Алина Есенина
Элизабет. Тень света. Книга первая
Глава 1.
Сколько раз за последние несколько лет моя душа обращалась в пепел, чтобы, подобно фениксу, взмыть ввысь из обугленных останков? Много… Это слово – эхо в пучине отчаяния, достаточное, чтобы не захламлять и без того израненное сознание тщетными подсчетами. Каждое возрождение – новая рана на сердце, новая трещина в зеркале моей души. И я стою, уцелевшая, но навеки отмеченная пламенем. Будучи гибридом, в чьих венах бурлит кровь вампира, мары и еще невесть каких созданий тьмы, я познала смерть так близко, что она стала почти родной. Проклятое наследие, выжженное на моей душе. И все же, сколько бы я ни видела, ни чувствовала ее ледяное дыхание, она остается непостижимой тайной, зияющей бездной, пугающей своей вечной, безмолвной тишиной. Я наблюдаю за миром лежащим на грани, стены реальности и фантазии становятся все тоньше, и я балансирую на грани двух миров. Борясь с внутренними чудовищами, я оказываюсь в эпицентре смерти и хаоса, где души сражаются за свое место в этом непростом мире. Постигнув аномалии, плоть моя подчинилась лунному ритму, преображаясь и обретая звериную мощь и стремительность. Кровь моя, словно алхимический эликсир, научилась сплетать энергию, направляя ее потоки как внутри меня, так и вне. Это даровало невиданное могущество, но и наложило печать тайны на саму мою сущность.
– Да тут сам чёрт ногу сломит в этой кромешной тьме! – проворчала я, пробираясь к едва различимому впереди силуэту двухэтажного дома, до которого оставалось не больше двадцати шагов.
Ночь обрушилась на город, словно тяжелое, непроницаемое одеяло. Многоэтажки, словно безликие гиганты, высились передо мной, а их окна, как темные глазницы, взирали на пустоту. Мои друзья были где-то там, за этими серыми стенами, в одном из этих молчаливых исполинов. Я огляделась, но темнота, густая и вязкая, как смола, сжимала пространство, оставляя искаженные пятна света. Фонари, стоящие на значительном расстоянии друг от друга, изредка выхватывали из тьмы куски ужасающей реальности, заброшенного сектора города. Их бледный свет, пробиваясь сквозь туманную пелену ночной мглы, рисовал удручающую картину: разбитые стекла, словно пустые глазницы в каменных лицах домов, сверкающие осколки стекла на земле, рассыпанные, как обломки чьих-то разбитых надежд. Здания стояли молчаливо, и их бетонные скелеты казались истощенными, опустошенными. Они напоминали призраков былой жизни, свидетелей какой-то неизведанной катастрофы, оставившей после себя лишь руины и тишину. Это было место, застывшее во времени, законсервированный очаг печали и упадка. Даже воздух здесь казался тяжелее, пропитанным запахом пыли, влаги и несбывшихся надежд. Ветер, проникающий сквозь бесчисленные трещины, гудел призрачным хором, создавая жуткий вой, который втягивал меня в его мертвенные объятия. Этот звук заставлял сердце биться быстрее, а душу – сжиматься от предчувствия чего-то неизбежного.
Внезапный подземный удар, словно исполинский молот, заставил землю содрогнуться, а следом за ним вспыхнул ослепительный свет, будто расколовший мрак пополам. Я пошатнулась, едва удержавшись на ногах, и, зажмурившись от нестерпимого сияния, попыталась разглядеть, что происходит впереди. Здание к которому я держала путь, теперь полыхало ярким пламенем, и словно выплевывая из себя оконные стекла, они с треском сыпались мне под ноги. Мое внимание тут же привлек громкий гул главных ворот, которые под воздействием пламени, начали скрипеть и деформироваться. Они сопротивлялись, пытаясь сохранить свою целостность, но напрасно – огонь был неуклонен в своем разрушительном порыве. Вскоре величественные ворота не выдержали и с грохотом рухнули на землю, преградив мне путь внутрь. На секунду я замерла на месте, обдумывая ситуацию, но тут же решительно шагнула вперёд, как в этот же момент, чья-то тяжёлая рука опустилась на моё плечо, и с силой задержала на месте, развернув в другую сторону. Вопреки кромешной тьме, сковавшей нас в объятиях ночи, я всё же смогла разглядеть во мраке наглую физиономию субъекта, наконец-то соизволившего убрать свои лапы с моей персоны. Черноволосый тип, окинувший меня взглядом, полным такого неприкрытого презрения, будто я была последним тараканом на его кухне, ещё и ухмылялся. Эта дерзкая гримаса на его лице просто вопила о том, как его забавляет моё праведное негодование. Да он явно решил, что я тут для развлечения, как бесплатный цирк с конями! Отступив на пару шагов назад, мои глаза поймали его взгляд, но он опередив меня, заговорил первым.
– Жить надоело, что ли, совсем? – промурлыкал он, склонив голову набок, словно оценивая мой товарный вид. – Куколка, глазки разуй! Твой кукольный домик превратился в барбекю! – с этими словами он прикоснулся к моим плечам, разворачивая меня лицом к пылающему аду. – Любуйся!
– Руки убрал! – взвизгнула я, вцепляясь в его запястья. Холод от этого типа пробирал до костей. – Там мои друзья, ясно?! Я должна их спасти, и плевать мне на твои идиотские выходки!
Я рванулась вперед, но этот кадр снова меня перехватил, теперь уже за локоть, и потащил в другую сторону.
– Ты совсем рехнулся, придурок?! – заорала я, надеясь, что этот вопль услышат хотя бы марсиане. Попытки вырваться напоминали борьбу с бетонной стеной. Ну что за день, а? Сначала пожар, теперь этот маньяк-спасатель!
В мыслях тут же возник образ моего бывшего, Димы, потому что я старалась держаться как можно дальше от таких людей, но по злому року судьбы, именно такие словно магнитом притягивались в мою жизнь.
Мы все сталкиваемся с людьми, которые оставляют глубокий след в нашей жизни. Иногда это след светлый, полный радости и любви. Но порой, память о прошлом окрашена в мрачные тона, напоминая о боли, страхе и разочаровании. В моей жизни таким следом стал Дима. Его образ возник в моей памяти не случайно…
Наше знакомство случилось семь лет назад, когда мне было всего шестнадцать. Тогда это казалось настоящей любовью, историей из романтического романа. Мы вместе преодолевали трудности, держались друг за друга, словно два маленьких кораблика в бушующем море. Это ощущение единства, взаимной поддержки, казалось, даст нам силы противостоять всему миру. Но, как часто случается, идиллия оказалась лишь призрачной иллюзией. Со временем, в Диме проснулся зверь, и он превратился в настоящее чудовище. Алкоголь и прочие пороки словно черной пеленой затянули его душу, затмив собой все то светлое, что я когда-то в нем видела. И вместе с этим пришли и другие тени – насилие. Сначала небольшие вспышки гнева, которые я пыталась оправдать, списать на стресс, на сложности жизни. Но эти вспышки становились всё чаще, всё сильнее, превращаясь в настоящий кошмар. Быть рядом с ним становилось все опаснее. Чувство постоянного страха, ожидания следующего взрыва, сравнимо с нахождением рядом с диким зверем, готовящимся к атаке. Я чувствовала себя пойманной в ловушку, запертой в клетке, ключ от которой был только у него. Мой внутренний голос кричал о необходимости бежать, но страх и некая ложная надежда на перемены парализовали меня. Теперь, вспоминая всё это, я понимаю, насколько это было опасно. И сейчас я совсем не желаю возвращаться к этим мрачным воспоминаниям, они причиняют мне одну лишь боль.
– Друзья? – фыркнул парень с усмешкой, кривящей губы. – Друзья, говоришь? Да это же пыль, мираж! Ты, как дура, в пекло за них полезешь, а они? Думаешь, у них хватит духу повторить твой подвиг, случись подобное с тобой?
Он остановился и разжал хватку, освобождая мою уже пульсирующую от его силы, руку. Его взгляд сверкнул в темноте и снова остановился в районе моего лица. Я замерла на месте, пытаясь разобрать выражение его глаз. Они светились напряжением и жаждой победы, словно они вели собственную битву. В то же время они содержали некую тайну, загадку, которую я была не в состоянии разгадать. Мне захотелось задержаться на мгновение и разглядеть его лицо, чтобы понять, что именно происходило в его мыслях.
– Конечно, я не сомневаюсь в них! – возмутившись, я все же продолжила стоять на месте, потирая локоть, на котором до сих пор чувствовались отпечатки его пальцев.
– Наивная… – с каким-то разочарованием произнёс незнакомец и кивком указал в сторону выхода из сектора. – Уходить надо, вода собирается выйти из берегов.
В этот же миг, словно по команде, я услышала шумный всплеск волн позади себя, а обернувшись, моему взору предстала картина которая, была поистине впечатляющей и в то же время – ужасной, пробирающей до дрожи в теле очередной аномалией. Озеро Вашингтон, которое с необычайно быстрой скоростью, разливалось, выходя за пределы доступного, приобретало чёрный как смоль цвет, поднимаясь выше своего уровня, заглатывая своими уже вязкими, словно сахарный сироп волнами – двухэтажные здания стоящие в округе. Вышина воды страшным образом продолжала расти. Настолько быстро, что я не успевала осознать, что происходит. Волны становились все более могучими и разрушительными, их черный цвет вызывал страх и трепет. Водяной поток, похожий на чудовище, поглощал все на своем пути, словно глотая не только дома, но и всю их историю, все мечты и надежды, которые в них когда-либо жили. Незнакомец, отбросив окурок с вызывающей небрежностью, будто тот был последней каплей терпения, подхватил меня на руки, словно пушинку, и со скоростью, которой позавидовал бы сам Дракула будь он реальным, рванул к выходу. Его ледяные руки, казалось, прожгли меня насквозь, будто он только что вернулся из морга, решив согреться за мой счёт.
Мгновение спустя, меня бросило в дрожь от температурного кульбита: ощущения были сравнимы с тем, будто я только что искупалась в проруби, а потом нырнула в жерло вулкана. Пытаясь вернуть себе дар речи и не потерять сознание от перегрузки, я жадно глотала воздух, пытаясь хоть что-то разглядеть. Единственное, что я смогла понять, это то, что мы очутились в дремучем лесу, рядом с его машиной. Территория военного сектора осталась позади, но обернувшись, я видела озеро которое словно обезумевший монстр, билось своими чёрными, вязкими волнами в невидимую стену. Страх снова подкатил к горлу.
– Почему оно не пробирается в лес? – отдышавшись, я продолжала наблюдать за происходящим.
– Здесь не аномальная зона, – парень достав сигареты из кармана, закурил вновь. – Садись в машину, мы уезжаем, – его фраза заставила меня возмущённо обернуться.
прим. Аномалии – неизбежные спутники тех, кто наделен сверхъестественной силой. Подобно причудливым сновидениям, они вторгаются в реальность, искажая пространство и время, вызывая в обычной жизни немыслимые катаклизмы и странные природные явления. Но, словно буря, утихающая с рассветом, каждая аномалия исчерпывает себя, оставляя мир на пороге возвращения к привычному состоянию.
Лишь существа, наделенные даром памяти, – вампиры, оборотни, ведьмы и им подобные – хранят воспоминания об этих странных событиях. Для простых смертных, лишенных сверхъестественного восприятия, аномалии словно никогда и не существовали. Завеса забвения опускается на их разум, стирая любые следы пережитого, лишая их даже понимания о самой возможности существования подобных явлений.
Сдержав рвущееся наружу негодование, я уже приготовилась обрушить на парня поток упреков, намереваясь объяснить, насколько неуместны и неприемлемы его слова и действия. Но едва открыла рот, как взгляд мой утонул в глубине его глаз. Светлые, почти неземные в окружающей тьме, они были полны какой-то непостижимой задумчивости. Я запнулась на полуслове, потеряв дар речи. Стало очевидно: он, как и мы, – не человек. Иначе как объяснить, что его нисколько не удивила моя безрассудная готовность броситься в самое пекло ради друзей? Да и вампирская скорость… Казалось, он и не думал скрывать свою истинную сущность. А мои друзья, должно быть, в который уж раз переродились, и сейчас, где-то далеко, залечивают фантомную боль недавней гибели. Так было всегда, и сейчас эта мысль – единственное, что не дает душе окончательно зачахнуть.
– Садись.
Я витала где-то в эмпиреях, пока меня не вернул на грешную землю звук клаксона. Незнакомец уже восседал за рулем серебристого "Вольво", выбивая нервную дробь по рулю – будто собирался сыграть сонату в стиле "бешеный дятел". В ответ я лишь грациозно отступила от его машины, словно от прокаженной.
– Может, ты сначала поведаешь мне душещипательную историю о том, кто ты, собственно, такой, и почему я должна изображать из себя послушную марионетку? – выпалила я, набрав в легкие побольше свежего осеннего воздуха, дабы придать голосу хоть толику храбрости. Его ответ не заставил себя ждать.
– Винсент жаждет беседы с тобой. Так, может, осчастливишь его своим присутствием на пассажирском сиденье?
Упоминание имени моего парня резануло слух, словно осколок стекла, и я бросила настороженный взгляд на темный силуэт машины, пытаясь разглядеть хоть что-то в этой ночной мгле. Лица незнакомца не было видно, лишь голос, чужой и гулкий, эхом метался из приоткрытого автомобильного окна, между мрачными стволами деревьев, окружавших нас плотным кольцом. Секунду помедлив, я села на заднее сиденье, устремив взгляд в непроглядную темноту впереди, словно надеясь выхватить из нее ускользающее лицо этого вампира.
В салоне удивительным образом смешался аромат его табака, крови и корицы. Словно пару минут назад, прямо здесь он приготовил яблочную шарлотку. Стало неожиданно тепло и уютно.
– Где Винсент? – выпалила я, не в силах сдержать растущее нетерпение.
– Куда держим курс? – тянул незнакомец, явно наслаждаясь тем, как умело водит меня за нос. Кажется, этот тип обожает играть в кошки-мышки? В салоне снова воцарилась гнетущая тишина. Я просто остолбенела от его манеры вести беседу. Но тут он повернулся ко мне, и взгляд его светлых, пронзительных глаз, словно два лазерных луча, опять устремился в район моего лица.
– Думан, – буркнул он, представляясь так коротко, словно оторвал это имя от сердца. Уголки его губ при этом изогнулись в дерзкой ухмылке, от которой по коже побежали мурашки. Знакомиться? Да вы шутите… Меня уже во всю колотило от страха, а мысль о Винсенте заставляла сердце бешено стучать в ребра. Кажется, я начинаю сильно волноваться. Очень сильно.
Наконец, смотря прямо на Думана, я прониклась чувством решимости. Независимо от того, какие карты он держит весьма уверенно, я должна защитить своего парня и узнать правду. Все, что я требовала от себя это не дать ему ничего, ни слова, ни выражения лица, что могло бы указывать на мои подозрения и страх, поэтому собравшись с мыслями, я все таки протянула ему руку.
– Лиза.
Вы спросите, как русская душа заплутала за тридевять земель, вплетая свою историю в заграничный пейзаж? Позвольте мне приоткрыть завесу этой тайны…
Семь лет назад мой безмятежный мир рассыпался в прах, когда меня вырвали из него цепкие руки могущественного клана вампиров. Они – незримые хозяева Вашингтона, плетущие свои сети в каждой тени, в каждом потаенном уголке этого города. Но, над всеми ними возвышался Лефиан, владыка клана, чья власть и мудрость копились на протяжении восьми столетий. Поговаривали, что человеческое в нем давно угасло, а имя его, словно древний шепот, тонет в тумане веков, став легендой, окутанной мраком тайны для мира людей. Однако покров тайны пал, когда Лефиан, словно ночной призрак, вырвал меня из объятий смертности и подарил вечность в обличии вампира. Он нарек меня именем, шепчущим эхом прежнего – Элизабет, и теперь оберегает, словно бесценное сокровище. "Ты – мое дитя, наследница бессмертия и тьмы", – прозвучали его слова, и я, признаться, не противилась судьбе оказаться под его крылом, в лоне могущественного клана. До встречи с ним моя жизнь была лишь изнурительной борьбой с аномалиями и людьми, чьи сердца были чернее ночи, а руки обагрены болью.
Однако, самой зловещей загадкой в лабиринте моего существования оставался Винсент. Мой Винсент…
Не смотря на сплетенные крепчайшей нитью чувства, он бережно хранил от меня некий секрет – тень, мрачную и необъяснимую. С первого трепетного взгляда я пыталась разгадать его, но парень, словно неприступная крепость, оставался неразговорчивым и непроницаемым. Эта тайна, словно ядовитый цветок, одновременно мучила, пугала и манила. И я, одержимая любопытством, день за днем преследовала лишь призрак ее разгадки.
С тех пор моя жизнь пляшет под дудку безумия, пританцовывая на краю необъяснимых аномалий. Плачевные преступления? Да их тут пруд пруди. Загадочные пропажи? Да у нас тут целые аттракционы исчезновений… А могущественные силы? О, они просочились в реальность, как соус на любимую пиццу, пропитав каждую её складочку. Вампиры? О, да, эти кровососы, словно рок-звезды ночи, щеголяют своей непредсказуемой мощью в мире, который человеческому мозгу и не снился. Именно в этот адский цирк они меня и затащили. Но, чёрт возьми, об этом я ещё расскажу позже.
Полгода назад.
По незыблемым законам клана "Малари", я должна была представить свою избранную душу перед семьей, чтобы он смог обрести место в нашем роду. И этот роковой вечер настал, словно предначертанный трагической судьбой. По зову главы, мы явились на торжественный ужин, не ведая, что он станет началом конца, первым аккордом нашей личной трагедии.
В центре огромного зала, окутанного атмосферой мистического готического стиля, горели десятки свечей, каскадами распылявших свет вокруг нас. Мы сидели за массивным дубовым столом, окруженные всевозможными представителями вампирского клана – ведь это именно они были истинными хозяевами этого тайного и загадочного сборища.
Перед гостями расстилался обильный обеденный стол, где сверкали разнообразные блюда, воздававшие дань их роскоши и изысканности. Бархатные скатерти и серебряные сервировочные принадлежности добавляли величественности этому безупречному карнавалу вкусов и ароматов. Однако, присутствующие здесь, не спешили приступить к трапезе, предпочитая наслаждаться глазами – таким образом, рассматривая главного героя вечера – Винсента. Окружившие нас вампиры обладали властью и силой, преображенные ночной тьмой, которая была их верным союзником. Сердце мое начало колотиться сильнее, а страх заполнил каждую клеточку моего тела.
В один миг Лефиан подозвал Винсента к себе, и глаза его вспыхнули ненавистью, опалив его жаром невысказанной злобы.
– Ничтожный варвар! – прогремел он, разорвав тишину криком, полным презрения, и моя тревога взметнулась ввысь, словно раненая птица.
Я не могла допустить, чтобы эта ярость вышла из-под контроля. Краем глаза я заметила, как Летия, верная помощница главы, напряглась, готовая броситься на Винсента, и с мольбой во взгляде я обратилась к Лефиану, надеясь пробудить в нем хоть каплю милосердия, остановить безумие, пока оно не стало необратимым.
Винсент поднялся из-за стола, оставив меня тонуть в тихой тревоге, и двинулся навстречу вампиру.
– Я не варвар, а гладиатор, – ровно произнес он. Дима сидящий неподалеку от нас, издал тихий смешок, но тут же замолк, словно устыдившись, под испепеляющим взглядом главы клана.
Да, Дима… Он причинил мне столько боли, что шрамы до сих пор кровоточат в душе. Но я не могла позволить ему сгореть в пламени наркотиков и алкоголя. Именно поэтому я привела его сюда, в клан. Лефиан долго не мог простить ему ту животную жестокость, с которой он ко мне относился. Но ради меня, только ради меня, он согласился принять его как дополнительные сильные руки и острый ум. Именно Дима познакомил меня с Винсентом, в которого, как мне казалось тогда, я влюбилась навсегда, без остатка. А Дима… теперь мы были просто друзья, связанные тяжелыми цепями прошлого. И я до сих пор мучаюсь вопросом – насколько же правильно все это? Правильно ли то, что я пытаюсь искупить его вину, заглушая собственные страдания? Правильно ли то, что я тащу его за собой, словно утопающего, когда сама едва держусь на плаву? Этот вопрос, словно ядовитый шип, частенько терзает мое сердце.
Винсент тяжело вздохнул, и голос его дрогнул, словно осенний лист на ветру.
– Ровно два тысячелетия назад, я был совсем юным, обычным послушником в доме Иоанна Бастарда, на юге Италии. Но один роковой день, один миг, словно трещина в мироздании, перевернул все. По сей день, мое сердце разрывается от воспоминаний о том, как война, словно чудовищный зверь, обрушилась на наши земли, поглотив в своей ненасытной утробе не только друзей, но и ту, что была светом моей жизни, мою возлюбленную. Я сам стоял на краю пропасти, чувствуя, как жизнь покидает меня с каждым ударом сердца. Однако, в тот злополучный день, словно призрак из ниоткуда, возник таинственный юноша…
Винсент замолчал. Его взгляд буравил меня, словно от пытался отыскать ответы в самой глубине моей души, прежде чем продолжить свой рассказ.
– Тогда, в тот миг, когда этот человек, представившийся Хранителем преисподней, заговорил со мной, во мне разгорелся целый пожар противоречивых чувств. Холодный страх, как ледяная змея, скользнул по сердцу, но тут же его пронзил слабый луч надежды, робкий, но такой желанный. Он предложил мне сделку, от которой моя кровь стыла в жилах: отдать свою душу в обмен на вечную жизнь, на власть над временем и смертью. Разум, измученный отчаянием, заставил меня согласиться. Он сотворил для меня мир-иллюзию, где мои друзья, мои братья по оружию, жили, смеялись, сражались, и я жил в нем много веков подряд. Я могу пересекать границы миров, появляться здесь, среди вас… Но поверь мне, Лефиан, я никогда не причиню вреда ни Элизе, ни кому-либо из вас. Клянусь памятью тех, кто мне дорог!
Лефиан хранил молчание. Его взгляд, словно острый клинок, пронзал глаза Винсента. Едва заметным жестом повелев Летии отступить, он сложил руки в безмолвной молитве и медленно прошелся по залу. Его голос, бархатный и завораживающий, словно темное вино, опьянял и пугал одновременно. – Я вижу тебя насквозь, Винсент, – эти слова, пропитанные глубоким пониманием и печалью, эхом прокатились по пространству. В этот вечер, мой страх и напряжение сплелись в единый клубок, сдавливая сердце невидимыми тисками.
Я ощутила холодное дуновение воздуха, когда вампир обернулся на Винса, своим проницательным взглядом. В глазах у того отсвечивал ослепительный ум, а его выражение лица было одновременно загадочным и безжалостным. В этом моменте я почувствовала, что вампир точно знает все его тайны, все его скрытые желания и самое глубокое стремление, которое он пытался скрыть от окружающих и меня в том числе.
Лефиан, не проявляя никаких эмоций, медленно поднял руку и указал на массивную дверь, в конце комнаты. Этот жест предлагал Винсенту пойти с ним и обсудить все произошедшее наедине. Не произнося больше ни слова, оба мужчины покинули наш ужин.