти формы в вечности, повторив тонким слоем каждый узорчик и переход, который когда-то нарисовала природа. Не знаю, почему золото своим цветом так манит человека, но меня прямо-таки потрясло величие этого золотого монумента. Я на пару минут забыл, куда и зачем попал, я прикасался к ледяным стенам, смотря, как на гладкой золотой поверхности остаются следы от моих рук, пока не услышал шипение, в котором вдруг разобрал слова:
– Ш-ш-ш-ш-ш-ш-ш, человек? Ш-ш-ш-ш-ш-ш, странно. Ш-ш-ш-ш-ш, я чувствую запах вора. Покажись, человек.
Я решил войти в зал, как сказал Ландилус. Если он не сожжет меня сразу, то у меня есть шанс.
Я вошел в зал, высота которого была метров сорок, не меньше, тут бы запросто можно было построить целый микрорайон из пятиэтажек, с детским садиком посередине. В центре этого зала сидел дракон. В общем-то, дракон был самым настоящим драконом, как его рисовали во всех наших детских сказках. Это была огромная крылатая ящерица. Под лапой у него были остатки коровы, которую он с явным аппетитом доедал. Одним глазом он смотрел на меня. Я решил, что терять мне уже нечего, и поэтому пошел к нему навстречу. Зилус вздохнул и с шипением начал говорить:
– Ш-ш-ш-ш-ш, зачем ты пришел?
– Хочу позвать тебя на войну.
– Ш-ш-ш-ш-ш, на войну? Зачем нам война?
– Ну, кости разомнете и пожрете от пуза.
Я, как всегда, говорил не до конца успевая подумать о том, что же я ляпну в следующий момент. Но, возможно, именно эта моя особенность и помогла мне в разговоре с Зилусом, так как он замер и вдруг огласил пещеру странным звуком, по которому я не сразу даже и понял, что Зилус смеется:
– Ш-ш-ш-ш-ш-хах-ха-хах-шха-шха-ш-ш-ш-ш-ш-ш.
Я подошел достаточно близко к дракону, чтобы уже видеть каждую чешуйку на его теле. Посмеявшись, Зилус посмотрел на меня и продолжил:
– Ш-ш-ш-ш-ш, размять кости и пожрать от пуза? Ш-ш-ш-ш-ш, да, это, пожалуй, действительно, стоящее предложение. А еще есть аргументы, почему мы должны участвовать в этой войне?
– Ну, честно сказать, нету, меня послали со словами, что было бы неплохо пригласить вас на войну девяти миров, чтобы вы зачистили один из миров от орков. Но что вам предложить, кроме того, чтобы вы могли выйти из спячки, мне не сообщили.
Зилус принял позу задумавшегося дракона. Если бы я захотел нарисовать портрет дракона, который задумался, я бы вот сейчас прямо взял бы и срисовал его с Зилуса. Для себя я решил, раз он задумался и не спалил меня, значит, успех моих переговоров все-таки возможен. Но ждать было невыносимо, я переступал с ноги на ногу, нетерпеливо глядя на Зилуса. И в конце концов, не выдержав, я спросил:
– Ну что ты там, долго еще думать будешь?
Зилус внимательно посмотрел на меня, потом он вдруг встал и резко развернулся, ударив меня хвостом. Удар пришелся по правому плечу. Уже в полете, за секунду до того, как сознание меня покинуло, я успел прочитать диагноз, что у меня сломан позвоночник, раздроблено легкое и что на процесс восстановления уйдет не меньше шести часов. Сознание покинуло мое тело в момент встречи последнего со стеной пещеры, где, скорее всего, время на восстановление добавило еще не меньше двух или трех часов. Боль я почувствовал в тот момент, когда начал приходить в сознание, нужно как-то, видимо, изменить настройки восстановления моего тела, чтобы сначала уходила боль, а потом приходило сознание, уж больно она, эта боль, дискомфортна. Я открыл глаза и попытался сесть. Голова кружилась, перед глазами шли круги всех цветов радуги. На внутреннем экране высветилось сообщение, что я пробыл без сознания порядка четырех часов, а для полного восстановления нужно еще столько же. Проклятье, для чего тогда приходить в это сознание, если еще нет этого полного восстановления.
– Ш-ш-ш-ш, живой? – услышал я вопрос, лихорадочно пытаясь вспомнить, где я и как я сюда попал. Видимо, голова тоже пострадала, так как воспоминания были обрывочными. И если бы, наверное, Зилус спросил, как меня зовут, я бы затруднился ответить. Но вот то, что это «ш-ш-ш» принадлежит дракону с именем Зилус, я вспомнил. Как вспомнил и то, что он меня приложил хвостом о стену, как каучуковый мячик в игре сквош.
– Да, блин, живой, зачем ты меня так?
– Ш-ш-ш-ш, мне надо было подумать, а ты слишком нетерпелив. Ш-ш-ш-ш, потом мне было интересно, что ты за существо.
– Человек я, что за существо.
– Ш-ш-ш-ш, нет, человек бы не выжил. Ты не человек, ты был когда-то человеком, но сейчас ты ш-ш-ш-ш-ш-што-то другое.
Это «ш-ш-ш-ш», которое Зилус издавал, начиная любую фразу, вызывалось разгоном воздуха, который качали его огромные легкие. Он начинал выдох и после этого уже начинал произносить слова, поэтому он произносил по одной – две фразы, потом опять вдыхал полной грудью и опять говорил.
– Ну, ты бы мог сказать, что тебе нужно больше времени, чтобы подумать, зачем же о стену-то, больно ведь.
– Ш-ш-ш-ш-ш, мне все равно, больно тебе или нет. Ты пришел ко мне, и я буду делать ш-ш-ш-ш-ш-што хочу.
– Так ты пойдешь на войну?
– Ш-ш-ш-ш-школько у тебя коров?
– Ну, девять.
– Ш-ш-ш-ш-ш, приведи еще трех, и поговорим. И не медли, я ждать долго не буду, я голоден, и если ты не накормишь меня, то никакого диалога не будет.
Я попытался встать на ноги и потрогал себя за плечо. Кости уже срослись, но мягкие ткани еще не восстановились, и встать на ноги мне не удалось. Я прислонился к стене, потом встал на четвереньки и перешел в измерение, где меня ждал Ландилус. Про себя я решил, что уж лучше там провалиться в бессознательное состояние, чем сидеть рядом с бешеным драконом, который в любой момент может сыграть с тобой в партию сквоша.
Второй раз я пришел в себя от того, что Ландилус тряс меня за плечо:
– Ты живой, это хорошо. Значит, он стал с тобой разговаривать?
Я с трудом опять сообразил, где нахожусь. Внутренний экран подсказал, что я пробыл без сознания еще час.
– Если можно назвать мое состояние живым, то да, я живой. Он говорил со мной, потом ударил хвостом, так что все кости моего организма рассыпались в труху. Теперь он жрать требует, чтобы говорить дальше.
Ландилус определенно обрадовался тому, что я сказал. И явно собрался уходить:
– Стой, куда ты?
– Я свою миссию выполнил и тут больше не нужен, лучше мне уйти, у тебя будет больше шансов в переговорах, если я буду подальше. Раз он не сжег тебя и готов продолжить разговор, тебе ничего не угрожает.
– Ну разве что мной опять воспользуются для игры в сквош.
– Во что?
– Да игра такая, где мячик разбивают о стенку, вот я себя этим мячиком сейчас ощущаю.
– Чувство юмора – это хорошо, – с улыбкой сказал Ландилус и ушел.
Вот не знаю, кто говорит, что у эльфов характер лучше, чем у драконов, по мне, они одинаковые. Высокомерные и себялюбивые, что те, что другие.
Я встал на ноги, отвязал корову, пропихнул ее к Зилусу и отправил вслед за ней еще двух. Это отняло остатки моих сил, и я решил, пусть оно будет как будет, но мне еще нужно минимум два часа на восстановление, и я буду эти два часа восстанавливаться. Я сел, прислонившись к стене, и отключился.
Придя в себя, я обнаружил что проспал четыре часа вместо плановых двух. Ругнувшись, я вскочил и перешел в пещеру к Зилусу. Войдя к нему, я обнаружил, что он не один, в пещере было два дракона.
– Ш-ш-ш-ш-ш, видишь, Стасси, это необычный человек.
– Ш-ш-ш-ш-ш, да, вижу. И для этого ты меня разбудил?
– Ш-ш-ш-ш, послушаем его, он зовет нас размять кости и пожрать от пуза.
– Ш-ш-ш-ш, тебе лишь бы жрать.
– Ш-ш-ш-ш, но ты вот съела корову, которую я тебе принес.
– Ш-ш-ш-ш, ты будешь теперь меня этим попрекать?
Стасси, еще один дракон, который появился в пещере, явно был драконом женского пола, и разговор между драконами, судя по всему, не клеился.
– Ш-ш-ш-ш, я не буду тебя попрекать, я сам тебе принес эту корову, и этот человек приведет еще, но мне нужно понять, может, нам действительно стоит размять кости? Ш-ш-ш-ш, мы слишком долго уже в спячке.
– Ш-ш-ш-ш, согласна, размять не мешает, но все ли согласятся?
– Ш-ш-ш-ш, нет, все не согласятся, но все и не нужны.
Тут Зилус перевел взгляд на меня, и спросил так, как будто я никуда не уходил и сидел тут все это время.
– Ш-ш-ш-ш, а с кем вы воюете, человек?
– С орками. Они захватили девять миров, и сейчас мы будем последовательно их уничтожать. В один из миров хотят пригласить вас.
– Ш-ш-ш-ш-ш, слышишь, Стасси, с орками. Мерзкие на вкус, но тоже мясо, о котором не кто не жалеет.
– Ш-ш-ш-ш, может, нам их забрать сюда, на остров?
– Ш-ш-ш-ш-ш, да, мысль, нужно подумать.
Тут Стасси внимательно посмотрела на меня и сказала:
– Ш-ш-ш-ш, а этот человек странно пахнет, он точно человек?
– Ш-ш-ш-ш, нет, это не совсем человек, но он был когда-то человеком, он очень живучий.
– Ш-ш-ш-ш, от него пахнет вором. Может, сожрем его?
– Ш-ш-ш-ш, погоди, вор ушел, я так понял, что он просто был его проводником.
Этот разговор о моей персоне как о чем-то, что можно вот так просто сожрать, если я не буду полезным, заставил меня напрячься и приготовиться к бегству.
– Эй, не надо меня жрать, я сюда вроде как с посольской миссией. Ландилус меня просто проводил, он просил передать, что просит прощения и что ваш отпрыск жив и здоров и скоро к вам вернется.
– Ш-ш-ш-ш, вор он, никто не разрешал ему брать мое яйцо, – сказала Стасси.
Так вот, значит, что, это яйцо не Зилуса, а Стасси. Видимо, это было их общее яйцо.
– Ш-ш-ш-ш, если я встречу его, я сожгу его сразу и целиком, какая бы там война у вас ни была!
– Я понял, он уже ушел и больше не вернется.
– Ш-ш-ш-ш, человек, почему вы хотите уничтожить орков?
– Потому что они несовместимы с жизнью, они уничтожают миры, которые захватывают.
– Ш-ш-ш-ш, а вы, люди, не такие?
– Мы – нет, мы все-таки становимся творцами, а орки нет.
– Ш-ш-ш-ш, то, что один из вас раз в тысячу лет просветляется умом, делает вас лучше, чем орки?
– Да, они-то не просветляются и в тысячу лет.
– Ш-ш-ш-ш-ш-ха-ха-хаш-ш-ш-ха-ха.
Моя прямота и рассуждения, видимо, опять вызвали смех, теперь, правда, в зале смеялись два дракона, и мне казалось это легким землетрясением.
– Ш-ш-ш-ш, видишь, Стасси, он все-таки человек.
– Ш-ш-ш-ш-ш, вижу, рассуждения у них как всегда. А кто еще участвует в этой войне, человек?
– Все: гномы, эльфы и многие другие, названия которых я не знаю, даже тот, кто меня вот переделал, и тот согласился помочь.
– Ш-ш-ш-ш, ладно, человек, приводи оставшихся коров, мы прибудем к Матиусу и переговорим с ним. Считай, ты свой долг выполнил.
Я хотел, было, повернуться и выйти, чтобы уйти, как вдруг Стасси развернулась и вдарила по мне хвостом, точно так же, как до этого сделал Зилус. Летя в воздухе, я услышал их «ш-ш-ш-ш-хи-хи» и потерял сознание…
Глава 11. Фатий
Люди живут больше чем в одном мире, они создают не только материальные вселенные, но и субматериальные, места, где время течет по другому правилу и материя как таковая вторична. Эльфам недоступно понимание этих вселенных, но они стараются изучать по мере возможностей такие места. Но так как эльфы не могут подтвердить существование этих миров, все подобные исследования рассматриваются в качестве гипотез и это не считают доказанным. Например, есть гипотеза о существовании так называемого Города Мастеров, места вне времени и пространства, куда попадают люди, которые достигли высокой степени просвещения за срок человеческой жизни. Именно в этом городе люди готовятся к финальному акту своего творения. Этот город в мифах самих людей называется Шамбала, Шангри-Ла, рай и т. д.
Ни одному эльфу не удалось проникнуть в этот мир мыслью или физически, и поэтому существование данного места для эльфов считается мифическим или гипотетическим. Но тем не менее все творцы последнего тысячелетия, после того как смогли вернуться в мир после творения в физическом теле, рассказывали про существование этого города.
Хотя, наверное, неправильно называть его городом, как и вообще пространством. Это одно из субматериальных мест, созданных человеком. Первый создал человека таким образом, что он живет в материальном мире короткий век, а в субматериальном бесконечно долго. В материальном мире человека невозможно убить, можно убить только его материальное тело. А вот субматериальном человек может погибнуть и прекратить свое существование. Первый создал человека из двух материй: из материи созидания и творчества и из материи хаоса и разрушения, и всю свою жизнь в материальном мире человек находится в войне с самим собой. И в зависимости от того, какая энергия побеждает в человеке, он попадает в определенный субматериальный мир. Он может попасть в ад, в мир, который он создает своей темной стороной, и провести там столько времени, чтобы полностью зачистить свою личность. После этого человек возвращается обратно в материальный мир как новая личность и проходит свой путь заново. И если все-таки в человеке побеждает творческая сторона, он попадает в Город Мастеров. В Городе Мастеров человек проходит обучение перед финальным процессом творчества и становится Творцом. Обучение в городе может быть очень длинным в зависимости от желания человека. Некоторые берут на себя ответственность за души, попавшие в ад, и много столетий помогают им найти выход оттуда, чтобы дать им еще один шанс. Некоторые помогают человечеству в материальном мире, помогая незримо и даже физически, но не нарушая установленных правил для материального мира, приходя в этот мир в виде смертного человека…
* * *
Мерзкий, мерзкий характер драконов. Ну вот зачем эта Стасси опять пнула меня о стенку? Ей, видите ли, тоже было интересно, воскресну я или нет. Ей – игра, а мне ведь больно, меня трижды убили за сутки. Это уже перебор. Когда я пришел в себя, то быстро убежал в пещеру, откуда закинул коров, и сбежал из Сумеречного мира как можно дальше. Я пришел в себя в подвале церкви, куда выскочил из пещеры, повторяя маршрут, по которому мы пришли сюда с Ландилусом. Мне не было нужды переходить точно по маршруту, ведь как Прыгун я мог бы идти самостоятельно, но на всякий случай до этого мира я добрался точно. Проспав в подвале церкви еще восемь часов, я столкнулся с другой проблемой, а именно необходимостью где-то очень плотно и активно поесть. Мой организм потратил очень много энергии на восстановление, и выглядел я сейчас реально как Кощей Бессмертный. Ребра торчали над впалым животом, как у пленника концлагеря времен Великой Отечественной.
Я выбрался из подвала и задумался, как мне лучше поступить. С одной стороны, лучше было перейти в Гаремы, так как там мне было все более знакомо, с другой стороны, способности переходить в пространстве у меня не было и нужно было как-то находить другой физический путь для перемещения в нужную мне точку пространства. Насколько я помнил, в мире Гаремов мы переходили из чащи, где, по словам Ландилуса, жил какой-то отшельник. Значит, покушать там было особенно негде и лучше всего харчеваться где-то тут. У меня было несколько универсальных для таких миров золотых шариков, и я направился в ближайшую харчевню, которую определил по запаху кислого пива. Время близилось к вечеру, и на улицах было очень немного народу. И потому я вошел в этот самый трактир. Трактиры во всех мирах выглядели одинаково, отличались только формой столов и стульев и местом, где находилась кухня. Но так это всегда очень похожая картина: стойка, на которой либо кружки, либо стаканы, либо стеклянные бутылки, либо дубовые бочки, одна или много, за этой стойкой. И обязательно трактирщик, по чистоте фартука которого можно сразу понять, какого уровня это заведение. Иногда фартука у трактирщика не было, и это тоже говорило о многом. В заведении, куда я зашел, фартук у трактирщика был. Я подошел к прилавку и молча положил на него золотой шарик. Я не знал местного диалекта и потому предпочел просто показать пальцем на бутылку с вином и сделать жест, как будто я ем. Шарик исчез с прилавка, как будто его и не было, а трактирщик рукой показал мне, что я могу садиться за любой столик. Я сел за стол в углу и осмотрел немногочисленных посетителей.
Если сравнивать с нашим миров, то здесь была в расцвете эпоха Просвещения, так как немногочисленные посетители соответствовали внешним видом этому периоду. Пышные одежды с красивым жабо и шпагой или мечом на поясе тут были нормой. Я выглядел явно как дикарь в своем эльфийской комбинезоне и с двумя мечами за плечами. Но я не собирался тут долго задерживаться, и мне было, в общем-то, все равно, что они тут обо мне могут подумать. Я нуждался в еде и жидкости, не важно какой, но ее было нужно не меньше литра. Трактирщик принес мне огромную свиную рульку и поставил целых две бутылки с вином. Я с жадностью налил в кружку вина, выпил его до самого дна в три глотка и набросился на рульку.
Рулька явно была дикого кабана: свининой от нее несло так, что был бы я не так истощен, не стал бы это есть ни за какие коврижки, но сейчас я умял огромную ногу буквально за одну минуту и выпил две бутылки вина, даже несмотря на предупреждение на коммуникаторе, что в вино добавлено сильнодействующее седативное средство. Я только понял, что, расплатившись золотым шариком, явно нарушил тут какой-то закон, так как трактирщик отправил куда-то своего помощника и в трактир зашли восемь человек стражников. Стараясь изо всех сил на меня не смотреть, они сели около выхода. Я решил не дергаться, спокойно доесть полагающуюся мне еду и по возможности удалиться, не оставляя за собой шлейф легенд и мистификаций. Да и стражники не спешили и, видно, ждали, когда на меня подействует снотворное, чтобы спокойно связать меня и увести.
Поев, я встал из-за стола и пошатывающейся походкой двинулся в сторону, где, судя по всему, был нужник. Зайдя в дверь, за которой, как я и ожидал, было отхожее место в виде дыры в полу, я чуть не задохнулся и, закрыв за собой дверь, перешел в Гаремы.
Волна свежего воздуха ударила мне в лицо после дикого смрада нужника. И я постарался вдыхать полной грудью, стараясь выветрить из носа остатки вони. В Гаремах была глубокая ночь, луна светила высоко в небе. И я решил не торопиться в путь и дождаться рассвета. Хоть за последние двадцать четыре часа меня несколько раз убивали и я без сознания провел от силы часа четыре, сейчас я все-таки мог действительно просто поспать, обычным сном. И я лег на мох и уснул.
Мне показалось, что я только закрыл глаза, как вдруг проснулся от чьего-то присутствия. Я открыл глаза и увидел отца Фатия, который стоял метрах в пяти от меня и смотрел на меня, улыбаясь.
– Приветствую тебя, Алексей, – дружелюбно поздоровался он.
– Приветствую тебя, отец Фатий.
– Пойдем ко мне чайку попьем? – спросил он так, как будто мы расстались вчера, а не больше двух лет назад и вот тут сейчас рядом будет стена Гарема, где его уютная келья.
– Почему бы не попить, – ответил я ему и встал.
Он пригласил меня жестом, и я пошел за ним по едва заметной тропинке. Я собирался с мыслями, о чем бы его спросить, но не успел, так как мы пришли. На полянке, в двух – трех сотнях метров от места, где я спал, был маленький домик. На завалинке этого домика сидела одна из женщин, которую я когда-то спас.
– Смотри, кого я к тебе привел. Давай собирай на стол, попьем чайку, побеседуем. Ты же ведь не очень торопишься, Алексей?
– Ну, не настолько, чтобы не попить с вами чаю.
– Ну вот и славно.
Женщина подскочила и исчезла в доме, а мы с Фатием сели на пеньки, которые тут были около входа в виде стульев и стола.
– Ты же не против вот так, по-скромному? В домике там совсем места нет, и сейчас ведь нехолодно, посидим-поболтаем, а потом я тебя провожу немного. В прошлый раз ты тут рядом прошел и в гости ко мне не зашел, но ты же не знал, что я тут.
– Да, Ландилус сказал, что тут какой-то отшельник живет, я подумал про тебя, но не было времени выяснять.
– Ну какой же я отшельник? Вот, видишь, барышня со мной живет, так что я теперь, можно сказать, семейный человек, – сказал отец Фатий с улыбкой.
– Да, я вижу.
– Ты изменился, сильно изменился, причем не только повзрослел, в тебе что-то поменялось. Ты мне расскажешь про то, где ты был и что с тобой случилось?
Я рассказал отцу Фатию о своих приключениях, про свои последние изменения, которые со мной произошли, и про гибель Лейлы.
– Да, жаль девочку. Но ты себя не вини, ты дал ей почувствовать себя матерью и дал ей прожить еще целых два года после того, как она должна была умереть. И она бы умерла, я ничего бы с этим не сделал.
– Но как она сейчас? – неожиданно для самого себя спросил я.
Отец Фатий прикрыл глаза и задумался.
– Она нормально, с ней все хорошо, если ты про это спрашиваешь. Она сейчас опять в этом мире, вернулась год назад.
– Как вернулась?
– Ну как мы все возвращаемся в этот мир? Сюда ведут только одни врата, через новое рождение. Даже я сюда попадаю только этим путем, несмотря на то что сам и создал этот мир. Как и уйду я отсюда, как только закончится срок жизни этого тела. Таковы правила, заложенные при создании этой Вселенной, и таковым правилам тут существовать.
– А нельзя было создать более совершенную Вселенную, чтобы в ней не было смертей, убийств и чтобы люди жили долго и счастливо?
– Наверное, можно, но у меня не получилось. Я не очень-то хороший Бог. Мне показалось, что я нашел хорошее решение, но оказалось, что это не так. Может быть, когда ты создашь свою Вселенную, ты сможешь найти лучшее решение, нежели то, которое нашел Первый, создав нас, и тогда все мы придем учиться у тебя.
– Да я, наверное, до этого никогда не доберусь.
