Алина Быстрова
Время убивать
Глава 3
Разлепив глаза я снова зажмурился от яркого света. Потолок в трещинах, свет из окна лениво ползет по стенам. Голова гудит, как будто по ней всю ночь стучали молотком. С первым же вдохом я вспомнил о деле. Рукой нащупал пачку на тумбочке. Щёлк. Дым заполняет легкие, и приятная горечь разливается по языку. Поднявшись с кровати я почувствовал прикосновение грубоватого ковра, но это лучше, чем шуршать голыми ногами по холодному крашеному деревянному полу. Дым от сигареты покатился по воздуху, и я направился за ним к окну, чтобы втянуть немного свежего запаха утреннего дождя, но что-то меня останавливает. Делаю шаг назад к старому радио на столе, одним движением включаю его, и сразу наполняюсь этим едва слышным шепотом утреннего эфира. Сквозь стрекотание электро волн и барабаны дождя по окну, раздались легкие джазовые всплески, перебиваясь с низким голосом ведущего. Он говорит о чем-то неважном – о погоде, о том, что завтра опять будет дождь. Я снова затягиваюсь сигаретой, слушая, как трещит и шипит приемник. Далеко за окном начинает ворчать первый городской автобус. Жизнь идёт своим чередом, а я всё ещё не могу избавиться от мыслей о деле. Нужно освежиться. В небольшой ванной комнате сохранялся порядок, несколько сероватых полотенец, пара баночек с разными средствами, зубная щетка и паста в стакане, мочалка. Открыв воду, джаз перебили звуки труб, я зашёл под струи прохладной воды, сигарета во рту угрожая зашипела, но не отпала. Вода скользила по коже, а мысли все возвращались к делу. Сегодня предстоит отправиться в бар и хорошенько все разузнать. Сначала мне казалось, что я просто переживаю, что все это не выходит из головы, но чем больше я думал, тем больше понимал – это дело не оставит меня в покое. Погружаясь в туман пара, я почти мог бы забыть обо всём. Сигарета совсем вымокла, и я отбросил её в раковину, отмахиваясь от последних мыслей о том, как ещё в этом деле можно ухватить за хвост правду. После душа я сразу направился к шкафу, не особо обращая внимания на утренний свет, который всё так же лениво пробивался сквозь жалюзи. Одеваюсь быстро, почти механически – рубашка, джинсы, туфли. Никакого завтрака. Мне не хочется есть. В голове слишком много всего, чтобы беспокоиться о еде. Я не в том настроении, чтобы жевать, пережевывать что-то – сегодня мне нужно что-то другое. Что-то, что поможет разобраться с этим. Быстро хватаю сумку, проверяю карманы. Ключи, кошелек, сигареты – всё на месте. Взгляд мельком задерживается на чашке, оставшейся от вчерашнего кофе. Уже холодный. Желудок раздался урчанием и я понял что скорее всего придется все же зайти за кофе. Шаг за шагом я мерил улицу, а мимо проходили люди, кто то спешил на работу, кто то уже шел с нее домой в надежде в кой то веке выспаться. Знакомый и привычный запах бензина в перемешку с кофе, я дошел до заправки быстро, даже не заметил.
Детектив, – кассир кивнула в мою сторону, – я часто бывал тут, в первую очередь потому, что это единственное место, где можно выпить кофе круглосуточно. Конечно, есть бары, но на заправке публика спокойнее, да и народу намного меньше.
Доброе утро, Синди, как жизнь?, – светские диалоги мне никогда не нравились, но это залог любого успешного детектива, вы можете быть закрытым и очень темным типом внутри, но знать об этом окружающим совсем не обязательно. Разве кто то потом, если что то случится, захочет вам излить душу? Надо делать вид что вам интересно слушать про их проблемы каждый раз, и однажды это сыграет вам наруку.
Ой, да какие тут дела, опять задержали зарплату, зла не хватает, а Мисси кстати снова залетела.
Ого, не уж то от Тейта?, – я участливо наклонил голову, как та собака, которая внимает своему хозяину.
Нет, в этом то и вся суть. Какой то Рикки на горизонте. Я его не знаю, но девченки говорят, что он огого, – Синди незамечая, автоматически обслуживала других покупателей, в большинстве случаев зная кто что закажет, потому что работала она тут уже добрых лет пять. И как это обычно бывает до сих пор называла эту работу временной.
Это у нее уже который?, – разумеется мне было известно, что это уже третий, но ради поддержания разговора я должен был спросить. Тем временем я делал кофе – на столике всегда стоял свежесваренный черный кофе в пузатом стеклянном чайнике. Его делали чуть ли не раз в два часа, так как в шаговой доступности других кофеен или заправок не было, каждый бродяга или водитель забегал за чашкой сюда. В большинстве своем маленькую чашку черного ароматного кофе выпивали на месте, но все так спешили, что долго ждать, пока освободится место не приходилось.
Третий, боже упаси. Ее так разнесло после второго, куда уж, ой, кофе только сварила, взбодрись, конечно! Что то еще будешь?, – незаметно для себя самой Синди переходила на ты к середине разговора, но я и не был против.
Да, пожалуй сахарный пончик не помешает, – она обрадовалась как маленький ребенок и повернулась к прилавку с выпечкой, чтобы упаковать для меня один. У нее всегда была аккуратная прическа, часто можно было почувствовать запах лака для волос, который оседал горечью на языке и почти мгновенно растворялся. Светлые волны волос лежали на ее плечах, а сверху была завязана повязка в фирменных цветах заправки – белый и красный.
Вот, держи, – она протянула шуршащий бумажный пакетик.
Сколько с меня?
40 центов. Но все свежее, – убеждающе и будто с оправданием проговорила Синди.
Верю, – протянул деньги и улыбнулся дежурной улыбкой я. Получив оплату она переключилась на других покупателей, а я направился к столику. Как всегда погруженный в мысли чуть не столкнул с ног летевшую на меня юную девочку, которая бежала за мамой. Очень захотелось выругаться, но я сдержался.
Сначала запах поглотил меня, а после первого глотка я ощутил бодрящую горечь и небольшую кислинку кофе. Еще пара небольших порций и я развернул пончик. С него сыпался сахар, и часть налипала на губы, хрустела на зубах, а мягкое тесто будто растворялось на языке. Контрасты вкуса, запаха – завораживали и бодрили. Но нет времени рассиживаться, сегодня нужно много успеть.
Бар располагался на 31 улице, к счастью пока я шел, дождь почти прекратился. Сразу со входа пахло смесью пива, сигаретного дыма и жареного мяса. Ушедшее в туманное прошлое время оставило следы на деревянных панелях, поцарапанных столах и полу. Сильно изрезанные столешницы, на которых даже в тусклом свете ламп мелкие трещины выглядели как тени прошедших лет. С потолка свисали старые вентиляторы, чуть покачиваясь, а запах спиртного так или иначе проникал в каждый вдох. Казалось я пьянел даже так, просто вдыхая эту смесь. В углу стоял старый автомат, с выцветшими картинками и где можно было заказать музыку. Стены украшали рекламные плакаты с изображениями красивых женщин в платьях, рекламирующих сигареты и джин, а также старые флагштоки с ленточками, свидетельствующие о праздниках, прошедших десятилетия назад. В баре было не много людей – несколько рабочих, один-два человек в дорогих костюмах, которые явно не были местными, а также пару хмурых стариков, сидящих у стойки и тихо переговаривающихся, казалось, что они как и мебель, безвылазно провели тут уже несколько десятилетий. Необычайно высокий и даже узкий бармен с серьёзным выражением лица протирал стаканы, не оборачиваясь, когда кто-то заказывал напиток. Кожа его была жесткой, а пальцы, хоть и тонкими, но – крепкими, жилистыми и натертыми, видимо, от долгих лет работы в этом месте. В углу сидела пара женщин, разговаривающих между собой. Их разговор был тихим, но можно было понять, что они обсуждают что-то вроде новых слухов о местных завсегдатаях. Они были аккуратно одеты, но это не делало их более привлекательными, скорее наоборот – в этом месте никто не пытался привлекать внимание. Запах табака витал в воздухе, а мягкое жужжание старых вентиляторов придавало атмосфере тревожности. На полке с напитками висел старый глобус – странный атрибут в месте, которое ощущалось как уголок, застрявший во времени. Заглядывая за барную стойку, можно было заметить, как один из местных сидит там, задумчиво глядя в стакан. Лицо его было обветренным, как будто он много лет проработал на улице, в его взгляде была скрытая боль и усталость – скорее всего, это был тот самый тип, который сидит в таких местах по ночам, чтобы забыть всё, что было. Как только кто-то из посетителей вновь расплатился за выпивку и вскочил, чтобы выйти, дверь слегка скрипнула, впуская в помещение свежий воздух с улицы, который так сильно не подходил этому месту. Очевидно, этот бар был тайником, где когда-то скрывались секреты, незначительные для других, но важные для тех, кто в нём ночует. И я в этот раз пришел, что бы узнать о том, что скрывается за дверьми этого бара.
Много у вас разновидностей пива?, – решил с этой нелепой фразы начать разговор.
Если ты не собираешься надраться в сопли, переходи к делу, – не отрываясь от протирания бокалов и даже не взглянув на меня проговорил бармен.
Я ищу нервного типа, он, как говорят, мог быть тут на днях, с шестнадцатого на семнадцатое ночью, – я протянул фото писателя, предусмотрительно захваченное из дела.
Нервных типов тут каждый день, тьма. У нас не клуб для душевных разговоров.
Среднего роста, лет 40, со светлыми волосами, виднеется залысина. Мелкие очки на тонкой оправе, которые он часто поправляет. Глубоко посаженные глаза. Полноватый, но не слишком. Одет в темный костюм, слегка потертый, но с явным намеком на утонченного пижона, светлая рубашка, коричневые туфли, черное пальто с широким воротником. Видел такого?
Ну, как сказать… Костюмы тут тоже не редкость, и кто-то всегда что-то поправляет. Чувствуется, что парень не из наших. Но мне кажется в ту ночь как раз я работал.
О, отлично, может ты его вспомнишь? Скорее всего он был с девушкой.
Девушкой? Вот может девушку вспомню, если есть фото.
Как назло, я не захватил, – сказал похлопывая по карманам, – 18 лет, худощавая, высокая, темные длинные, слегка волнистые сухие волосы, темные глаза, в день смерти была в довольно потертой кожанке, обтягивающем топе ярко желтого цвета, светлые узкие джинсы, черная кожаная сумочка с короткой ручкой, темные высокие сапоги на платформе, несколько дешевых украшений, волосы могли быть заколоты ярко розовой пластиковой заколкой.
Ну, это уже ближе, – сказал он, поднимая взгляд. – Хотя таких девушек тут довольно много. Как я говорил, я работал той ночью. Было много людей, кое-кто приходил с девушками. Но ты знаешь, бывает, что и лица забываются. Вот если бы ты принес фото – дело бы пошло быстрее. Дай ка еще раз гляну на мужика, – я протянул фото, бармен облокотился на стойку и задумался.
Да, точно. Это он.
Ты вспомнил? Ты видел его той ночью?
Видел, я же и полиции тогда сказал, но не мог вспомнить ничего конкретного. А сейчас как прошибло. Сидела она воон за тем столом, видишь, где сейчас советник блюет?
Ага, – я начал делать пометки в блокноте.
А мужик на баре, пил все что горит, все пялился на нее. А она хвостом крутила с каким то кошельком. Этот бесился, бубнил что то под нос, потом пару раз поссать отходил, и снова пил.
Так они вместе не сидели?
Нет, кажется нет. Он только пялился все время. Но во сколько каждый из них ушел не знаю, я тут работал вообще то.
О чем болтаете, мальчики? , – к нам подошла девушка, в ярко красном коротком платье, которое казалось еле сдерживало ее, на столько оно было тонким и обтягивающим.
Бармен взглянул на девушку с осторожностью, но не сказал ни слова. Она подошла ближе, и ее ярко-красное платье сверкнуло под тусклым светом бара. Я остался холоден, но слегка заинтригован, несмотря на очевидную вызывающую манеру.
Да так, о скучных делах, – отбросил я.
О, ну, ты меня совсем не очаровал, милый, – сказала она, присаживаясь на стул, прямо напротив, – А кто тут у нас такой душный? Скажи, ты не хочешь проветриться?, – ее рука скользнула к моему колену.
А может ты мне поможешь иначе? Ты случайно вот этого мужика тут не встречала в ночь на семнадцатое?, – я подвинул фото к ней, не убирая ее руки с моих брюк.
Может и встречала, а что мне за это будет?, – она подвинулась так близко, что я начал задыхаться от запаха табака, пива и сладких духов.
Если будешь себя хорошо вести, не придется ехать в участок, – я положил руку на ее руку у себя на колене.
Коп? фууууу, – она одернула ладонь и махнула бармену, что бы тот поставил ей еще виски.
Так что ты мне можешь рассказать?
Пичез работала той ночью, Пичез ее зовут, если не знал, пыталась снять хозяина цветочного магазина. Но тот был так пьян, что вообще не понимал что происходит. А этот, с фотки, грустными глазами пялился на нее. Может они и были знакомы, а может нет, не знаю. Но Пичез была дерзкая, может и отшила.
Вы с ней были близки?
Ну ты загнул, просто работали вместе. А в душу лезть у нас не принято, – она затянулась и выпустила большое облако дыма.
Спасибо, можно даме за мой счет еще виски и посчитать, пойду пожалуй.
Из бара я вышел в раздумьях, что же их могло связывать? Может все же они были знакомы до того момента в баре? Возможно. Перед тем как пойти домой, я решил еще немного задержаться в офисе и проверить почту. В последние дни работаю без перерывов, и часто бывает, что важные вещи проскальзывают мимо. Среди новых писем обнаружил одну записку от секретаря моего коллеги-юриста. Она была написана на обычной бумажке, от руки, небольшим и немного небрежным почерком. Я прочитал: «Звонила девушка, сказала, что подруга убитой в мотеле и хочет встретиться с вами. Оставила номер». Эти ошибки случаются, и я уже почти привык. Когда я размещал объявление, перепутали цифры в номере, и теперь многие клиенты по привычке приходят ко мне с юридическими вопросами, а он, мой коллега, в свою очередь, получает запросы по делам, связанным с расследованиями. Ничего особенного, но это постоянно отвлекает. Однако, записка была все-таки интересной, хотя по сути, она ничего нового не обещала. Я еще пару минут смотрел на номер телефона. Что же мне с этим делать? Девушка, вероятно, переживает, и, скорее всего, будет просто рассказывать об убитой подруге, делая предположения. А может, она и вправду что-то знает. Все-таки ее связь с погибшей может дать дополнительную информацию. Но так или иначе, что-то подсказывало, что никакой сенсации здесь не будет.
Я все равно решил встретиться с ней. Вряд ли она скажет что-то важное, но так или иначе, нужно разобраться. Не хотелось бы оставлять это на потом, ведь малейшая деталь может оказаться решающей. Завтра встретимся. А пока что, думаю, стоит разобрать остальную почту.