Аля Кьют
Цена покорности
– Да, все прекрасно. Только пахнет неприятно. Начинай.
Как я и прогнозировала, он никуда не вышел, а остался стоять, подпирая плечом косяк. Хотя и была к этому готова в мыслях, но на деле смущение побороть не удалось. Позы, в которых я наносила крем на лобок, были далеки от изящных. Самой с собой было странно изгибаться и проверять, тщательно ли промазала, а тут еще под пристальным взглядом мужчины. Я пыталась отстраниться и делать вид, что его тут нет, но все равно краснела, как помидорка, работая стеком. Едва не уронила его и тюбик, услышав:
– Плохо. Пропустила.
Кирилл подошел ко мне, забрал крем и стек.
– Сядь, – велел он, снова кивнув на бортик. – Ноги разведи.
Я послушалась, конечно. А Салманов без смущения опустился на колени, чуть натянул кожу на внутренней стороне бедра и аккуратно прижал стек к половым губам. Он прошелся им несколько раз, добавляя крема, нанося его почти до ануса. И все время морщил нос, бормоча:
– Почему я должен возиться с этим дерьмом? Запах жуткий.
Я не стала говорить, что его никто не заставляет, но очень громко думала об этом, глядя в потолок, считая точечные светильники, молясь, чтобы он уже закончил.
Он взглянул на часы, засекая время. Я часто заморгала, чтобы глаза не закатились опять.
– Пятнадцать минут ждем.
И опять множественное число. Откуда взялось это мы? Я его еще вчера не знала, а сегодня деваться некуда от бесконечных «мы». Мы должны привыкать друг к другу. Мы должны поехать. Мы должны поесть. А теперь вот мы вместе ждем, когда белая дрянь разъест мои волосы. Смывать, уверена, мы будем тоже вместе. Не оставит меня этот чокнутый в покое.
Здравый смысл подло шепнул: «Сама виновата. Могла потерпеть в салоне, тогда не было бы всего этого безобразия. Возможно, даже наказания удалось бы избежать». Скорее всего, было бы другое безобразие в виде веселья, о котором заикался Салманов. И вот не уверена, что его забавы были бы намного лучше. В любом случае, мне пришлось заткнуть внутренний слишком умный голос, смиренно ждать и слушать, как Кирилл чем-то шуршит в моей комнате.
Уверена, он вернулся едва вышел указанный в инструкции срок. Я помалкивала, глядя вниз. На пол упали штаны Кирилла и майка. Ах, точно, мы и смывать будем вместе. Какая прелесть.
Салманов взялся за подол сорочки и потянул вверх, избавляя меня от нее, отбросил в сторону, положил руки на бедро, подцепил кружевную кромку чулка. Снимал медленно, словно растягивал удовольствие. Один и второй. Ласкал по дороге кожу на ногах. А может, проверял наличие волос. Черт его знает.
– Залезай, малыш, – пригласил меня Кирилл в душевую кабину, где уже настраивал воду. Делать нечего – пошла.
Душевая у него (или уже у меня) была просторная с россыпью мигающих кнопок на панели, кучей режимов и тремя лейками. Кирилл взял самую простую. Он взял мою ногу и поставил на выступ, снова присел и начал тщательную работу. Я была вся перед ним, во всей красе. Кирилла точно ничего не может смутить. Да и мне после того мало что будет казаться неудобным с ним. У гинеколога в кресле и то не так. А этот…
Этот не гинеколог, но мужчина в расцвете сил и лет, тщательно водил губкой по моему лобку, споласкивал ее под душем и снова убирал крем и волосы. Брезгливость? Не, не слышал он о таком. Я вот даже Женькиными волосами брезговала и всегда орала, если он забывал мыть ванну после себя. А Кириллу, похоже, даже удовольствие доставляло. Он оторвался от процесса лишь на минуту, поднял голову, спросил:
– Хочешь что-то сказать? Говори, а то еще взорвешься. – И снова ухмылялся, как демон.
– Зачем ты это делаешь сам? Я могла бы…
– Да, могла бы, – кивнул он. – Но хочу посмотреть, как это будет в идеале.
– То есть, все, что ты делаешь – априори идеально.
– Естественно. – Самодовольная ухмылка.
Я вздохнула, смиряясь с этим заявлением, а Кирилл решил пояснить.
– Я мог бы начать придираться, если бы ты оставила что-то. А сейчас мне не на кого пенять. Только на крем.
– Понятно, – кивнула я, стараясь не смотреть, как он смывает остатки, и не краснеть от ощущений, которые дарили осторожные касания его пальцев. А потом не только пальцы, но и…
Я ахнула, когда Кирилл отодвинул лейку чуть дальше. Острые струи воды били меня по клитору, даря неожиданно приятные ощущение.
– Нравится? – усмехнулся Салманов, довольный своей выходкой и моей реакцией.
Ответ ему, похоже, не требовался. Он продолжил играть с душем, одновременно водя пальцем по складочками, вымывая дочиста. Я качнула бедрами навстречу. Исключительно потому что было не очень удобно балансировать с задранной ногой. Ощущения, острые и желанные, совершенно не при чем.
– Нравится, вижу, – довольно сам себе ответил Кирилл.
Он продолжал дразнить меня водой, добавив еще и поглаживания пальцем чуть выше клитора. Моя ладонь скрипнула, поехав по мокрой стенке кабины, так сильно я упиралась.
– Хочешь кончить, малыш?
Не дожидаясь позволения отвечать, я промычала что-то невразумительное, но утвердительное.
– Отвечай нормально, – потребовал Кирилл и лизнул. Видимо, чтобы я совсем уже была уверена.
– Да. Хочу, – я постаралась сказать четко, но голос дрожал, предавая.
– Я бы тоже хотел, но ты ведь наказана сегодня.
Нужно было догадаться. Нужно было принять это спокойно, с достоинством, но я захныкала, как маленькая девочка, которой показали мороженое, дали в руки подержать, а потом сразу отняли.
Кирилл встал, вернул душ в держатель под потолком.
– На колени, – велел он.
Прикрыв глаза, я убрала ногу с выступа и медленно опустилась, уперевшись коленями в мокрый пол. Перед глазами тут же оказался его член. Я облизала губы, готовясь.
Пальцы Кирилла легли на мой подбородок, заставляя чуть запрокинуть голову. Он положил большой палец на нижнюю губу, чуть надавил.
– Хорошая девочка, – похвалил он. – Будь нежной. Не забывая про язычок. Старайся.
Он убрал руку и ткнул головкой мне в губы. Я зажмурилась и втянула в рот, сразу закашлялась. Салманов выдохнул разочарованно. Я вспомнила его инструкции, стала дышать носом, не спеша. Целовала, облизывала, немного втягивая в рот.
– Хорошо, – заработала от него похвалу. – Не спеши.
И я не спешила. Скользила по нему губами, обводила языком головку. Медленно, осторожно, да, почти нежно. Противно не было совсем. Даже скованность и смущение почти не беспокоило. Возможно, потому что Кирилл не просил смотреть на него.
Салманов кончил неожиданно скоро. Я, можно сказать, только разошлась, а он схватил меня за волосы, толкнулся в рот несколько раз и выстрелил спермой прямо в горло.
Кирилл выключил воду, вышел из душевой, взял полотенце, обмотал вокруг бедер.
– Твой крем – дерьмо. Только эпиляция в салоне, – выдал он. – Одежду посмотрел, справились с Лизой отлично. Подъем завтра в шесть. Доброй ночи.
И вышел из ванной, прихватив свою одежду.
– Чтоб тебя черти драли, – едва слышно буркнула я себе под нос, стекая по стенке душевой на пол.
Глава 9. День здоровья
Дарина
Вскочив утром по будильнику, я первым делом вспомнила, что сегодня понедельник. Схватила телефон, собираясь набрать Сергея Ивановича, но осеклась. Шесть утра все же рановато для звонков. Да и дела меня ждали.
Ночь прошла чуть лучше, чем вчерашняя. Я не ревела, но долго не могла уснуть. Неудовлетворенное желание гуляло раздражением по телу. Руки чесались закончить то, что начал Салманов в душе. Я даже потянулась, но вздрогнула и одёрнула руку, услышав какой-то шорох в гостиной. Вся кровь из южных широт прилила к щекам и вискам, а на смену возбуждению тут же пришел ужас. Если Салманов застанет меня за рукоприкладством, то… Я даже представить боялась, что он сделает. Рассвирепеет – точно. Злить этого чокнутого хотелось меньше всего. Я решила не рисковать, ведь Кирилл мог в любую минуту зайти ко мне. То, что он попрощался до утра – ничего не значит. К черту онанизм. Буду терпеть.
Отвлекая себя мыслями о Женьке и звонке адвокату, я и заснула. С этим же и встала. Накинув халат, обнаружила, что Кирилл вчера развесил все мои покупки в шкаф. Ночью я даже не заметила этого, ошеломленная его внезапным уходом, просто легла спать. Правда, постирать трусики не забыла. Они как раз остались валяться на кровати. А одежда висела в шкафу на вешалках. Похоже, он этим занимался, когда я сидела с кремом в ванной. Извращенец, господи.
Я не самый аккуратный человек на планете. Наверно, все покупки просто сложила бы по ящикам, а этот развесил. Он конченый, честное слово. Я вспомнила порядок у него на кухне, где ножи, тарелки и кастрюли на своих местах или четкими пирамидками. Думала, что это дело рук все тех же уборщиков, за которыми следила Лиза, но теперь засомневалась. Это же, наверно, какая-то легкая форма ОКР*. Божечки, ну еще бы его не бомбило от моего неидеально гладкого лобка после крема и каши, которую сварила по наитию, отмерив только вес крупы.
Вздохнув, я отправилась на кухню. Сегодня в меню Кирилла значилась гречка с грецкими орехами. Стояла приписка, что вес каши в готовом виде. Я закатила глаза и тут же надавала себе воображаемых оплеух. Надо контролировать это, а то опять выбешу.
Я поставила варить гречку, бросила четыре ореха на блюдце, варила кофе. Кирилл явился ровно в шесть тридцать. По нему можно часы сверять. Немного помятый, в волосах бардак, но все равно какой-то слишком… привлекательный.
– Доброе утро, – запел он, садясь за стол.
Я забормотала в ответ, что взаимно.
– Поешь со мной.
Салманов кивнул на кастрюльку, где осталось еще немного гречки. Я не была в восторге от такого завтрака, но деваться некуда.
– Могу я добавить молока? – уточнила на всякий случай.
– Можешь, но молочный белок не позволит усвоиться железу, которое содержится в гречневой крупе и является очень важным микроэлементом.
– Ясно. Спасибо.
Я достала из холодильника пакет молока, вскрыла и добавила к гречке. Кирилл раздул ноздри, но ничего не сказал больше. Он уткнулся в планшет и заглатывал еду, как робот. Наверно только так и можно есть сухую гречку с тонной железа. Едва тарелка опустела, Кирилл обратился ко мне.
– Я сейчас на тренировку. У тебя есть около часа, чтобы привести себя в порядок. В девять тридцать нас ждут в клинике.
– Нас? – уточнила я.
– Да, – подтвердил Салманов. – Надень платье, пальто, сапоги. Встречаемся в гостиной без четверти девять.
– Поняла, – ответила я, доедая свой дивный завтрак.
– Хорошая девочка, – похвалил он, погладив меня по голове. – Попа не болит?
– Н-нет.
Я никогда не привыкну к таким вопросам.
– Встань, я посмотрю.
Краска стала заливать щеки.
– Все нормально, правда.
Салманов приподнял бровь, и я поняла, что не отделаюсь от него. Пришлось отложить ложку и встать.
Он опять нагнул меня, чтобы осмотреть. Это все еще было унизительно, но я почти хотела, чтобы гад начал меня ласкать, как вчера, когда остановился из-за леса. Кирилл погладил попу, тихонько шлепнул, резюмировал:
– Да, порядок.
Он сам натянул на меня трусики, одернул сорочку, потянул, чтобы выпрямилась, и запахнул халат.
– Скучала по мне ночью? – сверкнул Салманов белозубой улыбкой.
– Нет, – выпалила я.
– А если подумать? – Он сунул руку мне в трусики и чуть надавил на клитор. Я вздрогнула и нечаянно подалась навстречу его руке.
– Нет, – повторила упрямо.
– Не безобразничала ручками?
Он потер клитор, скользнул пальцем ниже и довольно промычал, чувствуя там влагу.
Я закашлялась.
– Думаю, нет, – сам себе ответил он. – Молодец.
Ущипнул меня и убрал руку.
– Без четверти девять, Дарина, – напомнил Кирилл время и вышел из кухни.
Я сосчитала до десяти, чтобы успокоиться, прислушалась. Шаги стихли. Быстро закидав в себя остатки еды, я помчалась в комнату, чтобы позвонить адвокату без страха быть услышанной.
– Сергей Иванович, доброе утро. Как там с Женей? Вы все уладили? Его выпустят под залог?
– Кто это? – ворчливо отозвался законник.
У меня сердце упало в пятки.
– Дарина Шевцова.
– А, – кратко и так же недружелюбно откликнулся Гараев. – Дариночка…
И тут же противно захихикал, как мерзкая девчонка.
– Ну как там Салманов? Не обижает тебя? Наверно, даже не порол. Или ты была плохой девочкой? Целочку уже сбил Кирюша?
Почему-то все смущающие, пошлые и противные вещи, которые говорил и делал Салманов, показались рябью на воде по сравнению с омерзением, которое меня накрыло от тона Сергея Ивановича. Какой же он скользкий гад.
Хотя, что я ожидала от человека, который предложил мне продаться в рабство, чтобы заплатить ему за хлопоты.
– Я думаю, это не ваше дело, Сергей Иванович.
– Повежливее, девочка!
Я разозлилась. Меня купил Салманов, черт подери. Это от него я могу стерпеть такой пренебрежительный тон.
– С какой стати? Вы мне не хозяин. Это я заплатила вам, чтобы вытащить брата из тюрьмы, так что будьте добры отчитаться.
– Вот ты как заговорила. Добра не помним, значит?
– Давайте не будем, Сергей Иванович. Добром это все сложно назвать. Вы будете работать или вернете мне деньги?
Он засмеялся.
– Дариночка, милая. Так я сам еще твоих денег не видел. Думаешь, так легко все получить? Салманов еще не произвел платеж. Хотя, мне вроде бы обещали сегодня… Кирилл человек не бедный и надежный, но и он в определенных рамках.
– Вы сами обещали, Сергей Ивановч. Как только…
– Я от своих слов не отказываюсь, душа моя. Уже еду по твоим делам. И не держу на тебя зла за резкость. Нервы, я все понимаю.
– Спасибо, – выдавила я, едва сдерживая злость, потому что ругаться с ним было не в моих интересах.
– Пожалуйста, милая. Пожалуйста. Ах, как же Салманов удачно нарисовался. Вы не собираетесь заглянуть в клуб вместе? Тебя, знаешь ли, многие рассмотрели. Было бы весело…
Я не собиралась дослушивать это.
– Вам лучше все узнать у Кирилла Олеговича, – отрезала. – Я жду новостей о Жене.
– Конечно-конечно. Не подведу, милая. Все будет сделано в лучшем виде в ближайшее время. Отзвонюсь.
– До свидания.
Я повесила трубку и чуть не завыла от отчаяния. По факту у меня не было никаких гарантий. Чек за взятки и прочие услуги мне Гараев точно не выпишет. Осталось надеяться только на его порядочность, в которой я уже сомневалась. Осознание, что поспешила и совершила фатальную, непоправимую ошибку сдавило горло асфиксией. Еще и эти намеки на визит в клуб с Кириллом.
Я схватила панику за хвост, не позволяя ей меня задушить. Нельзя раскисать. Я не сломалась после смерти родителей и бабушки, не прогнулась, когда мне все говорили, что Женьке тоже не светит высшее образование, не впала в отчаяние из-за стечения обстоятельств, после которых брат оказался под следствием и в СИЗО. Не стану и теперь ударяться в слезы и оплакивать свою участь. Кому от этого будет плохо? Только мне самой.
Вспомнив, как рыдала в этой комнате после наказания Салманова, только усмехнулась. Не так все страшно на самом деле. Мне действительно везет. Побалуется со мной Кирилл месяц или два, максимум полгода, а потом остынет. Раз уж он отказался от такой дамы, как Лиза, со мной заскучает быстрее. Мне нужно только быть паинькой и выполнять его приказы, надеясь, что хозяин сдержит слово и не захочет развлекаться, сдавая меня друзьям в клубе. Учитывая то, что сказал Гараев, желающих уже немало. Поэтому нужно как-то найти подход и подогревать Кирилла время от времени, чтобы он оставил меня только для себя.
А прежде всего не стоит его злить очередным опозданием. Я рванула в душ, быстро сполоснулась, высушила волосы, заплела еще чуть влажные в косу. Ему нравится коса. Перебрав вешалки, выбрала простое, но очень приятное на ощупь платье из тонкой шерсти кремового цвета. Вместо трусиков и лифчика решила надеть кружевное боди. А что? Говорят, мужики от такого млеют. Чулки! Да-да, Салманов, тебе некуда деться просто. Атака по всем фронтам.
Немого накрасилась, сунула ноги в сапоги и пошла в гостиную. Припомнив все, что прочитала про отношения доминанта и сабмиссив, решила быть милой и покорной на двести процентов. А еще приготовилась прощаться с девственностью. Странно, что Кирилл до сих пор тянул с этим. Я даже допускала возможность, что он не хочет меня травмировать, понимая неопытность доставшейся игрушки.
«Хочу, чтобы ты доверяла мне», – вспомнила я его слова. Да, он вряд ли будет спешить. Да, мне все же с ним повезло.
Я встала у лестницы, что вела вниз со второго этажа в гостиную. На часах было уже восемь сорок. Кирилл спустился аккурат без пятнадцати. Я успела заметить, что он одет в темно-синий костюм, прежде чем склонила голову. А потом видела только, как он опустил на пол портфель и застегивает запонку на манжете. Его рука потянулась к моему подбородку.
Я подняла голову и глаза.
– Отлично выглядишь, милая, – похвалил Кирилл.
Я открыла рот, но не посмела сказать и слова. Только вращала глазами, как дурочка, поняв, что мой коварный план может провалиться из-за такой глупости, как требование молчать.
Слава богу, Кирилл понял мою потребность.
– Хочешь что-то сказать? Говори.
– Вы тоже хорошо выглядите.
Я специально стала обращаться к нему уважительно. Задабриваю, да. Уважение и покорность.
– Спасибо, – он улыбнулся.– Это все?
Я помотала головой.
– Нет. Могу я..?
Язык не повернулся произнести вслух остальное, и я стала просто красноречиво опускаться на колени, не сводя глаз с Кирилла.
Пока я опускалась на колени, брови Салманова ползли на лоб. Бедолага. Его же кондрат не хватит? Он еще деньги не перевел. Рассказывай потом Гараеву и противному дядьке в клубе, что моего хозяина застал инфаркт миокарда, вот такой рубец.
Нет, нет, дорогой. Ты дыши давай и верь своему счастью.
– Охренеть, – очнулся Салманов. – Серьезно? Это что за акция такая?
– Разве покорная не должна заботиться о своем хозяине, как и он о ней?
– В теории – конечно.
– У Вас впереди длинный день. Мы увидимся только вечером.
– Ты меня пугаешь, Дарин. Чего задумала? Откусишь мне член и дашь деру, пока я буду истекать кровью? Так ты даже вряд ли за территорию выйдешь. И Коля ждет нас уже. Он поймает быстро.
– Я должна Вас уговаривать, или что? – вспыхнула я, почти передумав. Невыносимый он. Абсолютно бесячий тип.
– Мы опаздываем.
Да, придется уговаривать.
– Я буду стараться, и вы не продержитесь и пяти минут.
– Самоуверенно. А если я буду стараться?
– Тогда нас подождут в клинике. Разве не пойдут на встречу?
– Пойдут, – согласился Кирилл и добавил. – Ты меня очень радуешь, девочка.
Он дернул ремень на брюках, тут же убрал руки. Я едва сдержала вздох разочарования. Нет?
– Сделай все сама. И не копайся. Ненавижу опаздывать.
Я закивала и потянула дрожащие руки к его брюкам. Кирилл смотрел, как я расстегиваю пуговицу и молнию, достаю член, поглаживаю. Он пришел в полную готовность за считанные секунды. Ух, надеюсь, что долго трудиться мне не придется.
Салманов взял меня за руку и положил ее на член. Я обхватила у основания. Кирилл кивнул.
– Не подсказываю ничего. Покажи, как усвоила урок.
Я прикрыла глаза и подалась вперед. Губы коснулись головки. Я начала целовать и посасывать, дразнила языком углубление и уздечку, облизывала по всей длине, пока Кирилл не подарил мне хриплый стон. Это был сигнал, что пора приступать по полной. Я вобрала его в рот, сначала немного, только головку, потом все больше и глубже. Он все равно не помещался у меня во рту больше чем наполовину, но я стала помогать себе рукой и получила еще один стон одобрения.
Не забывая про язык и сжимая губами, я почувствовала, как Кирилл положил мне руку на затылок. Головка набухла и сосать становилось все сложнее, но это уже была финишная прямая, поэтому я стала стараться изо всех сил. Вспомнив, что это еще и экзамен, я подняла глаза, чтобы встретить взгляд Кирилла. Он смотрел на меня. Рот приоткрыт, а глаза уже стала застилать пелена блаженства. В конце он все же зажмурился и сжал губы.
Я так увлеклась изучением его камфейса**, что чуть не забыла про сперму, которая уже изливалась мне в рот. Немного закашлялась, но проглотила и вылизала член дочиста.
– Что ж… – проговорил Кирилл, застегнув штаны. – Можем ехать теперь.
Он заправил рубашку, поднял с пола портфель, обошел меня и направился к двери.
– Поторопись, Дарина, – бросил он уже у двери.
Я поднялась с колен, поправила юбку, стерла рукой с губ размазанный блеск и на ватных ногах поспешила к машине.
Салманов
Маленькая вероломная бестия сотворила со мной что-то незаконное. Я только более или менее привык к ее выкрутасам и дерзости, как она опускается на колени, хлопает глазами и выглядит как идеальная покорная, уговаривая меня задержаться для минета на дорожку. Пожалуй, сильнее Дарина бы меня завела только привязанная к кресту в игровой. И то не факт. Дарина, медленно опускающаяся на колени и облизывающая губки, прежде чем коснуться ими члена – вот самый потрясающий фетиш.
Нужно было отказать ей, конечно. Я не планировал задерживаться и использовать ее рот утром. Вчерашняя несдержанность в душе еще аукалась. Я хотел устроить ей долгую дорогу до оргазма, а сам обкончался за пять минут, как малолетка. Она действовала на меня слишком сильно. Возбуждала, злила и манила своим девичьим телом. Ее острый язык был так хорош, когда она задевала им уздечку или вылизывала у основания. Злая кошка, которая мурчала, едва погладишь.
Нет, мне нужно было отстраниться на пару дней. Как раз работа, ее наказание и обследование. Было бы некогда играть с девчонкой. А потом я хотел ее трахнуть. Сильно. Но не собирался совать в нее член в презервативе – сомнительное удовольствие. Сначала нужно позаботиться о безопасности во всех смыслах. Исключить заболевания и включить контрацепцию.
Последний вопрос я изучал, чтобы отвлечься ночью от болезненного желания пойти к Дарине в комнату, лечь в ее постель, прижаться пахом к попке и…
Но сам выбрал инъекцию, как более надежный метод избежать беременности. Таблетки можно пропустить и сделать мне наследника, словно случайно. Спираль, презервативы тоже не нравились. Всякие крема и вагинальные пилюли – ненадежные.
Я вырубился на изучении побочек, которые вряд ли могли побеспокоить Дарину. Утром встал бодрый и решительный. Правильный завтрак, спорт и миленькая покорная на кухне – залог хорошего настроения на весь день. Не испортили его даже проклятая каша с молоком и наплевательское отношение к моим советам.
Я был готов к первому рабочему дню на неделе, спускаясь со второго этажа, но совершенно растерялся, увидев, как Дарина выражает готовность отсосать по-быстрому, чтобы у меня яйца не звенели вечером.
Нужно было ей отказать. Контроль в моих руках всегда. Но инициатива Дарины подкупала. А ее щенячий взгляд чуть блестящих от волнения глаз попросту обезоруживал. Похоже, она смирилась и поняла, что со мной лучше по-хорошему. Очень верное решение. Я не мог не поощрить такие позитивные изменения в поведении. Если девочка хочет член, получит.
Все-таки приятно иметь дома покорную утром. Ночные игры хороши, но начать день с минета – бесценно. Огорчало только, что едва я кончил, то сразу захотел перекинуть Дарину через плечо и утащить в игровую. Окей, в игровую нам рано, тогда хотя бы в ее комнату. Пусть даже на кровати, но черт подери…
Сегодня нас ждала более комфортная машина. Николай поздоровался и сразу сел за руль.
– В клинику сначала, Коль, – велел я водителю, по привычке загружая бортовой компьютер. Дарина тем временем устроилась у противоположного окна. Нет, детка, так не пойдет.
– Сядь рядом, – отдал я приказ и ей.
Девчонка заерзала и передвинула попу на середину. Я сразу же положил ладонь ей на коленку. Дарина вздрогнула, украдкой глянув на Колю. Я поглаживал ее несколько минут, пока мы выезжали на шоссе. Наслаждался испугом и тревожным дрожанием коленки. Сволочь, знаю. Тот еще гад. Но она должна научиться доверять. Такой жест мог позволить себе любой ее бойфренд даже на первом свидании в людях. А у нас тут только Коля, увлеченный дорогой. Я не делюсь покорными, но вот поиграть в общественном месте иногда нравится. Это весело. Адреналин будоражит и обостряет чувства. Не бойся, детка. Я не позволю никому увидеть больше, чем мне бы хотелось показать.
Листая сводки Токийской биржи, я продолжал дразнить Дарину, чуть задирая подол мягкого платья, забираясь рукой глубже. Доверься мне. Я ведь поверил тебе только что.
Нащупал кромку чулка. Проклятье. Это уже мои личные пределы. Свернул окна и нажал кнопку. Ширма медленно выезжала, отделяя нас с Дариной от Николая. Я рукой почувствовал, как мышцы ее бедра расслабились. Прелесть.
Она так и сидела тихо, как мышка, пока играл с кружевом, и чуть вздрагивала, когда задевал пальцами белье.
Что за..? Почему у нее на трусиках какие-то пуговицы?
Я собирался узнать об этом прямо сейчас, но помешал входящий звонок.
Дарина дернулась, услышав звук, и сдвинула ноги, крепко сжала между ними мою ладонь.
– Раздвинь ноги, – приказал я и нажал на панели кнопку принятия вызова.
– Кирилл, это что за новости? Двадцать пять миллионов обналичкой и столько же по трансакции на физическое лицо!
Бедра Дарины напряглись снова, едва она услышала голос Лизы. Я легонько шлепнул ее по ноге, напоминая, что ей нельзя зажиматься. Будет весело.
– И вам доброе утро, Лизавета Алексеевна.
– Как я проведу такой платеж? Ты в своем уме? – вопила Лиза на всю машину, игнорируя мой намек на вежливость и убавление громкости.
Вот именно поэтому я и чесался все три месяца, что мы пытались быть нормальной парой. У нее любая внештатная ситуация – это всегда визг на грани фола. И ведь она все может прекрасно разрулить, но привычка устраивать катастрофу на ровном месте, видимо, для мотивации.
Я глубоко вздохнул и провел ногтями по кружевам Дарины. По влажным кружевам! Антистресс. Захотелось облизать пальцы, но дела прежде всего.
– Лиз, если бухгалтерия не придумает, как присобачить все к расходникам, просто вычти у меня из зарплаты.
– В каком смысле?
– В самом прямом. Какие тут могут быть еще смыслы? Это мои личные траты.
– Откуда? Что ты купил? Есть документы? Мы должны…
– Мы ничего не должны. Делай свое дело без вопросов. Их слишком много для утра понедельника.
Дарина томно охнула, видимо не сдержавшись. Я сам не заметил, как увлекся поглаживаниями и надавливаниями.
А Лиза замолчала. Слышала ее?
Дарина поднесла кулак ко рту и прикусила палец за костяшку.
– Алло, Лиз, ты тут еще? – гаркнул я. – Еще какие-то вопросы срочные?
– Ты скоро будешь? – вперемешку с обиженным сопением.
– Буду, когда буду. Если что срочное – набирай. И мне нужны отчеты по йене и бату за последнюю неделю. Пни там специалистов.
– Хорошо.
Я отключил связь, не прощаясь. И снова пальцы задели то ли крючки, то ли кнопки, то ли металлические пуговички на трусиках Дарины. Я повел ладонью вверх и не нашел резинки.
– Дьявол, что у тебя под юбкой, девочка?
– Я… могу ответить? – спросила она с придыханием.
– Сделай милость, а то меня порвет от любопытства.
– Это боди. Что-то вроде купальника.
О, чтоб меня.
– А эти пуговки..? – начал догадываться я.
– Крючки, – поправила Дарина, – для легкого доступа.
Мое лицо изрезала демоническая улыбка.
– Для легкого доступа, говоришь? – усмехнулся я.
Она, конечно, имела в виду, чтобы без проблем сходить в туалет, но меня то волновало совсем не это. Дарина моментально поняла и зарделась.
– Покажи, – потребовал я, усугубляя ее румянец.
Хотелось, чтобы она сама набралась смелости и задрала платье. Дарина смотрела на меня огромными глазами, хватая ртом воздух. Ее пальцы подрагивали, но приближались к подолу. Давай, моя хорошая. Не бойся.
Мучительно медленно Дарина опускала руку на платье, еще медленнее тянула его вверх. Истинное удовольствие мазохиста – смотреть, как миллиметр за миллиметром открываются ее стройные ножки в сексуальных черных чулках. Показалась широкая ажурная резинка, которая плотно обнимала ее бедро. Я перестал дышать. Хотелось скорее покончить с этим и одновременно тянуть удовольствие пикантности вечность.
В какой-то момент я представил себя голодным псом, который, вывалив язык изо рта, глазеет на мясо, которое добрый хозяин жертвует его голодному брюху. Облизнулся, чтобы проверить. Не, все нормально. Язык был во рту, и даже слюна не капала. Кажется. Но глаза у меня абсолютно точно были безумные.
Дарина поерзала, чтобы задрать юбку повыше. Я уже видел черные кружева, что закрывали ее тело. Я не отказал себе в удовольствии коснуться крючочков, что спрятались в самом интересном месте. В том месте, где Дарина была уже горячей и мокрой. Показалось, что я могу чувствовать запах ее возбуждения и даже ощущать на языке вкус. Захотелось приказать снять платье, чтобы рассмотреть грудь в соблазнительном белье, а потом расстегнуть крючочки и получить доступ к…
Я часто заморгал, пресекая свои грязные желания. Это все возбуждающе, конечно. И мы обязательно развлечёмся в машине и еще где-нибудь в общественном месте, но точно не сегодня. Все нужно делать постепенно. Тонировка окон, конечно, укроет нас от посторонних глаз, а Коля не посмеет беспокоить, когда прибудем на место. Но Дарина точно не сможет расслабиться и насладиться этим маленьким хулиганством так, как я. К тому же понедельник, работа, клиника. Мы и так почти опаздываем.
Поэтому я только сказал ей:
– Очень мило. Хотелось бы посмотреть целиком. Я, похоже, пропустил эту милую вещичку, когда разбирал твои вещи. Очень хочется заставить тебя снять платье.
Дарина едва слышно пискнула. Я подмигнул ей.
– Не сегодня, девочка. Расслабься. Но однажды…
Забрал из ее рук подол платья, опустил, разгладил. Взял руки Дарины в свои и поднес к губам. Поцеловал каждый пальчик в благодарность за маленькое шоу. Не мог не спросить:
– Если бы я приказал, ты бы разделась?
– Да, – ответила она, опустив глаза.
Я ликовал.
Коля припарковался у клиники, и я поспешил выйти. Водитель уже открывал дверь Дарине. Она замешкалась, и я успел сам подать ей руку, хотя Николай приготовил собственную ладонь для опоры. Я зыркнул на него сурово, на что получил ответ в виде ехидной ухмылки и невозмутимого пожатия плечами. Вроде как положено даме помогать, говорил мне Николай всем своим видом. А я ему, да, конечно, только пальцем ее тронь… Мы часто так с ним общались, научились понимать друг друга без слов за эти годы.
Дарина зябко повела плечами, выйдя из теплого салона авто в прохладу осени. Я приобнял ее и повел ко входу, инструктируя на ходу.
– Сейчас заполним документы, и пойдешь по врачам. У гинеколога выберешь противозачаточный укол. Не вздумай надуть меня, Дарин. Мне узнать, как…
Я щелкнул пальцами, чтобы она понимала.
– После обследования можешь пообедать. Я отпущу к тебе Колю, он отвезет. На всякий случай отправлю СМС-кой его телефон. Звони ему, если будет потребность, не стесняйся. Мне, кстати, тоже. В пять вечера у тебя первое занятие с тренером. Фитнес-центр «Престиж». Там есть магазин одежды. Выбери себе форму, кроссовки. Скажешь, что от Салманова, они запишут на счет. Я распорядился. В шесть тридцать заберем тебя. Будь готова. Все поняла?
