Ана Эрмиш
Мальчик за стенкой
Глава 7
Умение сострадать – одно из главных качеств человека, определяющих его, как личность. По крайней мере, так любила повторять мама. “Нужно уметь сопереживать, Сонечка, – говорила она, – воспринимать чужое горе, как свое собственное и искренне стараться помочь”.
Первые плоды своего воспитания она получила, когда в третьем классе Соня принесла домой крошечного котенка, найденного на улице. Наверное, мама всё-таки немного кривила душой, пытаясь вырастить из дочери доброго и отзывчивого человека, потому что вид грязного и облезлого животного не вызвал у нее желания сострадать. Тогда уже Соне пришлось напомнить ей то, чему она старательно учила девочку, и котенок, скрепя сердце, дома всё-таки остался. Отмывая его в ванной от блох, мама только вздыхала и приговаривала: “Хорошо, хоть не собака”.
Собака появилась в их доме немного позже – когда Соня заканчивала восьмой класс. Тогда счастье в ее лице настигло мохнатого щенка с крайне весёлым нравом и обожающего, как выяснилось, грызть обувь. Стоит отдать должное маме – она не растерялась и несколько месяцев спустя, когда щенок подрос до размеров небольшого волка, отправила его в деревню к своей тётке. Дом охранять.
Хорошо, что Соня уже третий год не жила с мамой, потому что в этот раз девушка превзошла саму себя и привела домой парня. Даже если это и глупо – тащить к себе домой практически незнакомого человека, поступить иначе и бросить его Соня не могла. Иначе была бы съедена беспощадной совестью.
Поэтому теперь, открыв перед Никитой дверь, только запоздало взмолилась, чтобы ее новый сожитель не оказался маньяком. Она когда-то читала, что умение легко входить в доверие к своим жертвам – как раз их неотъемлемое качество.
– Проходи, – Соня постаралась выбросить из головы эти мысли, но все же ещё раз внимательно покосилась на Никиту.
Он уверенно прошел в квартиру, словно это он тут хозяин, а Соня заглянула к нему в гости. Небрежно сбросил у порога кроссовки и огляделся по сторонам.
– А у тебя… Уютно. – Кажется, он хотел сказать что-то другое, но в последний момент передумал.
Соня поджала губы. Эта квартира, конечно, не предел мечтаний и далека от образа просторного и наполненного светом жилища, глядящего с обложек журналов и страничек в соцсетях. Но зато аренда была недорогой, а хозяйка приятной женщиной, всегда идущей навстречу студентке. И Соню нисколько не смущали ни старый “бабушкин” ремонт, ни поскрипывающий паркет на полу, ни выкрашенные синей краской стены в ванной. Лучше так, чем жить в общежитии, где один душ на весь этаж. Но у ее гостя было явно другое мнение на этот счёт – это было понятно по взгляду Никиты, выдающему пренебрежение.
– Если что-то не нравится, дверь там. – Соне даже стало обидно за ее скромную квартирку.
– Все супер, – Никита наигранно бодро улыбнулся.
“Явно лучше, чем в зале ожидания вокзала” – хотел добавить он, но вовремя остановился. По взгляду Сони было ясно, что ещё одно неверное слово – и именно там ему и предстоит жить.
– Вот и хорошо. Комната здесь одна, так что ты спишь на кухне.
– А что не на коврике у двери?
– Можешь и там, если хочешь, я не против. Но на кухне есть диван, там должно быть удобнее.
– Окей, – парень безразлично махнул рукой. Кажется, в какой-то момент, ему стало абсолютно все равно.
– И у меня есть несколько правил, – добавила Соня.
– Правил?
– Да. Если хочешь жить здесь, должен их соблюдать.
Никита, миновав крошечный коридор, в котором едва ли умещался шкаф для одежды и комод с зеркалом, прошел на кухню. Уселся на отведенный ему диван и откинулся на спинку, закинув руки за голову.
– Ну, давай свои правила.
Соня присела на табуретку рядом с обшарпанным столом. Раньше, когда она только сюда заехала, на нем красовалась цветастая клеёнка, которая скрывала облезлую и потрескавшуюся от времени деревянную столешницу. Девушка в первый же день ее убрала и спрятала подальше в шкаф, решив, что лучше так, чем каждый день смотреть на аляповатые рисунки. Ещё она подумала, что было бы неплохо с первой зарплаты взять вместо безвкусной клеёнки что-нибудь красивое и стильное, но каждый раз находилось то, что нужнее. Поэтому стол до сих пор пустовал, и сейчас Соне захотелось поскорее набросить на него хоть что-то, лишь бы скрыть его от глаз Никиты – она впервые почувствовала стыд за место, в котором живёт.
У нее редко здесь бывали гости: только родители да Марина – лучшая подружка и одногруппница. Но перед ней не было неловко – она всегда полностью принимала и Соню, и все, что ее окружает. И сейчас девушка впервые чувствовала себя не в своей тарелке и невольно отмечала каждый взгляд Никиты. Вот он глянул на шкафчик кухонного гарнитура, висевший на одной петле – вторая оторвалась, а кусок древесины на ее месте вывалился, не оставляя возможности прикрутить новую. Хозяйка ещё полгода назад обещала, что купит новый шкафчик, но обещанного, как известно, три года ждут.
Потом он перевел взгляд на жутковатые золотисто-коричневые занавески. Точно такие же висели у Сониной бабушки в деревне ещё лет десять назад, когда она была там в последний раз перед ее смертью. Затем скользнул взглядом по обычному деревянному окну – его хозяйка тоже планировала поменять на пластиковое, но так и не успела. А сейчас все швы и стыки были щедро заклеены малярным скотчем, иначе из него ужасно дуло. Остановился на газовой плите, поджигать которую нужно было по-старинке, спичкой.
Соня заметила, как из его груди вырвался короткий вздох. И, хотя он ни слова не сказал, все было понятно и без слов. Никита и эта квартира – из совершенно разных миров, и они каким-то совершенно немыслимым образом пересеклись в пространстве именно в этой точке.
– Соф, ты уснула? Что там у тебя за правила?
– Да, точно, правила, – встрепенулась девушка. – Значит, так. Первое – никаких романтических отношений. И вообще любых. Мы просто соседи.
– Этого могла и не озвучивать, – фыркнул Никита. – И в мыслях не было.
– Вот и отлично, – кивнула головой Соня, хотя почему-то стало немного обидно. – Второе. Никаких гостей и девушек. Никого сюда не приводи, не хочу в один прекрасный момент пойти на кухню попить водички и застать тебя с кем-нибудь.
– Не беспокойся, сюда я точно никого приводить не буду.
Стало ещё обиднее. Соня нахмурилась.
– И с тебя половина арендной платы и денег на продукты. Готовим по очереди. Сегодня, кстати, твоя.
– Офигеть, у тебя, как в тюрьме. Я уже не уверен, что соглашаться жить с тобой была такая уж хорошая идея.
– Выход все ещё на прежнем месте.
– Да шучу я. У тебя как вообще с чувством юмора?
– Нормально всё у меня с ним, – надулась Соня.
– С последним правилом у меня проблема, – неожиданно признался Никита.
– То есть?
– Я не умею готовить.
– Ожидаемо, – девушка поморщилась. – Вообще ничего? Яичница? Жареная картошка?
Никита отрицательно покачал головой и как-то виновато улыбнулся.
– Ладно, – недовольно протянула Соня. – Так и быть, помогу тебе. С тебя продукты, а с ужином я помогу. На обед у меня ещё остался вчерашний суп. Будешь?
Никита согласно закивал, и пока Соня доставала из старенького холодильника “Бирюса” с вечно незакрываюшейся дверцей, кастрюлю супа и разливала его по тарелкам, у нее из головы не шла мысль, зачем ей вообще все это нужно. Можно подумать, у нее и так проблем мало. Так к ним ещё добавился парень, совершенно не подготовленный к реальной жизни. Он словно с неба свалился – настолько далеки от него были вещи, которыми девушка занималась ежедневно.
Но вместе с умением сострадать мама научила Соню ещё одной важной вещи. Ответственности за свои решения. Поэтому, когда в их доме оказался щенок, мама вручила дочери поводок со словами: “Сонечка, ты принесла его в дом, и теперь это твоя зона ответственности. Так что отныне именно тебе нужно с ним гулять, убирать, кормить и воспитывать. Учись отвечать за свои поступки. Мало притащить бездомного щенка с улицы. Ведь все самое сложное начинается дальше”.
Поэтому теперь Соня только вздохнула и поставила перед Никитой тарелку с подогретым супом.
– Спасибо!
– Да не за что. Продукты хоть сможешь сам купить?
– Если скажешь, какие.
– На твой выбор. Что возьмёшь, из того и приготовим. Что хочешь?
На его лице отразилась крайняя степень замешательства. Примерно такое же выражение появлялось у Сони, когда она ещё в школе решала на химии задачи и составляла уравнения. Ничего не понятно, особенно то, зачем ей это вообще в жизни нужно.
– Ладно, а что вы обычно готовите дома?
– Ничего. Три раза в неделю к нам приходит домработница, и это ее головная боль. Бывает заказываем доставку из какого-нибудь ресторана или заезжаем туда по дороге домой.
– О, понятно. – Нет, они точно с разных планет. – Так и быть, сегодня сходим в магазин вместе.
Глава 8
Огромный супермаркет встретил их красиво украшенной ёлочкой в холле и веселой музыкой. Тот, где Соня работала был ближе, а чтобы дойти сюда пришлось потратить лишние десять минут, подбираясь по глубоким сугробам. Но в свой она не ходила за покупками никогда – это стало главным правилом почти сразу после того, как она там оказалась. Ей сразу начинало мерещиться, что все до единого коллеги только и делают, что пристально следят за тем, что она кладет в свою корзину. А быть объектом чьего-то внимания Соне совершенно не нравилось. И хоть наверняка никому и дела не было до покупок девушки, она все равно предпочитала ходить туда, где ее никто не знал.
О чем Никита очень редко когда задумывался – так это о том, что подумают о нем другие люди. Поэтому он ухватил у входа тележку и, оттолкнувшись от пола, вскочил на перекладину между колесами и поехал вперёд. Хотелось разогнаться посильнее, но где-то сзади недовольно заворчала Соня, и парень снизил скорость, дожидаясь пока она поравняется с ним. Взгляд, которым она его одарила был красноречивее всяких слов.
– Что не так? – поинтересовался Никита.
– Ведёшь себя, как ребенок, – Соня даже губы поджала.
– Это плохо?
– Нет… Наверное. Просто на тебя… На нас все смотрят.
Никита бегло огляделся по сторонам. Большинству посетителей дела не было до парочки молодых людей, один из которых решил покататься на тележке. Единственный, кто смотрел на них внимательно и даже с толикой неодобрения – это пожилая уборщица в фирменном синем костюме. Но точно такие же взгляды доставались и всем остальным гостям магазина без исключений.
Соня смотрела на все вокруг совершенно другими глазами. Ей казалось, она давно привыкла к собственной неуклюжести и не обращала внимания на мелкие неурядицы. Но на самом деле постоянно чувствовала на себе чужой осуждающий взгляд даже тогда, когда никто не смотрел. Неуверенность в себе – вечный спутник девушки – заставляла вести себя так, чтобы окружающие как можно меньше обращали на нее внимание. Поэтому поведение Никиты, настолько расслабленное и непринужденное, казалось ей таким неправильным.
– Никто не смотрит, – он подрулил к ней чуть ближе и понизил голос. – А даже если бы и смотрели. Какая разница?
– Большая, – отрезала Соня. Она вышагивала рядом с тележкой немного странной походкой – почти не сгибая ног в коленях и держа спину до невозможности ровной.
– Ты меня стесняешься? – на лице Никиты растянулась широкая улыбка. И он даже совершил на тележке небольшой пируэт, крутанувшись вокруг своей оси.
– Нет. Не тебя, – она глубоко вдохнула воздух в лёгкие и призналась: – Мне не по себе, когда люди вокруг обращают на меня слишком много внимания.
– Почему? – на лице парня отразилось замешательство.
Вместо ответа Соня запнулась о металлический ограничитель возле стеллажей и полетела вперёд, взмахнув руками. В последний момент ей чудом удалось остановить свое падение, и она, извернувшись, как акробат в цирке, схватилась за полку, заставленную товарами. Раздались характерные шлепки – это один за другим начали падать на пол пакетики с крупами. Восстановив равновесие, Соня печально оглядела последствия своего несостоявшегося падения. Хорошо, хоть все цело. Быстро подобрав пакетики с пола, она сунула их на место.
– Вот поэтому, – ответила она Никите, не глядя на него.
Он даже остановился, спрыгнув с тележки.
– Потому что гречка свалилась на пол?
– Дело не в гречке, – раздражённо ответила Соня, запихивая ненавистные пакетики на полку с такой силой, будто дело было всё-таки в ней. – У меня всегда так. Постоянно попадаю в дурацкие ситуации.
– И это ты говоришь человеку, которого взяла к себе пожить почти незнакомая девушка. Спорим, что если бы существовало первенство по дурацким ситуациям, я бы тебя обошел.
Никита непринужденно рассмеялся, а Соня только фыркнула. Все у него было так легко и просто. Конечно, он же богатенький мальчик, баловень судьбы, который до вчерашнего дня даже не догадывался о том, что она может быть довольно жестокой. Жил в свое удовольствие, развлекался, тратил папины деньги… И к повышенному вниманию привык – милая мордашка в дополнение к непрерывному денежному потоку делали свое дело. Соня прекрасно видела, как к нему липли девчонки в институтских коридорах, по которым он проходил с видом короля. Вот только это было внимание совсем другого характера – Никитой любовались, восхищались, а то и просто завидовали. А над Соней – смеялись или, в лучшем случае, мило подшучивали.
– Ладно, проехали. – Соня, наконец, справилась с крупой и повернулась к Никите: – Пошли уже.
Парень кивнул и, снова оттолкнувшись от пола, поехал вперёд. Затем внезапно повернулся к Соне и лукаво подмигнул:
– А хочешь, прокачу?
– На чем?
– Обычно, когда я так говорю, имею ввиду машину, но в этот раз я про своего железного друга. – И он похлопал рукой по ручке тележке.
– Что? С ума сошел? Нет, конечно!
– Почему?
– Что значит “почему”? – Соня даже растерялась, не зная, что ответить. Это казалось настолько очевидным для нее, что она даже не могла придумать вескую причину для отказа.
– То и значит. Почему? Что тебе мешает?
– Так… Так нельзя. Кататься на тележках запрещено! – выкрутилась девушка.
– Кем?
– Администрацией магазина.
– Да плевать я на них хотел. Ещё какие-нибудь причины?
Соня нервно одернула рукав пуховика и опустила глаза. Тогда Никита, понизив голос, ответил за нее:
– Ты слишком много думаешь о том, что подумают и скажут другие. И это мешает тебе жить и наслаждаться жизнью. Правда в том, что всем вокруг абсолютно все равно на тебя. Или меня. Даже если ты сейчас рухнешь посреди зала в обморок, большинство даже на это не обратит внимания. Так что всем нет дела до того, чему ты приедешь огромное значение. Просто расслабься и получай удовольствие.
И не дожидаясь ее ответа, дёрнул девушку на себя и, оторвав от земли, поставил на перекладину тележки. Тут же оттолкнулся от пола и, всем телом прижав Соню к ручке, начал разгоняться. Она в ужасе вцепилась в тележку, не успев даже вскрикнуть. Витрины проносились мимо слишком быстро, а горячее дыхание Никиты оказалось так близко к ее шее, от которой вниз по телу поползли мурашки.
– Что ты делаешь? – сдавленно прохрипела Соня.
– Веселюсь.
Никита ловко управлял тележкой, не забывая добавлять скорости на прямых участках и замедляться на поворотах. Каким-то чудом им удавалось никого не сбить, и некоторые посетители только испуганно шарахались от них в сторону, одаривая недовольным взглядом. Но чем дальше они ехали – тем больше Соне становилось все равно. Никита заразительно смеялся, и ее губы поневоле тоже начали расползаться в улыбке. Она постаралась сконцентрироваться только лишь на мелькающих стеллажах, прижимающейся к ее спине груди парня, оказавшегося неожиданно близко, а ещё его руках, лежащих по сторонам от ее, судорожно сжимающих ручку тележки. А иногда их и вовсе касались его пальцы, хотя сам Никита, увлеченный поездкой, едва это замечал. У Сони даже почти получилось не обращать внимания на все вокруг – рядом с Никитой это оказалось на удивление легко. Он, словно, громоотвод, принимал на себя все реакции окружающих и неожиданно для себя девушка расслабилась.
Парень резко затормозил возле прилавка с морепродуктами. Спрыгнул с тележки и известил:
– Конечная. Приехали.
Соня рассмеялась и тоже слезла на пол. Оказалось – это очень весело, дурачиться, не думая о мнении окружающих.
– Понравилось?
– Да, спасибо. – Вырвавшаяся благодарность была такой искренней, что Никита удовлетворённо кивнул.
– Если отец когда-нибудь вернет мне машину, я тебя на ней тоже прокачу с ветерком. Может быть, даже разрешу порулить.
– Я не умею водить.
– Я и не ожидал другого ответа, – Ник пожал плечами. – Я мог бы тебя научить.
– Серьезно?
– А почему нет?
– Я могу ее поцарапать.
– Это просто железка. К тому же, она застрахована.
Соне вспомнилось, как ее парень, с которым они встречались ещё в школе пустил ее за руль своего автомобиля. Точнее, девушка слезно его упросила, а Дима, скрепя сердце, согласился. Ему только-только исполнилось восемнадцать, а Соне до совершеннолетия был ещё целый год. Это была его первая машина – старенький подержанный “ВАЗ 2114” серебристого цвета, настолько отполированный Димой, что можно было легко увидеть в нем свое отражение.
Дима работал все лето, чтобы купить его, а потом родители добавили ему недостающую сумму в подарок на День рождения – и парень стал счастливым обладателем собственного автомобиля. И от желания Сони посидеть за его рулём в восторге не остался, но всё-таки уступил девушке. Им пришлось уехать подальше, на практически пустую проселочную дорогу, где не было риска встретить инспекторов ДПС, ведь прав у Сони не было.
Сначала все шло хорошо: девушка бодро ползла вперёд на первой передаче, а Дима напряжённо цеплялся за ручку над дверью, хмуро поглядывая в окно. А потом Соня въехала в какую-то яму на неровной дороге, и раздался жутковатый скрежещущий звук – это машина проскребла днищем по гравию. Дима изменился в лице и сжал губы так сильно, что они превратились в тонкую линию. Он не кричал, он просто медленно испепелял ее взглядом, и в нем хорошо можно было прочитать все, что он думает о женщинах за рулём в общем и Соне в частности. Лучше бы он орал, потому что это молчаливое презрение было в сто раз хуже.
Кстати, скоро они с Димой расстались. Дело было, кончено, не в машине. Но, может быть, немного, самую малость, всё-таки в ней.
И вот теперь перед ней стоял Никита и с такой лёгкостью сообщал, что готов вручить ей в руки руль от своего автомобиля, который стоил в несколько раз дороже “четырки” Димы. Что это – неумение ценить то, что досталось слишком легко или благородная щедрость и готовность делиться тем, что имеешь?
– Поговорим об этом, когда отец вернёт тебе машину. Если вернёт, – ухмыльнувшись, добавила она.
Никита никак не отреагировал на ее язвительное замечание. Подошёл к прилавку, на котором была разложена свежая рыба, и его брови медленно поползли вверх.
– Охренеть, – изрёк он.
– Что такое? – не поняла Соня и выглянула из-за его плеча. Вроде рыба, как рыба. Даже заглянула ей в глаза, невольно вспомнив наставления мамы, что они обязательно не должны быть мутными.
– Почему килограмм этого лосося стоит почти столько же, сколько я заработал за ночь? – Ник выглядел настолько потрясенным, будто ему только что приоткрыли тайну мироздания.
Соня рассмеялась, подумав, что он шутит. Но его вытянувшееся лицо говорило об обратном. Девушка замерла, перестав смеяться и сочувственно похлопала по плечу:
– Добро пожаловать в реальный мир.
– Нет, подожди, это же ненормально. Тебе платят также мало? – Он дождался ее утвердительного кивка и удивлённо продолжил: – Как ты вообще выживаешь?
– Нормально, – Соня пожала плечами. – Для начала, не беру лосось.
– Начало мне уже не нравится… – пробормотал Никита.
Он нахмурился и озадаченно потёр переносицу. Соне очень захотелось съязвить и подшутить над ним, но его лицо, потерянное и разочарованное, остановило ее. Ей даже стало жаль Никиту, впервые в жизни взглянувшему на ценник перед покупкой. Вряд ли раньше он вообще обращал внимание на подобные мелочи – просто брал, что хотел, даже не задумываясь о стоимости. Это для нее обычное дело искать товар по акции, ужиматься и экономить. А Нику ещё только предстоит пройти все фазы принятия – от отрицания до смирения.
– Кажется, это будет сложнее, чем я думал, – наконец, произнес он. – Оказывается, на то, что я заработал особо не разгуляешься.
– Хочешь, займу тебе? – предложила Соня. – Или сегодня возьмём напополам?
– Нет, – Никита отрицательно замотал головой. – Я, конечно, в плачевном положении, но не настолько, чтобы брать деньги у девушки.
– Ладно, тогда у меня есть другое предложение, – Соня улыбнулась и потянула Никиту за рукав в сторону. – Обойдемся сегодня без рыбы. Как ты относишься к курице?
– Нормально…
– Вот и отлично! Пошли, научу тебя, как на две тысячи можно прожить целую неделю.