Александра Салиева
Друг отца. (Не)люби меня
Глава 1
Вероника
Сегодня. Сегодня я ему всё расскажу. Во всём признаюсь. Наберусь смелости, подойду и скажу: «Я тебя люблю». Не так уж и сложно, если подумать. Всего-то три простых слова. И ни капельки не страшно. А то, что ладошки потеют, сердце кровью захлёбывается и ноги подкашиваются – ерунда. Переборю.
Да, Святослав Киреев старше меня на десяток лет, но папа тоже был старше мамы на примерно столько же, и это не помешало им полюбить друг друга и пожениться. А ещё Святослав являлся давним другом семьи, что тоже хорошо. Благодаря этому я точно знала, что он за человек, и что никогда меня не обидит. Они с папой познакомились ещё в армии, служили вместе в горячих точках, не перестали дружить и по возвращении на гражданку. Папа занялся семейным бизнесом и помог Свету с открытием и развитием его охранного агентства, услугами которого теперь пользуются по всему миру. Так что да, я знаю его очень и очень давно, и бояться мне нечего.
Ай, да кому я вру!
Мне действительно страшно. Только боюсь я не самого признания. Очень страшно получить отказ. Но если не решусь, то так и буду смотреть на него со стороны, а мне это уже порядком надоело.
Поэтому, собрав волю в кулак, я решилась!
Тем более и повод подходящий – моё совершеннолетие. Ради этого я даже оделась сегодня по-особенному красиво. Не в простенькое коктейльное платьице, а в элегантный наряд глубокого изумрудного цвета длиной до самого пола и небольшим шлейфом. Пришлось обуть туфли на высокой шпильке, но что уж теперь. Красота требует жертв, и я готова идти на них (да на что угодно), чтобы получить своё заветное ответное «люблю». Тонкая блестящая ткань красиво облегала все изгибы моего тела, подчёркивая юность и красоту. Вырез сердечком визуально увеличивал грудь скромненького второго размера, приковывая внимание к виднеющейся ложбинке. Тёмно-русые локоны до самой попы я собрала в не менее элегантную причёску. Никаких распущенных и волнистых локонов, всё гладкое и блестящее, собранное в аккуратную ракушку. Делала её не я конечно, а приглашённые для этого парикмахеры. Одна из них и с макияжем помогла: не слишком ярким, чтобы не выглядело вульгарно, но зато теперь мой скучный карий цвет глаз смотрелся куда темнее и насыщенней.
В общем, глядя на себя в зеркало спустя несколько часов, я с уверенностью могла сказать, что выгляжу просто изумительно. Святославу должно понравиться. По крайней мере, я на это надеялась. Если так подумать, сегодня я и с мамой могла посоперничать, а она у меня очень яркая женщина. Жгучая брюнетка с насыщенными зелёными глазами, пышной грудью и длинными ногами, без грамма жира, стройная, как девочка, несмотря на то что ей недавно исполнилось целых тридцать шесть лет. Эдакая клеопатра нашего времени. Насколько знаю, она и платье выбрала длинное чёрное с золотым ободом вокруг шеи. Даже жаль, что папа не увидит нас с ней сегодня. Он умер ещё в декабре, полгода назад, но я до сих пор ждала, что он вот-вот войдёт в мою комнату и с улыбкой скажет, какая же я у него умница и красавица, и как сильно он меня любит.
На мгновение мне показалось, что так и есть, когда дверь и впрямь приоткрылась. Вот только на пороге вместо папы предстала наша экономка.
– Прошу прощения, но вы просили сообщить, когда придёт Святослав Витальевич. Он только что пришёл. Ожидает в малой гостиной, – сообщила она чопорным голосом.
Я ей благодарно кивнула. Хотела ещё и вслух добавить «спасибо», но голос позорно пропал и вышел какой-то невнятный хрип. Только успокоившееся сердечко забилось с новой силой. Пришлось с пару минут вдыхать и выдыхать, прежде чем я смогла хоть немного успокоиться. После чего, ещё раз осмотрев себя в зеркало критическим взглядом, я под аккомпанемент стука своих каблуков всё-таки направилась вниз.
Ох, как же страшно…
Ноги того и гляди подкосятся, и я полечу прямо по лестнице вниз кувырком. Пришлось ухватиться за перила, чтобы этого не произошло.
Бом-бом-бом – билось при этом в груди.
Цок-цок-цок – отражалось от стен.
Шурх-шурх-шурх – шелестел подол платья.
Страшно-страшно-страшно – проносилось в голове.
Ладно, Ники, не дрейфь!
Двум смертям не бывать, в конце концов…
Но в малую гостиную я входила, как если бы с аквалангом на глубину нырнула. Сразу на сотню метров вниз, а то и больше. Уши заложило, дыхание перехватило, перед глазами поплыло.
Вот же!..
Кто ж знал, что признаваться в любви так страшно!
Может ну его?
Нормально же мы со Светом общались до этого. Я была для него милой наивной девчушкой, дочерью его друга, которую он взялся опекать после смерти того. Вдруг я всё испорчу? И он не только не ответит на мои чувства, но и общаться со мной перестанет… Что я буду делать тогда? Это ещё хуже, чем страдать от заочно неразделённых чувств, украдкой любуясь им издалека.
Но какой же он всё-таки красивый!..
Самый красивый мужчина из всех, что мне доводилось видеть!
Высокий, могучий, с короткой стрижкой светлых волос и самыми потрясающими глазами, похожими на пушистые облака в хмурый зимний день. Сегодня на нём был классический костюм с виднеющимся белым воротом от рубашки. Уверена, без галстука. Он их терпеть не мог, поэтому обычно просто расстёгивал две верхние пуговицы.
Свет стоял у окна ко мне спиной, заложив руки за спину, и задумчиво смотрел куда-то вдаль. Моего появления кажется не услышал. Хотя я думала, что моё сердцебиение даже мёртвые сейчас способны уловить. Так сильно, быстро и громко оно стучало.
Я шагнула внутрь.
Вдох, выдох…
– Привет.
Свет обернулся по-военному резко, точно определив моё местонахождение. Серый взор впился в меня сотней тысяч острых ледяных игл. Но вот прошло всего мгновение, и он смягчился, тонкие губы тронула ласковая улыбка. Всё это вместе капелью пролилось на моё израненное страхом сердце, вновь давая ложную надежду на то, что всё возможно.
Мужчина принялся медленно скользить по мне с головы до ног и обратно, и я на эти мгновения даже дышать перестала.
Ему же нравится, да? Я ведь так старалась. Почему он молчит? Может лучше пойти переодеться, пока не поздно? Выбрать что-то привычное попроще? Пальцы принялись нервно теребить ткань платья на бёдрах. А Свет всё молчал и молчал. Даже когда закончил с осмотром, сосредоточившись опять на моём лице.
– Тебе не нравится? – прошептала упавшим голосом.
Чёрт! Ну что за дура! Зачем так вырядилась? Хотела выглядеть в его глазах достаточно взрослой и откровенной, чтобы он увидел, что я уже не та маленькая девочка, какой была, а стоило сразу догадаться, что это проигрышный выбор. Свет же не любит весь этот лоск. Он военный, ему чем проще, тем лучше, а я выпендриться решила зачем-то. Точно дурочка.
– Для кого ты так оделась? – словно и не услышал мой вопрос мужчина, продолжая цепко рассматривать мой облик.
И да, кажется, ему реально не понравилось, судя по промелькнувшему на лице мимолётному недовольству.
Пальцы смяли ткань сильнее, ещё немного и она наверняка затрещит по швам, но разжать ладони не представлялось возможным. Не тогда, когда я едва сдерживала желание расплакаться и убежать.
– Для… п-праздника.
«…тебя», – поправилась про себя.
Вслух язык не повернулся такое сказать после его столь негативной реакции.
– Всё так плохо? – уточнила и в отчаянье уставилась в пол, на виднеющиеся носки бархатных туфель, виднеющихся из-под длинного подола.
– Угу, – как-то не особо уверенно отозвался Свет. – Ужасно просто.
– У-ужасно? – повторила я за ним с не меньшим ужасом. – Но я же… я… Я сейчас! Я быстро! – пообещала.
И тут же развернулась к двери, решив, что время ещё есть, успею переодеться. А сама судорожно вспоминала, что ещё есть такого в моём гардеробе, чтобы я могла использовать для сегодняшнего праздника, и в чём ещё не была на публике.
– Только не забудь учесть, что если следующее платье будет таким же откровенным, лучше просто выбери пижаму, – донеслось мне в спину флегматично-снисходительное от Святослава. – Наступление совершеннолетия не повод выставлять себя напоказ, как на витрину.
Тут я со своими порывами решительно притормозила. Призадумалась. После чего неспешно обернулась обратно к мужчине, глядя на него с сомнением.
– То есть в целом выгляжу я хорошо? Тебе просто степень откровенности наряда не зашла? – уточнила, нахмурившись.
Если уж на то пошло, не настолько он и откровенный. Да, облегает. Да, вырез глубже обычного, но совсем на немного. И зато нет никаких разрезов до середины бедра, как у других, и спина вся почти закрыта. Голые плечи и лопатки не в счёт.
– И почему это звучит сейчас так, словно ты только что передумала насчёт своего «сейчас» и «быстро»? – пытливо уставился на меня Святослав, нагло уйдя от ответа.
– Потому что так оно и есть? – вернула я ему ядовито-обиженно. – Я ведь реально решила, что некрасивая, а ты…
Нет, ну до чего временами всё-таки противный!
– Ты всегда красивая, – улыбнулся мне мягко мужчина.
– Правда? – посмотрела на него с надеждой, вмиг позабыв о злости и обиде.
Никогда не могла долго сердиться на него и его временами колкие шуточки. Тем более, он всегда умело отвлекал меня от этого.
– Я тебя когда-нибудь обманывал? – выгнул он бровь и потянулся к карману из которого вытащил бархатный футляр. – Держи.
Всё вокруг вмиг померкло, сузилось до его рук и продолговатой коробочки.
– Что там? – поинтересовалась, но больше для проформы, сокращая между нами дистанцию, чтобы забрать презент себе.
Подхватила кончиками пальцев тонкую ленту на банте, потянув её на себя, развязывая тот. Алая полоска упала на пол, но я не обратила на это никакого внимания, занятая тем, чтобы открыть крышечку.
– О-о… – протянула восторженно, уставившись на то, что лежало внутри на шёлковой подложке. – Какой красивый, – отозвалась уже шёпотом, аккуратно пробегаясь подушечками по тоненькой полоске золота и бриллиантов разных размеров.
– Примеришь?
Слов не подбиралось, поэтому я просто согласно кивнула, отдавая футляр обратно мужчине. Саму упаковку он оставил в стороне, украшение аккуратно вытащил, затем перевернул свободную ладонь внутренней стороной вверх в своеобразном приглашении. Приглашение я конечно же приняла. И очень постаралась подать свою так, чтобы он не заметил, как она подрагивает от волнения из-за приближающегося прикосновения.
По руке разряд тока пробежал, когда наша кожа соприкоснулась, и я едва не отдёрнула её обратно. Сдержалась. Да и то потому, что Свет сразу же обхватил пальцами моё запястье. Крепко, но не сильно. Его пальцы аккуратно и мягко сжались вокруг него. Всего на мгновение, но этого оказалось достаточно, чтобы тепло его руки впиталось в мою. И снова сердце захлёбывалось кровью, а в ушах шумело, пока он неспешно оборачивал вокруг моего запястья золотую нить в переплетении бриллиантов. Я не особо следила за его действиями, поглощённая больше нахлынувшими на мой разум ощущениями его близости. Такой редкой, но такой желанной.
Подняв взгляд, я пыталась прочесть по его лицу, испытывает ли он хоть немного что-нибудь схожее, но на его лице царило привычное благодушие и ничего кроме. От этого одновременно болезненно кололо в груди и сладко щемило. Пушистые ресницы слегка подрагивали, и мне до безумия хотелось, чтобы он уже поднял на меня взгляд, и я могла бы окунуться в его зимнюю хмурость.
– С днём рождения, звёздочка.
Мне пришлось пару раз моргнуть, прежде чем я поняла, что он закончил со всеми своими манипуляциями. А я даже не заметила. Как смотрела на него, так и продолжила, чувствуя, как меня утягивает в пуховую глубину его мягкого взора.
Так близко…
И в то же время так далеко…
Мы рядом, но при этом будто между нами целая пропасть, и я не знала, как её сократить.
– Спасибо, – прошептала благодарно, но скорее потому, что было надо что-то сказать, а не потому что хотелось.
Всё, чего мне по-настоящему хотелось, это податься вперёд и наконец коснуться этих твёрдых с виду губ, которые он постоянно зачем-то поджимал. Но я не смела. Никогда раньше до этого момента.
– Свет, я…
Собиралась сказать, что люблю его, но все мысли вылетели из головы, когда он едва осязаемо провёл пальцем по моему запястью. Вверх и вниз. Туда и обратно. Продолжая при этом смотреть в мои глаза. И все слова вдруг резко обратились в ком, перекрывший горло, не позволяющий более и звука из себя выдавить.
Божечки, какой же он всё-таки красивый. Я, наверное, никогда не перестану им восхищаться. Такой высокий, что я даже на каблуках едва доставала ему до подбородка. За его спиной было окно, в которое било солнце, но широкие плечи оградили меня от него. Да и зачем мне оно, когда у меня уже есть мой личный свет? Он. Тот, чьё лицо становилось всё ближе. Или мне просто казалось. Не знаю. Я ничего уже не знала, кроме того, что если сейчас что-нибудь не сделаю, буду жалеть об этом всю оставшуюся жизнь. Поэтому, шумно выдохнув, я всё-таки сократила между нами расстояние, оставляя на его губах свой первый поцелуй.
Он вышел быстрым. Невесомым. Будто украденным. Как если бы я это делала, пока он спал. И я почти сразу отстранилась, чувствуя, как густо краснею под пристальным взглядом Святослава, пока меня догоняло осознание произошедшего.
Мамочки мои, я всё-таки это сделала!
И кажется я сейчас умру. Сердце не выдержит. Остановится. Если не умру, так упаду. А если не упаду, то только благодаря ему. Свет держал меня столь крепко, что вряд ли бы я действительно упала, даже если бы ноги и впрямь перестали держать.
В какой момент его ладонь оказалась на моей пояснице?
Прижимая к нему настолько плотно…
Не оставляя ни шанса отстраниться. Пока он всё смотрел и смотрел в мои глаза, тяжело и медленно выдыхая. И…
– Вероничка!
Вот теперь я точно чуть не упала, когда резко рванула прочь из мужских объятий, заслышав мамин голос в коридоре через приоткрытую дверь и её скорые приближающиеся шаги. И тут же оказалась прижата обратно. Резко. Бескомпромиссно. Крепче прежнего. И снова я падала и пропадала в снежном взоре, когда вновь взглянула на Святослава. Опять так близко… И тут же едва не взвыла от несправедливости, когда он всё-таки отпустил и отступил от меня на пару шагов, продолжая при этом прожигать меня своими удивительными глазами.
Почему?
Я бы наверняка спросила. Но не успела. В комнате стало на одну персону больше.
– Пора встречать гостей! – возвестила мама громко и радостно, застыв на пороге во всей своей совершенной красоте.
Что там Свет говорил об откровенности моего наряда? Нормально я одета! У мамы вон какой большой вырез на груди. Вертикальный! Позволял всем видеть отсутствие на ней верха нижнего белья. И это не говоря про открытую спину и разрез до середины бедра. Не платье, а сплошная провокация. Я вообще рядом с ней монашкой смотрелась. Но мама всегда любила публику шокировать, так что я нисколько не удивилась подобному выбору.
– Да, мама, я уже иду, – пробормотала, отводя взгляд от Света, чтобы она не догадалась по моему лицу ни о чём лишнем. – Спасибо за подарок, – тронула браслет пальцами. – Он очень красивый.
И пока никто мне ничего больше не сказал, поспешила покинуть гостиную, направившись в сад, куда вскоре предстояло прибыть всем приглашённым. Фактически сбежала, но да ладно. Тем более мне нужно было пространство и время, чтобы проанализировать всё произошедшее.
Свет же правда ответил на мой поцелуй, мне не показалось? То есть не прям ответил, но принял, не оттолкнул и даже наоборот. То есть у него действительно могут быть ко мне чувства? Или я на нервах опять себе лишнего напридумывала? Всё же надо было прямо сказать и спросить, а не вот так, опять непонятно как. Вдруг он просто побоялся меня расстроить в такой день, вот и не стал сопротивляться?
Вот как мне теперь понять, где правда, а где что?
Гости эти ещё…
Никогда не понимала привычку мамы закатывать огромный пафосный приём со всеми сливками нашего высшего общества на мой день рождения. С этим фактом примиряло всегда лишь то, что на них в обязательном порядке присутствовал Святослав и друзья. Правда от последних сегодня была лишь одна Камилла, остальные ждали дома у Никиты Самойлова. Всех других гостей я бы ещё столько же не видела. А им ещё и улыбаться надо, на вопросы глупые отвечать, будто их и впрямь волнует, кем я хочу быть, с кем встречаюсь и когда выйду замуж.
– До скольки ты сегодня несёшь свою повинность? – поинтересовалась подруга первым делом, когда мы с ней остались относительно одни в собравшейся толпе.
– До восьми. Но ради этого мне придётся снова изображать из себя великую скрипачку, – шепнула я ей в ответ, улыбаясь мимо проходящей парочке.
Вообще играть на скрипке я любила, но только не на публику. Или по крайней мере, не на такую.
– Отлично, – обрадовалась Ками.
Ещё бы. Обычно это всё затягивалось до полуночи всегда, и я постоянно пряталась где-нибудь, чтобы поменьше контактировать с присутствующими. Иногда мы со Светом запирались в кабинете отца и играли в шахматы.
Свет…
Он, как и остальные неспешно перемещался среди цветущих пионов и накрытых столов, общаясь то с одним гостем, то с другим, но куда бы я ни пошла постоянно натыкалась на его задумчивый взгляд, отчего щёки снова полыхали от смущения.
Из головы не выходил наш поцелуй. Точнее мой. Губы от одних воспоминаний загорелись, будто их кипятком ошпарило, и сколько бы холодного шампанского я не пригубила, жар не отпускал. Вот и Ками заметила, что со мной что-то не так. Два бокала спустя.
– Ты будто нервничаешь, – заметила она вопросительно.
Ещё как!
И чем дольше Свет смотрел на меня, тем больше.
Вот зачем он так смотрит?
Раздумывает над тем, как объяснить мне глупой, что между нами ничего не может быть, и мне нужно забыть о своих чувствах? Я всё-таки всё испортила, да? И он больше никогда не захочет меня видеть…
Не нужно было его целовать!
– Кого? – уставилась на меня подруга, округлив глаза.
– Я вслух сказала, да? – промямлила убито.
– Да. И да, колись теперь, кого ты там по…
Я не дала ей договорить, накрыв рот ладонью. Уж слишком громко она решила переспросить.
– Тише ты! Не кричи так! – прошипела, уводя её подальше ото всех, в уголок, где нас бы никто не мог подслушать.
Ответом мне стал выразительный взгляд.
– Так кого? – уточнила она повторно, как только я убрала ладонь от её лица.
– Святослава, – призналась едва слышно, бросив взгляд на того, о ком шла речь.
Он опять смотрел. Пристально. Внимательно. Словно искал что-то во мне. И чем дольше смотрел, тем страшнее мне становилось. Нехорошие мысли роились в голове одна за другой, и их становилось всё больше и больше. Ещё немного и просто сбегу с этого праздника жизни.
– И что он? – продолжила допытываться Камилла.
– Ничего. Пришла мама, и я сбежала. И теперь вот… Здесь, с тобой.
Хожу и пялюсь на него, как идиотка какая-то.
– Понятно, – решительно оборвала мои мысленные стенания она. – Идём! – заявила следом, подхватила под руку и потащила в сторону, где находился объект нашего обсуждения.
– Ты что задумала? – напряглась я.
– То, на что не решаешься ты.
Уточнить, о чём она, не успела. Мы подошли к Свету и его собеседнику. Им оказался Денис, его заместитель в охранном агентстве. Такой же высокий и крепкий брюнет с голубыми глазами и безумно вредным, хоть и добрым характером. Мы с ним давно и хорошо были знакомы, да и Камилла не раз с ним встречалась, так что обошлось без лишних расшаркиваний.
– Прошу нас простить, господа красивые мужчины, но как насчёт составить компанию в танце двум очаровательным девушкам? – проворковала она с самой милой из всего своего арсенала улыбкой.
Адресовалась та, понятное дело, совсем не моему Святославу.
– Сложно отказать таким несомненно очаровательным девушкам в их просьбе, – без раздумий отозвался Денис на такое нетривиальное приглашение на танец.
Также недолго думая, предложил Камилле локоть. Та его конечно же приняла, и оба отправились на специально отведенную для этого поляну тихо кружиться под одну из классических композиций, которую извлекали из своих инструментов приглашённые музыканты. Я проводила их взглядом, безучастно отмечая про себя, что эти двое со стороны смотрятся довольно красиво вместе. Высокий и широкоплечий брюнет, одетый во всё чёрное, и хрупкая блондинка в голубом наряде под цвет глаз. А вот Святослав следовать их примеру не спешил. Стоял и разглядывал меня своим до странного задумчивым взглядом, слегка прищурившись, пока я опять под ним краснела.
И вот чего мне не стоялось в том углу? Ну, Ками!
Явно же ему совсем не хотелось со мной больше общаться.
Зря поцеловала.
Нужно всё исправить.
– Послушай, я должна…
«…извиниться…»
Но не смогла. Он протянул мне ладонь в приглашающем жесте, и я опять позабыла обо всём на свете, глядя на неё, чувствуя, как снова начинает грохотать в груди и пульсировать в висках. А уж когда перевела внимание на его лицо, воздуха вовсе стало не хватать. Как я с ним танцевать-то такая буду? Но свою ладошку в его конечно вложила. Разве могла я отказаться от возможности быть к нему ближе хоть ещё на немного?
Кожу жгло от нашего соприкосновения, но я крепко держалась за его руку, боясь, что если хоть на немного ослаблю хватку, он исчезнет.
Бом… Бом… Бом…
Я больше не слышала мелодию, только эти звуки сошедшего с ума пульса, когда Святослав, развернувшись, повёл меня вслед за нашими друзьями на отведённое для танцев пространство. Спину жгла сотня любопытных взглядов, заставляющих чувствовать себя неуверенней прежнего. Хотя вроде бы с чего? Не первый раз танцуем на виду у всех. Но никогда прежде на меня это так не давило. Я едва проталкивала загустевший воздух в себя, вместе с которым в лёгкие попадал свежий аромат его парфюма. И я снова и снова вдыхала их в попытке хотя бы так сохранить рассудок в реальности. Получалось плохо, но я старалась. Пусть и очень хотелось прижаться к мужчине ближе, уткнуться носом в его шею и замереть так на долгие мгновения.
Я даже не заметила, когда мои видения стали реальностью. Когда мы дошли до нужного места, а я оказалась в кольце его рук. Точнее одной руки. Вторая так и продолжала удерживать мою.
И снова я задыхалась…
Беспрестанно кусая губы, уговаривала себя не смотреть на Святослава, чтобы снова не сотворить какую-нибудь глупость вроде той, где я его поцеловала. Если до этого во мне теплилась надежда на то, что всё может быть, то теперь его молчание казалось предвестником апокалипсиса. И что, что он сам по себе не особо многословен? Его девушка поцеловала, а он вёл себя так, будто ничего особенного и не произошло! Или я опять себя накручивала? Но как ещё я должна интерпретировать его поведение?
– Так что ты там должна? – нарушил первым молчание Святослав. – И кому?
Споткнулась. Не ожидала, что он заговорит, вот и сбилась с шага. Мужские руки тут же усилили хватку, прижав меня ближе к сильному телу. Покоящаяся на его плече моя собственная ладонь тоже сжала его крепче.
– Я…
Что я должна ему теперь сказать?
Растерялась. И почему всё вдруг так сложно сделалось? Наше общение. Ещё пару часов назад я могла ему позвонить по телефону, а то домой или на работу без приглашения заявиться, а сейчас и двух слов связать не получалось. Дурацкая ситуация. В которой я сама же виновата.
– Ты?.. – приподнял бровь Святослав.
– Я… Я хотела извиниться, – выдавила всё же из себя. – За то, что произошло в гостиной. Я… не хотела. То есть хотела, но… не так. То есть так, но… иначе. В смысле…
Блин!
Что я несу?
И сбежать нельзя. Вон как крепко сжимает талию его рука. И не только её. Ладонь в его плену сжата не менее крепко. До такой степени, что можно с лёгкостью заметить проступившие вены по жгутам мышц.
– И как же ты тогда хотела?
– Как?.. – переспросила, растерявшись.
В первое мгновение. Во второе в очередной раз за вечер покраснела под его пристальным взглядом. Хотя всё же больше от тех мыслей, что родились в голове на его вопрос.
– Я… – отвела взгляд.
Сосредоточилась на его шее, на том как двигался его кадык, как быстро бился пульс под кожей, как вздымалась и опускалась его грудь, затянутая белой тканью.
– Я… – повторила.
Господи, Ника, да возьми ты себя уже в руки!
Тебе и надо-то всего сказать три простых слова.
Я тебя люблю.
Не так уж и сложно.
Мужские пальцы разжались, выпуская мои, а затем я почувствовала их на своём подбородке. Свет чуть надавил снизу, вынуждая запрокинуть голову и взглянуть на него. В серых глазах застыл вопрос, в моих наверняка надежда и страх.
– Малыш, если… – тихим вкрадчивым тоном начал он.
И тоже всё оборвалось на недоговорённости. Окончание фразы перекрыло зычное и весёлое:
– А чего лица такие траурные? Чего не поделили?
Мысленно взвыла. Да что ж такое-то! Не день, а дребедень какая-то. Постоянно кто-то мешает нашему разговору. Была бы суеверной, приняла за знак судьбы. До чего не вовремя явился дядя Глеб – шумный и невероятно весёлый брюнет сорока лет с карими глазами, которого я видела не сказать чтоб часто из-за его вечных разъездов, но когда он являлся на наш порог о спокойствии можно было забыть до тех пор, пока он снова не уезжал куда-нибудь.
– Привет, дядя, – поздоровалась я с ним, вынужденно отстраняясь от Света, чтобы с улыбкой шагнуть навстречу родственнику для обнимашек. – Я очень рада тебя видеть, правда думала, что ты уже не придёшь. Где опять пропадал?
Мужчина габаритами был не меньше Святослава, а потому ему пришлось хорошенечко наклониться, чтобы обнять меня в ответ.
– То тут, то там, сама знаешь, забот полно, – улыбнулся он широко и добродушно. – Но хорошо, что я успел, да? А то кто бы тебя ещё спас, если бы не я? – лукаво подмигнул мне, прежде чем покоситься на Святослава.
Я на него вовсе старалась не смотреть больше, продолжая с энтузиазмом улыбаться дяде, впервые в жизни желая, чтобы он пришёл как можно позже. Но дядя здесь, а значит пообщаться со Светом точно больше не получится. Уж не знаю, что мужчины не поделили между собой, мне не говорили, но ладили они так себе, а дядя вовсе постоянно разделял нас, если видел вместе.
– Мой герой, – поддержала я его по-своему. – Чтобы я без тебя делала!
– Если герой, тогда мне и награда положена, – театрально приосанился мамин брат, так и не выпустив меня из своих объятий. – Потанцуешь со мной, да?
– Конечно.
Считанные секунды, а вслед за моим согласием меня оттащили подальше от Святослава, я только и успела бросить на него взгляд, после чего дядя склонился к моему уху и тихонько прошептал:
– И за что ругался на этот раз?
Я снова посмотрела на Святослава, но того отвлекла подошедшая мама, и он теперь стоял к нам спиной.
– Да всё то же, – грустно вздохнула. – Платье слишком открытое, нужно быть скромнее, – припомнила заявление Света в первые минуты нашей встречи.
На мои слова родственник демонстративно закатил глаза, изобразив мировую скорбь по вселенской несправедливости. Повздыхал так несколько раз. И достал из кармана брюк брелок с иммобилайзером.
– Тогда им мы пока не скажем, да? – подмигнул мне заговорщицки прежде чем вложить автомобильный ключ мне в руку.
О-о…
Это что?..
– Правда мне? – уточнила недоверчиво, сжимая подарок в руке, всё ещё не веря, что такое возможно. – Машина?
– Я ж не такая обломщица, как твоя мать, – фыркнул дядя.
– И-и-и! – заверещала счастливо и бросилась дяде на шею, крепко обнимая обеими руками, оставляя на чуть колючей щеке несколько благодарных поцелуев. – Ты самый лучший дядя в мире!
Тот довольно заулыбался. Но ненадолго.
– Но только учти, пока права не получишь, катаешься только вместе со мной, – изобразил строгий вид.
– Да, мой капитан, – шутливо приставила ладонь к голове, выпрямившись по струнке.
Мысленно уже представляла, как рассекаю по ночным дорогам на своём новом транспорте. Интересно, что за марка и модель? Надеюсь, это что-то крупногабаритное и белое. Хотя о чём это я? На брелке же указана марка.
– И твоему новому отчиму об этом, кстати, знать не стоит, особо злой и нервный он какой-то в последнее время, – добавил дядя Глеб, потрепав меня по волосам.
– Ага, – согласилась, с восторгом глядя на значок известного немецкого автопрома.
И только потом до меня дошло, что именно он сказал.
Уставилась на него округлившимися глазами. В голове услышанное никак не складывалось в цельную картину. Он же не серьёзно? У мамы же даже нет никого! Да и папа только полгода назад умер.
– Какой ещё нафиг отчим?! – выразила вслух всё своё негодование.
– Тот, который реально капитан, – хмыкнул дядя, но через короткую паузу добавил, уже утратив всё своё былое веселье: – Они что, тебе ещё не сказали?
Я отрицательно качнула головой.
– Что не сказали? Кто? Что за капитан?
Но сегодня вечер обрывочных разговоров, не иначе, потому что только дядя открыл рот, чтобы ответить, как со стороны импровизированной сцены, где находились музыканты, донёсся усиленный микрофоном голос мамы.
– Раз-раз, дорогие гости, меня всем слышно?
Ответом ей стал нестройный гул согласных голосов.
Мама улыбнулась и, кивнув, продолжила:
– Что ж, всем доброго вечера. Хочу поблагодарить вас всех, что нашли время прийти и поздравить мою дочь с её совершеннолетием. Спасибо вам всем за прекрасные подарки. Мы их обязательно все откроем завтра и поблагодарим вас каждого по-отдельности. А пока я хочу ещё раз поздравить свою дочь с этим знаменательным днём.
Послышались вялые аплодисменты. В том числе от стоящего рядом дяди. Я это отметила отстранённым сознанием. Смотрела на маму и пыталась понять, правда или нет про отчима-капитана. Никаких перемен в её поведении я не заметила. Если бы она с кем-то встречалась, это бы наверняка было видно. Цветы там, и всё такое. Но я ничего такого не замечала. На свидания по вечерам она тоже никуда не сбегала. Ночи опять же дома проводила. Так что я была уверена, что у неё не то что парня, но и любовника нет. А тут сразу целый жених?!
– Знаете, когда я была только беременная ей, я представляла, какой она будет, на кого из нас с Алексеем будет больше похожа, как я буду делать ей причёски, гулять везде за ручку в одинаковых платьицах, – продолжала мама вдохновлять толпу своей речью, не подозревая, в каком раздрае сейчас пребывала та, кому она посвящала свою речь. – И когда моя Вероничка родилась, в тот миг, когда я впервые взяла её на руки, я поняла, что у меня не просто сбылась давняя мечта, а что я стала по-настоящему счастливой. Самой счастливой женщиной на свете.
Мама нашла меня в толпе взглядом и нежно улыбнулась. А я всё ещё едва осознавала, что в нашей семье скоро станет на одного человека больше.
– Она росла, а вместе с ней росла и я. Она болела, болела и я. Она грустила, злилась, радовалась, и я вместе с ней. Она стала моим смыслом жизни. И сегодня, когда она перешагнула порог детства и вступила одной ногой во взрослую жизнь, мне хочется ей кое-что сказать.
